Дорогие читатели, конец отпуска выдался невероятно напряженным. Отдохнуть не удалось, а вот запариться - вполне))) В круговерти дел я совсем забросил писательство, на которое уже просто не оставалось сил, но еще одну главу, я все же дописал. Вот она)))
Поезд тронулся, и набирая скорость повез спонтанных путешественников обратно домой. Мерный стук колес успокаивал и усыплял. Ангелина, еще чувствующая слабость задремала, а ее отец задумчиво смотрел в окно.
Начало вечереть, чувство голода пробудило девушку. Ангелина проснулась, и осторожно села на своей полке. Голова кружилась от резких движений, поэтому она старалась делать все медленно и аккуратно, чтобы случайно не грохнуться на пол.
- Давай чаю попьем и перекусим? – предложил отец.
- Я не против, - улыбнулась Ангелина.
Алексей взял стаканы и пошел за кипятком, а девушка рассматривала купе, в котором они ехали. Отец вернулся с горячей водой, бросил в стаканы пакетики с чаем, и начал вытаскивать еду.
- Как хорошо, что к нам никого не подселили, - произнесла Ангелина.
- Я выкупил всё купе, чтобы мы ехали одни, - пояснил отец. – Тебе нужен покой, а попутчики могут оказаться не самыми спокойными.
- Пап, но это же дорого! – воскликнула дочь.
- Зато спокойно, - отец не собирался продолжать этот спор. – Тем более что нам нужно с тобой кое о чем поговорить.
- Да, - нахмурилась Ангелина, - я хотела тебе кое-что рассказать.
- Вот сейчас поедим, и начнем нашу беседу.
Отец и дочь молча перекусили.
- Давай я еще схожу за чаем, и вот тогда мы с тобой поговорим, - предложил отец. – Боюсь разговор будет не простой и не короткий.
Ангелина снова прилегла, так ей было легче. Голова все равно кружилась и могла в любой момент разболеться. Алексей принес чай, закрыл дверь на замок, чтобы их никто ненароком не побеспокоил и начал разговор.
- Расскажи, что тебя тревожит. Что ты хотела сказать мне в больнице.
- Ты знаешь, это прозвучит дико и нелепо… - Ангелина замолчала.
- Говори, как есть, - поддержал ее отец.
- В общем, когда мы летели на самолете, и когда тот потерял управление, я подумала: «Вот и всё!», что вот и пришел мой конец, но дальше случилось что-то невероятное, - девушка подбирала слова. – Я услышала в своей голове незнакомый голос, который ответил мне: «Не всё», а потом меня как будто кто-то укрыл непроницаемым «пологом», который защитил от гибели. А перед тем, как упасть на землю я снова услышала этот голос, который произнес: «А сейчас будет немного больно. Прости, но по-другому нельзя». После этих слов «полог» исчез, а я упала на землю, ударилась головой и потеряла сознание.
Алексей молчал, обдумывая услышанное. Ему все меньше и меньше нравилось то, что он узнал.
- Это все? – сухо спросил отец.
- Ты мне не веришь? Считаешь, что мне это привиделось? – с тревогой спросила дочь.
- Отчего же, верю. Хотя и не хочу этому верить.
- Я схожу с ума?
- Скорее, это я сойду с ума. А еще что-то было?
- Когда я уже лежала в больнице, то я вдруг вспомнила два случая, о которых почему-то забыла, - озадаченно произнесла Ангелина.
- Что за случаи? – насторожился отец.
Ангелина, морщась от отвращения, рассказала ему про те два случая, которые произошли в тот самый вечер, когда сначала такси остановили сотрудники инспекционной службы, а потом машину остановил бетонный столб.
- И я не знаю было это на самом деле или мне все привиделось… - закончила свой рассказ девушка.
- Было, - вздохнул отец.
Ангелина приподнялась на полке, но тут же рухнула обратно от накатившего головокружения.
- А как ты оказался в том месте?
- Мама сказала, - коротко ответил Алексей.
- Как сказала? Она же… - Ангелина ошарашено замолчала, но потом продолжила. – Погоди, той ночью мы с тобой действительно разговаривали с мамой, точнее с ее призраком? Ты ее видел?
- Видел, - подтвердил отец. – Она мне приснилась накануне, и сказала, куда и когда я должен ехать.
- Папа, что это? Что происходит? Ты знаешь?
- Давай попытаюсь тебе объяснить насколько это возможно.
