На ночь Егор с Мотей пошли домой. Мужу не терпелось сбегать к соседке и рассказать новости. Да и соскучился он по Дашульке. А ещё хотел посоветоваться на счёт Мотьки. Неужели его жена колдунья? И своим проклятьем может наказать до смерти?
Глава 46
Мотя чувствовала себя плохо. Постоянно тошнило и рвало. Часто сидела по вечерам в хате одна. Жорка прекрасно проводил время у соседки. Чтобы не жечь керосин, пользовалась каганцом. Работы находилось всякой и разной много. Отелилась тёлка. Была она вредная и норовистая. Так и метила зацепить хозяйку рогом. Или стать в ведро с молоком ногой. Мучилась с нею Мотя. Когда в сарае был Жорка, корова была тихой и послушной, только моргала длинными ресницами, всем своим видом показывая, какая она хорошая.
Муж не верил, что коровушка без него бодается и бьёт ногами.
- Всё ты выдумываешь, - говорил он сердито. – Хочешь, что бы я, казак, корову вместо тебя доил? Зачем мне такая жена, что и корову подоить не может? Кошку какую-то придумала, теперь на корову наговариваешь. Мы здесь уже полгода живём, я ни разу никакой кошки не видел.
Мотя в это время сидела на скамеечке и доила корову. Подняла глаза и вдруг над головой на балке увидела приготовившуюся к прыжку чёрную кошку. Глаза у неё горели каким-то жутким огнём.
- Вот она, вот. Смотри, - крикнула Мотя, резко подхватилась, схватила вилы и ударила кошку в бок. Та взвилась вверх, мяукнула и исчезла. – Видел? Видел? – закричала Мотя.
- Чего носишься, как угорелая? Никого там не было, - ответил Егор и вышел из сарая. Корова мукнула и ударила ногой по ведру, которое со звоном покатилось в сторону. Молоко разлилось.
Терпение у Моти закончилось. Она схватила те самые вилы, которыми ткнула кошку и начала охаживать ими корову. Конечно, она не колола, била плашмя, но силы в руках у неё было достаточно. От неожиданности животное начало рваться с привязи и бить рогами кормушку.
Громкие Мотины крики, мычание коровы и звуки ударов заставили мужа вернуться. Он с трудом отобрал вилы у жены и вытолкал из сарая.
- Успокойся, малохольная. Корова причём, что ты такая криворукая?! Опять ведро с молоком уронила!
Мотя пошла в хату, а он, пригнувшись, побежал к соседке.
Мотя ушла в хату, села на кровать и задумалась:
- Так жить больше нельзя. Мать издевалась, теперь муж издевается. Вот где он? Опять у ведьмачки! Когда это кончится!!! Ну, ничего. Я ему устрою любовь! Схожу к деду Зиновию. На коленях помощи попрошу. Пусть подскажет, как избавиться от ведьмы.
Глава 45 здесь
Все главы здесь
Егор подошёл к соседской хате и легонько постучал в окно:
- Дарьюшка, это я. Открой!
Никто ему не ответил, да он и не ждал ответа. Крадучись вошёл в хату и замер. Света в комнате не было. Его любимая лежала на кровати и тяжко стонала.
- Уходи, Жора. Не приближайся ко мне. Прокляла меня твоя Мотька, умираю. Уходи!
Как он мог уйти после таких слов? Да ни за что. Подошёл, откинул одеяло и увидел залитую чем-то чёрным постель. Дотронулся ладонью до пятна, поднёс к лицу и почувствовал запах крови. Испуганно вытер ладонь о рубашку и поспешил на выход.
***
Руки и ноги от страха дрожали. Мотька может проклясть и его. Тогда он так же истечёт кровью? Его жена ведьма? Тогда лучше её не злить. С такими мыслями вернулся Егор домой. Вымыл руки в ручейке и зашёл в хату. Мотька уже лежала на кровати. Не стал ложиться с нею, а полез на печь.
Мотя не спала. Она очень удивилась, что муж вернулся так быстро. Спрашивать его ни о чём не стала. За день она сильно уставала. Живот был большой. Клавка иногда прижималась к её животу и говорила:
- Ой, что-то мне кажется, что здесь у тебя двойня. Я три раза рожала, но животик всегда был маленький.
Мотька пожимала плечами.
- У моей мамки первая была двойня, мальчики. Но она их не выносила. Раньше срока родила мёртвыми.
- Да ты что? Я скажу председателю, что ты приболела. Не ходи на работу. А то Жорка расстроится, если дети мёртвыми родятся. Как он, помогает тебе?
- Помогает, а как же. В сарае чистит. Траву корове и бычку косит. Ходил на покос. За Лабу. Перевозить сено вместе будем, у папаши быков попросит.
- Какое сено? Родишь скоро. Мужчины и сами справятся, без нас.
