Близ города Фарентебурга в деревеньке Каринни жили два приятеля. Один владел доставшейся по наследству мельницей, другой сапожной мастерской. Знали друг друга Крус и Храс с детства, дружили, ссорились, мирились, в общем, жили как живут все старинные приятели. Денег не водилось ни у того, ни у другого, однако не смотря на трудности, вызванные, если уж быть до конца честными, лишь их собственной ленью, приятели всегда находили время почесать языком да поразвлечься при случае. Крус был женат на дочери кузнеца красавице Жанне, которую отец лишил наследства за этот позорный и неудачный с его точки зрения брак, имел двоих дочерей и сына, Храс напротив был закоренелым холостяком, никак не помышляя о женитьбе ни единой секунды. Крус был низеньким и крепким мужчиной, Храс был высок и худ, да к тому же совершенно лыс, потому как имел несчастье повздорить с колдуном. В результате ссоры сапожник навсегда лишился волос, а колдун был прилюдно сожжён на деревенской площади. Неравноценный обмен с точки зрения самого колдуна, но так уж получилось, потому как козни строить Храс умел мастерски, так же мастерски, как делать и чинить обувь. Если бы не вечная лень, одолевавшая приятелей, катались бы Крус и Храс как сыр в масле, но не судьба, этот недуг победить был не в силах ни один из них. В деревеньке их так и называли между собой, избегая этого лишь при самих приятелях, потому как хорошо намять бока могли оба, хоть и не участвовали в драках, если только кто не задевал их самих, приятели друг за друга были горой. В общем, жили-поживали эти два раздолбая и горя не знали, довольные своей судьбой. И всё бы ничего, да только временами становилось им скучно, а каждый раз выдумывать новые забавы становилось труднее. То они отправлялись на ярмарку, то шли на охоту, даже надумали ходить в библиотеку, но вот беда - чтоб они не выдумали, всё быстро надоедало.
Вот и в этот раз, под вечер закатившись в местный кабачок, приятели скучали, наливаясь пивом и поглощая жаркое. Неделя выдалась трудной для обоих, мельник молол свою муку практически без перерыва, что спасло его от скуки, а сапожник получил крупный заказ и тоже всю неделю трудился, не покладая рук. Но - дело кончилось, пришла вечная скука. Посиделки в кабачке стали своего рода традицией для приятелей, пропустить такое они бы не пропустили, да только и тут было всё то же. Вздыхая и жалуясь друг другу, Крус и Храс пили, ели, слушали местные байки, а сами гадали про себя, чтоб такого придумать? В голову решительно ничего не приходило, а потому мельник и сапожник напились как последние свиньи и решили пойти по домам, что ж ещё оставалось?
- Э, друг, да ты еле на ногах стоишь, - заплетающимся языком пробормотал Крус, помогая Храсу подняться из-за стола.
- Твоя правда, - согласился собеседник, - но уж как-нибудь доплетусь.
- Так не годится, - сказал мельник, - я тебя провожу.
Сапожник молча кивнул, два приятеля неровным шагом тронулись из кабачка. Шли они долго, периодически приваливаясь то к заборам, то к домам, а то и вовсе падали в пыль. В итоге с грехом пополам друзья добрались до жилища сапожника, примостились на лавочке, чтобы передохнуть.
- Э, дружище, так ведь и ты еле стоишь, - сказал чуть протрезвевший сапожник, - что я за друг такой, если не помогу?
Что же, теперь сапожник повёл домой мельника, а едва приятели оказались возле дома, сразу наткнулись на жену мельника, спустившую на них всех собак. Было это далеко не в первый раз, друзья лишь глупо хихикали до тех пор, пока Жанна в сердцах не кинула на землю очередной глиняный кувшин и не скрылась в доме.
- Ночь на дворе, - заметил Крус, - всяко может случиться.
- Верно.
И что же? Приятели, обнявшись и поддерживая друг друга, вновь направились к сапожнику, где всё повторилось снова. Провожали друг друга до дома Крус и Храс всю ночь, в итоге свалившись в бурьян на середине пути уже под самое утро, там и уснули оба. Односельчане, посмеиваясь, проходили мимо, но Крус и Храс спали мертвецким сном, ничего вокруг не слыша и не замечая. Проспали приятели до вечера, очухавшись перед закатом.
- Крус, - Крас крутил головой и потирал затылок, - А как мы сюда попали?
- Знать не знаю, - отозвался Крус, - мы вроде бы домой шли...
- Не иначе опять нечистого проделки, - сделал вывод сапожник, - ох, беда.
- Нет, это уж совсем никуда не годится, - решил Храс, поднимаясь и таща за собой приятеля, - этого мы ему с рук не спустим, довольно ему над нами глумиться!
- А ведь и правда! - согласился Крус, - Хватит с нас! Дружище, как у тебя с деньгами?
- Водятся, - улыбнулся сапожник, - куда ж без них?
- И у меня, - звякнул кошельком мельник, - а ну давай к кузнецу, потом к колдуну, зададим чёрту на орехи!
- Давно пора, - обрадовался приятель, - Идём!
Загоревшись идеей наконец-то приструнить чёрта, обитавшего согласно слухам в развалинах замка близ деревни, друзья даже не заглянули в кабачок, чтобы опохмелиться, а сразу направились к деревенскому кузнецу. Тот, памятую о женитьбе мельника на его дочери без родительского согласия, даже на порог не хотел впускать приятелей, но обещанная сумма убедила его в обратном. Про себя кузнец решил, что грех упускать такой случай, ведь всё равно два идиота в любом случае, когда минет надобность в доспехах и оружии, явятся к нему, чтобы продать железяки.
- Ох, Пак, - сказал Храс, наблюдая, как кузнец шустро стучит молотом, доводя до ума заготовку, - выручил ты нас, не забудем.
- Да, старина, - вторил ему Крус, - вовек не забудем!
- А на что вам вообще сдалось это? - кузнец подхватил заготовку клещами и сунул в воду.
- Такое дело, старина, - пояснил мельник, - пора бы приструнить нечистого, довольно ему над нами шутки шутить. Вспыпем чёрту по первое число.
- И своего не упустим, - добавил сапожник.
Пак покачал головой, решив, что приятели тронулись умом, затевая такое. И хоть выглядели посетители помятыми и не совсем трезвыми, кузнец подумал о том, что затея может окончиться плохо, а потому сделал попытку отговорить приятелей от их неразумной затеи, тем более что Пак не хотел, чтобы в случае чего Жанна лишилась мужа, а внуки отца. Но кузнец лишь даром потратил время, отступать Крус и Храс решительно не желали, не помогло даже предложение посетить вместе кабак, а потом и ярмарку. Друзья стояли на своём, даже подняли цену, так что Пак сдался, однако решил поработать на совесть, дополнительно укрепив защиту, а оружие наточив поострее.
В общем, кузнец отложил прочие заказы и вооружил приятелей до зубов, снабдив тяжёлыми доспехами, всё же надеясь, что дуралеи устанут от тяжести да и бросят свою затею. Пак опустил в свой карман приличную сумму, Крус и Храс, лязгая железяками, направились к местному колдуну, а кузнец, едва приятели скрылись из вида, запер кузницу и побежал прямиком к дочери, надеясь на её поддержку в этом вопросе, ведь как-никак раздолбай-мельник жену и детей любил, а потому должен был к ней прислушаться. Но кузнецу не повезло. Жанна и так дулась на отца, да ещё и очередная выходка муженька подлила масла в огонь, женщина совсем рассвирепела и даже слушать не стала отца, велев детям спустить на него собак, а сама пригрозила родителю арбалетом. Опешивший от такого приёма Пак не нашёл, что сказать, а между тем дочери и сын привели собак и в самом деле спустили их на кузнеца, так что пришлось старине Паку нестись во все лопатки, улепётывая до самого дома под смех и свист односельчан. Жанна топнула от досады, крепко выругалась и поводила арбалетом в поисках подходящей цели, дабы хоть так выпустить часть своего гнева. Никого, кроме старого ворона, обитавшего отчего-то в дупле векового дуба, под руку женщине не попалось, Жанна вскинула арбалет и выпустила болт прямо в дупло, куда хитрый ворон предусмотрительно скрылся, заметив угрозу. Птица обиженно каркнула, когда арбалетный болт вонзился в дальнюю стену дупла, Жанна подхватила с земли горсть упавших каштанов и запустила в дупло, затем скрывшись в доме. Ворон чуть посидел в своём дупле, а после кое-как выбрался наружу, пристроившись на ветке, принявшись наблюдать, желая всё же узнать, что будет дальше. Крус и Храс не показывались, так что ворон вновь убрался в дупло, где и затих часа на два, а после не выдержал и вылетел в деревеньку, потому как любопытство, не чуждое и птицам, победило желание спокойно отсидеться в дупле.
Облетев деревню, ворон нигде не обнаружил приятелей, а потому надумал вернуться в своё дупло и дождаться их возвращения, однако внимание птицы привлёк разговор местного колдуна и старшины, обсуждавших Круса и Храса. Ворон присел на забор и превратился в слух.
- Да сделай ты с ними хоть что-нибудь! - колдун ругался и проклинал приятелей, - Эти паршивцы мне чуть двор не спалили!
- А что ж сам-то не сделаешь? - усмехался старшина, - Ты колдун вообще или кто?
- Да я, - кипятился колдун, - злюсь я, в общем... Натворю дел под горячую руку, ты ж меня потом и сжечь прикажешь, а то я тебя не знаю.
- Всё может быть, Луш, - пожал плечами старшина, - а что я могу? Ну, выдерут их, так не поможет. В колодки и в холодную? Так выйдут рано или поздно.
- Изгони их, - посоветовал колдун, - житья от них никому нет.
- Совсем сдурел? - старшина рассердился, - Какой ещё идиот в нашей деревне откажется от сапожника? А мельника где я тебе такого найду? Меня ж самого загрызут!
- Загрызут, - с сожалением согласился Луш, - Но не королю же писать? Пришлёт ещё Седриксона на наши головы...
- Не поминай его, - махнул рукой Цирнел, - хоть и главный колдун всего королевства, а похуже наших дураков будет. Помочь-то поможет, если король прикажет, а вот про остальное... Лучше не связываться. Слушай, Луш, а чего они к тебе припёрлись? Чего хотели-то?
- О, - колдун закатил глаза, - на чёрта собрались, на того, что в развалинах. Чуть душу из меня не вытрясли, пришлось заколдовать их железяки да зелий всяких надавать, еле отстали.
- На чёрта? - усмехнулся старшина, - А, ну и пусть идут. Нет там никакого чёрта, брехня это, сам знаешь.
- Они не знают, - буркнул Луш, покосившись между тем на пристроившегося на заборе ворона.
- Так что ж ты злишься? - удивился Цирнел, - Побесятся и успокоятся.
- Так-то оно так, - колдун вновь покосился на ворона, - а если там и в самом деле чёрт сидит? Да не один?
- Ну, - сказал старшина, - свернут себе шею, делов-то. В любом случае хуже не будет.
- Ага, - Луш подхватил комок земли и не целясь сбил одним броском ворона с забора.
Ворон свалился в траву, даже клюв не успев открыть, чтобы каркнуть. Слегка оглушённая птица запуталась в траве, после, выбравшись, взмахнула крыльями, сделала круг над колдуном и старшиной, затем устремившись к развалинам замка. Всё, что было ему нужно, ворон узнал, а теперь готовился посмотреть, чем займутся приятели.
