Дворец Топкапы погрузился в глубокий траур и оплакивал младшего шехзаде, которого унесла страшная болезнь. Скорбь по невинному младенцу застыла на лицах обитателей сераля.
Ужасная весть, дикая и несправедливая, поразила всех в самое сердце.
Хюррем и Гюльфем плакали навзрыд в своих покоях, Махидевран, глотая слёзы, истово молилась, крепко прижимая к себе Мустафу. В лазарете, прислонившись к холодной стене, рыдала Ахсен. Плечи её дрожали, частые всхлипывания сбивались словами и обрывками фраз:
- …почему ты явил такую несправедливость, забрав маленького шехзаде…невинного ангелочка…такого красивого…глазки, как звёздочки…почему не она-а-а-а…- из глаз женщины так и сыпались горькие слёзы.
Лишь один человек во дворце не плакал и не причитал. Это была Фюлане.
Одетая в простое тёмное платье, лишённое всяких украшений, она неподвижно сидела в комнате, устремив немигающий взгляд на бурые капли, оставшиеся на ковре от яда.
Внезапно женщина поднялась, решительной походкой направилась к двери, сама открыла её и вышла в коридор.
Не замечая никого вокруг, она почти бегом понеслась к покоям рыжеволосой любимицы султана.
- Прочь! - звериным рыком отогнала она служанок от дверей и ворвалась в комнату султанши.
- Ты ведьма! Я знала, что ты ведьма! Это ты убила моего Махмуда! Хватайте рыжую ведьму! Жгите её! - прокричала она и с яростью набросилась на Хюррем.
Гюльфем с ужасом в глазах кинулась оттаскивать от подруги взбесившуюся женщину, громко призывая на помощь рабынь.
В ту же секунду Назлы, сделав широкий прыжок, оказалась рядом с нападавшей и одним ловким ударом сбила её с ног. Фюлане упала на ковёр и замерла в неестественной позе.
- О, Аллах! Назлы, ты не убила её? - тяжело дыша, спросила Хюррем.
- Нет, госпожа, она всего лишь в лёгком обмороке, - ответила с поклоном девушка и удалилась на своё место.
- О, Аллах! Почему её не заперли на ключ в отдельной комнате, как других, бывших в контакте с шехзаде? Позовите охрану, пусть унесут хатун в лазарет, - распорядилась Хюррем, и две служанки поспешили исполнить приказание госпожи.
Ахсен-хатун в первое мгновение не узнала Фюлане, а позже подивилась тому, как горе изменило внешность этой жестокой женщины. Султанша, ещё день назад блиставшая роскошью дорогих нарядов и великолепием драгоценных каменьев, мнившая себя великой и неуязвимой, имевшая соответствующие поведение и повадки, сейчас выглядела убогой, жалкой и некрасивой.
Придя в себя, Фюлане с отрешённым видом послушно открыла рот, позволила чужим рукам влить в себя успокоительную микстуру и продолжила сидеть, ровно сложив руки на коленях.
- Прилягте, госпожа, - осторожно предложила ей стоявшая рядом Ахсен, но та не двинулась с места. Тогда лекарша опасливо взяла её за плечи и уложила на кровать. Фюлане безучастно покорилась и этим действия лекарши.
Вопреки ожиданиям Ахсен-хатун Фюлане не уснула ни на минуту, более часа пролежав в одной позе.
- Я хочу в свои покои…- вдруг, произнесла она слабым голосом и посмотрела на Ахсен усталыми запавшими глазами.
- Простите, Фюлане-хатун, Вам пока нельзя туда возвращаться. В комнате проводится тщательная обработка, а Вы должны быть под наблюдением не менее десяти дней. Я могу проводить Вас в другую комнату…- Ахсен бросила напряжённый взгляд на Фюлане, однако та, не проявив агрессии, тихо ответила
- Хорошо…веди…
Спустя два дня дворец потрясла ещё одна трагическая новость: от чё_рной ос_пы скоропостижно ско_нчалась изол_ированная кормилица шехзаде Махмуда. Повелитель приказал срочно выявить все контакты хатун, и вскоре установили, что за пределами дворца у неё был жених, который тоже к этому времени ум_ер от страш_ной бо_лезни. Каким образом он зара_зил женщину, установить не удалось. Предположительно, он перебросил через забор записку, которую та спрятала на груди. Несмотря на соблюдённые правила гигиены, зар_аза всё же попала в неокрепший организм младенца.
К счастью в городе, как и во дворце, эпи_демии удалось избежать благодаря умелым опытным действиям лекарей.
Спустя положенное время Фюлане и её служанкам позволили вернуться в свои покои.
Моральное состояние госпожи оставалось тяжёлым.
Она с надеждой и мольбой смотрела на всякого, кто входил в её комнату, словно нищенка, просившая подаяние, и тихо просила:
- Где мой сынок? Принесите его, он голоден…Пожалуйста…
Дочь Фатьму она видеть не желала, чем очень расстраивала девочку, которая теперь всё время ходила с заплаканными глазами.
Повелитель и валиде-султан иногда навещали Фюлане, говорили слова утешения, она их слушала, кивала и обещала взять себя в руки.
Наконец, настал день, когда согласно приказу султана Фюлане с дочерью собрались отправить в Старый дворец.
Проводить бывшую фаворитку вышли Хюррем, Гюльфем, Махидевран и Билги. Несмотря ни на что, им было её жаль.
Фюлане вышла к карете в том же тёмном платье, в котором проводила своего Махмуда в райские сады. Она сильно похудела, и одежда болталась на ней бесформенным мешком. Сдвинутые к переносице брови, залёгшие под глазами тёмные круги, глубокие складки вокруг рта говорили о том, что скорбь не покидала её ни на минуту.
