Было это давно. Жили в одном ауле муж с женой. И всё было бы хорошо у них, да вот только дожили они до почтенных лет, а детей так и не нажили. Уже было совсем смирились со своей одинокой долей.
Но улыбнулась им судьба на склоне лет и родился у них мальчик.
Как же обрадовались муж с женой! Но ведь ребёнок - это не только радости, а ещё и заботы. Оказалось, что ребёнку нужно так много вещей!
Первым делом, конечно, следовало сделать для ребёнка люльку - гущэ. Люлька - это ведь первый дом, который появляется у ребёнка на этой земле. Столько обрядов, обычаев было связано с укладыванием в люльку! И, конечно же, люльку следовало делать из самых счастливых, благоприятных пород дерева, а четыре стойки - лучше всего, из боярышника. Это самый крепкий и жизнестойкий куст, вот и делали из него посохи для стариков и стойки для детских люлек, чтобы этот благородный кустарник служил опорой для старых и малых, а также отводил беду и дурной глаз.
И вот пошли муж и жена в лес, чтобы выбрать наилучшее дерево для детской люльки. А сына им не с кем было оставить, вот мать и взяла его с собой в лес, завернув в свою шаль. Всё дальше и дальше уходили супруги в лес, а ребёнка, между тем, оставили на опушке, в тенёчке под кустом.
Никто ведь и не ожидал, что из кустов выйдет медведь и утащит ребёнка!
Вернулись муж с женой - а сыночка уже нет. Мать заплакала горько, да только поздно, ничего не поделаешь. Знал бы, где упадёшь - ковёр бы положил. Несчастливого же и на верблюде собака укусит.
А медведь, между тем, вовсе не сожрал мальчика. Он унёс ребёнка в свою берлогу и стал из него настоящего богатыря растить, да так и назвал - Батыр.
Медведь кормил Батыра только оленьим жиром и диким мёдом, и на такой пище мальчик рос не по годам, а по дням, через восемнадцать дней уже юношей стал!
И вот захотел медведь его испытать. Вывел из берлоги, привёл к самой большой чинаре в лесу и говорит:
- Послушай-ка, Батыр, вырви ты мне эту чинару с корнем!
Подошёл Батыр к чинаре, обхватил её ствол руками так, что чинара затрещала. Но и только.
- Что ж, малец, вижу, не богатырь ты пока, - сказал медведь, а вечером накормил Батыра двойной порцией оленьего жира и дикого мёда.
На следующий день медведь опять привёл Батыра к чинаре и велел вырвать с корнем. Будто бы поддалась чинара в этот раз, закачалась. Посыпались с неё листья и сухие ветки.
- Ну же, ну! - с надеждой смотрел медведь.
Но чинара опять устояла.
Тогда Батыр отпустил чинару, подошёл к буку и вырвал с корнем! Но медведь уже развернулся и шёл к берлоге.
- Попробуешь завтра, - сказал медведь, - а сегодня - твой любимый мёд и олений жир! Тройная порция!
Батыр только вздохнул, но, конечно, не стал перечить.
Ну а на следующий день Батыр не только выдернул чинару с корнем, но ещё и воткнул обратно ветками вниз, а корнями вверх!
- Теперь ты настоящий богатырь! - сказал медведь, утирая лапой скупую медвежью слезу. - Ну что ж, пришло время рассказать тебе правду. Прости меня, мальчик мой, не сын ты мне! Знаю, знаю, в это тяжело поверить, ведь ты - вылитый я в молодости. Но твои настоящие мать и отец живут в ауле в долине. В берлоге ты найдёшь шаль своей матери, в которую ты был завёрнут в тот день, когда я, кхм-кхм, нашёл тебя. Ступай в аул, по этой шали ты найдёшь своих родителей. Они, наверное, уже соскучились... Только сначала оденься, там в берлоге в дальнем углу одежда есть, от знакомых охотников осталась.
Настоящие родители Батыра, между тем, едва не заболели от горя. Но как же они были удивлены, когда однажды в дверь их сакли постучал незнакомый богатырь! Конечно, они сразу узнали шаль, в которую был завёрнут ребёнок, но кто мог поверить, что меньше чем за месяц младенец может превратиться во взрослого мужчину? Кто мог поверить, что медведь мог вырастить ребёнка? Но Батыр по секрету показал своему отцу родинку между лопаток, и по этой родинке отец опознал своего сына.
