Когда я начинал вести блог, я был уверен, что о немецкой музыке мне есть что рассказать русскому читателю. И не ошибся - разбор песен “богомерзких Rammstein” и статьи о другой популярной немецкой музыке пришлись подписчикам по душе. Даже тем из них, кто подобное не слушает, и слушать не станет. Просто потому, что русский человек ищет смысл. Смыслы, которые, слава Богу, некоторые артисты по-прежнему вкладывают в свои творения. Но чего я точено не ожидал, так это того, что буду однажды писать разбор русской песни. Очень русского автора, родом из “очень России”. Сказать по правде, я даже не думал, что смогу рассказать читателю о новых для него русских именах. И все же, долг платежом красен: сегодня, как и просили подписчики, я постараюсь показать, за что миллионы любят творчество Хаски - на примере одной из его главных (на мой взгляд) работ.
Переехал из Германии в Россию
Привет, Россия! Рассказываю о том, как жизнь в стране отличается от жизни в Баварии, Германии и Европе в целом. Делюсь немецким мышлением:) Филипп ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ!
“Черный человек” в реинкарнации
Отсылка к Есенину - очевидна. “Черным-черно” (2016) - трек далеко не самый свежий. Но один из наиболее близких к поэзии. Нет, это, конечно, не то, что читают с листа. Это - рэп. Тонкий, рефлексирующий, “с оголенным нервом”. Вещь крайне выразительная (осторожно: проскальзывает матерное слово). Художественная, мрачная, но не “чернушная”: ведь это - исповедь. Художника и многих, кто переживал похожее, но выразить без него бы не смог. Пусть именно эта вещь для кого-то станет введением в русский рэп - не тот, что звучит повсюду. А тот, что слушает новая смена интеллигенции.
Когда ты меня раскусишь, жжёный мой сахарок;
Выставишь с детьми нерождёнными за порог -
Я умою дымом глаза, слепые, как волдыри.
Везите меня вприпрыжку, трамваи-поводыри!
Лирическое Я повествует о мучительной для своей возлюбленной связи. Сюжет, знакомый нам из биографий многих несчастных художников. Перед нами дилемма класса “Федор Михалыч и А.Сниткина”. А место игромании с эпилепсией заняли “пьяный угар” (возможно, не только алкогольный…) и галлюцинации.
Чтобы в какой-то кухне, да в пьяне, да в кутерьме,
Но наплакать на ухо шлюхе, жеманной, как кутюрье.
Но на том, как тебя люблю и как жить без тебя очкую;
Хмельную взглотну слюну и ***** (“лицо” матом) в стол забычкую.
Мне приснятся мои похороны, ты в чёрном-чёрном…
Измена, которая выявляет глубинную привязанность, если не верность! Даже в случайной половой связи с другой, в состоянии сильнейшего опьянения Лирический герой думают лишь о той одной. Осознавая при этом свою “потерю лица”, которая иначе как матом он назвать не может. И ни с чем более достойным, нежели окурком, который небрежно тушат об стол, сравнивать не дерзает.
Чёрный-чёрный голос, чёрный-чёрный бит
Ари, ари, ари - чёрный компас, чёрный гид.
Ари, ари, ари! Черным-черно, черным-черно;
Черным-черно, черным-черно;
Черным-черно, черным-черно;
Черным-черно...
Слова о черной душе, омраченной тяжестью греха, и неспособной видеть что-либо в светлых тонах, у Хаски приобретают новый подтекст: выразительные средства рэпа, которыми он пользуется, имеют “черные” истоки - в хип-хоп-культуре афроамериканцев. В то время как “ари-ари” отсылает нас к индийской культуре, полной эзотерических влияний. Культура, к которой Хаски часто обращается за образами и вдохновением. “Черный гид” же - образ самого Хаски, мрачного героя своих поклонников (ср. Хаски - “Иуда”).
Прекрасная “уличная” иллюстрация евангельскому стиху: “Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то всё тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то всё тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?” (Мф. 6:22-23)
В час, когда меня не станет в мыслях ласковых твоих,
Я вздрогну в разбитом теле, ополаскивая рыхлое нутро
Какой-то дрянью, фаршированный собой.
По мостовой вожу ногами до смешного вразнобой!
Образ потерянного человека, нового русского “пьяницы и гуляки”. Яркий, выпуклый и наглядный. Полный отвращения к себе самому, которое так свойственно людям в состоянии тяжелого похмелья. Лейтмотивом продолжает тянуться любовная линия к той единственной. Любовь как один из последних канатов, за которые Лирический герой еще держится в этой жизни.
Из неба сыпется перхоть, перхоть крошками с плеч.
Я очернял свою юность самой пошлой из мечт.
Да, в чёрных тачках, похожих на больших черепах
Перекрикивать мысли в чужих черепах.
Повествование о шальной молодости и внутреннем разладе переходит в социальную плоскость: убежденный “левак”, Хаски играет словами “черепах” и “череп” (намек на то, что богатство - путь к внутренней смерти человека), эффектно описывая, как, с его точки зрения, консьюмеризм и жажда наживы опустошают человека.
Чёрный-чёрный голос...Чёрный-чёрный голос...
Чёрный-чёрный голос, чёрный-чёрный бит
Ари, ари, ари - чёрный компас, чёрный гид.
Ари, ари, ари! Черным-черно, черным-черно;
Черным-черно, черным-черно;
Черным-черно, черным-черно;
Черным-черно...
Знакомый уже припев подводит нас к теме “смерти”. От юмора к танатосу - а как же? Это же русский художник.
Между мной и разинутой в зеве беззубом пастью сортира
Тянется, тянется горькой резиною пьяной слюны нитка строптивая.
И кончается, истончается она кончится - сгину и я.
На руку оплывает стена парафиновая - эта нить - пуповина моя
В ней длины - половина меня.
Натуралистичная до отвратительной неприглядности сцена отторжения пьяным организмом избытка токсинов пробирает до дрожи. Галлюцинации же заставляют несчастного чувствовать себя на грани физической смерти. Логическое “повышение ставок” после рассуждений о “смерти моральной”. А вместо “конца иглы” - здесь “конец нити” (или даже пуповины?)
Опираясь о глянцевую белую грудь санфаянсовую,
Пуповиной кулак опоясываю и под русскую плясовую я выплясываю.
На кухню - там музыка, и накурено густо и вкусно
Там лежит моя чёрная книжка, я пишу туда чёрные сказки
Там живут мои чёрные люди и живут свои чёрные жизни
Унитаз как точка опоры, и даже как точка назначения сексуальных стремлений. Грудь. Пуповина. Кулак. Символы сугубо телесные как отражение фрагментированного сознания мечущейся души. Как символы женские (грудь), мужские (кулак) и их связующие (пуповина). Инь и Янь внутри “разбитой голову” и истерзанного духа. В конечном итоге собраться у Лирического Я все же выходит: подобно Даниле Багрову он отправляется на звуки музыки, в которой видит ответы на свои вопросы и путь к Свету, обетование Смысла, Надежду. И тот, кто нам виделся (условно) музыкантом оказывается писателем, сказкотворцем, сочинителем судеб. Писателем, как и следовало ждать. Путь же из мрака происходит в пьяном, но русском танце - том, что Лирический герой усвоил с молоком матери.
Что же до клипа - то его черно-белая атмосфера и шаманский танец русского Джима Моррисона вполне передает атмосферу беспробудного пьянства, из которого растут “цветы, не ведая стыда…” Угар, который бедная мышка (хоть и по кличке “Хаски”) пытается взбить, пока не сделается маслом и сыром. Так, чтобы мышка выбралась.
_______________________________________
Не стесняйтесь подписываться на канал, чтобы не пропустить новые байки:)
Канал существует пока на ваши донаты -
НА БЕЛЫЕ КНИЖКИ 🙏🏻
Карта Сбер: 2202 2080 0716 5872 Любовь Ю.