Глава 20
Алина
Переезд Бориса к нам домой оказался менее напряженным, чем я ожидала. Всё благодаря тому, что теперь у меня было три сводных брата, которые помогали с тяжёлой работой. Ведь пришлось не только одежду перевозить, но и некоторые предметы мебели. Письменный стол и шкаф, например, поскольку нашему новичку они были необходимы. Уж я не знаю почему. Может, Борис собирался заниматься наукой? Почему бы и нет: ведь есть врачи, которые не только лечат, но также исследуют.
Мы с Борисом решили, что его переезд будет наиболее удобным вариантом для всех нас. Для меня это была прежде всего отличная возможность получить дополнительную финансовую поддержку, пока я привыкаю к ипотеке. Всё-таки отдавать сразу в одиночку почти треть зарплаты стало бы для меня очень тяжёлым обременением. Для новосёла это был способ постепенно привыкнуть к жизни в Питере без дополнительных трудностей, связанных с выбором жилья.
Насколько я понимаю, Борис довольно долго не был в России, около трёх лет, и за это время тут многое изменилось. Цены выросли, предложений стало больше, но в центре они вовсе неподъёмные, а жить на далёкой окраине – это каждый день мотаться туда-сюда с работы и обратно на перекладных.
Были и ещё две причины. Первая – Борис своим переездом давал возможность молодожёнам выстраивать собственную жизнь, как им хочется, без оглядки на третьего лишнего. Вторая – для нашего новичка это хороший шанс получше узнать собственную дочь и каким-то образом попытаться возместить потерянные пять лет. Хотя Элла ещё не знала о существовании такого плана.
Я заставила Бориса пообещать, когда наконец приняла его предложение, что он не станет ничего говорить Элле без моего разрешения. Мы оба знали, что в конечном итоге нам придётся поделиться с нашей дочерью этой информацией, но мой материнский инстинкт подсказывал, что лучший способ сообщить такую новость – поговорить с Эллой лично. Я просто ещё не совсем была уверена, когда мне придётся стиснуть зубы и пережить столь сложный момент.
Вот как отреагирует моя девочка? Одному Богу известно.
Элла сегодня была в школе, пока ребята помогали моей маме и Борису с переездом. Накануне вечером я подготовила её к переезду в наш дом нового жильца, и она была взволнована, когда смирилась с тем фактом, что ей придётся делить нашу единственную полностью оборудованную ванную комнату с мальчиком. Моя дочь всегда относилась к собственному пространству с особым пиететом. В этом смысле она была больше похожие на её бабулю, чем на её маму. Для меня, привыкшей к жизни в общежитии, в подобных вещах давно не было ничего особенного.
Утешало одно: Элле очень понравился доктор дядя Боря, как она стала его называть буквально с первой встречи. Если бы я позволила себе сентиментальничать по этому поводу, могла бы заплакать, просто наблюдая за ними двумя вместе. Я жаждала, чтобы у Эллы была жизнь, которой у меня никогда не было: дом с отцом и матерью, которые любят друг друга и всегда рядом с ней. По крайней мере, я была почти уверена, что со второй частью мы с Борисом теперь точно справимся. Если, конечно, он не решит махнуть снова куда-нибудь далеко-далеко.
Леонид перетащил ещё одну коробку с вещами Бориса в комнату, которая сейчас была моей спальней, поскольку я как раз переезжала в старую мамину комнату. Он одарил меня мягкой улыбкой и горячим взглядом, который могла видеть только я, когда он проходил мимо в коридоре. Вдобавок к запутанному сексуальному подтексту всего этого, я нашла Николая в гостиной, помогающего Борису переместить симпатичный шкафчик с антиквариатом, который моя мама настояла взять с собой к Денису Аркадьевичу, поскольку это был подарок её двоюродной бабушки, которую я никогда не встречала.
Сложные полноцветные татуировки Николая были полностью видны благодаря приталенной серой футболке, которую он надел, с короткими рукавами, закатанными пару раз, для создания совершенно крутого образа. Я вспомнила, как видел его красивый коллаж в постели, и тело своеобразно отреагировало: на лбу выступила испарина. Пребывание в окружении горячих мужчин, с которыми у меня была умопомрачительная связь, сильно повлияло на моё либидо, которым так долго пренебрегали.
Кстати о горячем. Я потела от всей ручной работы, которую выполняла, – задача, для которой совершенно не подхожу. Поэтому позвала всех ребят на кухню, пообещав передохнуть и выпить прохладительного напитка, чтобы погасить внутренний жар.
Я схватила из холодильника банку газировки и с приятным шипением открыла крышку, когда мои сводные братья и они же по совместительству временные грузчики присоединились ко мне на кухне. Все мы выглядели довольно измученными после всех переездов, которые уже совершили – все ребята любезно помогли моей маме и мне перевезти почти все горы её вещей к Денису Аркадьевичу, прежде чем добрались до жалких коробок Бориса, его стола и шкафа. Чтобы успокоиться в эпицентре бури, я потягивала газировку и наслаждалась тихой компанией трех мужчин, о которых я заботилась и которых уважала, даже не осознавая, что я была с каждым из них. Так продолжалось до тех пор, пока Николаю, каким бы нарушителем спокойствия он ни был, не пришлось пройти мимо меня по пути к холодильнику.
Это произошло так быстро! В одну минуту всё было нормально, а в следующую Николай автоматически, достаточно целомудренно, но отчётливо заявляя своё право, поцеловал меня, проходя мимо. Я всё ещё стояла, потеряв дар речи, когда он уже держал в руках свой напиток и прислонился к стойке рядом, столкнувшись нашими бёдрами.
Волна удивления заставила меня, Леонида и Бориса замереть. Николай только что нарушил негласное правило и объявил меня своей перед братьями. И хотя у нас, конечно, была близость, что явно не считалось дружеским поведением, но мы никогда не говорили о том, каковы наши отношения в целом. Совместная ночь не казалась похожей на одну-единственную, и мысль о том, что мне больше никогда не придётся быть с ним, откровенно огорчала. Но я не была сторонником друзей с привилегиями, и такое поведение, как случайный поцелуй по дороге к холодильнику, было скорее свидетельством отношений, а не случайной связи. Но вся заковыка в том, что мне это тоже показалось правильным.
Борис по-прежнему был озадачен и моргал, и пока мой собственный разум устанавливал на место кусочек головоломки о Николае, мозг Леонида, похоже, тоже кое-что придумал. Он небрежно подошёл со своего места в другом конце комнаты и добрался до меня за пару длинных шагов. Затем намеренно поднял мой подбородок для поцелуя.
Это прикосновение стало чуть более продолжительным, чем получилось у Николая. Я прекрасно понимала, что Леонид таким образом просто пытается меня подразнить; напомнить своему среднему брату, что из них двоих он стал первым, с кем у меня начался бурный роман. Когда задача была выполнена, он отстранился так же быстро, как и начал, и тогда я снова моргнула, осознав, мой взгляд остановился на Борисе.
Младший брат застыл на месте. Он пребывал в полном шоке от того, что только что увидел. Прежде чем я начала заикаться, объясняя, чего у меня не было, Борис сказал:
– Я… ну, собираюсь захватить ещё одну партию вещей из машины.
Он выскочил из кухни, даже не взяв чего-нибудь выпить. В этот момент мне показалось, что случилось непоправимое. Парень мог запросто решить, что я за то время, пока мы с ним не виделись, сошла с ума. Ну, или попросту стала менее разборчива в отношениях. Наконец, такое порой случается с матерями-одиночками: в попытках отыскать для своего ребёнка достойного отца и для себя хорошего мужа, они могут часто менять партнёров, поскольку понимают: годы уходят, притом это лучшее время жизни.
Пока ты молода и свежа, надо пользоваться моментом. Не всем так везёт во взрослые годы, как моей матери. Ей удалось повстречать на своём жизненном пути такого прекрасного человека, как Денис Аркадьевич. Но что насчёт меня самой? Оставаться и дальше одинокой и ждать, пока кто-нибудь (тот же Борис, например), захочет прийти и предложить мне руку и сердце?
Всё-таки я ощущала, как неловко получилось. Даже захотелось разозлиться на Леонида с Николаем и объяснить им, чтобы больше так не делали. Но разве они в этом виноваты? Я ведь сама, собственным поведением дала им понять, что подобное возможно. Вот и расхлёбываю теперь. Ну, а может, Борис вовсе не обиделся? Насколько он придерживается свободных взглядов, интересно? Я не узнаю, пока не поговорю с ним.
Поставив газировку на столешницу, я быстро вышла на улицу. Борис стоял возле машины, сосредоточенно думая о чём-то. Мне показалось, он сильно расстроен. Подошла к нему, встала рядом.
– У тебя всё в порядке? – робко спросила.
Он утвердительно кивнул.
– То, что ты там видел…
– Алина, – перебил меня. – Давай так. Я тебе не муж. Не любовник, а просто… друг. Ну, или сводный брат, если так уж судьба нас свела. У меня нет никаких претензий. Ты свободный человек, ведёшь себя, как нравится. Мои братья тоже парни неженатые, так что… Чёрт, да куда же она запропастилась? – он сменил тему разговора, начав рыться в багажнике машины. Наконец извлёк оттуда коробку. – Вот ты где! – и понёс её в дом.
Я пошла следом, понимая, что осталась какая-то недоговорённость между нами. Возможно, в будущем удастся всё прояснить.