Мотя прошлась серпом по первой горсти колосьев, стараясь срезать стебли как можно ближе к земле. Серп был острый. Колосья сухие. Перекрестилась и принялась за дело. Третьей пришла Танька. Она складывала колосья в охапки, скручивала свясла (жгут из колосьев для связывания снопов) и ставила снопы в небольшие пирамиды, колосьями вверх, чтобы просыхали.
Глава 23
С того дня жизнь маленькой Фроськи потекла веселее. Рано утром, по холодку, она вставала и шла к Груньке. Соседка кормила девочек завтраком и отправлялись они втроём чистить тростник.
Её двоюродные сёстры Нюрка с Наташкой уже были там. Им было по 16 лет, но выглядели они гораздо младше. Обе были худенькие, остроносенькие и напоминали любопытных соек. Постоянно вертели головами и наблюдали за работающей малышней.
Многие дети приносили с собой в узелках еду и в обед выходили на свежий воздух, чтобы перекусить. Грунька брала тоже узелок. Вручала Варюшке и Фроське по пирожку или куску хлеба, давала запить водой.
Она несколько раз намекала Ксении, что та могла бы наливать дочке бутылку молока на работу, но та делала вид, что не слышит. Старую корову Зорьку пришлось дорезать, а молодая – Марта давала мало молока. Ведь нужно было заготовить масло на зиму.
С продуктами становилось всё хуже. Как только начиналась жатва, всей семьёй отправлялись помогать казакам. Жали серпами рожь и пшеницу, связывали в снопы и грузили на телеги. Снопы сразу увозили с полей в сараи. Ближе к зиме зерно молотили цепами. Часть грузили в мешки и везли на мельницу, часть ссыпали в амбары до следующей весны.
Таиса с дочерьми за день могли сделать столько, что и 10 жницам не под силу. Поэтому их всегда приглашали на эту трудную работу.
Так было и в этом году. Кто-то постучал вечером в окно. Таиса вышла и увидела перед собой старого казака.
- Здравствуй, хозяюшка, - поприветствовал он её. – Завтра жатву начинаю. Слышал, что ты с дочками хорошо работаешь. Обедом буду кормить и пуд муки каждой дам.
Таисе понравился вежливый тон старика, да и цену обещал хорошую. Она отступила в сторону и пригласила гостя в хату.
- Заходьтэ! Побалакаем.
Мужчина зашёл, перекрестился на образа, прошёл и сел у стола.
- Мы хорошо работаем. В прошлом годе заработали на жатве по полтора пуда на человека, - начала Таисия. – Так что на меньше не соглашусь. Дочки у меня молодые, сильные, работать умеют. Если согласитесь платить, как в прошлом годе, мы придём работать к вам, а нет, так пойдём к другим людям. Будем помогать им.
- У кого вы жали прошлый год?
- У Нестора. Знаете такого?
- Да чего ж там… Знаю, конечно! – старик кряхтя встал с лавки и направился к двери. – Завтра рано заеду, чтобы до света быть на поле. За Лабой у меня земля. На быках поедем.
Глава 22 здесь
Все главы здесь
Таиса в душе ликовала. Удачно она поторговалась. Полтора пуда на каждого – хорошая оплата. А там, если поторопиться, то можно ещё у кого-то поработать. Потом молотьба. За неё отдельно платили. И так зима будет обеспечена продуктами.
- Мама, кто это? – спросила, высовываясь из-за занавески Танька.
- Всё тебе надо знать? – недовольно спросила мать. – Старик. Нанял нас на жатву. По полтора пуда зерна каждой даёт. Встанем рано. Управимся и на работу. Обедом кормить обещает.
- А я слыхала, что некоторые дают сразу мукой, - снова сказала Танька.
- Нам мукой не выгодно, - ответила Таиса и прикрикнула: - Не умничай! Марту отрубями подкормим и дрожжей наделаем. Отруби нужны.
Танька замолчала и спряталась за занавеску. Мать каждый год делала свежие дрожжи. Бывало и два раза в год. На собственных дрожжах тесто получалось «пухкое». Хлеб и пироги долго не черствели. Для приготовления дрожжей Таисия брала «шишки» хмеля, отруби. Ни муки, ни мёда она в закваску не добавляла. Процесс был несложный, но длительный.
Делала сначала закваску из кипящего отвара хмеля и отрубей. Давала забродить, потом постепенно подмешивала отруби, но не полностью и снова ставила «подниматься». И только после этого подмешивала столько отрубей, чтобы они стали рассыпчатыми. Ставила сушить. Постоянно перемешивая, чтобы не испортились. Сухие дрожжи ссыпала в специальный мешочек, и лежали они у трубы на печке.
Каждую осень собирали хмель, он висел в полотняном мешке на чердаке. Старались собирать его поздней осенью, когда шишки пожелтеют. Дочек к процессу изготовления дрожжей не подпускала. Поэтому, ни Мотька, ни Танька дрожжи делать не умели. Выйдя замуж, пытались, но таких хороших дрожжей, как у матери, у них не получалось.
Утром жницы стояли у плетня, в ожидании бычьей упряжки. Наконец, телега прибыла. В ней уже сидели три молодицы (молодые замужние женщины). Управляла упряжкой старая казачка.
Мужчин не было. И это было плохо, потому что грузить снопы придётся женщинам. На дне повозки лежал котёл, вёдра, в которых гремели деревянные ложки.
В общем-то, торопиться было некуда. Косить начинали только после того, как просохнет роса. Ехали долго. Почти к обеду приехали. Солнце уже припекало. Оказалось, что у старика были ещё два сына и пришли они ещё вчера. Поставили шалаш, приготовили место для костра и натаскали дров. Все женщины в повозке были невестками старика, а возница – его жена.
Поездка была весёлой. Молодые женщины постоянно о чём-то говорили, вспоминали разные случаи и смеялись.
Старуха только усмехалась и не вмешивалась. Таисия недовольно хмурилась и зло поглядывала на дочерей. Всем своим видом она показывала, что не потерпит такого поведения.
- Ой, дивчата, а помните, как один раз к нам в шалаш заползла змея, а Яшка схватил её за хвост и выкинул?
- Ага, да попал точно в костёр, а мамаша как раз борщ варили.
- А помните, как Жорка испугался тогда? И бросился бежать. А змея выпрыгнула из костра, да за ним!
- Ой, ха-ха-ха! Умора!
- Всё вам смЕшки!
Мотя прислушивалась к разговору и даже вздрогнула, услышав знакомое имя. Вспомнила молоденького казачонка, угощавшего её пряником и яблоком давным-давно. С тех пор воды много утекло в бурной реке. Да это мог и быть совсем другой Жорка. Вспомнила Ванечку, свою единственную любовь. И стало ей тоскливо. Так тоскливо, что захотелось выть.
***
Приехали.
За всю дорогу Танька с Мотькой не произнесли ни слова, хоть и старались их вовлечь разговор. Танька хотела рассказать, как они убегали от бандитов, и мать испугалась змеи, наступила на сучок, но Таиска так глянула, что все слова застряли в горле у девушки.
Встали с телеги.
- Пешком дошли бы быстрей, - недовольно заметила Таисия.
- Тётя, так ноги же у нас не казённые, - ответила самая бойкая молодица. – Обратно пешком пойдём. Мамаша, а Вы здесь останетесь? – спросила у свекрови.
- Останусь. Чего мне мотыляться туда-сюда. Кто захочет, может, тоже остаться. Шалаш есть. Жорка будет нас охранять. Еды хватит, - ответила старуха, поправила белый платок на голове и пошла к уже горевшему костру.
Мотя сползла с телеги и распрямила спину. Глянула на поле. Спелые колосья клонились к земле. Урожай в этом году радовал.
- Сейчас поедим, что Бог послал, - сказала старая казачка, - и можно начинать.
Быстро расстелили большое рядно, достали припасы.
Таиса стояла с дочками в сторонке и наблюдала за всем происходящим с осуждающим видом. Потом буркнула:
- Ага, счас налупятся еды и работать не будут.
Дочери услышали её недовольное ворчание и мигом оказались у импровизированного стола. Утром-то не позавтракали.
Варёные яйца, пирожки, сало, огурцы, картошка в мундирах разлетелись мгновенно. Запили молоком. Таиса подошла к столу, пожевала пирожок, оглядела работников и сказала:
- Начну с Богом. Догоняйте! - взяла серп и вышла на полосу. Перекрестилась и принялась жать.
***
Мотя во время еды старалась не смотреть по сторонам. Ела быстро, подбирая упавшие крошки. И вдруг почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Глянула и покраснела. Прямо напротив неё сидел тот самый Жорка. По сравнению с тем мальчишкой, которого Мотя помнила, парень возмужал, подрос. Он ничего не ел и смотрел на Мотю.
Одна из невесток заметила его пристальный взгляд и весело сказала:
- Жорка, смотри не съешь дивчину.
Он дёрнулся и отвёл глаза. Мотя смутилась, встала:
- Спасибо за угощение. Пойду мамку догонять.
Девушка встала и быстро пошла к сжатой полосе. Чёрная юбка матери виднелась вдалеке. Мотя ещё раз окинула взглядом поле. По всей ниве копошились люди. Поле жило своей уборочной жизнью. Началась страда.
Мотя прошлась серпом по первой горсти колосьев, стараясь срезать стебли как можно ближе к земле. Серп был острый. Колосья сухие. Перекрестилась и принялась за дело. Третьей пришла Танька. Она складывала колосья в охапки, скручивала свясла (жгут из колосьев для связывания снопов) и ставила снопы в небольшие пирамиды, колосьями вверх, чтобы просыхали.
Пришли и молодицы. Две из них жали, а третья делала снопы. Но не составляла их, а оставляла лежать на стерне. Яшка с Жоркой укладывали в гарбу (специальная телега с наставками для перевозки сена и снопов) снопы. Старая казачка готовила в огромном котле на костре похлёбку из хорошего куска баранины, картошки, кукурузной крупы и лука. Вкусный запах еды разносился над полем.
Как только гарба наполнилась, Яшка погнал волов в станицу. Они, конечно, шли неторопливо, но шли, а не выкидывали разные фортеля.
Теперь Жорка сносил снопы в кучу, чтобы потом быстро погрузить и сделать второй рейс.
Он постоянно заговаривал с Мотькой и оказывал ей всякие знаки внимания. То серп возьмётся поточить, то воды принесёт в кувшине. Девушка смущалась. Таиса, останавливавшаяся передохнуть, оглядывалась и казалось ей, что Мотька плохо работает. Можно сказать, что вообще не работает, а постоянно стоит и мелет языком. Захотелось прямо здесь оттаскать дочь за волосы и научить работать.
Молодицы далеко отстали. Таисия мысленно проклинала этих лентяек. На самом же деле очень высокий темп она задала. Никто не мог за нею угнаться. Зачем она это делала, сама не знала.
В обед хозяйка сказала Таисе:
- Завтра будешь снопы вязать за всеми. Первой пойдёт Клава, - и указала на самую весёлую невестку, жену Якова. – А то ты мне своим рвением всех уморишь.
Продолжение здесь
