Паша Каплин явился в студию Антона ближе к ночи и с порога попросил чего-нибудь поесть.
- «Чего-нибудь» возьми в холодильнике, - Антон был не в духе.
- А почему вы мутный? – поинтересовался Каплин, проходя на кухню. – Я столько всего нарыл, думал, вы обрадуетесь.
Антон жил в огромной студии без стен и перегородок. Так что поход Каплина на кухню никак не помешал им вести диалог. Кухня была просто одной из зон, в которой имелось все, что нужно для приготовления пищи.
- Я и обрадовался. Но ты тут же все испортил, - проворчал Антон. – Теперь меня мучает мысль – не обманула ли меня Полина Алыпова.
- А сами как думаете – обманула или нет?
Каплин добыл миску с холодной рыбой, схватил вилку и, поддев первый большой кусок, живо отправил его в рот.
- Я не знаю, - пожал плечами Антон. - Некоторые люди будто бы рождены для того, чтобы обманывать. Ложь для них так естественна, что ее и не распознаешь.
- Вообще врать удобно, - выдал сентенцию Каплин. – Я всегда вру посторонним, если могу получить от этого пользу.
Антон мрачно посмотрел на своего помощника. Белобрысый, лопоухий и довольно тощий, он ел так жадно, как будто только вчера еще беспризорничал.
- Люди врут, чтобы манипулировать другими людьми, - бросил Антон. – Зачем бы Полине Алыповой мной манипулировать?
- Чтобы вы поверили, будто по голове ее треснул муж.
- А на самом деле? – Антон с изумлением наблюдал за тем, как ломти тушеного палтуса исчезают в желудке Каплина.
- А на самом деле, - тот сыто облизнулся, - ее по голове треснула неизвестная дама в белом платье.
- Дама? – удивленно переспросил Антон. – Это что-то новенькое в твоем лексиконе.
- Ну, вы же ругаетесь за «тёток». Пусть будет дама в белом.
- Ну, да. Не станем же мы цитировать Уилки Коллинза…
- Какого такого Уилки? – изумился необразованный Каплин. – Вы про Уилки мне ничего не рассказывали, Антон Антонович.
- Это просто литературный пример. Вот за что я тебя точно готов очень сильно похвалить, так это за номер автомобиля, в котором дама в белом увезла девочку.
- Тогда вы меня должны похвалить наполовину, - тут же парировал Каплин. – Потому что это только полномера.
- Я попросил кое-кого проверить номерной знак машины Матвея Татарникова – раз, и на всякий случай его сестры Дарьи – два. Она ведь водила машину, они с Верой погибли в ней. Больше мы, к сожалению, никого не знаем, в этой истории пока что одни белые пятна.
Не успел он договорить, как зазвонил телефон. Антон перебросился с невидимым собеседником парой слов, отключился и хлопнул обеими ладонями по кухонному столу.
- А ведь мы с тобой не дураки, братец, - повеселев, сказал он. – Номер автомобиля Дарьи Татарниковой начинается с «М 700».
Каплин на секунду перестал молотить челюстями и спросил с набитым ртом:
- Так дама в белом – это сестра Матвея? А как же она попала в лес?
- Вот это вопрос, - пробормотал Антон и принялся расхаживать туда-сюда вдоль кухонной стойки. – Вероятно, именно Дарья была за рулем той машины, которая висела на хвосте у Полины. Когда тебя ослепляет свет фар, ты, конечно, ничего не можешь разглядеть, только жмуришься. Да и не в том состоянии была Полина, чтобы обращать внимание на детали. Она жизнь свою спасала. Свою и девочки.
- Ну, пускай за Полиной погнался все-таки муж, - Каплин охотно включился в игру. – Выскочил из салона и погнался, а его сестра осталась за рулем. Сидела она, сидела - никого нет. Ей надоело, и она тоже пошла в лес.
- Слушай, а ведь это похоже на правду, - Антон потер подбородок, напряженно размышляя. – Матвей настигает Полину и бьет ее по голове монтировкой. Полина падает, он хочет добить ее, к примеру, и забрать девочку. Но тут слышит голоса.
