Феодосия поджала пухлую нижнюю губу и вздернула подбородочек. Так она всегда, когда чем-то недовольно была, но вслух ничего говорить не стала. А вот Дунечка еще немного поупрямилась, ногами постучала, попыталась на своем стоять. Она всегда такая была — никогда от задуманного не отступала.
Шумела, что у других не было, а у них произойдет, но потом успокоилась. Уж больно хотелось покупки, что с ярмарки привезли, посмотреть. А когда строгая родительница позвала помочь кульки да свертки разобрать и вовсе развеселилась. Сказанное дело, женщины! Тут никакой возраст им помехой не будет, дай только полюбоваться да покрасоваться. Баб этих, не взирая на возраст, только бусами да яркими лентами успокоить и можно!..
Меж тем петух, алый гребень которого ярко выделялся на белом снегу, вдруг резко поменял тактику. Его встрепанный вид красноречиво свидетельствовал — сдаваться на милость победителя, к которому всегда относился с глубоким презрением и не раз больно клевал, не собирается!
В довершении всего, в птичнике дружно закудахтали проснувшиеся от шума соплеменницы. Эстафету подхватили утки и гуси… Последние старались от души. Начали так громко гоготать, что на память невольно пришла легенда о том, как в старые времена они Рим от врага спасли. Коли и тогда так кричали, неудивительно, что весь город пробудился...
Почувствовав поддержку, петух, приняв воинственную позу, вновь начал гордо наступать на молодую боярышню. Но и она, вот настырная, никак не хотела отказываться от затеи и по-прежнему пыталась захватить в плен вояку. Несколько победных воплей и вот она, яростно трепыхающаяся добыча, в ее руках Резким жестом сорвала с головы пуховый платок и накинула на отчаянно кричащую птицу. Наконец, ей это удалось сделать.
Петух на короткое время затих и боярышня, воспользовавшись паузой, быстро его подхватила и крепко прижала к груди.
— Все-таки добилась своего! — с улыбкой подумалось отцу.
Дочка, видимо, почувствовала взгляд родителя, подняла голову и приветливо улыбнулась, от чего ее личико, разрумянившееся на морозе стало еще краше.
— Эх, радость ты моя, светлоокая — мелькнуло у боярина в голове, — ежели бы ты знала, как жажду тебе счастливой жизни!
Начало по ссылке
Публикация по: Феодосия-Федора, часть 2
Продолжение по ссылке