Отец отпил чаю, немного помолчал, а потом начал свой невероятный рассказ.
- Мой прадед Аристарх Бушуев был офицером царской армии. Во время Первой мировой войны он участвовал в сражениях. В одном из таких сражений его отряд попал в засаду. Все его солдаты погибли, он остался один перед лицом врага имеющего численное превосходство. Что там произошло я точно не знаю, но прадед вернулся с войны совершенно другим человеком. Я в свое время искал информацию о том периоде, и мне в одной книге, которая не являлась признанным источником информации, попались воспоминания немецкого солдата, которые звучали совершенно неправдоподобно. В своих воспоминаниях он описывал безумного русского офицера практически голыми руками перебившего, окруживший его отряд. Этот солдат утверждает, что он упал на землю и прикинулся мертвым, и поэтому его не настигла верная смерть.
- Ты думаешь, тем офицером был твой прадед?
- Не могу быть уверен, но вполне возможно.
- А что было дальше?
- Дальше прадед вернулся домой. По тем воспоминаниям, что остались от его жены, он сильно изменился. Нет, он хорошо относился к своей семье, заботился о ней, любил свою жену, но стал другим человеком. Замкнулся в себе, был немногословен, почти не улыбался, иной раз взгляд его был тяжел и мрачен. Он подал в отставку, пошел служить в какое-то ведомство, там его и застала революция. Аристарх держался нейтрально и независимо. Он был сам по себе, хотя в то время это было непросто, а с учетом его прошлой службы в царской армии, у него были все шансы получить от большевиков пулю в сердце. Но все эти революционные перипетии прошли мимо него, и он оказался на службе в уголовном розыске. Чем он там занимался я сказать не могу, но, как говорили, иной раз он приходил чернее тучи, выпивал и забывался тяжелым сном. В начале двадцатых у него с женой родился последний ребенок – сын Архип. Незадолго до начала Великой отечественной войны Аристарх умер. Точная причина смерти неизвестна, но вроде бы не выдержало сердце.
- Интересно, но не понимаю, какое отношение эта история имеет к моей ситуации, - нахмурилась Ангелина.
- Погоди, я сказал, что рассказ будет долгим.
- Хорошо, я слушаю, - Ангелина отпила чаю и откинулась обратно на подушку.
- Моему деду Архипу, сыну Аристарха, было 20 лет, когда он ушел добровольцем на фронт, - продолжил свой рассказ Алексей. – В первые дни войны их батальон разбили, а сам Архип ушел к партизанам. Вскорости дед стал командиром отряда. Два года он партизанил, много на счету его отряда пущенных под откос поездов и налетов на колонны противника. А потом он оказался в специальном подразделении, которое занималось особо сложными задачами. Что там за задачи я точно сказать не могу, но вроде как похищения высших офицеров рейха, а в отдельных случаях их ликвидация. После войны у Архипа родился сын Антон, это уже мой отец и твой дед, которого ты застала.
- Да, я хорошо помню деда Антона, - улыбнулась Ангелина. – Он все время жил на даче, а мы к нему приезжали на лето.
- Да, отец уже к тому времени был на пенсии, но продолжал оставаться внештатным сотрудником следственного отдела, - пояснил Алексей. - В его послужном списке десятки раскрытых преступлений. При этом ему всегда удавалось разыскать преступника, а иной раз с большим риском для жизни доставить в отдел. Мне он мало что рассказывал о своей работе, наверное, не видел во мне тяги к уголовному розыску, но пару раз до меня доносились слухи, что где-то восторжествовала справедливость, и преступник, которого отпустили за недостаточностью улик был наказан.
- А причем тут дед? – удивилась Ангелина.
- Я сопоставлял даты и выходило, что в те дни, когда вершилось возмездие, отца не было дома. Впрочем, это могло быть простое совпадение. Хотя…
- Скорее всего. А что дальше? Ты же не стал мстителем в маске, - улыбнулась дочь.