- Это идут по лесу та тётка, ее муж, сват и брат мужа! – радостно подхватил Каплин. – А преступник стоит в лунном свете на полянке с окровавленной монтировкой в руке. Да три мужика его бы запросто поймали и скрутили, вот он и сделал ноги.
- Слушай, надоел ты мне со своими тётками, честное слово, - не выдержал Антон. - Ты ведь знаешь, как на самом деле зовут женщину, которая нашла Полину в лесу. Раз ездил к ней домой и беседы беседовал.
- Я к ней, как положено, по имени-отчеству обращался, Татьяна Тарасовна, - важно ответил Каплин.
- Вот и пусть она будет Татьяной Тарасовной. Ладно, проехали. Короче, Матвея спугнули. Он скрылся, а в это время на том же самом месте появилась Дарья. Возможно, девочка как раз проснулась и заплакала в своем укрытии, Дарья отыскала ее, достала из-под кустов и понесла к машине.
- А поскольку окровавленной монтировки в ее руках не было, она не побоялась показаться на глаза Татьяне Тарасовне и ее компании.
- Думаю, если ребенок плакал, у нее просто не было другого выхода, только как взять его на руки и возвратиться на шоссе. Тут не притаишься и не переждешь, пока компания пройдет – на плач маленького ребенка в ночном лесу любой человек среагирует. Люди точно остановились бы и стали его искать.
- Татьяна Тарасовна сказала, что дама в белом сунула ребенка в машину, села за руль и уехала. Куда же тогда Матвей делся?
- Ну, возможно, он сидел сзади или на пассажирском сиденье. Кто ж знает? Или вообще убежал куда-нибудь с перепугу.
- И что? – Каплин не поленился достать из холодильника хлеб, отломил корочку и собрал со стенок миски остатки соуса с луком. Засунул в рот и прожевал все с той же жадностью, с какой только начинал есть. Потом неожиданно громко икнул.
- Приятного аппетита, - ухмыльнулся Антон. – Что – и что?
- Куда ребенок-то делся?
- Ты на меня сейчас так смотришь, как будто я знаю ответ на этот вопрос, - Антон еще раз прошелся вдоль стойки. – Вариантов всего два. Или Соня осталась у Дарьи, которая отвезла ее к себе домой, или Дарья отдала девочку ее жуткому папочке.
- Я склоняюсь ко второму варианту, - важно заявил Каплин, который наверняка где-то подслушал это выражение. – Сначала сестры спрятали девчонку у себя, а Матвей в это время всем ходил рассказывал, будто они всей семьей уезжают в деревню под Ярославлем. Типа навсегда. Потом собрал вещички, заехал за Соней к своим сестрицам и – привет! Куда-то ее увез.
- Гадание на кофейной гуще, – раздраженно воскликнул Антон. – Где его найти, этого Матвея? Впрочем, его сейчас как раз полиция ищет в связи с установлением личности Полины. У них все козыри на руках – все системы, связи, схемы. Мы никогда такую широкую сеть не забросим. Так что остается только ждать.
- А если Матвея этого не найдут?
- Тогда и будем думать.
А на следующий день позвонила взволнованная Полина.
- Антон, тут такое странное дело... Когда полицейские проводили свои проверки, они узнали, что сестры Матвея оставили какую-то распорядительницу, занимающуюся наследством. Так вот она хочет со мной встретиться; и как можно скорее.
- Как ее зовут? – поинтересовался Антон.
- Нелли Богуш.
- Адвокат?
- Нет, говорит, она частное лицо и просто выполняет волю сестер Татарниковых. И еще говорит: они очень надеялись, что когда-нибудь я появлюсь.
- А где и когда назначена встреча?
- Сегодня в три часа дня в их бывшем доме. Вы не могли бы съездить со мной? Я без вас просто теряюсь, честно. Столько лет в моей жизни ничего не происходило, и тут я будто совершила прыжок во времени, навалились воспоминания и этот жуткий гложущий страх за Соню…
- Конечно, съезжу, - ответил Антон. – Кроме того, выяснились кое-какие детали событий той ночи, когда на вас напали. Хочу вам все рассказать.
