А про Володеньку Оля никогда не забывала. И правильно люди говорят: первая любовь всегда помнится. Хоть ты потом сто раз кого полюби.
Вот и у Оли подобное вышло. Замужем она давно, а про первую любовь не забыла. А любовь возьми, да на горизонте возникни. И покой для Оли окончился с того момента.
Написал ей вдруг товарищ. Давно уж не общались. Оставил Олю товарищ однажды предательски. "Нашла супруга, - на прощание написал, - наши любовные переписки. А потому - адье. У нас в семье дитя малолетнее растет. Не будем более встречаться в мои командировки. Осознал я все, на адюльтерах ставлю жирный крест. Буду верен супруге. Иначе грозит она меня с дитем лишить любого общения. А мне сыночек дороже всего на свете".
И этот товарищ, Володенька, с той поры не давал о себе знать. А Оля, конечно, в страданиях изнывала долгое время. Любовь к предателю у нее была буквально нечеловеческая. И скажи кто Оле тогда, чтобы босиком она к Володеньке в Пензу из родного Саратова бежала по снегу, она бы так и сделала. И с большим удовольствием. Вот такой силы любовь. А Володенька сына выбрал.
И аж пять лет Оля в себя приходила. Все ей возлюбленный виделся в толпе. И кота своего Вольдемаром она назвала. И слезы лила безостановочно.
А потом вдруг встретила мужчину Сережу. И внешне он на Володю был похожий. И даже голосом. И позволила Оля Сереже себя полюбить. Замуж за него вышла, родила детей парочку. Первенца назвала, конечно, Вовиком. И все годы, что с мужем жила, Володеньку вспоминала ежедневно. И даже носила его фотокарточку в кошельке. Фотокарточка со временем потерлась, но образ Володеньки в сердце не тускнел ни на грамм. Хоть тресни. Пусть он и обидел ее. Может, однолюбка она по характеру просто.
Муж Сережа хороший такой. Спокойный будто удав. Зарплату Оле отдает до копейки. С детьми занимается добровольно. Нежный и ласковый.
А тут любовь всей жизни Оле в соцсети послание оставил. Так и написал он Оле.
“Милая, - писал Володенька, - хоть и не виделись мы много лет, но моя любовь все еще живее всех живых. Бодра она, требует воплощения. В следующую среду буду я в твоем городе по делам служебным. Давай встретимся. Будем лобызаться и радоваться. Я был ужасно глуп, когда дал тебе от ворот поворот. Пожалел об этом страшно. Ты на свете всех лучше. Приходи субботу. К девяти вечера в кафе "Осинка. Жду с нетерпением. Твой”.
А Оля послание почитала. И с той минуты потеряла всякий покой. Не спит, не ест. На работе сидит истуканом. Глазами хлопает и на окружающих внимания не обращает. И дома вся в собственных мыслях. То борщ пересолит, то кура у нее до углей в духовке сгорит. И одно лишь на уме: Володенька.
И все она размышляет, чего ей Володеньке ответить на послание. Все же замужняя она теперь дама. С детьми. И старая любовь в нынешнее положение плохо вписывается. Но и без Володеньки жизнь не мила. Как представит, что не увидятся они больше никогда, так и самой жить не сильно хочется. Все же столько лет он по Оле страдал. Столько лет, небось, помнил. И чего-то в жизни у него изменилось за эти годы. Или дитя совершеннолетия достигло. Или с женой разбежался. Или - и так думать было особенно приятно - не может он больше без на свете Оли жить.
И вот размышляет Оля - встречаться или нет. Можно, конечно, встретиться. Но быть недоступной. Так и скажет она Володеньке печально. “Я замужем, - скажет, - и век буду супругу верна. А с тобой, предателем, у меня никаких отношений быть не может. Очень уж ты меня обидел”.
А Володенька расплачется. Начнет Олю за колени обнимать. И каяться. И умолять о прощении.
“И вот тут, - Оля думает, - надо как-то определяться. Или же я с детьми к нему перееду. Или же он ко мне пущай едет, в Саратов. Сережу жалко очень, но чувствам собственным люди не указ. А любовь все-все оправдывает”.
Решила ничего она Володеньке не отвечать. А просто заявиться в "Осинку" в лучшем своем платье. И будь что будет. Хорошо бы в субботу гроза была. Пусть бы молнии сверкали. И Оля в такой атомосфере к Володеньке придет. Гроза сверкает, глаза у Оли строгие и грустные. И платье с декольте.
Пришла. Девять вечера. Сердце у нее так билось, что на другом конце города его, небось, люди слышали. Идет, трясется.
А за столом Володенька сидит. Красивый, молодой. Будто и не прошло столько лет с последней встречи. Не один, а с подругой Олиной, Верой. Сидят они, за руки держатся. Оля подошла к столику на ногах негнущихся. И ничего не понимает. Зачем тут Вера сидит? И за руки почему они нежно держатся?
- Здрасте, - Володенька сказал, - отчего-то лицо мне ваше смутно знакомое. Где же мы виделись? В вашем городе славном я только по делам бывал. Мабуть, на каком симпозиуме пересекались?
- Мабуть, - Оля ответила сипло. И стоит - глазами хлопает. Слова из себя выдавить не может. Это она от неожиданности чуть сознание не утратила.
- Да это же Оля Блошкина, - Вера говорит, - подруга моя закадычная. Я вас знакомила когда-то. Вот и запомнил ты. А ты, Оля, чего тут делаешь, в "Осинке"- то?
А Оля и ответить не может. Посмотрела на Володю долгим взором. И прочь из кафе побрела. И как она ту ночь пережила - лучше и не вспоминать.
На следующий день подруга звонит. Голос у подруги довольный.
- С Володей, - подружка сказала, - у меня однажды роман был потрясающий. А потом прервался он, к сожалению. Женатый он оказался. И жена заболела какой-то ужасной болячкой. И прекратили мы отношения совершенно. А теперь он вдовец. Написал мне, я ответила. И ничего нам не мешает строить счастье. Я тебя, Оля, еще на свадьбу нашу позову! Вчера романтический вечер был, до сх пор я под впечатлением.
“Ах, - Вера потом долго плакала, - и до чего же я неумная. Ах, чуть от Сережи не ушла. А Володенька негодяй осказался. И ранее негодяем всегда был. Пустым человечишкой. Он тут, в Пензе, целый отряд любовниц, небось, организовал. И всем писал без разбору. Кто ответит, тот и любимая. Жена его, наверное, турнула. Вот и ищет развлечений в командировках опять”.
Так вот все и произошло.
Подруга Вера, правда, тоже недолго счастьем наслаждалась. Вновь там жизненные препоны у Володеньки пошли. То ли жена Володина воскресла, то ли еще какие чудеса. Но опять он исчез, страдающих женщин оставив.