- Когда мне исполнилось 20 лет, - отец перешел к самой трудной части своего повествования. – В моей жизни случилась пара очень неприятных моментов, о которых мне всегда было тяжело вспоминать, но без них не будет понятно все то, о чем я тебе сейчас рассказываю. Ближе к концу моего обучения в университете мы поехали в стройотряд. Понятно, что от нас не ждали какой-то квалифицированной помощи, поэтому мы занимались самой простой и грязной работой. Копать, таскать, убирать и так далее. А вот действительно сложной работой занимались квалифицированные кадры, среди которых был электрик по кличке Муланыч. Почему его все так звали я не знаю, но то, что про него рассказывали другие работники за стаканом не чая впечатлило и возмутило меня, воспитанного на произведениях классиков и с посылом, что «Человек человеку – друг». Поговаривали даже, что он жену свою со свету сжил, но доказательств прямых не было, поэтому его немного помурыжили и отпустили. В коллективе Муланыча не любили, а наши ребята его обходили стороной после того, как он просто проходя мимо ударил одного из наших парней. Ему хотели навалять, но во-первых, мы все были гуманитарии без выдающихся физических данных, а во-вторых, было в нем что-то звериное, что смущало человеческий дух. В общем, в один из дней бригадир велел расчистить полосу вдоль трубы, чтобы завтра там начали копать траншею. На моем участке я обнаружил какие-то провода, прикрученные к трубе. Я доложил бригадиру, на что тот сказал: «Все убирай. Это Муланыч должен был работать на подстанции и кинул защитное заземление, но судя по тому, как он сегодня ужрался, то ни сегодня, ни завтра он уже ничего делать не будет!». Я все убрал, заземления открутил от трубы аккуратно свернул и бросил в кусты. С другой стороны я ничего не трогал. Но кто знал, что утром Муланыч пойдет доделывать то, что не доделал вчера.
Отец замолчал.
- И что было дальше? – Ангелина приподнялась над подушкой.
- В общем, - Алексей подбирал слова, - я никогда жизни не видел, что такое тридцать пять киловольт, вырвавшихся наружу. От Муланыча остались только одни сапоги.
Отец снова замолчал, видимо, заново переживая тот момент.
- Тебя обвинили в его гибели? – ужаснулась дочь.
- Нет. Я пошел к бригадиру с повинной, что дескать, это все из-за меня. Так как именно я снял заземления. Но бригадир меня как мог успокоил, сказав, что Муланыч сам виноват. Во-первых, должен был проверить заземление, а во-вторых, нечего было приниматься за работу с бодуна и без наряда. Меня никто, ни в чем не обвинил. Все списали на несчастный случай. Говорят, что никто в бригаде не жалел о его гибели. Вот такой случай.
- А второй? Ты говорил, что была пара моментов, - напомнила дочь.
- За второй случай мне стыдно до сих пор. Уже после университета мы с ребятами пошли в горы. Я немного занимался альпинизмом, и мы небольшой группой начали свое восхождение. Мне в пару дали начинающего альпиниста Алексея. Все шутили, что тезку я буду страховать как себя. Подъем был несложный, впереди показался небольшой, плоский выступ, на котором было решено немного передохнуть. Мы с моим тезкой взбирались последними. Я уже был на выступе, а Алексей, который шел по моим следам, должен был оказаться на нем вслед за мой. И толи он не за тот камень взялся или рука соскользнула, но он повис на одной руке, которой уже уцепился за выступ. Я рванул к нему, схватил за руку, и начал тащить его вверх. Все было так неожиданно, что я даже не успел позвать ребят, которые скидывали с себя рюкзаки и не обращали на нас внимание. Я молча тащил своего напарника, но никак не мог его вытащить, хотя он был легче меня. Не отпуская его руки, я вдруг взглянул в его глаза полные ужаса, и у меня все поплыло перед глазами. Сначала я подумал, что это от перенапряжения, а потом поплыли картинки, на которых одетый по моде 90-х Алексей раздает какие-то распоряжения бритоголовым ребятам, потом я увидел людей, которые потеряли свои дома и квартиры. Сам они никого даже и пальцем не тронул все делали его подчиненные. Мне стало страшно и неприятно от увиденного, моя рука непроизвольно, а может от отвращения разжалась и мой напарник с криком полетел вниз.
Отец подавленно замолчал, Ангелина тоже молчала, не зная, что сказать, но потом все же тихонько спросила.
- А что было дальше?
- Я не мог прийти в себя, - продолжил Алексей. – Постоянно думал о тех двух случаях, и уже начал думать, что схожу с ума. И вот однажды поздно вечером, когда я провалился в тревожный сон, ко мне пришел Он.
Алексей снова замолчал, видимо, подбирая слова.
- Кто он? – спросила дочь.
- Я до сих пор не могу дать ему определение, - вздохнул отец. – Я остановился на определении некоей потусторонней сущности, которая оказалась в нашем роду.
В этот момент в дверь купе осторожно постучали.
