Классицизм недолго оставался главным стилем литературы Нового времени. Уже в 1760-х годах в Россию проникают первые переводы европейских авторов-сентименталистов. Новый стиль быстро завоюет популярность и останется актуальным примерно до 1810-х, когда уже на смену ему придёт романтизм.
История европейского сентиментализма начинается ещё в конце XVII века, во время прочного господства классицизма с его культом разума. Условной точкой отсчёта считается выход книги английского философа Джона Локка “Опыт о человеческом разумении”. В ней автор предлагает альтернативную модель познания, которая ставит на первое место ощущения и эмоции, а не привычные для классицистов рассудок и логику.
Это были первые признаки наступающего кризиса. Столкнувшись с реальностью, мечты о построении идеального общества на разумных началах постепенно вызывают всё больше скептицизма. Новое поколение философов ищет альтернативу рационалистической картине мира.
Нарастающий кризис рационализма влечёт за собой ослабление позиций классицизма как его производной. Немалую роль здесь сыграла политика. Утопические мечты о просвещённой монархии так и остались на страницах книг. Набирают популярность идеи о естественном праве и общественном договоре, о которых мы уже говорили в статье о трансформации классицизма.
Как это всё повлияло на литературу?
Прежде всего, меняется концепция личности. Положительный герой классицизма - разумный человек и полезный член социума. Его энергия направлена на обеспечение процветания государства. Личные предпочтения отходят на второй план и всегда подчинены общественному благу.
Разочаровавшийся в достижимости этого идеала сентиментализм обращается к человеку естественному и внесословному. Он хорош или плох не потому, что воплощает установленный список пороков или добродетелей. Главная его черта - “жизнь сердца”, эстетизация, часто гиперболизация эмоций. В зависимости от настроения и обстоятельств он может совершать как хорошие, так и дурные поступки. Постепенно уходит время однозначных оценок: характер героя становится более подвижным, изменчивым, иногда даже капризным. Индивидуальное ценится выше типичного.
Поскольку фокус смещается в сторону частной жизни, в искусстве появляется культ дома, семьи. Серьёзные авторы впервые обращаются к теме детства как самоценному периоду жизни, а не только этапу, предшествующему главной цели - служению государству. В детях сентименталисты видят идеал неиспорченного, естественного человека.
Изменения во взгляде на личность хорошо иллюстрирует живопись. Вот один из самых известных примеров русского сентиментализма:
Классицистический портрет был парадным. Интерьер, детали, костюм, позы были аллегоричны. Это всегда был не просто человек, а в первую очередь идея - идея справедливого правителя, мужественного военачальника или щедрого мецената. Фон часто условный, поза и жесты неестественны. Замечательные примеры этого стиля - парадные портреты Екатерины II. И как они непохожи на её более поздний, такой естественный портрет работы того же В.Л.Боровиковского:
Сентименталистский портрет в первую очередь сосредоточен на изображении человека, а не его статуса. Центральный мотив - слияние с природой. Фон часто пейзажный. Свободная поза, легкий домашний, иногда античный наряд (как на портрете М.И.Лопухиной выше), совсем непохожий на громоздкую моду предыдущих десятилетий века.
Но вернёмся к литературе. Классицистический конфликт возникал в сфере взаимодействия героя с социумом и государством, происходил на стыке личного и общественного блага. Победителем становился тот, кто ставил интересы государства выше личных. Ранее об этом говорили в связи с “Димитрием Самозванцем” А.П.Сумарокова.
В сентиментализме точка напряжения остаётся той же, но теперь от общества требуется уважение к чувствам героя. Если вина за конфликт в классицизме лежит на эгоистической личности, то в сентиментализме - на бесчеловечном обществе.
Типичная конфликтная ситуация для сентиментализма - взаимная любовь представителей разных сословий. Внешне она выглядит как чисто нравственная коллизия, но на самом деле исходит из общественных условий - сословного неравенства.
Эстетическая система сентиментализма основана на ценности внутренней красоты добродетельного человека и красоте природы, регулярное наблюдение за которой должно благотворно влиять на душу.