Ох и радости же было! Устроили тогда пир на весь аул, да ещё и соседей из ближних аулов позвали!
И вскоре пошла молва о необычайной силе Батыра, и дошла эта молва и до князя - пше.
А ведь всем известно, как трусливы и завистливы бывают князья. И задумал князь извести Батыра. А тут и случай представился.
В верховьях реки поселился свирепый великан-иныж. Лёг иныж прямо в русло реки и запрудил своим огромным телом всю реку. А все аулы, что стояли ниже по течению, остались без проточной воды. Пострадал и тот аул, в котором жил Батыр со своими родителями.
Услышав о такой беде, злобный князь первым делом подумал не о том, как бы людям помочь, а о том, как Батыра погубить. И отдал он приказ, чтобы Батыр в одиночку с чудовищем справился и чтобы никто ему помогать не смел.
Отправился Батыр к верховью реки. Видит иныж: не простой джигит к нему приближается, а богатырь из богатырей - так смело и уверенно шёл Батыр. Открыл иныж свою пасть, хотел одним разом проглотить Батыра - да не тут-то было!
Пока иныж свою пасть разевал, Батыр уже к речным камышам кинулся, сорвал охапку и швырнул иныжу в пасть. А потом ещё и ещё! А потом схватил иныжа за уши да и вскочил на него верхом и так на иныже в аул и поехал!
Как увидели жители аула страшного иныжа, так и разбежались, а впереди всех - трусливый князь.
- Постойте! Куда же вы! - закричал Батыр. - Это же я!
Проехался Батыр на иныже, да и прибил его. Ну не оставлять же его в реке, чтобы он воду отравлял?!
Потихоньку жители аула стали возвращаться. И видят, действительно, бояться нечего. Зато река теперь свободна от страшного чудовища!
А князь ещё больше разозлился. Верно говорят, не благородная кровь достойна почестей, а благородные поступки.
И стал опять князь думать, как бы ему Батыра со свету сжить. Думал-думал и придумал! Приказал он Батыру привезти дров из лесу. А в том лесу жили два огромных и свирепых кабана, которые держали в страхе все окрестные аулы.
И выдал Батыру самый тупой топор, самую старую верёвку, самых непослушных волов, а арбу такую, что на ходу разваливается.
Но делать нечего, нельзя же ослушаться князя. И поехал Батыр в лес.
Только распряг он волов, как они домой убежали. Взялся Батыр за топор, стал дерево рубить - а топор настолько тупой, что от ствола отскакивает! Тогда Батыр отложил свой бесполезный топор и начал деревья руками вырывать, как его медведь учил. Вырвал из земли несколько деревьев, корни-ветки обломал, а стволы попробовал на арбу сложить - а арба-то и развалилась. Хотел связать деревья верёвкой - верёвка порвалась.
Пришлось Батыру тащить деревья на себе. И то одно бревно заваливаться начнёт, то другое падает. Так неудобно ему было, что, когда из чащи выскочили два огромных кабана, Батыр даже обрадовался.
- Ага! Вас-то мне и надо!
Свалил Батыр брёвна на одного кабана, а на другого сам сел и поехал.
Так и въехал Батыр на кабанах прямо на княжеский двор.
Как увидели кабанов князь и его приближённые - со страху полезли кто на крышу, кто на дерево, кто на плетень и взмолились:
- Убери ты этих злобных кабанов отсюда!
- Не бойтесь их, они добрее вас! - ответил Батыр, но кабанов всё-таки отпустил.
Убежали кабаны как можно дальше - только пыль из-под копытцев летела. Больше их жители окрестных аулов не видели. А Батыр свалил дрова посреди княжеского двора и ушёл в свой аул.
Князь ещё сильнее разозлился - так зубами заскрипел, что челюсть свело. И весь день, пока его рабы-унауты с дровами разбирались, князь злобную думу думал - как бы ему Батыра погубить, да чтобы на этот раз наверняка.
Думал-думал и таки придумал! Приказал Батыру вспахать поле возле кургана, где жил даже не один иныж, а семеро - семь огромных и страшных братьев-иныжей. И ещё велел князь выдать Батыру шесть самых тощих быков и старую соху - пусть сначала помучается, а потом его иныжи съедят!
Приехал Батыр на поле, запряг быков - а у них сил нет соху тащить. Они её даже с места сдвинуть не могут.
Прикрикнул Батыр на быков, и тут же иныжи прибежали. Сначала один, потом второй, третий - так все семеро и собрались. Обрадовался Батыр. Недолго думая, связал иныжей, запряг в соху и стал пахать.
Тем временем князь уж подумал, что иныжи съели Батыра - по крайней мере, он сильно на это надеялся. Послал своего унаута на поле взглянуть, жив ли Батыр или его уже нет.
Но посланец, когда вернулся, не смог порадовать князя. Рассказал, что Батыр жив-живёхонек, пашет на иныжах, да ещё и покрикивает на них.
Загоревал князь, что не удаётся ему погубить Батыра. Ни есть, ни пить не мог, всё думал, как же ему от богатыря избавиться. А в конце-концов задумал такое, что гнуснее уже и не придумаешь: решил устроить пир и на пиру расправиться с богатырём не силой, а хитростью.
Устроили княжеские слуги большой пир. Приготовили семь кадок хмельной махсымы, зарезали семь белых быков с красными рогами и семь красных быков с белами рогами, да ещё баранов без счёта.
Позвали на пир Батыра, и не успел он прийти, как ему уже огромную чарку хмельной махсымы несут. Пристали: пей, да пей.
Нахмурился Батыр. Совсем, что ли, этот князь позабыл все приличия? Что же он, животное, чтобы в дверях пить? Ведь сначала следовало омыть руки, рассесться всем честь по чести, произнести здравницу, а затем уже передавать чашу с махсымой между гостями по кругу. Да и нельзя же принуждать человека пить! Ведь говорят люди: хмельное в охоту пьют, жену по любви берут.
Понял Батыр, что, видно, князь опять недоброе задумал. Опрокинул Батыр на землю все семь кадок махсымы, и ушёл с княжеского двора куда глаза глядят.
И отправился Батыр странствовать, своего счастья искать. Хоть и не хотелось ему снова огорчать стариков-родителей разлукой, да ведь не ужиться ему с таким князем! Однако смелому всегда везде почёт и похвала, и вскоре о подвигах Батыра сложили столько сказок и песен, что князь просто лопнул от злости и зависти. Но об этом - в следующий раз.
Источник текста: мой пересказ по книге "Сказки кабардинского народа".
Читайте все истории из подборки "Про Кавказ":
О дальнейших приключениях Батыра мы как-нибудь в другой раз поговорим, а сейчас хотелось бы остановиться вот на каком моменте: "похищение" героя медведем - это ведь ничто иное, как отражение в сказке первобытного обряда инициации. Волшебные сказки иногда позволяют заглянуть в самое детство человеческого вида, и для меня это захватывающе интересно.
Первобытные племена на время отдавали детей-подростков зверю-прародителю рода, чтобы они переняли все обычаи и магические практики племени и вернулись назад уже взрослыми, полноценными членами общества. Здесь мы видим, что контраст между "до" и "после" даже усилен: к медведю попадает не подросток, а грудной младенец. Но это чужеродная деталь, искусственно привнесённая в сюжет кем-то из рассказчиков (скорее всего, для того, чтобы сюжетно оправдать похищение ребёнка). Эта деталь выглядит как заплатка на сюжете и недаром для связи событий пришлось выдумывать ещё и стремительное взросление героя. К сожалению, в истории утеряно, чему именно учился герой у медведя (вероятно, потому что при дальнейшем развитии общества эти умения уже потеряли актуальность).
Женский вариант этого ритуала можем увидеть в саамской сказке "Дочь Луны и сын Солнца", где к медведю попадает девочка-подросток:
Ритуал инициации отражён в волшебных сказках многих народов, но, как правило, сюжет этих сказок значительно менялся со временем. Например, в русских народных сказках место тотемного животного заняла баба Яга, это подробно (и очень интересно) описывал Владимир Пропп в книге "Исторические корни волшебной сказки".
Порекомендую вам также ещё одну интересную сказку о злой колдунье и храбрых девушках - "Скрипучая старушка" (кстати, с иллюстрациями прекрасного дальневосточного художника Геннадия Павлишина):
Подписывайтесь также на мой телеграм-канал Искусство, цветы и книги - каждый день вас ждут небольшие, но интереснейшие публикации об искусстве