Как и было сказано, Крус и Храс топали к развалинам старого замка, нагрузившись помимо прочего едой и выпивкой, потому как полагали, что дело может и затянуться, а сидеть голодными приятели не собирались. Добравшись до леса, мельник и сапожник сошли с тропинки и принялись прорубаться сквозь плотный кустарник, загораживающий им путь к старой каменной дороге, по которой некогда в замок въезжали его обитатели. От замка остались одни развалины, болтали, что там нечисто, да и заброшено было всё давно, так что посещало развалины лишь зверьё, иногда были и люди, в частности разбойники, которых как раз в развалинах и отловили королевские солдаты, присланные после многочисленных жалоб из ближайшего крупного гарнизона. Разбойников поймали, повесили прямо на месте, что прибавило дурной славы и без того не пользовавшегося любовью месту. Иногда местные жители видели проблески огней в чаще леса, слышали чьи-то стоны и завывания, списывая всё на нечистого. На самом деле стоны и завывания были ни чем иным, как "развлечением" древесных жаб, обитавших в развалинах в весьма почтенном количестве, а огоньки всего лишь светлячками, но что только не придумает человек, подстегнув и так богатое своё воображение. Знающие люди понимали, в чём дело, но помалкивали, посмеиваясь над простофилями, а колдун, тоже знавший, пугал при случае детишек. Только вот колдун, не смотря на всю его учёность, иногда всё же сомневался в том, что всё объясняется так просто. Лушу приходилось иметь дело и с чертями, и с демонами, и ещё незнамо с кем, перед тем как колдун решил выбрать жизнь поспокойней и осесть в деревеньке. Так что с точки зрения Луша приятели рисковали, надумав сунуться в развалины, да ещё и вознамерившись накостылять чёрту.
Сам же чёрт, действительно обитавший в развалинах, и помыслить не мог о подобном, ибо перед жителями деревеньки не был виноват ни в чём. Да и пойди кто на него войной, старый чертяка убежал бы во все лопатки, на помощь рассчитывать не приходилось, потому как сам чёрт уже давно был изгнан Владыкой Преисподней за увлечение астрологией. Наука, коей внезапно увлёкся этот конкретный чёрт, требовала постоянно таращиться в небеса, что отнимало порядочно времени, заставляя забыть о своих обязанностях, так что терпеть начальство не стало, нажаловались Владыке, а тот и велел вышвырнуть чёрта вон, чтоб других чертей не смущал да даром не ел свой хлеб. Чёрт ничуть не смутился, обрадовавшись, что появилось столько свободного времени, но оказавшись за воротами, а потом и в мире людей, приуныл, поняв, что самому придётся зарабатывать на жизнь и на вовсе не дешёвые инструменты и книги. Впрочем, чёрт быстро нашёл выход, занявшись составлением гороскопов и продавая предсказания, так что вскоре разбогател, а разбогатев, бросил это дело, облюбовав подходящее местечко, где никто и никак не мог помешать его увлечению астрологией. Ночи напролёт старый чертяка таращился в телескоп, чертил схемы, писал книги, а днём отсыпался, изредка, обратившись в человека, навещая рынки и лавки, закупаясь необходимым. В своём занятии чёрт достиг определённых успехов, уже начав подумывать о том, чтобы написать научную работу и тем прославиться, заткнув за пояс прочих астрологов, особенно высмеивающих его шарлатанов. Чёрт при случае и сам любил пошутить и посмеяться над кем-нибудь, но откровенные невежды его бесили. Самомнение хлынуло через край, чёрт даже обзавёлся роскошной чёрной мантией и прочими атрибутами матёрого звездочёта, да и разгуливал в таком виде по своим развалинам, не снимая всё даже на время сна.
На его счастье, в этот день чёрта замучила бессонница, так что он без труда засёк нежданных посетителей ещё тогда, когда те принялись крушить кустарник.
- Кто ж такой умный нашёлся? - проворчал звездочёт, припомнив, как его изгнали из почти такой же деревни за полностью сбывшееся предсказание, касавшееся тамошнего старшины и одного из монахов ордена Вил.
Мельник и сапожник упрямо прорубались к развалинам, чёрт от греха подальше запрятал своё барахло и решил затаиться, а коли будет возможность, то и подслушать людей, чтобы узнать, зачем именно они явились в развалины. Так он и поступил, забравшись в остатки башни, ловко перепрыгнул обвалившийся пролёт, скользнул вниз по стене и очутился возле маленького отверстия, образовавшегося в результате выпадения из стены нескольких кирпичей.
Ждать пришлось около полутора часов, именно столько потребовалось приятелям, чтобы добраться до места. Крус и Храс порядком притомились, а потому присели на большущий плоский камень как раз неподалёку от дыры, из темноты которой таращился на них чёрт-астролог. Мужчины вспотели, устали, да проголодались, а потому решили для начала набить пузо, чуть подремать, а уж потом ловить и бить чёрта. Вопреки обыкновению, чесать языком приятели не спешили, поэтому чёрт не услышал ничего, кроме редкой ругани.
Естественно, что после еды и кувшина пива приятелей разморило, тут же начался спор: кому первому караулить? Чёрта позабавила ссора, он довольно хмыкнул и пожалел, что сейчас не ночь на дворе, а то упускать такое развлечение для чёрта было бы совсем непростительным. "Эх, были времена," – подумал старый чертяка, вспоминая молодость, - "а нынче… Вот уж я разворчался, эдакий старый дурень! Совсем как папаша, чтоб ему серы не досталось. Как заведёт иной раз шарманку… А теперь я и сам такой. И ведь есть, что вспомнить!" Звездочёт позволил себе отвлечься от наблюдения за двумя людьми, продолжавшими спор, предаваясь воспоминаниям. Ах, как славно он пугал и доводил до седых волос людишек, как мастерски обманывал на ярмарках доверчивых купцов и покупателей, а уж как он разогнал монахов из их монастыря, да так, что тот по сей день стоит пустым… В общем, чёрту действительно было, что вспомнить, и кабы не его увлечение астрологией, то нечистый мог бы сделать неплохую карьеру среди соплеменников, но проклятая наука, завладевшая им невесть с чего, поставила на карьере жирный крест. Чёрт не раз об этом жалел, думая пересилить себя и бросить астрологию, однако это ему оказалось не под силу.
Крус и Храс наконец-то договорились, решив свой спор тем, что тащили жребий. Сапожник завалился спать прямиком на камне, а мельник, широко зевнув, принялся расхаживать вокруг, чтобы ненароком не задремать. Бродил он долго, временами останавливаясь и прислушиваясь, так что наблюдавший за мельником чёрт порядком устал, боясь лишний раз пошевелиться и ненароком нашуметь. Тут со стены спикировал ворон, уселся на сгнивший ворот колодца и привлёк своим появлением внимание мельника. Мужчина немедленно выругался и наклонился, чтобы поднять камень и прогнать надоедливую птицу. Ворон коротко трижды каркнул, слетел с гнилой деревяшки и поскакал по земле в сторону, шустро скрывшись в густой траве. Мельника это не остановило, мужчина принялся швырять камни наобум, полагаясь на удачу. Чёрт зевнул сам, а после заметил ворона, который пешком обошёл мельника и теперь с интересом наблюдал за мужчиной, продолжавшим метать камни в траву. Похоже, что птицу это забавляло. Непонятно, зачем ворон вообще тратил на это своё время, а потому чёрт подумал, что это не просто так.
Очередной камень, подхваченный Крусом, предательски выскользнул из пальцев и угодил в дремавшего Храса. Сапожник вскочил, очумело озираясь по сторонам, а увидев, чем занимается его приятель, без раздумий запустил в него куском штукатурки за такую глупую с его точки зрения шутку. Штукатурка шмякнулась мельнику в затылок, тот развернулся и уже целенаправленно запустил в друга мелким камушком.
- Сдурел? – заревел сапожник.
- Это я-то? – возмутился мельник.
- Ты чего кидаешься?
- Я не кидаюсь. Ты чего кидаешься?
Слово за слово, так и пошло, кончившись дракой. Чёрт довольно потёр руки, наблюдая за потасовкой и радуясь, что всё решилось само собой без всякого его участия. Глядишь, поссорятся ещё крепче да и уберутся восвояси, не надо и делать ничего. Но – не вышло. Внезапно приятели остановились и высказали одновременно пришедшую им в голову мысль:
- Чёрт! Его рук дело.
Сам чёрт удивился, потому как был не причём, но вспомнил о том, что людям вообще свойственно обвинять его сородичей во всех бедах и несуразностях. Астролог припомнил свой гороскоп на сегодня и нахмурился, решившись почесать затылок, пошевелившись в своём убежище. День, если верить звёздам, был для чёрта весьма неоднозначным, ожидать следовало чего угодно.
Потасовка моментально прекратилась, Крус и Храс вспомнили, зачем именно они явились в развалины. Приятели стали думать, как отыскать чёрта да всыпать ему по первое число. Естественно, сам чёрт, продолжавший за ними наблюдать, это услышал, принявшись гадать: откуда о нём вообще узнали? Сидел он в развалинах тише воды, ниже травы, никуда не встревал, да и в Каринни был всего раз, покупал там хлеб, прикинувшись бродячим артистом. Прошёл тот визит без шуток и пакостей, так что деревенские жители вряд ли могли бы что-нибудь поставить ему в вину. Убедившись, что приятели не собираются отступать, чёрт решил, что этого он просто так не оставит. Правда, он вновь вспомнил свой гороскоп на сегодня, а поскольку относился к таким вещам серьёзно, то передумал, решив как следует спрятаться и пересидеть где-нибудь в укромном местечке до тех пор, пока Крус и Храс не бросят свою затею и не покинут развалины замка.
Последующие события показали, что чёрт был абсолютно прав, в очередной раз прислушавшись к советам звёзд. Приятели окончательно успокоились и принялись за дело, для начала решив обойти все помещения, в которые можно было проникнуть без особых проблем. Комнаты и залы были сплошь завалены мусором, в коридорах виднелись потёки, полы растрескались и кое-где провалились, а уж потолок представлял собой решето. Поняв, что в таких помещениях никто жить бы не стал, Крус и Храс подосадовали, что даром потратили время и перешли ко входу в подвал. Тут уж приятелям пришлось потрудиться, разбирая завалы, чтобы часа через четыре с небольшим наконец-то оказаться у чёрного отверстия, из которого тянуло гнилью и сыростью.
- Вот так штука, - пробормотал, принюхавшись, сапожник, - а говорили, что здесь лучшие подвалы на всю округу, потому-то тут и хранили старые вина и какие-то картины.
- Ну, говорить-то всё можно, - пожал плечами собеседник, - может быть, оно так и было, но не теперь. Вот незадача - темно как в колодце в полночь.
- Факелы будем делать? - осведомился Храс.
- Придётся, - согласился мельник, - правда, я где-то вижу свет, но лучше уж сделать свой.
- И то верно.
Друзьям пришлось вернуться в лес, чтобы раздобыть смолистые ветви, а после обмотать их всяким тряпьём и мусором, подобранным здесь же, и долго намазывать смолой, водя такими на скорую руку сооружёнными факелами по стволам деревьев, предварительно изрубленных топором. На это ушёл ещё час, время таяло катастрофически быстро, приближая сумерки, а за ними и ночь. С одной стороны соваться ночью в такое место было плохой затеей, приятели потому и отправились в развалины при свете солнца, а с другой - нечисть как раз и выходит тогда, когда стемнеет. А уж желание накостылять чёрту перевесило всё остальное.
Когда приятели скрылись из вида, чёрт, наблюдавший за ними из своего убежища, выбрался оттуда и довольно потёр руки. Самому-то ему не хватило бы силёнок, да и руки не доходили, а вот теперь два простака сделали за него работу, расчистив вход в подвалы. Так что Крус и Храс, сами не ведая, обеспечили старого чертяку внушительными помещениями, куда астролог вознамерился перебраться и перетащить всё своё барахло, когда уляжется эта неурядица. Тут чёрт вспомнил про телескоп. Если остальную мелочь спрятать не составило труда, то вот прибор, наскоро прикрытый тряпьём и мусором, вполне мог стать добычей деревенщины. "И ладно бы украли," - думал звездочёт, карабкаясь на башню, - "так разобьют и бросят." Чёрт добрался до нужного места, но тут вернулись мельник и сапожник, так что вновь пришлось затаиться, наблюдая сквозь дыры в стене. Ворон, по-прежнему сидевший рядом с высокой травой, тоже сменил место и примостился ближе ко входу в подвалы, но как и сам чёрт лезть в подвалы не пожелал.