Не поднимая головы, она подошла к экипажу, тяжело поднялась внутрь и захлопнула дверцу перед дочерью, которая семенила следом за ней.
- Мама! Мамочка! Впусти меня! - закричала девочка и заколотила в дверцу худенькими ручками, сжатыми в кулачки. Ответа не последовало, и Фатьма горько заплакала.
Женщины, наблюдая ужасную картину, замерли и, едва сдерживая слёзы, кусали губы.
- Фюлане совсем рассудок потеряла, нужно было её не в Старый дворец отправлять, а в лечебницу валиде-султан, а Фатьму оставить во дворце, - с голосом, полным муки, произнесла Махидевран.
- Сейчас поздно об этом говорить. Думаю, вскоре мы так и сделаем, - мрачно ответила Хюррем.
- Совсем не поздно, - промолвила Гюльфем и шагнула вперёд.
- Что…что ты собираешься делать? – настороженно посмотрела на неё Хюррем, зная что за внешней сдержанностью Гюльфем стоит большая сила.
- Я хочу…
На миг Гюльфем запнулась, словно ей трудно было произнести следующую фразу, и ответила:
- Спасти это дитя!
Она сделала глубокий вдох, вскинула голову и решительно направилась к карете.
Подойдя к девочке, она присела возле неё на корточки, взяла её за руку, ласково погладила по голове и с серьёзным видом произнесла:
- Милая, твоя мама заболела, хочешь пойти со мной?
Девочка перестала плакать, внимательно посмотрела на Гюльфем полными слёз голубыми, как у отца, глазами, и улыбнулась.
- Да, хочу, - тихо сказала она и осторожно коснулась пальчиками щеки Гюльфем.
В ответ женщина поцеловала ей ручку, обняла, и они вместе пошли прочь от большой тёмной кареты по тропинке, которую обрамляли великолепные кусты благоухающих роз.
В то же самое время кучер дёрнул поводья, экипаж двинулся с места, постепенно набрал скорость и выехал за пределы дворца.
Гюльфем, держа за руку Фатьму, направилась в покои повелителя. Там она всё рассказала ему, и он разрешил оставить маленькую султаншу во дворце на попечении Гюльфем-султан до выздоровления Фюлане.
Покидая султанские апартаменты, Гюльфем незаметно бросила тревожный взгляд на хранителя покоев, всё это время стоявшего возле двери, и он с едва уловимой улыбкой одобрительно кивнул ей.
Забота о бедняжке Фатьме ещё больше сблизила фавориток падишаха, общительнее стала и Махидевран. Она всё чаще заглядывала с Мустафой в покои Гюльфем, и дети быстро подружились.
Султан Сулейман по-прежнему приглашал на своё ложе только Хюррем, однако подарки дарил всем фавориткам.
У Махидевран нет-нет, да и вскипала обида против Хюррем, когда падишах одаривал ту более щедро, чем других.
Однажды султан подарил рыжеволосой любимице лошадь, Махидевран вскипела и побежала к Айше-Хафсе-султан.
- Валиде, простите, где же справедливость? Я смирилась с тем, что повелитель не призывает меня больше в свои покои, однако почему он обделяет меня подарками? В чём я провинилась? Неужели я не достойна таких же даров, как Хюррем? Мой шехзаде старший, и не моя вина в том, что она беременна, а я нет, - слёзно высказывала она обиду матери султана.
Валиде-султан в душе было жаль эту красивую молодую женщину, к тому же, её дальнюю родственницу, и она, пойдя ей навстречу, попросила Сулеймана подарить Махидевран коня.
Гюльшах, узнав о подарке госпожи, всплеснула руками.
- Махидевран-султан! Ну зачем Вам понадобился этот конь? Вы ездить-то на нём умеете? Лучше бы поместье попросили, с него хоть доход идёт, а с животины этой что, боюсь я спросить?
- Гюльшах, Хюррем ездит и я научусь! Чем я хуже? – гордо вскинула голову султанша и пошла на конюшню.
Прошло две недели, но в седло Махидевран так и не решилась сесть. Чтобы дарёный конь не застаивался в конюшне, султанша, оставляя Мустафу у Гюльфем поиграть с Фатьмой, в сопровождении Гюльшах выводила лошадь погулять на тропинку дворцового сада .
Однажды животное, испугавшись, дёрнулось и побежало быстрее, повод выскользнул из рук Махидевран, и она пустилась за конём вдогонку. Гюльшах остановилась и стала размахивать руками, сердито выкрикивая ругательства в адрес норовистого животного.
Между тем Махидевран, пробегая мимо широкого пруда, споткнулась, кубарем покатилась по травяному спуску и упала в воду.
Служанка в ужасе замерла на месте и тотчас издала оглушительный крик о помощи.
Поблизости никого не оказалось, и Гюльшах ринулась на подмогу госпоже, которая отчаянно барахталась в воде, пытаясь справиться с подолом платья, окружившем её огромным пузырём и мешающим выбраться наружу.
К счастью в это время по тропинке в сторону дворца на аудиенцию к повелителю шёл Джамал-паша, возвратившийся из Каира.
Услышав призывы о помощи, он выхватил кинжал и, не раздумывая, бросился на зов. Увидев тонущую женщину, он вмиг оказался в воде, подхватил хатун на руки и вынес её на берег. На мгновение их взгляды встретились, и оба они замерли, пока громкий голос Гюльшах не вернул их в действительность.
- О, Аллах! Благодарю тебя! Спасибо, паша! Да пошлёт Вам Всевышний много счастья! Вы спасли мою госпожу!