Мотя посмотрела на Клавку и усмехнулась. Они с мужем уже давно обсудили доставку сена. Никого не будут просить помогать перевезти сено. Для себя привезут сами. У них одна корова и телёнок. Сена на зиму нужно не много. У Яшки корова, тёлка и телок, у родителей корова и быки. Ого-го, сколько им сена надо. Да ещё 2 невестки, которым тоже сено нужно. А так, себе привезут сами, и помогать никому не будут.
***
- Мама, вот ты где, - закричал младший Ваня. – Пойдём быстрее домой. Бабушка заболела.
- Что с нею? – встревожилась Клавдия.
- Упала и лежала молча. Деда её нашёл, с папой в хату отнесли. Папа сказал, чтобы ты бегом бежала домой. Бабушка умирает.
Егор, тесавший брёвна во дворе, бросил топор и побежал к родителям. По дороге он подумал, что это Мотька мстит ему за измену и прокляла его мать.
Евдокия полежала неделю и умерла. Василий плакал над гробом жены. Собралась вся большая семья проводить мать в последний путь. Пришла и дочь Варька. Была она беременная. Поэтому её и Мотьку на кладбище не взяли. Невестки наготовили борща, пирожков, пирогов. Отварили пшеницы и подсластили её мёдом (канун). Сварили куриную лапшу. Выставили на поминальный стол вина и водки. Священника не было. Читала над гробом знакомая старуха.
Проводили Евдокию достойно. Когда все разошлись, сели за стол свои. Помянули мать. Поели и разговорились.
- Вот скажи, Мишка, - начал Яков, - это правда, что скоро в колхозах будут трактора работать на полях вместо коней и быков?
- Правда. У нас в Лабинской уже есть училище, где учат на трактористов. Скоро и трактора появятся на тракторных станциях. Например, ваш колхоз относится к Лабинской станции. Оттуда будут приезжать сюда к вам и обрабатывать землю.
- Так это ж в такую даль ехать. Пока там всё ни сделают, сюда никто не поедет. Останемся мы без урожая, - в раздумье протянул Яков.
- Не останетесь. Своей тягловой силой будете обрабатывать. Тракторов будет мало, а трактористов вообще нет. Скажу тебе по секрету, скоро в ваш колхоз пригонят несколько косилок и граблей. Уже не надо будет серпами жать, да косами махать. Уже облегчение трудовому крестьянству. А ещё я слышал, что скоро всех будут прививать от чёрной оспы. В других местах прививки стали делать давно. Люди меньше болеют и умирают от оспы. Никого не слушайте и обязательно сделайте прививку. Есть такие крикуны, которые поднимают народ против прививок.
Все сидели и внимательно слушали Михаила. Он жил в Лабинской, работал в конюшне ГПУ и, конечно, был в курсе всех дел.
***
На ночь Егор с Мотей пошли домой. Мужу не терпелось сбегать к соседке и рассказать новости. Да и соскучился он по Дашульке. А ещё хотел посоветоваться на счёт Мотьки. Неужели его жена колдунья? И своим проклятьем может наказать до смерти?
Оставил жену, а сам шмыгнул через огород к соседке. Дверь в хату была открыта. Зашёл. На столе стояла лампа и ярко освещала бледное лицо хозяйки.
- Здравствуйте в вашей хате, - поздоровался Жорка и приник к губам женщины. Обнял её и только собрался прижать к себе покрепче, как она вскрикнула и отстранилась. Он почувствовал под руками что-то мягкое. Приподнял рубаху и увидел, что спина и живот Дарьи забинтованы.
- Что случилось? – спросил со страхом.
- Упала с сенника на вилы. Накололась. Вчера чуть кровью не истекла, а ты не помог, убежал.
- Ты сказала, что Мотька тебя прокляла. Я испугался, что проклятие падёт и на меня. Вот и убежал. Иди ко мне, сладенькая моя. Я таак соскучился. А у меня мамка умерла. Похоронили сегодня. Мамка меня любила и жалела.
- Женила на мужичке, - вставила любовница.
- Неа… Я сам хотел на Мотьке жениться. Бегал за нею смолоду.
- Ха-ха-ха. Можно подумать, что ты сейчас старик, казачок мой миленький! Дай я тебя поцелую. Сладенький мой! Мать у тебя была хорошая женщина. Царствие ей Небесное. Теперь я буду твоей мамкой. Буду тебя жалеть и любить.
Звуки поцелуев огласили комнату. Вздохи и охи разносились в тишине. Горящая на столе лампа ярко освещала комнату. Неожиданно Егор вспомнил сцену в сарае, когда Мотя ударила вилами невидимую кошку.
- А если ведьма не Мотя, а Дарья? – пронеслась в голове мысль. Даже мурашки поползли по телу. Животный ужас проник в душу. Мужчина вскочил с кровати, схватил свои вещи и выскочил за дверь. Быстро натянул исподнее и заспешил домой. Вообще-то Егор был не робкого десятка, а здесь испугался. Натянул на ходу рубаху, что бы надеть брюки, пришлось остановиться и снять ботинки.
Оделся кое-как. Страх давил на сердце тяжёлым гнётом. Какой-то странный звук привлёк внимание Егора. Присмотрелся. Впереди, выгнув спину, и сверкая жёлтыми глазами, стояла чёрная кошка. Она стояла у него на пути. Егор решил обойти кошку. Перепрыгнул через плетень и пошёл по дороге.
Снова впереди прямо на своём пути увидел кошку. Наклонился, пошарил рукой по дороге, схватил ком засохшей грязи и бросил в животное. Попал. Кошка с воплем взвилась вверх и исчезла.
Егор влетел в свой двор и рванул дверь в хату. Мотя сидела за столом и пила молоко.
- Черти за тобой гонятся, что ли? – спросила и нахмурилась.
Рассказывать жене о том, что испугался кошку, муж не стал. Вообще ничего говорить не стал. Разделся и юркнул на печку.
- Мотя, спи одна, а то вдвоём нам тесно. Утром толкни меня, пока будешь доить, в сарае почищу. Да прослежу за коровой, чтобы не баловалась. Ишь, взяла моду, молоко переворачивать.
- Сегодня не перевернула. Стояла, как миленькая, - ответила жена и улыбнулась.
Улыбка испугала Егора. Была она хищной. Так мог улыбаться людоед при виде жертвы.
- Что ты с нею сделала? – дрожащим голосом спросил муж.
- Ничего. Вилы ей показала и пообещала наказать, если она ногами дрыгать будет.
- Аа. Вон что. Ну вот, с коровой справилась моя тётя Мотя. Тётя Мотя, подбери лохмотья, - поддразнил жену Егор.
- Спи уже, а то завтра рано вставать. Управимся и пойдём на кладбище, завтрак понесём, - сказала Мотя и грустно вздохнула. На свекровь она возлагала большие надежды. Думала, что Евдокия будет нянчить их ребёнка, пока она будет на работе. Со смертью матери Егора проблема встала в полный рост. В колхозе работали от зари до зари. Детей оставляли дома на старших братьев и сестёр или на бабушек и дедушек. У Моти была ещё не старая мать, но обращаться к Таисии за помощью дочка не собиралась, да ещё после своего скандального ухода. Могла бы и младшая сестра помочь, но Фроську мать не отпустит. Слишком много работы ляжет на её плечи, да и ругать будет некого.
За размышлениями и сама не заметила, как уснула. Проснулась от того, что что-то давило ей на грудь. Провела рукой по одеялу и вскрикнула. Рука коснулась чего-то мягкого и большого.
- Жора, Жора, - хриплым голосом позвала мужа. Но это что-то шевельнулось на одеяле, и женщина почувствовала, что онемели руки и ноги. Отказали губы и язык. Ни пошевелиться, ни закричать Мотя не могла. Мысленно она начала читать молитву. Через несколько минут почувствовала облегчение. Давление прекратилось, руки и ноги начали двигаться.
- Жора, Жора, - позвала мужа.
- А, что? Мотя, что случилось? Я счас лампу зажгу.
Загорелась спичка, в комнате стало светлее. Дрожащими руками муж зажёг керосиновую лампу. – Что, Мотя? Ты рожаешь? – спросил и стал на колени рядом с кроватью.
- Нет. Рано ещё. Два месяца впереди. Успокойся, - жена постаралась успокоить Егора. – Страшный сон приснился. Ложись со мной, а то мне страшно.
- Лампа пусть горит, - решил Егор и юркнул к жене под одеяло.
***
Спать со светом Мотя не могла. Она тихонько лежала, прислушиваясь к ровному дыханию мужа. Когда забрезжил рассвет, встала, задула лампу и пошла доить корову. Решила, что расскажет Клавке о том, что с нею приключилось ночью. Посоветуется.
Корова махнула рогатой головой, когда Мотя проходила мимо и зацепила руку хозяйки. Слёзы покатились из глаз, но боль разозлила Мотю. Она схватила вилы и начала бить непослушную скотину. Била до изнеможения. Потом отшвырнула вилы, села на скамеечку и начала доить. Раньше Мотя пыталась уговорить корову. Приносила ей хлебушка с солью, гладила по спине и бокам, называла ласковыми именами. Теперь же никаких ласковых слов. Только сила и злость.
Назло матери Мотя назвала корову Тайка. Характером корова была похожа на Таисию: такая же своенравная и непокорная. А ещё злая. Корова постоянно дралась с товарками и часто возвращалась с пастбища с глубокими ранами, которые Мотя лечила соком листьев коровяка (дурмана). После битья корова стояла спокойно, но женщина была начеку. И в этот раз вернулась в хату с молоком.
Продолжение будет