Он подъехал к приюту на своей огромной машине и заметил в окне первого этажа нескольких женщин; они довольно угрюмо наблюдали за тем, как Полина вышла из здания и села на пассажирское сиденье. Возможно, завидовали новому повороту в ее жизни, не понимая, что у их соседки одна трагедия неожиданно сменилась другой. Вернув имя, она немедленно потеряла единственного ребенка.
Как только машина тронулась, Антон рассказал Полине о номерном знаке и обо всех предположениях, которые в связи с этим возникли, а в конце добавил:
- Интересно, что такое Татарниковы распорядились вам передать? Да и вообще эти сестры - очень подозрительные личности. Мне не понравилось то, что вы о них рассказали. Будто бы они переглядывались друг с другом, когда смотрели на вас с Соней. Что, если у них уже тогда были какие-то виды на ребенка?
- Боже мой, но зачем она им?!
- Понятия не имею. Думаю, скоро мы узнаем что-то новое. Надеюсь, это поможет нам продвинуться в поисках.
Нелли Богуш оказалась ровесницей Полины. Свою миловидную внешность она безжалостно испортила рваной стрижкой и мужеподобной одеждой, которая не просто ее не красила, а по-настоящему уродовала. После первого же рукопожатия Антону неистребимо захотелось вытащить ее из мешковатого брючного костюма и как-то иначе причесать. Но когда она заговорила – отрывисто и грубовато, он понял: из этой гусеницы бабочка никогда не получится. Она именно такая и другой быть не хочет.
- А вы кто такой будете? – спросила она, внимательно оглядев Антона с ног до головы.
- Просто друг, - спокойно ответил тот. - Меня зовут Антон Баулин.
Они стояли во дворе большого и старого двухэтажного дома. Поселок «Сосновый град» был спроектирован в тот период, когда все, даже строители, ориентировались на западные образцы. Дома были типовые, стояли довольно близко друг к другу и не имели заборов. Только низенькие декоративные ограды высотой с кошку разделяли соседние газоны.
- Прежде чем мы войдем в дом и приступим к формальностям, хочу обрисовать ситуацию. Этот дом, - она неопределенно мотнула головой, - принадлежал Вере и Дарье Татарниковым. Все считали сестер старыми девами, но это не так. Дарья однажды была замужем, на три года она отсюда уезжала. Но Дарья не могла иметь детей, а муж очень хотел большую семью. Брак распался, Дарья вернулась к сестре.
Нелли замолчала, пытливо вглядываясь в лица собеседников.
- Пока все понятно, - подбодрил ее Антон.
Кивнув, она продолжила:
- С бывшем мужем у Дарьи сохранились хорошие отношения. Он даже познакомил ее со своей новой семьей, женой и дочерью. Я и есть та самая дочь. Именно мне Вера и Дарья оставили все свое имущество, в мою пользу написано завещание. Потому что младший брат Матвей исчез, а с ним исчезли вы, Полина.
- Понимаю, - пробормотала Полина.
- А вот я пока ничего не понимаю, - Антон нахмурился. – Почему сестры думали, что Полина вернется, а Матвей – нет?
- Понятия не имею. Сестры сразу все хотели оставить Полине. Но указывать в завещании человека, пропавшего без вести, было бы довольно странно. Поэтому они завещали все мне – но только потому, что так было проще. А на самом деле оставили четкое распоряжение: если Полина Алыпова когда-нибудь вернется – когда бы то ни было! – я должна оформить дарственную на все их имущество в ее пользу. То есть в вашу пользу, - она посмотрела на ошеломленную Полину. - Мне они оставили все свои деньги, лежавшие на депозитах. Так я смогла все эти годы покрывать расходы на дом и экономку, которая проживает тут постоянно для того, чтобы поддерживать его в нормальном состоянии.
Антон огляделся. Они стояли на подъездной дорожке, ведущей к двери гаража. В соседних домах было тихо, только в том, что стоял справа, несколько раз едва заметно шевельнулась занавеска.
- И, да, есть еще одна немаловажная деталь. Отдельной строкой в распоряжении сестер прописано следующее: Полина Алыпова должна в первую очередь получить в свое распоряжение сад позади дома и картину неизвестного художника, висящую над камином, под названием «Цветущие яблони». Теперь всё.
Нелли посмотрела на своих визави с любопытством. Было ясно, что она ждет ответной реакции, и эта реакция ее живо интересует. Антон хорошо ее понимал. Если бы его заставили почти двадцать лет следить за старым домом, а потом подарить его незнакомой женщине, он бы тоже захотел услышать, что эта женщина скажет.
- Если честно, я ни-че-го не понимаю, - всплеснув руками, заявила Полина, чем, кажется, ужасно расстроила «мешковатую» Нелли. – А про девочку… Мою дочку… Соню сёстры не упоминали?
- Нет, - покачала головой Нелли. – Речь шла только и исключительно о вас. Ни про каких девочек я никогда и ничего от них не слышала.
Полина сразу как-то сникла, зато Антон, напротив, явно оживился. Как ни крути, а это была совершенно новая ниточка в деле, которая могла куда-нибудь, да вывести.
- А эта ваша экономка, - спросил он, - все семнадцать лет тут прожила? Или вы их меняли, экономок?
- Нет, не меняла, - отрывисто бросила Нелли. – Да и зачем бы мне это понадобилось? Ее зовут Архелия Игнатовна, - добавила она и мрачно усмехнулась.
Вероятно, Архелия Игнатовна была той еще штучкой.
- В переводе с греческого Архелия – начальница, - заметил Антон, подозревая, что экономка встретит новую владелицу дома в штыки. - Хм, а ведь нам с ней придется как-то разбираться… Как бы вы могли охарактеризовать эту женщину?
Нелли смерила его тяжелым взглядом.
- Характеристики людям дают только кадровики, негодяи и писатели, - бросила она.
Антон улыбнулся:
- Я как раз писатель, - ответил он. - Ну, и самую чуточку негодяй. Так что там Архелия?
- Да ничего, обычная такая экономка. Жила все это время в свое удовольствие. Зарплату я ей платила небольшую, зато она имела возможность сдавать свою квартиру. Привыкла к спокойной жизни, теперь боится, что новая владелица дома ее уволит.
- Конечно, уволит, - подтвердил Антон. - Полина нуждается в убежище, а ваша Архелия явно не даст ей жить спокойно. Придется расстроить бедняжку.
- Ну, давайте хоть не сразу об увольнении, - попросила Нелли, которой было явно жарко в своем костюме. Она обмахнулась ручкой, а потом все-таки не выдержала и сняла пиджак. – Прошу вас в дом.
Внутри дом оказался совершенно потрясающим. Сёстры Татарниковы явно не бедствовали. Дом строили «на века», так же делали и ремонт – все было хорошо продумано, пригнано и красиво отделано. Массивная, под старину, мебель отлично вписывалась в интерьер. Лестница, ведущая из холла на второй этаж, напоминала декорации фильма «Унесенные ветром».
Среди всей этой красоты стояла, словно изваяние, не единожны упомянутая уже Архелия Игнатовна, дама благородного возраста «за пятьдесят», одетая в ярко-зеленое платье с приколотой под горловиной жемчужной брошью.
- А вот и дорогие гости! – прогудела она низким голосом, который отлично подошел бы чревовещательнице. Черты лица у Архелии были крупными, выразительными. Жгучие испанские глаза, густо подведенные черным, и завитые каштановые волосы, распущенные по плечам, говорили о том, что она еще не потеряла вкус к жизни. - Добро пожаловать в наши чертоги!
- Были ваши – стали наши, - едва слышно пробормотала Нелли, которая долго не могла решить, нравится ей Антон или нет, но в итоге все-таки смягчилась. Впрочем, редко находились люди, которым Антон не нравился. Обычно лишь те, кого он выводил на чистую воду, испытывали к нему откровенную неприязнь.
Когда Архелия уплыла на кухню готовить чай и закуски, как она выразилась - для дорогих гостей! - Полина тихонько сказала, наклонившись Антону:
- По-моему, очень благожелательная женщина.
Тот покачал головой и поцокал языком. И тут же возразил:
- Ничего подобного. Просто себе на уме. Я обязательно разберусь, чего это она вдруг такая добрая.
- Ну, я ведь вроде как новая хозяйка…
- Вот именно. Кому такое понравится? Кататься семнадцать лет, как сыр в масле… Не будет она на вас работать, даже если вы ее попросите. Да вы только взгляните на нее - она не способна выполнять не только приказы, но и простые просьбы. У нее гонор написан на лбу аршинными буквами.
- А ведёт себя довольно мило…
- Что ужасно подозрительно.
За чаем Нелли Богуш предъявила бумаги, оставленные сёстрами Татарниковыми и подготовленный заранее договор дарения, который нужно было заверить у нотариуса.
- Еще есть полная опись имущества, ее сделали сразу после смерти сестёр уполномоченные лица. Каждую иголку описали, в начале этого года все проверили. Это чтобы экономке что-нибудь нехорошее в голову не зашло, - пояснила Нелли, понизив голос. – И все равно у меня для вас есть одно неприятное известие. Картину, которую сёстры специально отметили в своем распоряжении, недавно украли.
- Как это – украли? – опешила Полина. – У вас же здесь, я видела, сигнализация…
- Ну, вот, не знаю – как. Вызвали полицию, они нашу красавицу Архелию допросили и выяснили: проявляла преступную халатность, не запирала дверь, когда стоило бы это делать. Несколько раз ходила в местный магазинчик, не поставив дом под охрану… Короче, сама виновата. Драма разыгралась нешуточная. Не стала я ее выгонять. Она, естественно, исправилась, но картину не вернешь.
- А остались у вас какие-нибудь фотографии, где эту картину видно? Хоть посмотреть на нее и попытаться понять, для чего ее завещали именно Полине.
- Я тоже искала, - призналась Нелли, но напрасно. – На мой взгляд, в ней не было ничего особенного. Несколько деревьев в цвету, написаны довольно просто и без фантазии. Цвета скучные, композиция так себе. Но, раз вы теперь будете тут жить, - обратилась она к Полине, - сами поищете фотографии. У сестёр довольно большой архив. А пока пойдемте, я покажу вам сад. Время от времени я нанимаю садовника, чтобы он привел тут все в порядок, но не содержу его, как Архелию. Да, и вот как раз садовники все время разные, так уж сложилось.
Она вручила Полине ключи от дома, дала код сигнализации, показала, как открывать гараж, где что лежит и обещала позвонить утром, чтобы договориться о походе к нотариусу.
- А вам не жалко все это отдавать? – неожиданно спросила Полина, явно потрясенная тем, что стала домовладелицей.
- Совсем не жалко. Не хочу вас расстраивать, но сёстры Татарниковы были очень богатыми женщинами. Деньги, в основном, добывала Дарья. Она сделала множество скульптур под заказ. У нее были ученики, она писала научные работы, да много всего. Все эти деньги теперь мои. Уход за домом и содержание экономки – лишь малая толика, так что я не в накладе.
- И последний вопрос, - Антон снова понизил голос. – Экономка знала о том, что картину сёстры Татарниковы выделили особо?
- Знала, - кивнула Нелли. – Я специально ей сказала об этом, чтобы она за ней следила.
Они все вместе вышли на улицу. Нелли уже собиралась раскланяться, когда Антон снова остановил ее вопросом:
- А соседи у вас тут как, ничего? Мы, когда подъехали, видели одного, такого солидного, усатого…
- А, это Пётр Шапкин, - махнула рукой Нелли. – Охотник и таксидермист. Отвратительное хобби, как по мне. Живет в доме напротив.
Полина посмотрела на Антона с удивлением, но промолчала. Дело в том, что когда они подъехали, то не видели никакого усатого соседа; они вообще никого не видели, вокруг было пусто и тихо.
Распрощавшись с Нелли, Антон повернулся на каблуках к Полине. Его глаза горели, как у гончей, почуявшей зайца.
- А теперь, дорогая Полина, мы должны поехать в магазин и купить вам очень красивое и откровенное красное платье, а к нему еще красный шарф. Вернее, два красных платья и два красных шарфа.
Полина некоторое время смотрела на него непонимающе, а потом, впервые за все время их знакомства, от души рассмеялась.
- Ну, Антон, никогда не знаешь, чем вы удивите в следующий раз! Объясните, зачем мне два красных платья?!
- Хочу с их помощью устроить ловушку и посмотреть, кто в нее попадёт.
Продолжение: