Все свои работы Андрей Бузов крупно подписывал: «АБ». Инициалы были и меткой, по которым его карикатуры безошибочно узнавались читателями, и «фирменным» юмором со знаком качества, и даже прозвищем в кругу коллег и знакомых. Будь художник более амбициозным, он, подобно многим, отправился бы покорять Москву. Его таланта и остроумия наверняка хватило бы на то, чтобы со временем стать одним из самых востребованных и популярных российских карикатуристов. Но, увы, не сложилось. Он ушёл рано, оставив после себя смешные и едкие рисунки о людях, жизни и самых злободневных проблемах. Многие из них не устарели и сейчас.
Душевный, ранимый, едкий
«Мы познакомились с Андреем в начале 90-х годов, — вспоминал о Бузове его друг, бард и бизнесмен Леонид Альтшулер. — Тогда в тульских газетах реклама была примитивная, а у него она всегда получалась очень смешной и интересной. И эффект от неё был огромный! Я любил заехать к нему на работу просто поговорить, отдохнуть от приземлённой Тулы».
Именно любовь к смешному и природное чувство юмора привели Андрея Бузова в карикатуру. Он стал сотрудничать с разными изданиями и, наконец, осел в самой популярной городской газете «Слобода». Остроумного автора с ярким и узнаваемым стилем быстро полюбили читатели. С ростом популярности у него появилась колонка «Ваш среди своих» и рубрика «Настроение».
В редакцию не раз звонили поклонники творчества Андрея, чтобы сказать спасибо за его талант, умение рассмешить и парадоксальное сочетание чёрного юмора и душевности. Его карикатуры находили живой отклик у аудитории, которая чувствовала: этому художнику не всё равно, что рисовать. Он действительно тонко и хорошо понимал нашу действительность и настроения простых людей.
«10 лет он рисовал остросоциальные картинки на тему ЖКХ, дорог, денег, — отзывалась о коллеге гендиректор медиахолдинга Вера Кирюнина. — И ни разу сюжеты в его карикатурах не повторялись. Рубрики «Настроение» и «Ваш среди своих» действительно создавали настроение и заставляли задуматься об истинных ценностях в жизни».
На сайте «Грузилки», созданном художниками Трофимовым, Калининским и Корсуном, часто публиковали его карикатуры и рекомендовали посетителям непременно ознакомиться с творчеством талантливого автора. И это было правдой: работы Бузова отличались самобытностью и свежестью шуток. Он на всё имел собственную точку зрения и чинопочитанием никогда не страдал.
В родной «Слободе» Бузова ценили, понимая, что редко какой провинциальной газете везёт заполучить действительно хорошего карикатуриста, который бы не уступал по профессиональному уровню столичным коллегам.
В его рисунках очень органично переплетались юмор (нередко чёрный) и едкая сатира, жизненные наблюдения и ехидца, злободневность и искренность. При этом часто смысл придуманных им шуток не лежал на поверхности и требовал вдумчивого подхода.
Характером, как и многие талантливые люди, Андрей Бузов обладал непростым. И если кого-нибудь припечатывал, то делал это от души и, что называется, не в бровь, а в глаз. Он терпеть не мог любой диктат, а вот похулиганить, причём на грани фола, любил.
Показательна одна история, приключившаяся с ним на сборах в ракетной части в Кременчуге, куда он попал перед последним курсом института. Там быстро узнали, что боец хорошо рисует, и тут же подрядили делать наглядную агитацию для подразделения. И пока товарищи Бузова бегали кроссы и учили матчасть, он, по его словам, «был вынужден придуриваться художником».
«Однажды меня отловил неведомый мне полковник и повелел к приезду части с учений исполнить шрифтовой плакат для казарменного туалета, — вспоминал Андрей Бузов. — Что-нибудь на гигиеническую тему. «Вы человек грамотный, сами знаете, чего написать», — сказал он. Конечно, я знал...»
К вечеру над умывальниками висел ватманский лист с выведенным на нём уставным рубленым шрифтом категорическим императивом, предписывавшим подтираться вне зависимости от результата отправления естественных надобностей. О реакции отцов-командиров на свою вольность художник, впрочем, умолчал. Но вряд ли такая самодеятельность легко сошла шутнику с рук.
Принципиальная избыточность ведёт к сердечной недостаточности
«Мы смотрим на жизнь каждый из своего угла, — делился с читателями ЖЖ своим взглядом на мир Андрей Бузов. — Она глядит на нас отовсюду. Для неё мы все одинаковы. Нас у неё много, а она у нас одна. И разная. Мы пытаемся выстроить её под себя. В ответ она может нас сломать. Или наградить. Или проигнорировать. Как повезёт. Мы из кожи вылезаем, чтобы добиться в жизни успеха. Рассчитываем каждый шаг. Бросаемся навстречу судьбе. Ищем любви. Мечтаем о богатстве. Добиваемся славы. Рвёмся к власти. И? Жизнь по расчёту холодна как фиктивный брак. Желанная судьба от встречи с нами уклоняется. Любовь приходит и уходит, когда ей заблагорассудится. Денег много не бывает. В лучах славы испаряется душа. Власть лишает свободы. А мы всего-то хотели наблюдать жизнь из первых рядов. Мы карабкались, чтобы увидеть её течение сверху. Мы пытались устроиться с комфортом, чтобы ничего не отвлекало. Чтобы никто не заслонял. И чтобы было что пожевать. Получилось. Мы сидим в удобном кресле с большим попкорном на коленях перед огромным экраном, по которому ползут финальные титры…»
В редакции «Слободы» говорили, что Андрей Бузов совершенно по-особенному умел показать привычные вещи, поскольку воспринимал их острее, иначе, чем другие. Он давал оценку происходящему вокруг, и делал это колко, точно и нелицеприятно.
Разумеется, находились люди, которые воспринимали его работы с обидой. Начинали звонить и писать, ругаться и требовать призвать художника к ответу. Подчас это принимало трагикомичные формы. Например, как-то героем его карикатуры стал боксёр, отправивший в глубокий нокаут налоговика, потребовавшего у спортсмена 13 процентов за проведённый бой.
«А теперь — постамбула: после публикации оной картинки в газете возмущению работников наших карательных... то есть налоговых органов не было предела, — написал в своём ЖЖ Андрей Бузов. — Полчаса втолковывали по телефону, насколько обидна сия инсинуация. И насколько далеко идущими будут последствия для газеты, редактора и меня. Втолковывали не мне, правда. Мне рассказали. Я осунулся. Фиг с ними, с налоговиками. Но если в них оказалось столько дурости, чтобы обидеться на произведение, воспевающее героизм их нелёгкой профессии, то что будет, когда эта картинка дойдёт до боксёров?»
Андрей был страстным болельщиком «Спартака» и ценителем женщин, а ещё и фанатично любил родной язык, включая сленг, феню, канцелярит и так называемый «олбанский», некогда очень популярный в сетевом общении.
Он остро чувствовал несправедливость и всё пропускал через себя. Злился, когда ему заказывали сделать карикатуру на многократно изъезженную тему, потому что халтура была ему противна. Любимой своей работой называл рисунок со схемой подземного перехода.
В отличие от многих коллег по цеху, он не злоупотреблял спиртным, а вот дымил много. О своём здоровье распространяться не любил. О том, что у Андрея, оказывается, имелись серьёзные проблемы с сердцем, в редакции узнали только после его первого инфаркта.
«Вся жизнь наша — зал ожидания, — поделился он с читателями своего блога, когда вернулся в редакцию после болезни. — С одного поезда сошли, уедем на следующем. За время пересадки проводим встречавших нас и встретим тех, кто будет нас провожать. И если даже кому-то в зале не хватило сидячего места, станет ли он жаловаться, что пересадка длится слишком долго?..»
Спустя три года болезнь снова дала о себе знать. Близкие и друзья настояли, чтобы Андрей лёг в больницу на обследование. Он прислушался к совету. Попытался пошутить: «Залегаю в больничку опять. То же, что и в прошлый раз — себя посмотреть, другим показать». Но вскоре признался, что из палаты № 13, куда его определили, уже вряд ли выйдет… Так и случилось. У судьбы оказалось отменное чёрное чувство юмора.
«Трудно было найти человека, который бы с такой самоиронией, доходящей иногда до самоистязания, относился к творчеству и ко всей своей жизни, — написал в память о нём гендиректор тульского рекламного агентства «4-й кит» Виктор Удальцов. — Он занял в моей жизни место, которое я никому не хочу отдавать. «Молодец-удалец, на пафосе закончил», — сказал бы Андрей… И мы вместе посмеялись бы над моими потугами».
Несмотря на то, что художника уже нет с нами четырнадцать лет, его смешные и грустные рисунки о нашей полосатой и непростой жизни по-прежнему живут и востребованы людьми. Многие из них не только не устарели, а сделались ещё более актуальными, чем прежде.
