Девчонка улыбалась и звала за собой. А дворянин Полежаев, пятидесяти лет от роду, не стал сопротивляться. Весело было в Москве на Драчёвке! Два приятеля Полежаева тоже нашли себе компанию, и никто из них не догадывался в марте 1898 года, что закончится это веселье четырёхлетним судом по делу об оскорблённой чести.
Душенька Елизавета Павловна не выходила из своих комнат. Ей с утра нездоровилось, поэтому домашним было велено говорить вполголоса, а детям строго-настрого запрещалось прыгать и кричать.
Горничная сбилась с ног – барыня требовала то чая, то капель, то всего сразу. К вечеру, когда вернулся супруг, Елизавете Павловне потребовалось еще и успокоительное. Дело в том, что капитан Андрей Евгеньевич Полежаев прямо заявил: ему надоели капризы жены.
- Да как же, - дрожащими от обиды губами вымолвила душенька Елизавета Павловна, - вы же знаете, как я больна!
- Я знаю, что вы об этом говорите. – сухо ответил Полежаев. – И это становится невыносимым!
Это была не первая ссора Полежаевых, но она оказалась последней. С той поры Андрей Евгеньевич предпочитал как можно реже показываться в своем доме. Семья жила в Нижнем Новгороде, а он, капитан волжского парохода, частенько уезжал по рабочим делам. Больше всего ему нравилось в Москве, где он и задумал поселиться окончательно.
Такое не было редкостью. Супруги разъезжались, хотя и не оформляли развода. Развод считался позором, крайней мерой. Кроме того, Андрей Евгеньевич любил детей и не собирался отказываться от общения с ними. Каждый раз, возвращаясь в Нижний Новгород, он привозил ворох подарков для своих сыновей и двух дочек. Машенька и Лиза ластились к отцу и горячо благодарили папеньку за кукол и новые платья.
Ему было пятьдесят лет, и уже три года он жил на два дома – чаще всего в Москве, реже – в Нижнем. Андрею Евгеньевичу не зазорно было признаться, что он тоскует по женскому вниманию. Ведь молодой еще! Но заводить знакомства он стеснялся, да и как? Порядочная женщина не стала бы искать общения с женатым. А если другая…
Мысль подали ему два московских приятеля – мещанин Рудаков и аптекарский помощник Сизов. Только позже Андрей Евгеньевич узнал, что Рудаков приятельствовал и с родным братом душеньки Елизаветы Павловны. Но в марте 1898 года капитан Полежаев совершенно ни о чем не подозревал. 19-го числа, в 8 часов вечера, встретившись в кофейной Филиппова на Тверской, приятели решили продолжить общение на Драчёвке. Это было самое известное в Москве место, средоточие «весёлых домов».
Сизов уверенно вёл троицу в Соболевский переулок. Там находились номера «Чикаго» - заведение пусть и не самого высокого ранга, но с виду опрятное. Капитан Полежаев целиком доверился аптекарскому помощнику, который довольно скоро познакомил его с темноглазой плясуньей, которая выступала в одном из кабачков на Драчёвке. Не остались в одиночестве и Сизов с Рудаковым. Вечер прошел весело, и Андрей Евгеньевич должен был признаться самому себе: по всей видимости, он еще вернется.
Но он никуда не вернулся. Потому что месяцем позже душенька Елизавета Павловна подала в Московскую консисторию прошение о разводе.
«Проживая в Москве, - писала она, - супруг мой ведет предосудительный образ жизни, оскорбляя мою честь».
Ответчиком был назначен Полежаев, а свидетелями – Рудаков и Сизов…
Ошарашенный капитан пытался поговорить с женой. Но она наотрез отказалась с ним общаться. Елизавета Павловна требовала развода, и была столь жестко настроена, что Андрей Евгеньевич не смог ничего добиться.
Но тогда и он проявил упорство – ни на одно заседание суда так и не явился. Не приходили и его приятели. А в консисторию Андрей Евгеньевич направил разъяснение: с женой-де живет раздельно по причине ее постоянных хворей и невозможности ею выполнять супружеские обязанности. О том, что Полежаева больна, добавлял свое свидетельство и лекарь Перунов. Так что оскорбленная честь звучит красиво, но на деле…
Без свидетелей и ответчика было крайне трудно вести это дело. Поэтому оно затянулось на целых четыре года! Однако супругов все же развели, заочно. Душенька Елизавета Павловна получила возможность выйти замуж (что она и сделала вскорости, ведь было ей только сорок лет), а вот на Полежаева пало наказание, как на виновника распавшегося брака. Андрею Евгеньевичу запретили жениться… навсегда! Отметка об этом была поставлена в паспорт.
Он был в ярости. Несколько месяцев капитан Полежаев не приступал к своим капитанским обязанностям, он рвал и метал. Но затем успокоился и даже нашел радость в своем новом положении – дети, несмотря на разъяснения матери, были на его стороне. Никто не отказывался видеть его, когда Андрей Евгеньевич приезжал в Нижний. А вот с душенькой он теперь не был обязан даже здороваться.
Неплохой он был человек, Андрей Евгеньевич. Ну кто же не оступается? Вот и его не судили строго в родном городе. А хорошенькая молодая вдова Анна Степановна Чистякова даже сочувствовала ему. Словечко за словечко, встреча за встречей… В 1907 году капитан Полежаев упал в ноги церковникам: помогите! Не введите во грех! Дайте жениться!
И ему разрешили. Такое бывало - к слову! - нечасто.
Новая капитанша Полежаева подарила ему дочку на следующий же год. Девочку назвали Верой – как символ того, что отчаиваться никогда не нужно.
Андрей Евгеньевич счастливо прожил со своей второй супругой еще целых девятнадцать лет.
Подписывайтесь на мой канал Ника Марш!
Лайки помогают развитию канала!