Крус и Храс подошли к чёрному входу в подвалы, разожгли огонь, запалили факелы и медленно побрели внутрь, не желая спугнуть добычу. Сама же добыча развернула телескоп и наблюдала за приятелями до тех пор, пока мужчины не скрылись за поворотом.
Крус громко чихнул, с отвращением вдохнул затхлый воздух и поднёс факел к развалившейся бочке, заглянул в обломки.
- Никого, - сообщил он приятелю.
- И тут никого, - добавил Храс, осматривающий в тот момент какие-то ящики.
- По-моему, - предположил мельник, - тут вообще никого.
- Ага, как же, - не согласился сапожник, - ты думаешь, чёрт уж совсем дурак? Небось думает, что если мы его не видим, да говорим, что нет никого, он и покажется? Нет, брат, он так не думает. И ежели мы не осмотрим всё - точно упустим.
- Верно.
Приятели, облазив все подвалы, не нашли ничего ценного или важного, не говоря уже о самом чёрте. Впрочем, они обнаружили лестницу и одновременно присвистнули, поняв, что подвалы имеют как минимум пять этажей. Обычные замки так не стоили, ограничиваясь максимум двумя подвальными этажами да кучей тайных подземных ходов, но здесь было не так.
- Вот так штука, - пробормотал сапожник, зажигая очередной факел от предыдущего, - эдак мы тут неделю лазить будем.
- Вот и я про то, - огорчился мельник, - чёрт-то не дурак, не глупей нас во всяком случае. Но если лестница одна...
- Никуда не денется, - обрадовался Храс.
- Вот что, - решил Крус, - пробежим тут всё да посмотрим, а коли лестница и вправду одна, то деваться ему некуда, завалим её, но сначала подожжём везде мусор.
- Ага, прям от дыма чёрту урон хоть какой будет, - проворчал Храс, - чёрту и от дыма? Нет, брат, тут нужно по-другому. Сколько нынче берут землекопы за труды?
- Они здесь причём?
- Притом, - ответил сапожник, - что пророют от колодца канаву да и затопим сразу все подвалы, от воды-то чёрту конец настанет, это не дым, которым он как мы воздухом дышит.
- Маралана может рассердиться, - нахмурился Крус, - чтоб так с водой...
- А то как будто раньше в пруду чертей не топили, - возразил сапожник.
- Так-то оно так, - покачал головой Крус, - но богиня может обидеться. Если чёрта по силам и нам одолеть, то Маралана... Лучше её не злить.
- Она и так злая.
- Ну, не скажи, - возразил мельник, - Маралана никогда в беде не оставляла мои мельницы, а уж зимой... Лучше лишний раз не злить богиню. Тут скорее нам бы старый бог пригодился, но если б он стал разбираться, то не чёрту вовсе, а нам могло бы на орехи достаться.
- Их не поймёшь, это точно, - согласился Храс, - а мой огневик точно с чертями воевать бы не пошёл, ну, если только б они ему самому досадили.
Приятели вновь отвлеклись от дела, принявшись рассуждать о богах и их достоинствах, не забывая и об их недостатках. Впрочем, самой Маралане, которую благословляли и проклинали одновременно почти все живущие в королевстве, не было никакого дела до затеи приятелей. Богиня воды давно впала в многовековую депрессию, показываясь лишь тогда, когда желала сама, а всю свою "работу" свалила на помощников и существ рангом пониже. Чудом выжив после той злосчастной битвы, богиня всё же "сохранила должность и положение", но обида была так сильна, что женщина сначала злилась, потом смирилась, а под конец загрустила, решив, что никто ей не нужен. Однако, тут Маралана лукавила, на деле страдая от одиночества, но упрямство не позволило бы ей в этом признаться даже самой себе. А вот Варкх, которого упомянул кузнец, был весьма деятельным богом и даже под настроение мог не только поджечь лес, приводя в ярость других богов и друидов, мог он и запросто отодвинуть кузнеца от работы, чтобы самому встать на его место и махать молотом недели напролёт, переделав все заказы приглянувшегося ему смертного. Иногда бог огня позволял себе и другие выходки, но с оглядкой, потому что он хоть и был старшим среди богов, был всё же тот, кто мог его приструнить. Маралане было всё равно, Варкх не стал бы тратить своё время на одного-единственного чёрта, так что приятели могли бы вовсе не рассуждать на эту тему, в очередной раз теряя время.
Но мельник и сапожник так просто сдаваться не желали. Потеряв всё же терпение, наскоро облазив все пять подвальных этажей, приятели со злости запалили весь мусор и выбрались наружу во двор, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Сначала из подвалов лишь потянуло горелым, потом показались струйки дыма, а через час с четвертью смрад в округе стоял такой, что не выдержал даже чёрт, принявшись кашлять и отплёвываться, хоть и сидел он высоко от подвалов. Понятное дело, что люди не выдержали гораздо раньше и сбежали из развалин, пристроившись неподалёку и гадая - выкурят ли они чёрта или нет? Тут Храс решил, что чёрту совсем не обязательно драпать через ворота, как драпанули они сами, а потому упустить нечистого можно как нечего делать. Приятели разделились и принялись кругами бродить вокруг развалин, условившись позвать друг друга в случае чего.
Удивительно, но из всех зрителей и участников этого безобразия наиболее стойким к дыму и зловонию оказался ворон. Птица дольше всех продержалась во дворе, а когда у ворона закружилась голова, только тогда он покинул развалины, и то сделал это пешком, притом совершенно неторопливо. Выбравшись на относительно свежий воздух, ворон облюбовал себе очередную толстую ветку, желая продолжить наблюдение.
А между тем пожар разгорался, постепенно перекидываясь из подвалов на первый и последующие этажи развалин. Мусора за века запустения скопилось предостаточно, да и кое-какие элементы замка были построены из прочного дерева, способного пережить многое, но только не огонь. Развалины в конечном итоге вспыхнули до небес, перепугав этим чёрта, кинувшегося немедленно спасать своё добро. Идею спасти телескоп астролог отбросил сразу, но вот книги, инструменты и рукописи спасти следовало любой ценой. Чёрт заметался как ошпаренный между тайниками, собирая своё барахло. Добра набралось порядочно, но звездочёт не пожелал оставить ничего и теперь, сгибаясь под тяжестью большущего узла, пробирался к воротам, надеясь всё же ускользнуть.
И вот, сгибаясь под грузом, чёрт скользнул через ворота в лес, где немедленно столкнулся с сапожником.
- А! - Храс взревел, поднял меч, - Крус! Сюда!
Внезапно прямо из ничего огромная масса воды прямо из воздуха обрушилась на развалины, насквозь промочив и их, и всех, кто оказался неподалёку. Послышался громкий противный пшик, огонь потух, и без того удушливый дым смешался с паром и растёкся по окрестностям. Сапожник закашлялся, глаза утонули в слезах так, что открыть их не было никакой возможности, чем немедленно воспользовался чёрт, ускользнув-таки со своим добром в спасительную темноту леса. Ворон, сидевший на ветке, угорел практически моментально, свалившись в траву без сознания. Мельник, спешивший на подмогу к своему приятелю, в дыму сбился с пути и свалился в яму, где от дыма почти задохнулся, но всё ж выбрался, но куда теперь идти понятия не имел, так же как и Храс утопая в слезах и изнемогая от кашля.
Но откуда взялась вода? А случилось вот что. Богиня воды, о которой сегодня вспомнили приятели, в очередной раз надумала посетить уединённое озеро, скрывавшееся в восьми милях от развалин замка, в котором мельник и сапожник надумали ловить чёрта. Конечно, Маралане не составило бы никакого труда получить воду в любом месте и в любом количестве для своих нужд, однако женщина предпочитала купаться в водоёмах, скрытых в труднодоступных местах. Там никто не мешал богине скинуть тяжелую мантию, раздеться, скользнуть с берега в воду и плавать в своё удовольствие, иногда в компании русалок, если те ей попадались, потому как русалки не рисковали лишний раз показаться ей на глаза. Это озеро, поскольку русалки и прочие сказочные существа там отсутствовали, приглянулось Маралане, его богиня посещала чаще остальных. Вот и в этот вечер, когда уже стемнело, Маралана добралась до озера, сбросила одежду и прыгнула в воду. Наплескавшись вволю, богиня вымыла свои длинные тёмные волосы, выбралась на сухой берег, отряхнулась и занялась собой как самая обычная женщина. Потратив прилично времени, чтобы "навести красоту", а заодно и высохнуть, Маралана оделась и подошла к берегу, превратила воду в зеркало и залюбовалась собой. "Чего-то всё же не хватает," - подумала богиня и вспомнила об одной из своих статуй, установленной в одном из её храмов. В руке немедленно сформировалось ледяное копьё, женщина снова посмотрела в "зеркало". "Неплохо," - подумала она, но всё же избавилась от копья, решив, что с ним она смотрится не очень в данный момент. Оружие сменилось ледяной короной, которую Маралана тут же одела на голову. Корона тоже чем-то не понравилась богине, женщина избавилась и от неё, принявшись перебирать всё, что приходило ей в голову, но в итоге богине так ничего и не понравилось. Маралана огорчилась, не сумев подобрать для себя подходящую вещь, но после подумала, что всё равно некому оценить её красоту, а потому успокоилась, решив остановиться на привычном для себя облике. Тут женщина поняла, что проголодалась. Видела в темноте богиня воды превосходно, а потому ей не составило труда углядеть затаившегося в густой траве зайчишку. Зайчатину Маралана любила, особенно жаренную с приправами и красными яблоками, запечёнными в сахарном сиропе. У женщины потекли слюни при мысле о таком ужине, она моментально переместилась к траве и схватила зайца за уши, выудив того из зарослей.
- На разок хватит, - решила богиня, оглядывая упитанную тушку, - но жаль, что шкурки маловато, только на одну рукавицу. Ну, это не беда - где один заяц, там и другой, попадётся ещё, сошью себе сразу пару.
Дело было за малым - привычным движением свернуть шею ушастому или треснуть его об дерево, ободрать шкуру, распотрошить да зажарить. Богиня протянула руку, но тут заяц, у которого от страха сердце ушло в пятки, дернулся и обмяк, безжизненно повиснув в её руке.
- Сдох что ли? - недовольно пробормотала Маралана, покосившись на добычу, - Фу, падаль!
Богиня вознамерилась немедленно выбросить зайчишку, не желая питаться дохлятиной, но тут пригляделась и поняла, что случилось.
- А ведь почти провёл меня, паршивец, - вновь забормотала женщина, снова протянула руку к зайцу, намереваясь свернуть последнему шею.
Видимо, на этот раз ледяное сердце богини всё же подтаяло, потому что Маралана, намереваясь наконец-то покончить с зайцем и съесть его, замедлила руку, словно о чём-то задумалась. Женщина перехватила зайчишку поудобнее, положив его к себе на левую руку, а правой прикоснулась к шерсти сверху, погладив зайца по спине. Богиня почувствовала приятное тепло, исходившее от зверька, заячья шерсть тоже показалась приятной на ощупь на этот раз. Она присела на корягу, не отпуская ушастого и продолжая гладить по спине свой потенциальный сегодняшний ужин. Заяц хоть и был без сознания, продолжал бояться. Маралана чувствовала, как маленькое сердечко часто колотится под шкурой, чувствовала, как мелко и почти непрерывно сокращаются мышцы, заставляя чуть подрагивать тело добычи. Это было неприятно. Но тепло, исходившее от зайчишки, мягкая и гладкая шерсть, приятно касающаяся рук, это завораживало по непонятной причине. Женщина несколько раз вздохнула и пожалела зайца, решив на этот раз пощадить этого конкретного ушастого и взять его к себе.
- Нет, - сказала Маралана, глядя на зайчишку, - я тебя не съем. Я съем...
Богиня огляделась в поисках добычи, потому как хоть и передумала есть зайца, остаться без ужина не желала.
- ... его! - продолжила богиня, со всей силы запустив моментально сформировавшееся в руке ледяное копьё в сторону леса.
Уверенная в том, что не промахнулась, Маралана поднялась с коряги и не выпуская зайца неспешно направилась к лесу. Копьё угодило кабану точно в сердце, богиня довольно улыбнулась, прикидывая, как разделает тушу и попирует. В лесу зашуршало, показались ещё кабаны, которые, завидев мёртвого сородича, не придумали ничего лучше чем попытаться затоптать женщину, сбив её с ног, а потом и разодрать бивнями. Плохая затея. Вода есть везде и Маралане не составило труда обратить в лёд кровь всех опрометчиво попытавшихся напасть на неё врагов.
- Надо же, - усмехнулась женщина, - какая добыча. И куда мне столько? Одного бы хватило, а теперь думать, что делать с этими. Да их тут штук двадцать, не меньше. Вот уж свезло... Ладно, заморожу, припрячу, будет запас, хоть не люблю я перемороженное мясо...
Богиня снова погладила ещё не очнувшегося зайчишку, оглядывая так неожиданно свалившуюся богатую добычу. Маралана несколько раз тяжело вздохнула и опустила зайца в траву, намереваясь заняться делом. Тут вдалеке что-то вспыхнуло, пламя озарило верхушки деревьев, а вскоре ветер донёс до неё противный запах пожара. Заяц в траве очухался и сразу дал стрекача.
- Ну, всё, - рассердилась богиня и сжала кулаки.
Маралана разозлилась на себя за слабость по отношению к зайцу, разозлилась на кабанов, разозлилась на внезапно вспыхнувший пожар, разозлилась на всё. И взмахнула руками. В отличие от людей, Варкх поджигателей любил, поскольку иногда промышлял тем же самым, а потому Маралана погасила развалины, погасила не потому, что просто хотела потушить пожар и кого-то спасти, а погасила лишь затем, чтобы хоть как-то досадить старшему брату, лишив того зрелища очередной победы огня. Богиня немедленно пожелала увидеть результат устроенного ею локального потопа, забыла про ужин и вскоре очутилась возле парящих зловониями развалин.
- Так, значит, - Маралана узнала мельника, - вот как ты платишь за мою доброту. Надумал к братцу? Ну, как знаешь!
Богиня решила, что пожар устроил мельник, а потому разобиделась ещё больше. Отойдя дальше в лес, Маралана наткнулась на чёрта, с трудом тащившего свои пожитки. Богиня знала про чудака-астролога, и раз уж мельник решил нагадить учёному, который ничего плохого ему лично не сделал, то что мешает ей разобидеться ещё больше и пойти ещё дальше? Маралана вернулась к озеру, в руке привычно сформировалось ледяное копьё, только на этот раз куда большего размера, да и отличалось копьё от обычного утолщением в середине. Со злой улыбкой богиня запустила копьё по направлению к Каринни, повторив действие шесть раз.
- Ну, - усмехнулась женщина, - посмотрим, как тебе это понравится, поджигатель помоек и развалин. Сможешь ли ты это сжечь...
Маралана рассмеялась на весь лес, забрала добычу и была такова.
Отплевываясь, стоная и кашляя, Крус и Храс покидали развалины. Ворон остался лежать в траве и очухался только на другой день, а потому пропустил то, что было дальше. Поняв, что ничего они так и не достигли, мельник и сапожник возвращались в Каринни. Приятели порядком наглотались дыма, в головах у обоих был сущий ад, к тому же мокрая одежда затрудняла движения. Сил не осталось даже чтобы ругаться, весь путь к деревеньке Крус и Храс проделали молча, добравшись лишь под утро. Приятели так устали, что немедленно завалились спать в доме сапожника, рухнув на кровать не раздеваясь. Так они и проспали почти до самого вечера, а после проснулись и принялись приводить себя в порядок. И если сапожник был относительно спокоен, то мельник изрядно нервничал, готовясь к очередному "концерту" Жанны, потому как жена никак бы не пожелала оставить без внимания его очередную проделку, заставившую мельника исчезнуть из дома больше чем на день. Наконец приятели обсушились до конца, привели в порядок одежду, и Крус, оставив оружие и доспехи у приятеля, поспешил домой.
Мельник быстро добрался до дома, но к своему удивлению не застал дома ни Жанну, ни детей. Чуть подумав, мужчина решил проведать свои мельницы. Не желая возиться с ослом или с кобылой, Крус пошёл пешком. Мужчина прошёл деревеньку, свернул на глиняную дорогу и зашагал к реке. Часть мельниц была хороша видна издалека, ветряки исправно крутились, перемалывая зерно, зрелище радовало глаз мельника, работа шла и в его отсутствие, подмастерья справлялись. Крус прошёл мимо ветряков, полагая, что там всё в порядке, и направился далее к реке, где стояла остальная часть его мельниц. Мужчина предусмотрительно обзавёлся мельницами не только ветряными, но и водяными, что позволяло молоть зерно при любых условиях. Были ещё две мельницы на конской тяге, но те давно не работали, служа убежищем мужьям от разъярённых жён, не желавших терпеть случавшиеся иногда без повода грандиозные попойки, в праздники же женщины иной раз не отставали от своих мужчин, вынуждая старшину отправлять под замок и их при случае. Ну, так вот, Крус шагал к реке, желая проверить, как идут дела, но спустя несколько минут удивился, не слыша знакомого звука. Судя по всему, какой-то негодяй остановил мельницы. "Что-то случилось," - подумал мельник и прибавил шаг, - "неужто колёса? Ох, говорил мне отец, что менять их надо каждые четыре года, а вот теперь наверняка поломались. Но с чего ломаться железной осине? Из неё корабли по полсотни лет ходят, а колесо уж почти вечное. Или кто-то в обход договора решил лес сплавлять?" То, о чём вспомнил мельник, иной раз случалось, но кончалось всегда штрафом для незадачливых сплавщиков, надолго отбивая охоту гнать лес мимо его мельниц. Мелкие брёвна, попадавшие в колёса мельниц, ломали их или заклинивали, останавливая работу, а уж крупные вредили куда больше, если хорошенько разгонялись, но не так часто это происходило.
Крус добрался до мельницы и остолбенел - все семь его мельниц простаивали, тишина явно об этом свидетельствовала. Мужчина взошёл на первую из них, прошёл через все помещения и спустился к колесу. Ого! Мельник несколько раз протёр глаза, не веря им - колесо прочно вмёрзло в лёд, хотя на дворе стояло лето. Крус немедленно бросился осматривать другие мельницы, но и там картина оказалась той же, разве что на последней мельнице обнаружилась жена, дети и все его помощники и подмастерья, с остервенением откалывающие лёд, пытаясь высвободить угодившее в него колесо, да только напрасно - отколотый лёд снова прирастал обратно, как будто никто и ничего не делал.
- На всех мельницах то же, - вместо приветствия сказала Жанна, заметив мужа, - А где тебя черти носили?!
- Именно что черти, - буркнул Крус, - И давно так?
- Почти с ночи, - сказал один из подмастерьев, вытирая пот со лба, - сначала мы не поняли, но как вы и учили, привод отключили сразу, не то быть беде.
- А это не беда?! - снова рявкнула Жанна, - Крус, сдаётся мне, что твоих рук это дело.
- Это когда я колдуном стать успел?! - разозлился мельник, - И зачем мне свои собственные мельницы портить?!
- Прав был отец, - покачала головой жена, зная, что эта фраза точно разозлит мужа, хотя на самом деле Жанна с отцом не была согласна.
- Может быть, - протянул Крус, вызвав недоумение Жанны, - может быть... К колдуну надо идти, вот что. Может, порчу кто наслал, проклял или сглазил мельницы.
- И этот кто-то, - вмешался другой подмастерье, - явно с водой колдует, не то бы все мельницы перепортил, ветряки-то работают исправно.
- Или же денег не хватило колдуну заплатить, - почти согласился Крус, - или недоучка какой сам. Вот только не припомню, чтоб я кого обидел так, чтоб вредить мне с мельницами. Ладно, побьют меня иной раз, так то пустяки, ну, пошутят иногда, да и я так же, не со зла. Все ведь знают.
- Вот именно, - Жанна вздохнула, - Крус, ты точно ничего не натворил?
- Да когда б я успел? - возмутился мельник, - Всю ночь с Храсом чертей гоняли!
- Во-о-о-о-о-от! - протянула жена, - А говоришь, что ничего не натворил.
- Нет, - не согласился с Жанной Крус, - чертям такое не под силу, они бы скорее с огнём или с серой, с торговлей и прочим, но никак не с водой и со льдом, не под силу такое чёрту.
- А чертей-то хоть отдубасили и повыгоняли? - поинтересовался второй подмастерье, в то время как первый снова решил попытаться отдолбить лёд и влез на колесо.
- Да кто же его знает, - пожал плечами мельник, - сами угорели, думаю, что и чертям досталось.
- Угорели? - прищурилась Жанна, - Так это вы развалины подожгли? Из-за вас лес мог сгореть, а в Каринни такая вонь стояла, что коли дознаются про вас с Храсом, быть вам битыми, я и сама обоим добавлю!
- Да ничего бы не сгорело, - отмахнулся муж, - кто-то промочил нас до нитки и развалины заодно.
- Маралана, - решила Жанна, - больше некому. Видать, Крус, обидел ты её, вот и отомстила, вода ведь её стихия.
- Да как я мог её обидеть? - удивился мельник, - Хотели, правда, прокопать от колодца, чтоб подвалы с чертями затопить, но не стали же, решили, что не понравится ей такое.
- Не знаешь ты женщин, - покачала головой жена, - хоть она и богиня, но всё же баба. Вот и думай теперь, она ведь если обиделась, то это надолго.
- И что теперь делать? - задумался Крус.
Мельник принялся расхаживать из стороны в сторону, пытаясь что-нибудь придумать, чтобы освободить из ледового плена свои мельницы. Впрочем, оставались ещё ветряки, так что особого урона хозяйству простой водяных мельниц не принёс бы, но терять запас мощности, никак не зависящей от ветра, не хотелось. Сама же Маралана после сытного ужина и думать забыла про мельника и вчерашнее происшествие, даже не явившись посмотреть на результат своей проделки, занявшись от скуки рукоделием. И лучше было бы не напоминать богине о случившемся, та вполне могла и продолжить своё развлечение. Но мельник этого, конечно, не знал, а потому думал о том, как решить проблему.
Был в этой истории ещё один участник, никак себя пока что не проявивший. Бог огня Варкх, пока мельник ломал голову, наведался в парящие зловонием развалины.
- Эх, сестра, - вздохнул Варкх, присев на камень, - такой пожар испортила! Вонь одна только. Но что мешает повторить? Я не мельник и не сапожник, придётся тебе, сестра, хорошенько потрудиться.
Не желая смириться со случившимся, Варкх направил потоки огня прямиком в развалины, просушил их, а после пламя вспыхнуло с новой силой, взметнувшись на полмили вверх.
- Вот теперь славно, - потёр руки бог огня, - давно надо было спалить это непотребство. А ещё говорят, что жгу всё без разбору. Ну, что за народ, вечно пинать надо, чтоб хоть что-то сделали. А так, глядишь, хоть построят здесь чего путного.
Варкх засмеялся, довольный тем, что снова устроил пожар, а после решил проведать приятелей, посмотреть, чем они занимаются. Наведавшись к сапожнику, бог огня застал того мертвецки пьяным, валяющимся на кровати. Варкх довольно улыбнулся, мысленно пожелал Храсу отдохнуть после трудов, затем устремился к мельнику. Надо же было узнать, как обстоят дела у новоявленных поджигателей, раз они ему почти угодили, в том, что дело приятели не довели до конца, бог огня их не винил. Прибыв в дом мельника, бог огня никого там не застал и отправился на мельницы, где увидел то же, что и Крус. Поняв, что без сестры это не обошлось, Варкх прикинул, как помочь мельнику. Впрочем, как и сестрой, им двигали досада и желание отыграться.