Но природа эта особенная: унылая, дикая, любимое время - сумерки. Особенно популярными мотивами стали лунный свет, туман, таинственные заброшенные замки вдали. “Игра в меланхолию”.
И снова к иллюстрациям. Идеал природы для классициста - так называемый французский регулярный парк - симметричная, правильная, “улучшенная” человеком природа:
В том же Екатерининском парке мы видим и любимый сентименталистами английский пейзажный сад, тщательно имитировавший естественную хаотичность дикой природы:
И, наконец, происходят жанровые изменения. На смену возвышенной поэзии приходит проза. Так как фокус смещается на внутренний мир героев, популярность набирают формы повествования от первого лица: эпистолярий, дневник, исповедь, записки.
Три главные текста европейского сентиментализма, которые нам нужно запомнить: «Юлия, или Новая Элоиза» Ж.-Ж.Руссо, «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии» Л.Стерна и «Страдания молодого Вертера» И.-В. Гёте.
А теперь перейдём к сентиментализму русскому. Стиль проникает в нашу благодаря переводам Руссо, Геснера, Лессинга, Дидро, Ричардсона, позже Гёте. Но уже в 1766 году Фёдор Эмин пишет «Письма Ернеста и Доравры» - подражание «Новой Элоизе» Руссо. Временной разрыв стилевого отставания практически преодолён менее чем за век.
В отличие от классицизма, русский сентиментализм не создал оформленных теоретических трактатов. Это не соответствовало его духу: стилю чужда нормативность. Автор пишет так, как чувствует, а не так, как дóлжно. Он ориентируется на спонтанную эмоциональную реакцию (или имитирует её). Хотя всё ещё существуют признанные образцы, они уже не являются списком правил. Важен выработанный их чтением вкус.
Сентиментализм - время особого интереса к чтению. Оно несёт не только практическую, но и эстетическую ценность. «Чувствительный человек», уединяясь на природе с книгой, должен был получать удовольствие не только от самого чтения, но и от щепетильного наблюдения за своими эмоциями. Настроение его в этот момент чаще меланхоличное. Стерн называл его “упоение слёз”.
Россию не так сильно затронул европейский кризис просветительства, поэтому наши авторы-сентименталисты сосредотачиваются не только на раскрытии внутреннего мира героев, но и стремятся воспитать, просветить читателя.Только теперь “просвещение” не ограничивается наличием знаний, но означает выработку чувствительности и навыков эмпатии.
Особый интерес у русских сентименталистов вызвала тема внесословной ценности человека: от «и крестьянки любить умеют» Карамзина до «крестьянин в законе мёртв» Радищева. Ольга Борисовна Лебедева (“История русской литературы XVIII века”) называет фигуру автора «русским сочувственником». Повествователь играет своеобразную роль сентиментального миросозерцателя, часто идеализируя народ и старину как нечто неиспорченное. Появляется культ сострадания, самопожертвования, жалости и умиления.
Обыкнув себя применять ко всему, человек в страждущем зрит себя и болезнует.
Радищев А.Н. О человеке, его смертности и бессмертии
Важная черта русского сентиментализма - историзм. Именно из этого стиля рождается грандиозный научный труд - «История государства Российского» Н.М.Карамзина - попытка чувствительного познания не только отдельной личности, но и всей истории. Вот что говорит в предисловии автор:
Еще не зная употребления букв, народы уже любят Историю: старец указывает юноше на высокую могилу и повествует о делах лежащего в ней Героя. Первые опыты наших предков в искусстве грамоты были посвящены Вере и Дееписанию; омраченный густой сению невежества, народ с жадностию внимал сказаниям Летописцев. И вымыслы нравятся; но для полного удовольствия должно обманывать себя и думать, что они истина. История, отверзая гробы, поднимая мертвых, влагая им жизнь в сердце и слово в уста, из тления вновь созидая Царства и представляя воображению ряд веков с их отличными страстями, нравами, деяниями, расширяет пределы нашего собственного бытия; ее творческою силою мы живем с людьми всех времен, видим и слышим их, любим и ненавидим; еще не думая о пользе, уже наслаждаемся созерцанием многообразных случаев и характеров, которые занимают ум или питают чувствительность.
Но об этом более подробно позже.
Предыдущие части: