Довольно быстро добежали до дома. Баба Надя уже кружилась по двору и что-то собирала в маленькую коробочку.
— Ну, чего там? — спросила она.
— Там у Мельника беда, — выдохнула Люба.
— В живых хоть кто-то остался? — схватилась за сердце баба Надя.
— Люди живы, птица нет, скотина покалечена, — коротко выдал Захар.
— Вот, Любка, зараза, напугала меня, — махнула на Любу дымным веником бабушка. — Мне аж поплохело. Захар, ты же знаешь, чего делать?
— Знаю, — кивнул он.
— Ага, хорошо, вы с Любашей по дворам идите, а я до Мельника добегу, скотинку их полечу. Иди сюда, моя хорошая, чего покажу.
Люба подошла ближе.
— Вот смотри, шкатулка у меня есть такая занятная, ага. Открываешь крышку, а тут зеркальце волшебное, поворачиваешь его в разные стороны и смотришь. Они в нем хорошо отражаются, как увидала его в зеркале, так шкатулку развернула, и его туда затянет, главное, после него сразу шкатулку захлопнуть.
— А оттуда они куда деваются? — спросила Люба.
— А они экспрессом сразу в Навь отправляются, раз — и нету. Открыла и закрыла, потом опять открыла и закрыла. Они же жители Нави, вот пусть там и живут, делать им нечего в нашем мире. Они от живой энергии дурные становятся, все пытаются сделать таким, как у них там. А в их мире каждому есть место и свое предназначение. Я у нас уже все убрала, да на двух соседних дворах, а дальше сами. Как только закончу у Мельника, так сразу к вам присоединюсь, — сказала баба Надя.
— С нашей живностью все в порядке?
— С нашей да. Кто-то веточку особую на дверь повесил, и они зайти не смогли, — улыбнулась бабушка.
— А домовой со скотницей, с банником и с дворовым живы?
— Все живы.
— Вот и хорошо, ладно, пошли мы.
— Если что, то звоните. И еще они дым от полыни очень не любят. Так что берите с собой полынные скрутки, спички и зажигалки.
— Хорошо, — кивнула Люба.
— Сейчас я все необходимое возьму для лечения и побегу.
— Вот ведь Верочка натворила делов, — вздохнула Люба.
— Это не ребенок виноват, а взрослые, все расслабились, а обитатели Нави хитрые, умеют нашептывать. Детки их слышат, ибо только недавно были там, чувствительность не пропала, как у взрослых, глаз не замылился, — пояснила баба Надя.
— Ладно, хватит разговоры разводить, еще наговоримся, пора действовать.
Бабушка побежала в избу, а Люба с Захаром прихватили все необходимое и направились дальше деревню чистить.
— Ох и не знаю, как люди в таком стрессе все время живут, — покачала головой Люба, — Если бы мне было куда уехать, то я бы сразу сбежала, как только вот такое произошло.
Захар остановился и посмотрел на нее.
— У меня в городе есть квартира. Могу тебе дать ключи от нее, живи сколько хочешь, только коммуналку оплачивай, — сказал он, — Я прекрасно тебя понимаю, если трезво оценивать ситуацию, то тут происходят довольно страшные вещи, которые часто человеческий разум не способен адекватно воспринимать.
— А как же ты? — спросила Люба.
Она открыла шкатулку и стала всматриваться в зеркало.
— Я не могу жить в городе, я там погибну, притом очень быстро, — ответил он.
Люба заметила серое нечто, которое довольно быстро скачкообразно передвигалось по снегу.
— А вот и ты, — тихо прошептала она и развернула шкатулку к этому месту, — Иди, дружочек, домой.
Сущность сделалась крошечной и влетела с тихим свистом в шкатулку.
— Ого, — усмехнулся Захар.
— А то, — улыбнулась Люба.
Она стала вертеться на месте, исследуя местность при помощи зеркала. Захар направился во двор пустующего дома. У него были свои методы ловли нечисти, о которых он не особо распространялся.
Любовь снова увидала в зеркале черное булькающее пятно. Оно то брызгалось во все стороны грязью, то взмывало вверх странным фонтанчиком, то что-то бормотало себе под нос. Она раскрыла шкатулку и направила в ту сторону. Пятно зачавкало и попыталось удрать в другую сторону. Однако ее все равно втянуло шкатулочное дно. Люба с грохотом захлопнула крышку.
— Попалась, моя прелесть, — сказала она голосом голлума.
— И как? Получается? — позади раздался голос Захара.
— Ну как видишь, — ответила ему Люба, не поворачиваясь.
— А можно я на твою шкатулку посмотрю? — попросил он.
— Зачем? — удивилась она.
Тут же распахнула шкатулку и стала всматриваться в зеркало на того, кто с ней разговаривал. Однако не успела его захватить, как некто ее толкнул в сугроб и выбил шкатулку из рук.
— Жжется, — прохрипела нечисть.
Люба поползла на четвереньках за своим артефактом. Некто схватил ее за шкирку и поволок в другую сторону. Она упала навзничь и попыталась затормозить ногами. Ворот душил горло. Ей сложно было хоть что-то сказать, не то что прокричать. Люба цеплялась руками за горловину, пытаясь ее ослабить.
— Мать твою за ногу, — зашипела она, — С-н сын.
Она пыталась грязно ругаться. Однако у нее плохо получалось, а нечто продолжал ее куда-то тащить. Одной рукой она нащупала в кармане зажигалку.
— Скрутку полынную зажечь не удастся, так хоть огнем ткну, — подумала она.
Люба расслабилась и перестала сопротивляться, все же вытащила из кармана скрутку и спокойно ее подожгла. Полынь загорелась ровным красным пламенем. Люба ткнула ей в лапу тому, кто ее волок по снегу. Нечисть ее отпустила и громко заверещала. В воздухе почувствовался запах жженых волос. Люба быстро вскочила и со всего размаха залепила скруткой в глаз сущности, а потом врезала ему куда-то в центр корпуса, да так, что тушка улетела за пару метров. И тут Любу прорвало. Она материлась так, как ни один матрос с грузчиком не разговаривали. Вспомнила столько оборотов и словосочетаний, что самой стало удивительно.
Сущность задрожала и резко лопнула в воздухе, оставив после себя запах паленой шерсти, тления и сырой земли. Люба подобрала свою полынную скрутку, которая уже перестала гореть, а стала тлеть, и направилась в ту сторону, где выбил у нее бес шкатулку. Шла и материлась на всю округу. Из двора пустого дома выскочил Захар.
— Ты чего материшься, как сапожник? — удивленно спросил он ее.
Шапка у Любы съехала на сторону, часть капюшона оторвалась, волосы растрепались во все стороны, а на щеке красовалась неглубокая царапина. Она зло зыркнула на Захара.
— Опять напали? — охнул он.
— Угу, еще и шкатулку жертва аборта выбила, — сердито ответила она, — Тобой прикидывался. А ты — это ты?
Она сунула ему в нос тлеющую скрутку. Захар поморщился и убрал ее в сторону.
— Не надо, у меня все же легкие больные, а дым для них — яд, — сказал он. — Что же баба Надя на такое задание тебя отправила, а про защиту забыла. Пока ты этим веником трясти будешь, они тебя окружат и утащат к себе или еще куда.
— Так разве все бабушке упомнить? Сколько на нее навалилось, — вздохнула Люба.
— В этом ты права, не всегда все в голове помещается, может и вылететь. На держи, это самый простой амулет, он немного отпугивает нечисть. А, кстати, где мой, который я тебе давал?
— Дома лежит, — ответила Люба.
— Надо было хоть его надеть.
Захар прикрепил на Любин пуховки булавку с маленьким зеркальцем и сунул в руки солонку.
— Бери, хорошая вещь. Они соль тоже не уважают, — улыбнулся он. — Идем вместе во двор, я там не всех убрал, еще остались.
— Шкатулку нужно найти.
— Да вон она в сугробе валяется. Нечисть ее забрать не сможет, там всякие защитные знаки на ней стоят. И испортить ей не под силу.
Люба залезла в сугроб и вытащила шкатулку. В первую очередь зеркальце направила на Захара. Колдун в нем выглядел усталым, а на его плече сидела какая-то мартышка.
— У тебя там на плече кто-то сидит, — испуганно сказала Люба.
— Это свои, помощник.
— Ой, а я его чуть в Навь не отправила.
— А ты и не сможешь этого сделать, так как он ко мне привязан. Пока сам не отпущу — он никуда не денется, - пояснил Захар.
— Ясно, и еще у тебя над головой какое-то черное облачко витает.
— Это болезнь, не отпускает меня, так все время со мной и будет. Но тут она мне не вредит.
— Ну и то ладно, идем дальше работать, — сказала Люба. — Теперь я от тебя не отойду, а то что-то я расслабилась.
— Вот и правильно, — кивнул он. - В нашем деле расслабляться нельзя, а то можно и жизни лишиться.
Они отправились во двор пустующего дома.
Автор Потапова Евгения