В Каринни началась паника. Сельчане тотчас же завидели столб пламени, вновь взметнувшийся над развалинами. Решив, что это точно дело рук двух приятелей, которые, согласно слухам, накануне отправились туда гонять чертей, деревенские жители начали с того, что надумали хорошенько для начала отлупить обоих, вместо того, чтобы срочно углубить ров вокруг деревни и запастись водой на случай, если огонь всё же проникнет в деревеньку. Толпа двинулась к сапожнику, потому как тот проживал ближе всего, разломала забор и ворота, выволокла Храса из дому и принялась катать по земле, пиная его и плюясь на него же. Пьяный сапожник был настолько пьян, что даже этого не заметил, даже не проснулся. Видя такое дело, сельчане обозлились ещё больше. Сапожника отволокли на площадь, привязали к столбу, да так и оставили, занявшись наконец делом. Колдун бросился перебирать свои книги, чтобы справиться с бедой, нашёл нужную и принялся за колдовство, но куда тягаться сметному колдуну с богом огня? У местного мага ничего не вышло, добился колдун лишь того, что изменил направление ветра, обезопасив Каринни от пожара, а вот спасти лес ему оказалось не под силу. Увидев это, сельчане побили и колдуна, прикрутив его к соседнему столбу рядом с Храсом. Теперь же на очереди стоял мельник, следовало проучить и его, терпение жителей иссякло. Так Крус оказался прикрученным к столбу рядом с приятелем и колдуном, толпа разошлась, решив собраться под вечер, дав время старшине подумать, как следует поступить.
За всем этим наблюдал Варкх, от души веселясь. Бог огня покосился в сторону леса, но не заметил ровным счётом ничего, Маралана и пальцем не шевельнула для того, чтобы вновь погасить пожар. В то, что сестра не вмешается, верилось с трудом, Варкх призадумался, полагая, что сестра чего-то ждёт. Тут внимание бога привлекли монахи ордена Вил, степенно шагающие маленькой группой к храму своих покровительниц. Неужто фанатики проснулись и решили что-то сделать? "Да пусть хоть дерьмо своё едят," - подумал Варкх, провожая взглядом монахов, потеряв к ним интерес, вновь принявшись наблюдать за далёким пожаром. Монахи вошли в свой храм, заперли за собой ворота, а вскоре запах благовоний разнёсся по всей округе. Варкх презрительно скривился от запаха, обругал монахов, а после проскользнул за столбы и аккуратно перерезал верёвки, которыми были прикручены к столбам колдун, мельник и сапожник. Те рухнули на землю, бог огня отошёл подальше и надумал стать видимым, чтобы вмешаться напрямую. В этот момент "проснулась" Маралана. Богиня и вправду спала, наевшись фруктов и забросив свою вышивку, потому и пропустила начало очередного безобразия. И в этот раз женщина не стала думать, решив проблему разом. Маралана подхватила гигантский слой воды прямиком из океана со всеми угодившими туда морскими тварями и без затей обрушила его на развалины и лес, затопив всё морской водой. Пожар моментально погас, но воды было столько, что одновременно с огнём богиня бездумно погубила и многих лесных обитателей, заставив уцелевших броситься наутёк. Впрочем, до Каринни вода не дошла, так что деревенские жители в очередной раз восхваляли богиню, спасшую лес от огня и их самих. Варкха передёрнуло от хвалебных речей в адрес младшей сестры, бог огня плюнул от досады, махнул рукой и решил заняться новоявленными поджигателями. Ну, если с сапожником было всё более или менее понятно, то мельник, учитывая наличие у Круса водяных мельниц, вполне мог пойти на попятный и обратиться к Маралане, вымаливая себе прощение. Сестра могла и "растаять", и тогда Варкх лишится ещё одного потенциального сторонника, что не радовало бога. Переманивать друг у друга фанатиков, да и обычных людей тоже, было одним из любимых развлечений всех богов, ведь коснись чего, боги отыгрались бы на них же.
Постепенно колдун, мельник и сапожник стали приходить в себя. Первые двое от побоев, сапожник от пьянства. Когда Храс очухался, то немедленно поинтересовался происходящим. Двое собратьев по несчастью тут же накинулись на сапожника с кулаками и врезали ему от души, разозлившись ещё больше. Драка продолжилась бы и дальше, но тут явилась Жанна и прекратила безобразие, утащив мужа домой. Колдун и сапожник остались одни на площади возле столбов, чуток поругались, а после тоже поплелись по домам отлёживаться после трёпки. Бог огня, решив повременить с вмешательством, продолжил наблюдение, надумав подождать ещё какое-то время. После того, как площадь опустела, Варкх направился на мельницы, внимательно изучил лёд возле каждого колеса и выбрал для пробы дальнюю. Бог огня направил поток жара прямо в лёд, тот долго не желал поддаваться, но в итоге стал таять, но слишком уж медленно. Варкх порядком утомился, потратив значительное количество сил всего на одно колесо. Мысленно обругав сестру, бог чуток передохнул и направился к другой мельнице. Подмастерья, поняв, что ничего не смогут сделать, давно разбежались, так что Варкху никто не мешал. К полуночи бог огня растопил лёд на всех мельницах и думал, как бы сделать так, чтобы Крус сам догадался о том, кто же именно помог ему справиться с бедой. А ну как сестра узнает? Что тогда помешает Маралане каждый день морозить воду у колёс мельниц? Крус-то безусловно будет ему благодарен за помощь и займёт его сторону, но постоянно топить лёд никуда не годилось. Богиня воды может заморозить воду меньше, чем за секунду, а вот самому Варкху придётся тратить порядочно времени, чего бог огня никак не желал. Идти к сестре и просить за мельника? Вот ещё! Маралана, если порадовать богиню хорошим подарком, может и бросить свою затею, но тогда Варкх останется в проигрыше, потому как мельник наверняка спишет всё на саму богиню. И как быть? Бог огня призадумался, присев на порог последней мельницы.
- Твоих рук дело, братец.
От неожиданности Варкх подскочил на месте.
- Думаешь, я такого не почувствую? - Маралана собственной персоной стояла рядом, - Решил ещё одного смертного прикарманить?
- Может быть и решил, - сказал бог огня, - ты же ему только гадишь.
- А ты прямо весь такой добренький из себя, - недовольно фыркнула младшая сестра, - что упало, то и тащишь.
- А то ты так не делаешь? - удивился Варкх.
- Все делают, - пожала плечами богиня воды.
- Чего ты хочешь?
- За мельника? Да ничего, - Маралана посмотрела в сторону Каринни, - вопрос в том, чего хочешь ты.
- Помочь, - сказал бог огня и понял, какую глупость он сказал.
- Да-а-а-ааа, - протянулся младшая сестра, - Лучше уж сражу скажи, чего тебе.
- А продай мне его, - предложил брат, прищурившись и покосившись на женщину.
- Это что-то новенькое, - удивилась Маралана, - И что ты предложишь? Опять жратва и выпивка?
- Ну, чего-то ты должна хотеть? - спросил Варкх, решив поторговаться.
- Вот уж не знаю, - задумчиво протянула богиня, продолжая пялиться на деревню, где постепенно собирался народ, чтобы отпраздновать спасение от беды, - вот уж не знаю...
Бог огня промолчал. Брат и сестра молчали почти полчаса, наблюдая за людьми.
- У богини воды ледяное сердце, - со вздохом сказала Маралана, - но даже ледяное сердце чувствует, хоть и не так, как остальные. Я всегда завидовала им... Но я так не могу, и не только потому что у меня ледяное сердце и я богиня, а просто... просто это слишком больно, больно, но вместе с тем и так притягательно... Знаешь, брат, пожалуй есть кое-что, но этого ты дать мне не сможешь. Возьму сама, если получится. И если получится - Крус непременно узнает о том, что ты сделал, сама ему скажу. И буду не в обиде, если мельник раз-другой устроит хороший пожар, но без вреда для других. Довольно и того, что есть мой брат-поджигатель.
- Ага, - скривился Варкх, задетый за живое, - а то как будто ты свою зайчатину на воде жаришь! Ругаете меня, а без меня никуда.
- Ага, - в тон ему подхватила сестра, - а то как будто ты огонь пьёшь, а не красное вино с пряностями. Ругаете меня, а без меня никуда.
- Похоже, - сказал бог огня, - мы с тобой снова начали наш давний спор.
- И совершенно бестолковый.
- Согласен, - кивнул Варкх, - а чего же ты хочешь?
- Увидишь, - улыбнулась Маралана, - ты первым узнаешь. Но не лезь.
Старший брат ничего не успел ответить, потому как богиня воды тут же испарилась, а разговаривать с пустым местом было бы глупым, хотя иногда Варкх и любил поговорить просто так даже при отсутствии видимых собеседников. Решив согласиться с сестрой, бог огня удалился.
А между тем в Каринни, несмотря на поздний час, начался и продолжался праздник. Уже захмелевшие деревенские жители раздобрели и простили двух приятелей, а до кучи ещё и колдуна. Но сапожник и колдун отлёживались по домам, а мельник получал нагоняй от жены. Свидетелем последнего события и стала Маралана, пристроившаяся у окошка дома и слушавшая разговор. Крус как на духу выложил Жанне всё, богиня воды подивилась глупости двух приятелей и стала слушать дальше, хотя говорила теперь только жена мельника, Крус же подавленно молчал. Кончилось дело тем, что Жанна подхватила детей и отправилась праздновать вместе с остальными, Крус же в наказание остался дома, хотя мельник и так собирался завалиться спать. Да вот только сон не шёл, Крус разгуливал по пустому дому и временами тяжело вздыхал, морщился и ворчал что-то себе под нос. "Мда," - подумала богиня, - "такой пустячок и такие последствия." Женщина пожала плечами и решила уйти, подумав о том, как же именно исполнить свой план. В принципе, богиня воды и так бы успокоилась, оставив мельника и его водяные мельницы, но пришедшая в голову мысль требовала осуществления. Брату было знать об этом совершенно необязательно, но Маралана решила в любом случае оставить всё как есть и не вредить Крусу дальше. Богиня воды отошла от дома, прошла по улице, стала видимой и смешалась с толпой, присоединившись к празднику. Хмельные люди не обращали на неё никакого внимания, следующий час Маралана плясала и веселилась вместе с сельчанами, побывала и за столом, не упустив такой возможности. Временами женщина приглядывалась к людям, выбирая нужного человека, но всегда сомневалась, так никого и не выбрав, пока внезапно не решила остановиться на Жанне. А что? Вполне неплохой выбор, учитывая ситуацию. С определённой точки зрения это было бы справедливым. Цепкий взгляд богини прошерстил толпу, выудив среди присутствующих жену мельника.
Сон никак не шёл. Крус не особо переживал по поводу жены, больше сосредоточившись на своих мельницах, но всё же мельнику было неприятно. Настроение было отвратительным, сон сбежал, да вообще столько хлопот! Сначала мельник думал дождаться жену и детей, а после надумал лечь спать, только вот не выходило. Решив, что раз уж всё так плохо, Крус спустился в погреб и вскоре выбрался оттуда с бочонком пива. Раз народ гуляет, почему бы и ему не гульнуть? Закуска нашлась тут же, так что мельник весело проводил время, налегая на пиво и жаркое, а когда захмелел, то принялся горланить песни. Занятие вскоре утомило мужчину, Крус едва смог раздеться и забраться в постель, голова кружилась нещадно и ожидаемого провала в сновидения не последовало. Мельник долго крутился в кровати, проклиная всё подряд, в итоге всё-таки захрапев на весь дом. Пьяный сон не принёс Крусу ничего хорошего, потому как снилась ему всякая бессмыслица. То он катался на лодке, поливая пивом реку, то его подхватывал за шиворот ворон и тащил в дупло, то гномы били его палками и гоняли по лесу, а под конец Крусу привиделось, что его облили водой и выставили на мороз. Холод был таким натуральным и таким реальным, что мельник поёжился во сне и дернулся, проснувшись. Голова снова пошла по кругу, Крус упал обратно на подушки. Рядом уже сопела жена и мельник решил, что праздник закончился, не стала бы Жанна сбегать раньше времени с гулянки. А раз так, то можно спать дальше, супруга наверняка утомилась и будет спать сама, не встанет раньше, чтобы разбудить его. Мужчина обнял жену, повернувшись на бок, но едва не отдёрнулся как ошпаренный - от Жанны тянуло таким холодом, что пробрало до костей. Мельник перепугался, решив поначалу, что жена умерла и закоченела, но мерное сонное дыхание Жанны свидетельствовало об обратном. Дочь кузнеца была жива и здорова, но холод... Естественно, Крус тут же погрешил на богиню воды и заснуть больше не мог, хмель тоже улетучился от потока холода. А между тем жена, почувствовав во сне тепло, повернулась сама и обняла мельника, снова обдав его холодом. Круса едва не пробрал озноб, но каким-то чудом мужчина сдержался, не желая разбудить супругу. Так что пока Жанна не проснулась, мельнику только и оставалось что стучать зубами от холода и лежать как бревно в постели, зато он совершенно протрезвел.
- Пьянчуга проклятый, - Жанна проснулась и вместо пожелания доброго утра сразу накинулась на мужа, - опять небось все запасы вылакал? Хоть из дома не ходи, скотина ты неразумная!
- Ледышка чёртова, - Крус в долгу не остался, - все потроха мне отморозила! Или... или ты не Жанна?!
- Ах, ты, скотина, - жена села в постели, - чего удумал?! Я тебе покажу, свинья!
Жанна без разговоров отвесила мельнику тумака.
- Да, - Крус неожиданно обрадовался, потирая ушибленный затылок, - ты Жанна, самая настоящая.
- Ну, хоть признал, - женщина выскользнула из постели и стала одеваться, - хотя и я, Крус, вчера позволила себе лишнего. Признаться стыдно: дети меня домой тащили как мы обычно тебя тащим. Самой неудобно.
- Не бери в голову, - Крус тоже встал и поспешил одеться, чтобы поскорее согреться, - со всеми бывает.
- Бывает, - согласилась дочь кузнеца, - но я допилась до того, что видела того, чего и быть не может.
- Экая невидаль, - усмехнулся мельник, - я такое каждый год вижу.
- И что ж ты видишь?
- Вот, не далее как сегодня, мне приснилось, что гномы лупят меня почём зря да по лесу гоняют, - поделился содержанием сновидения Крус, - потом я пивом реку поил...
- Что б ты да пиво в реку лил? - Жанна закончила одеваться, - Это и вправду небеса на землю рухнули.
- Сам не поверил.
Муж и жена покинули спальню. Пока Крус разводил огонь и натаскивал дров, супруга возилась со сковородками и кувшинами, а когда огонь разгорелся, принялась за стряпню. Вопреки обыкновению, сегодня Жанна управилась куда быстрее обычного и собрала всю семью за столом. Мельник довольно развалился на стуле, ибо жена сегодня с чего-то расщедрилась и завтрак более походил на обед. Дети тоже остались довольны, к тому же Жанна между делом заметила, что раз уж водяные мельницы всё равно стоят (мельник при этом поморщился), то что мешает им всей семьёй наведаться в Фарентебург? Сходят в театр (Крус снова скривился и получил подзатыльник от жены), погуляют возле Аллеи Фонтанов, да и лавок там не в пример больше, может, что-то нужного прикупят или для удовольствия. Естественно, дети пришли в восторг от такой идеи, а вот настроение у мельника испортилось, потому как такие "походы" были для мужчины хуже смерти. Жанна довольно улыбнулась, отметив, как изменилось лицо мужа, а затем объявила, что сначала закончит дела по дому, а потому к обеду всем надлежит быть готовыми отправиться в путь. Дети немедленно убежали из-за стола, Крус снова скривился, мысленно выругался и решил сходить к Храсу, тем более что прямого запрета на это не последовало. Жанна ничего не сказала, убрала со стола, сгребла грязную посуду в деревянное корыто и вышла во двор. На глаза снова попался ворон, облюбовавший свой любимый сук старого дерева, но стрелять из арбалета в птицу на этот раз дочь кузнеца не стала. В ладони незаметно сформировался кусок льда, которым Жанна и запустила в птицу и попала точно ворону в грудь, сбив того с ветки. Женщина усмехнулась и отправилась дальше.
А до обеда оставалось всего часа полтора, это из виду Крус упустил и понял это только на деревенской площади. Мельник прибавил шаг и вскоре очутился у жилища сапожника. Поломанный забор и разбитые в щепки ворота давали понять, что вчера приятелю пришлось солоно, вот только некому было его "пилить", так что в этом Крус позавидовал приятелю. Но сапожник уже встал и вовсю опохмелялся рассолом, потоки тихой ругани неслись непрерывно. Мельник вошёл в дом и обнаружил Храса на кухне, где тот, почти синий от пьянки, усердно налегал на закуски.
- Дружище, - обрадовался сапожник, - составь компанию.
- Рад бы, да не могу, - вздохнул Крус, - Жанна надумала ехать в Фарентебург. Так что...
- Сочувствую, - поддержал приятеля сапожник, - хорошо, что я не женат... Крус, а если я поеду?
- Было бы неплохо, - обрадовался собеседник, - тогда можно взять твою кибитку, пусть они там сидят, а мы на козлах, к тому же налог на въезд меньше будет.
- И в харчевне старого придурка такой мёд, - подмигнул Храс, - и такие кабачки и сливы...
- Вот про это придётся забыть, - покачал головой Крус, - ну, если только всем вместе, и то, сам понимаешь...
- А ну и хрен, - сапожник сделал добрый глоток рассола прямо из маленького деревянного бочонка, - всё лучше, чем тут чахнуть. Заказов нет.
- И у меня беда, - пожаловался мельник и рассказал, что случилось с его мельницами.
- Вот напасть-то какая, - посочувствовал другу Храс по окончании рассказа, - точно Маралана, больше некому. Но чем же мы её так обидели? Чертей-то топить мы не стали.
- Понятия не имею, - раздражённо ответил Крус, - а Варкх не поможет?
- Хм, - задумался Храс, - лёд потопить? Это он может. Да только надо бы его задобрить. Только не будет он снова браться, если Маралана снова за тебя примется. Варкх всё ж больше на нас с тобой похож. Потому мне он и нравится больше, а Маралана... Злая она, я ж тебе говорил.
- Нет, - не согласился мельник, - Жанна моя тоже не злая, а иной раз как найдёт на неё... Одно слово - бабы.
- Бабы, - согласился сапожник.
Мельник не устоял перед искушением хлебнуть рассола из бочонка, закусил на пару с приятелем жаренной говядиной и два друга отправились за кибиткой, обмели с неё пыль, вытряхнули мусор, запрягли кобылу, посмотрели на это дело, да вымыли всё ещё раз, чтоб уж наверняка. Крус и Храс уселись на козлы и выехали к дому мельника, продолжая периодически прикладываться к бочонку с рассолом.
Кибитка остановилась, Жанна вышла с детьми и встала рядом. Видимо, дочь кузнеца не только предполагала нечто подобное, но и уже имела план на этот счёт, сходу взяв быка за рога. Сапожник без разговоров был отправлен вместе с детьми в кибитку, Жанна лично взялась за вожжи, взгромоздившись на козлы рядом с мужем. Такая перспектива не порадовала Круса, а тут ещё супруга вздумала начать выговаривать ему за всё случившееся. Пока доехали до Фарентебурга, мельник проклял всё на свете, Храс же вполне неплохо вздремнул в кибитке. Они проехали ворота, уплатили сбор за въезд и остановились на постоялом дворе. Дети и сапожник вылезли из кибитки, предвкушая прогулку, но если детям и самой Жанне такая поездка была в радость, то для двух приятелей дочь кузнеца устроила настоящий ад на земле. Началось с того, что женщина немедленно обозвала двух друзей погаными оборванцами и потащила в одёжную лавку. Вид у Жанны был такой грозный, да и вела себя женщина необычно решительно настолько, что Крус и Храс даже пикнуть не посмели. Подбор одежды длился около часа, вконец измучив мужчин, а когда данное безобразие закончилось, тогда Жанна, довольным взглядом оглядев мужа и его приятеля, возвестила, что все они немедленно идут в театр смотреть оперу. Мельник и сапожник едва не взвыли в голос, друзья терпеть не могли оперу, но деваться было некуда. Детям повезло больше - интерес к пению и музыке наличиствовал у всех потомков мельника.
- Выглядим как проклятые бездельники-горожане, - проворчал сапожник, но едва поднял глаза, как наткнулся на взгляд Жанны, в котором было столько холода, что Храс мог поклясться, что вместо глаз женщины на него смотрят кусочки льда, заглядывая сквозь его глаза прямо в душу и пронизывая холодом до самых костей.
- Поговори мне ещё, - пригрозила жена мельника, - Неучи вы, что один, что другой. Вам скоморохов на ярмарках только подавай, хотя сами каждый день как они.
- Опера - это непотребство, - сделал робкую попытку возразить Крус, - все горланят, как будто их режут, да чушь одна. А скоморохи - да, может и не заумно, зато весело.
- И глупо, - сказала Жанна, - Смотрите у меня!
- Где уж нам, - проворчал сапожник, - деревенщине неотёсанной...
- Хоть кто-то понимает, - съязвила дочь кузнеца, - А теперь пошли.
- Мам, - одна из дочерей отметила перемены, произошедшие с женщиной, поскольку Жанна никогда себя так не вела, - ты в порядке?
- Полностью, Лара, - заверила дочь Жанна и погладила девочку по голове, - А вот папа и его друг настоящие дикари. Как можно не любить оперу?
- Ну, - Лара чуть задумалась, - не знаю. Но я же не люблю цирк...
- А я люблю, - сказал сын мельника, его поддержала вторая дочь.
- И я люблю, - глядя, как неуютно чувствуют себя в новых одеждах муж и его приятель, сказала Жанна, - и петушиные бои тоже люблю, но театр всё же нравится мне больше. Нельзя всю жизнь смотреть на одно и то же, надоест и станет скучно.
- Это да, - согласился Бирнк, - вот я прошлым летом рыбу ловил каждый день, а потом надоело.
- Как можно сравнивать театр с рыбалкой? - возмутилась Лара, - Это же разные вещи!
- Вещи-то разные, - ответил младший брат, - да суть одна.
- На твоём месте я бы согласилась с братом, - сказала Жанна, - он дело говорит. Всё может надоесть.
- Мне бы не надоело, - возразила старшая дочь, - ходила бы каждый день.
- А на какие шиши? - присоединилась к разговору сестра, - Мать с отцом горбатятся каждый день, а ты из семьи бы таскала на эту дурь?
- Театр - не дурь, - надулась Лара.
- Я образно сказала, - отмахнулась Елена, - могла бы ещё сказать, да воспитание не позволяет.
- Вот и не говорите ничего, - отрезала Жанна, сверкнув холодным взглядом, - А теперь идём, хватит лясы точить!
Крус и Храс вздохнули и поплелись за дочерью кузнеца, дети шустро убежали вперёд, оставив Жанну и приятелей втроём. На этот раз женщина не стала говорить ничего, за что мужчины были ей благодарны, пеший путь до театра прошёл в тишине. Жанну забавляло наблюдать за тем, как неловко чувствуют себя в таких одежах благоверный и его приятель, этого зрелища женщине оказалось довольно для развлечения, так что выдумывать какое-то ещё она не пожелала. Но вот они пришли, заплатили за вход и поднялись на балкон, на котором было как раз шесть мест, Жанна чуть ли не насильно усадила Круса и Храса так, чтобы они не смогли при случае плюнуть на представление и задремать, а сама села чуть сзади, потому как по принятому в этом театре обычаю кресла и стулья к полам не прикреплялись. Дети расположились справа, Жанна ещё раз оглядела всех и отставила своё кресло ещё на полшага назад, показав тем самым, что видит всё. Хотя, подумав чуток, женщина расположилась прямиком в левом углу балкона, однако так, что лёгкий поворот головы вправо дал бы ей возможность наблюдать за всеми.
Наконец зрители собрались, свет в зале потушили и началось представление. Намеренно или нет, но Жанна выбрала оперу с сюжетом, который просто обожали замужние дамы и молоденькие девицы, а вот мужчины на дух не переносили, хоть и была их в зале добрая половина. Крус и Храс мысленно сочувствовали собратьям по несчастью, те мысленно сочувствовали и им, и друг другу. Но опера началась, высокие ноты, которые Крус пренебрежительно именовал свинячьими визгами, оскорбляли слух приятелей до тошноты, но при этом приводили в восторг Жанну и детей. Мельник неодобрительно покачал головой, глядя, как сын приходит в восторг от арии ведьмы, решившей погубить городского палача. "И в кого такой уродился?" - мысленно вздохнул Крус, наблюдая за Бирнком, - "И чего Жанна вообще захотела в оперу?". Мельник подумал о том, что жена решила сполна отыграться за проделки его и его приятеля, а потому решил, что Жанна в итоге перебесится и успокоится, надо лишь собрать все силы и просто дотерпеть, а потом всё пойдёт своим чередом. Крус на секунду отвёл взгляд от сына, посмотрел на сцену, глянул на жену и задумался. Что-то было не так. Холод, буквально исходивший от жены, стальной взгляд женщины, взявшаяся откуда-то решительность и жёсткость, гордая осанка и поза в кресле... Мельник в очередной раз усомнился в том, что Жанна это Жанна. Учитывая произошедшее, Маралана вполне могла продолжить свою шутку, заперев где-нибудь его жену, а теперь выдавая себя за неё, чтобы развлечься и заодно поиздеваться над мельником. Боги могли творить и не такие вещи. Но были и едва различимые признаки, едва заметные, говорившие о том, что его жена настоящая. Что тогда - колдовство? Богиня воды вполне могла повлиять на женщину, но это скорее было бы характерно для бога мудрости или покровителя всех дураков и кретинов, эти два бога с разумом любого смертного были на ты, Маралана не смогла бы этого сделать. Вопрос в том, стала бы богиня воды просить своих братьев о такой услуге? Бог мудрости вряд ли бы опустился до таких мелочей, а богу безумия, если верить книгам, всегда было довольно своих дураков, пополнять армию своих подопечных, в отличие от других богов, он никогда не спешил. Мысли были разные, зачастую дурные, но зато они хорошо заняли мозг Круса, спасая его от оперы. Храс спасался тем, что усиленно делал вид, что наблюдает за сценой, а сам мысленно распевал дурацкие песенки уже упомянутых скоморохов, причём сплошь похабные. Для любителей грубых мужицких песенок да тех куплетов, что горланят солдафоны и скоморохи, опера была самым настоящим адом на земле. Но деваться было некуда, приятели терпели как только могли, стараясь ничем не выдать своего неудовольствия, а сами только и думали о том, как бы отмучиться. Иногда кислое выражение лица всё же проступало и у мельника, и у сапожника, но Жанна на их счастье этого не замечала. Впрочем, одного лёгкого поворота головы женщине хватало для того, чтобы Крус и Храс непроизвольно ёжились и делали вид, что получают удовольствие от пения.
Так друзья с грехом пополам продержались до антракта и перевели дух, когда музыка и пение стихли и занавес опустился. Дети немедленно пожелали сладостей, Жанна отрядила с ними мужа, Храс увязался следом, рассчитывая хлебнуть пива хоть маленький стаканчик, сама же женщина осталась сидеть на балконе. Дочь кузнеца мысленно улыбалась, радуясь тому, что и на её улице настал праздник - выходки мужа и его закадычного приятеля всегда раздражали женщину, так что отплатить той же монетой она считала себя в полном праве, тем более что надеялась на то, что друзья всё ж образумятся в конце-концов, посмотрят на мир с другой стороны, а не будут каждый раз искать себе приключений, ведь кроме них есть много чего интересного. Но несмотря на все неприятности и неурядицы, Жанна любила мужа и детей, не представляя себе жизни без своей семьи. Предупреждение отца было проигнорировано, Жанна взбрыкнула и сбежала из дома, на следующий же день выйдя замуж за мельника, и ни разу об этом не пожалела. Кузнец долго злился, но поделать так ничего и не смог. Женщина, глядя на пустую сцену, вспоминала своё детство и удивлялась, как у неё тогда хватило смелости пойти против тогдашней семьи. Мать тоже её не поддержала, а спустя два года умерла, но Жанна, злившаяся на отца как и он на Жанну, на похороны не пошла. Крусу стоило огромных трудов убедить жену пойти, успела она под конец, да только снова поругалась с отцом. Погружённая в свои мысли, жена мельника так и просидела весь антракт, очнувшись лишь тогда, когда дети, муж и Храс вернулись на балкон.
Неизвестно, привыкли ли приятели к "завываниям" и "свинячьим визгам", или просто смирились, но вторая часть оперы прошла для Круса и Храса куда легче. Тяпнуть пивка в антракте не удалось, что расстроило обоих, однако настроение у приятелей заметно улучшилось. Женщина не обратила на это никакого внимания, увлеклась оперой, так что до конца приятели высидели вполне комфортно. Объяснялось это просто: два хитреца раздобыли беруши и наслаждались тишиной, улыбаясь как два идиота и хлопая с остальными зрителями, ориентируясь на детей. Довольные своей проделкой, мельник и сапожник едва не выдали себя по окончании представления, но по счастью Жанна не обратила внимания на внезапное изменение настроения приятелей, да и от маленьких затычек в ушах те избавились весьма ловко.
- Теперь в галерею, - тоном, не допускающим возражений, объявила Жанна по окончании оперы.
- Ужас, - буркнул Храс.
- Ты хоть раз там был? - осведомилась Жанна.
- Нет, - ответил сапожник.
- И я не был, - сказал Крус, - но раз не был - это повод туда идти? Вот и в Сингури никто из нас не был, что - и туда ехать?
- Вот туда я бы съездил, - сказал Храс, - там в этом году были новшества, как я слышал. Не спорю, что в Фарентебурге ярмарка меньше, но и бывает чаще, только в Сингури теперь состязания, турнир, да и много чего нового. К тому же там налоги меньше. Но это надо целый год работать, чтоб не соваться туда с пустыми руками, да хоть бы и так - всё одно с другими мастерами мне не тягаться.
- А ещё там есть театр, - усмехнулась Жанна, заставив вздрогнуть приятелей.
Крус и Храс тут же притихли, дочь кузнеца довольно улыбнулась.
- Ну, идём.
Компания тронулась в путь, который Жанна пожелала проделать пешком, чтобы полюбоваться старинными строениями города, примыкавшими к району, где стоял театр. Остальная часть города представляла собой сплошь новодел, потому как ранее была уничтожена пожаром, который устроил лично король, когда жители Фарентебурга надумали бунтовать против нового королевского мага, а именно Седриксона. Тот как раз только заполучил должность и явился в Фарентебург по приказу Карбенса Второго, дабы разобраться с шайкой кровопийц, облюбовавших ближайший лес. Дело-то Седриксон сделал, но потом взялся за свои проказы и достал горожан так, что они решились на бунт и едва не вздёрнули королевского колдуна на воротах. На их несчастье король был неподалёку, направляясь по приглашению одного из баронов в его замок, так что горожане сполна узнали на своей шкуре последствия гнева его величества. Карбенс Второй никого не казнил, никого не бросил в темницу, король просто осадил город да велел забросать Фарентебург горшками с адским пламенем. Этого хватило, чтобы горожане бросились наутёк от пожара, а большая часть города сгорела дотла. Посчитав это достаточным уроком, Карбенс проявил милость, а узнав о причинах бунта, втихаря наказал и колдуна, заставив того бросить проказы, вот только ненадолго. Более того - колдун последующими делами заслужил немалую благосклонность правителя и в издёвку пожертвовал в городскую казну Фарентебурга немалую сумму. Этого горожане простить Седриксону тоже не смогли, а потому даже в самых тяжёлых случаях предпочитали не обращаться за помощью к королю, нанимая всяких прохиндеев, что грозило им бедой, узнай о том король. Король знал, но думал, что горожане уже настрадались от главного колдуна всего королевства, и закрывал на это глаза. Седриксон бесился, но ничего поделать не мог.
Архитектуру приятели тоже не любили, но зато улицы были полны старинных лавок со всякими сувенирами и диковинками. Благодаря детям, Жанна тоже сдалась и в итоге путь затянулся, потому как они посетили несколько лавок. Поначалу женщина упрямилась, но когда Крус прикупил для неё серебряный гребень с костяной ручкой и зеркало в оправе из малахита, она оттаяла, заинтересовавшись безделушками сама. Ох, зря Крус это сделал: вошедшая во вкус жена теперь тащила всю компанию едва ли не в каждую попадающуюся на пути лавку, задерживаясь там надолго. Не остались без подарков и дети. Сын мельника заполучил короткий меч к неудовольствию Жанны, дочери по паре новых платьев и сапог, вот только Крус и Храс для себя не смогли подобрать ничего, лишь презрительно фыркали, предпочитая закупаться на ярмарках, где было и дешевле, и привычней. Ну и что с того, что товары на ярмарках были менее изящны и более грубы? Служили они не в пример дольше, были надёжней, а перед кем и зачем красоваться? Сами приятели думали разжиться в лавках какими-нибудь редкими напитками, поэтому мельник задабривал жену, а в итоге благоверная снова решила, что выглядят они плохо и началась очередная экзекуция с одеждой. Денег у женщины хватало, копить и зарабатывать Жанна умела не хуже мужа, так что отвертеться, сославший на неуместную расточительность, у приятелей не вышло. Но был в этом несомненно один для приятелей большой плюс: они потратили порядочно времени на посещение лавок, так что в галерею при всём своём желании не успевали никак. Крус и Храс обрадовались такому повороту событий, рассчитывая неплохо закусить в какой-нибудь таверне, а после отправиться домой, но жена мельника всё прекрасно поняла и настояла на том, чтобы заночевать в городе, а уж завтра к вечеру тронуться домой. Поняв, что никак им от этого не отвертеться, Крус и Храс приуныли, спуску женщина им давать не желала, не дав как следует гульнуть. Одно исключение всё же было сделано: красное вино к ужину, но Жанна проконтролировала и ужин, так что приятели разбрелись по комнатам в нелучшем настроении, а вот сама жена мельника была рада тому, как прошёл день. Уложив детей в соседней комнате, дочь кузнеца вернулась к мужу и забралась под одеяло, обдав того холодом. Крус недовольно поморщился, но стерпел. Вскоре мельник храпел во всю мочь, но Жанне не спалось. Женщина долго крутилась, стараясь не разбудить мужа, а когда настала полночь, выскользнула из постели, тихо оделась, осторожно, стараясь ненароком не скрипнуть дверью, выбралась из комнаты, прошла по гостинице и очутилась на улице. Воровато осматриваясь по сторонам, Жанна прокралась к соседней улице и со всеми предосторожностями, чтобы не столкнуться со стражей, дошла до Аллеи Фонтанов. Ту на ночь никогда не запирали, а потому дочери кузнеца не составило труда проникнуть сквозь кованные ворота вовнутрь и устремиться к самому дальнему уголку аллеи. Там Жанна остановилась, присела на бортик фонтана и опустила руку в воду, зачерпнула воды и умылась, наслаждаясь прохладой воды.
- Точно в срок.
Голос напугал Жанну, женщина непроизвольно дернула рукой, погружённой в воду фонтана, та немедленно замёрзла.
- Ух! - засмеялась Маралана, потому как это была именно она, - Зачем горожанам пакость делаешь?
- Я случайно, - вздохнула Жанна.
- Только не говори, что не понравилось, - улыбалась богиня воды.
- Ну, - сказала собеседница, - многое, конечно, было здорово, но... Давай скорей завершим сделку.
- Как скажешь.
Маралана подошла ближе, опустила свою ладонь на грудь Жанны, полился тусклый свет и вскоре дочь кузнеца вновь ощутила в груди приятное тепло, а вот лицо богини воды поморщилось как от зубной боли. Маралана тихо выругалась и присела на бортик фонтана, поводила руками, лёд растаял, вода снова потекла, как текла до этого.
- Знаешь, - сказала богиня воды, - зря я это затеяла... Как прошёл день?
Жанна в подробностях поделилась всем произошедшим за день, развеселив приунывшую отчего-то собеседницу. Богиня воды несколько раз улыбнулась, хитро подмигнула женщине, и снова повторила вопрос:
- Неужели не понравилось?
- Не совсем, - ответила Жанна, присаживаясь рядом, - Многое, конечно, было очень приятно, сама от себя такого не ожидала, но вот остальное... Как ты живёшь с этим?
- Привыкла, - пожала в ответ плечами Маралана, - я всю жизнь так и живу. И думаю, что зря это я затеяла, потому что мне тоже не всё понравилось. Иногда мне кажется, что... Ладно, забудь. А я... я... я как последняя дура почти весь день проплакала под какой-то корягой в лесу...
Богиня воды совсем расклеилась, принявшись жаловаться на жизнь, на братьев и сестёр, на всё подряд. Поток жалоб и недовольства казался бесконечным, прерывать богиню воды Жанна не рискнула, а потому терпеливо выслушивала собеседницу до тех пор, пока она не замолчала сама, завершив поток слов тяжёлым вздохом и несколькими слезами, упавшими в фонтан и заморозившими его. Маралана, конечно, тут же вернула фонтан в его обычное состояние, но выглядела так, что того и гляди сделает что-то нехорошее от обиды. Но она не стала. Богиня воды замолчала, вздохнула, покосилась на Жанну, а после распрощалась и убралась восвояси из Аллеи Фонтанов. Дочь кузнеца чуть постояла, прислушиваясь к ночной тишине и мерному журчанию воды, после тоже вздохнула и вернулась к мужу под одеяло.
Наутро мельник, едва продрав глаза, решил для себя, что в этот раз он как-нибудь вытерпит эту пытку, да и приятеля своего постарается убедить не взбрыкнуть, потому как жена вроде бы стала отходить от нахлынувшей на неё внезапной блажи. Крус умылся, спустился к завтраку вниз и обнаружил, что кроме него и Жанны за столом пока что никого не было.
- Доброго утречка, - жена неторопливо пила чай к неудовольствию мельника.
- И тебе, - Крус присел рядом и потянулся к кувшину, в котором отчего-то обнаружилось молоко.
- Знаешь, Крус, - сказала Жанна, - а ну её, эту галерею. Может, на ярмарку сходим?
- Придётся тогда ещё на день задержаться, - стараясь не выдать радости ответил мужчина, - а как же дом, мельницы?
- Что-то мне подсказывает, - жена отрезала ломоть пшеничного хлеба, - что ничего не случится. Хотя в галерею всё же хотелось бы...
- Терпеть всего этого не могу, - заворчал мельник, накладывая на протянутый Жанной ломоть хлеба мясо, - но раз тебе хочется...
- Не особенно, - женщина подняла взгляд к лестнице, по которой, пошатываясь, спускался Храс, - просто мы так редко выбираемся из дома, да и то - что видим-то, а?
- Здесь соглашусь, - Крус принялся жевать, - Но, Жанна, что ты находишь в этой мазне? В лесу куда как красивей, особенно когда совы и филины слетаются к полуночи третьего дня пятого месяца.
- Ну, так то совы и филины, - последовал ответ, - а мы люди. Не спорю, птицы эти красивы и мудры, если не врут, но слушать их уханье и щёлканье не по мне.
- Доброго утра, - Храс добрался до стола и пристроился рядом с приятелем.
- И тебе, - одновременно сказали мельник и его жена, удивившись такой синхронности.
- Мда-а-а-а, - протянул мельник, оглядев приятеля с небольшой толикой зависти, потому как, если судить по виду сапожника, тот провёл вечер и ночь куда лучше его самого, однако ж теперь мучился похмельем.
- Держи, - Жанна протянула Храсу кувшин.
- Спасибо, - сапожник принялся жадно глотать из кувшина, осилил половину и поставил сосуд на стол, принявшись за еду.
- Однако, - Крус отпустил смешок.
- Бодяжат, - пояснил сапожник.
- А дети всё дрыхнут, - отметил мельник.
- Пусть отдохнут, - жена не была против, - вот вырастут, пойдут дела, заботы, времени не будет. Эх, а вот меня отец чуть свет из кровати выдёргивал, никакого покоя от него не было.
- И от моего, - сказал Храс, - чуть солнце взошло - дратву в зубы. Или молоток.
- Зато ты мастер каких ещё поискать, - Жанна не стала хлебать прямо из кувшина, а аккуратно наполнила из него глиняную кружку.
- Не трави душу, - сапожник вздохнул, - а то как гляну на этих всех бездельников, так сердце кровью обливается от того, сколько я упустил, а годы не стоят на месте. Да и какой из меня мастер? Настоящие мастера живут не в нашей деревне. И куда мне с ними тягаться? Да я и не хочу. Работа есть, на жизнь хватает. Чего ж ещё?
- А ты не думал жениться? - поинтересовалась Жанна, Крус же не стал вмешиваться в разговор, предпочтя завтрак болтовне.
- Смеёшься? - удивился Храс, - Да кому я такой нужен? Да и прости, Жанна, но такие бабы и мне даром не нужны.
- Какие такие?
- А вот такие. Думаешь, я не хотел нормальной жизни, не хотел семью и детей? То-то. Как ты знаешь, отец оставил мне неплохое наследство, а эти негодяйки едва меня не разорили. Я-то уши развесил, а как пошло-поехало... Разозлился я, Жанна, понимаешь? Впрочем, была одна... Труди. Но в итоге и тут всё скатилось к прежнему. Твари они продажные. Так что вряд ли, я уж почти старик. Ну, если только кто на землю мою позарится и мелочь, другие стороной обойдут.
- Может, не там искал? - предположила Жанна.
- А где? В столице? Тьфу! Если уж наши таковы, то что уж о столичный штучках разговор вести. Или мне надо к гномам жить уехать или с орками по степям мотаться? Там-то меня "красавицы" живо бы в оборот взяли. Но жениться ради женитьбы я не стану, иначе давно бы ездил на буйволе и вонял на все четыре стороны, а в стойбище была бы толпа жён и детишек. Для нынешних орков... А, пустое. Или к гоблинам податься? Не трави душу.
- И как же ты один вот так? - спросила дочь кузнеца, вспомнив Маралану.
- Да вот так. Привык.
- Плохо.
- Ну, - не согласился сапожник, - не знаю, плохо ли это, зато сам себе хозяин.
- А я, значит, нет? - спросил Крус.
- Вот только не начинайте снова, - насупилась Жанна, - знаю я вас. И вообще: мы идём сегодня куда или нет? Завтра ярмарка, кстати, Храс. Пойдём или домой уедем?
- Домой бы, - сказал сапожник.
- Да, домой, - сказал мельник.
- Ну, раз домой - так езжайте. Из Каринни гончары приедут, я с ними вернусь, детей свожу на ярмарку и в галерею.
- Жанна, что с тобой? - Крусу такая перемена настроения у жены не понравилась.
- Надоело всё, - призналась женщина, - хочется развеяться. Не идти же в кабак, как вы ходите? Я б сходила, но не нравится мне такая компания. А с соседками на посиделки - лучше уж с вороном пиво хлестать, чем с ними сидеть.
- Так ты же с ними дружишь?
- Да, дружу. Они неплохие люди, в чём-то я их понимаю, но мне так тоскливо...
- Приелось, - сделал вывод Храс.
- Они просто тебе надоели, - решил Крус.
- Ни то, ни другое, - не согласилась жена мельника, - просто что-то не так. И нет - мне не скучно, просто тоскливо. Вчера вот неплохо было, да только я разве не видела, что вам такое не по душе? Вот и езжайте домой, только не вздумайте чертей опять гонять или ещё чего удумать, уймитесь наконец.
- А как ещё жить? - удивился сапожник, - Жанна, мы с Крусом, если уж на то пошло, давно бы умом тронулись, если б не эта отдушина. С утра до ночи пашем как проклятые, а потом...
- Да, мы лентяи, есть такой грех, - подхватил Крус, - но мы всё же люди, чего с нас взять? Да мы и не со зла, хотя чёрту влепить стоило бы за его проказы горяченьких.
- Вот о том я и говорю, - вздохнула Жанна, - А мне как быть? С вами? Чтоб полоумной считали? Ладно, эльф с ними со всеми, пусть болтают, а как же дети? Про них подумали? Вот и приходиться мне такой быть.
- И вчера? - уточнил мельник.
- А вчера вы меня просто взбесили, - соврала женщина, снова вспомнив богиню воды, - да и проучить вас лишний раз не помешает, хоть бесполезно это. Если честно, дурачки вы мои деревенские, неужели ничего вам не понравилось? Ну хоть капельку? Ладно, молчите, всё одно соврёте, да что вот с того?
- Дело дрянь, - сказал Храс и глотнул ещё разок прямо из кувшина.
- Хреново, - подтвердил Крус.
- Просто тоскливо, - продолжила гнуть своё Жанна, - а так хочется чего-нибудь особенного, разного. Знать бы ещё, чего именно, в этом всё дело, я так думаю. Не скажу, что я несчастна. У меня хорошая семья, дети, муж, которого я люблю, неплохая работёнка, я довольна жизнью, но тоскливо иногда.
- Не нагоняй, - неожиданно резко сказал муж, - не нагоняй на всех.
- Бывает, - пожал плечами сапожник, - я иной раз грешным делом.. Нет, стыдно мне в таком признаваться. Не стану.
- Не будем больше об этом, - согласилась дочь кузнеца, - забирайте кибитку и езжайте себе домой после завтрака, а мы уж тут сами. Только загляните по дороге к отцу и передайте подарки.
- И без шуток? - уточнил Крус.
- Я этого не сказала, - улыбнулась жена, - да и ежели чего - это вам быть битыми.
На том и порешили. После завтрака приятели загрузили кибитку покупками и отправились в Каринни. Едва проехав городские ворота, мельник и сапожник остановили кибитку, спустились и немедленно переоделись в привычные для себя одежды, почувствовав облегчение. Крус и Храс продолжили путь, периодически покуривая трубки, но в этот раз ехали в полном молчании без привычной обычной для них болтовни, лишь время от времени косились друг на друга. Молчали друзья и тогда, когда заявились к кузнецу. Тот уж было подумал, что приятели затеяли очередную пакость, потому как никогда себя так не вели, насторожился, да только ничего так и не произошло, вручив подарки от дочери, приятели так же неспешно и немногословно залезли в кибитку и укатили прочь. Кузнец подумал, что дело нечисто и тысячу раз перепроверил всё, что привезли ему дружки, да только так ничего и не обнаружил. Он долго гадал о причинах такого поведения, но так ничего и не решил, в итоге надумав отправиться в Фарентебург, дабы убедиться, что с дочерью и внуками всё в порядке. Кузнец запер дом, предупредил соседей, оседлал коня и поскакал в город.
Тем временем мельник и сапожник прибыли в дом последнего, распрягли лошадей, поставили кибитку и пешком пошли к мельницам. Приятели не знали, что случилось, а потому гадали, как победить лёд. Но, прибыв на место, никакого льда, сковывавшего колёса мельниц, не обнаружили. Неужто Маралана сжалилась? Или кто-то ещё приложил к этому руку? Решив, что это не просто так, друзья на всякий случай отправились к монахам ордена Вил за советом, до кучи решив посетить и колдуна. Впрочем, они только зря потратили время - монахи налетели на них с заумными беседами, а когда приятели наконец-то вырвались от них и пошли к колдуну, то последний с помощью колдовства крепко намял им бока, даже не пустив на порог. Охая и ахая, потирая ушибленные места, Крус и Храс наблюдали, как скалки, мётлы, палки и доски ложатся обратно, едва друзья отошли от забора. Мельник и сапожник переглянулись и снова не проронили ни слова. Вскоре друзья оказались в доме мельника, Крус потянулся было за кувшинами, но передумал. Крус и Храс уселись за стол, пообедали, а после вышли на задний двор и растянулись в гамаках, крепко задумавшись.
Книга закончена, полностью доступна на Ridero (ссылка в инфе о канале) и сайтах их магазинов-партнёров.
Копирование, цитирование и распространение текста запрещено. Все изображения сгенерированы Кандинский