С.А. Шапковская
(Московский журнал №3 (399), март 2024г.)
«Летом нужно пользоваться воздухом, светом, природой…»
Из дачной жизни в усадьбе Кусково (конец XIX — начало XX века)
1870–1880 годы — время массового появления вблизи крупных городов дачных поселков. Причиной во многом явилась крестьянская реформа 1861 года, в результате которой помещики начали продавать или сдавать землю в аренду под строительство дач, таким образом получая дополнительный источник дохода. Свою деловую активность могли проявить и крестьяне, после уплаты выкупных платежей устраивавшие дачи уже на собственной земле. Снять дачу на месяц или на сезон могли себе позволить не только состоятельные чиновники, но и разночинцы, мелкие служащие и даже квалифицированные рабочие. К тому же активное железнодорожное строительство делало поездку из города до места отдыха быстрой и относительно дешевой.
Необходимыми условиями для превращения той или иной пригородной местности в дачную были, конечно, не только наличие железнодорожной станции и живописных ландшафтов с водоемами для купания и рыбалки, но и различных форм организации досуга (концертные эстрады, театры). Всем этим условиям отвечала территория английского парка усадьбы Кусково «Гай», начавшая приобретать популярность в качестве дачного места с конца 1870-х годов, когда во владение усадьбой вступил граф Сергей Дмитриевич Шереметев.
На черновом плане 1879 года обозначены участки, отданные под строительство дач. Схематично обозначены «гора “Улитка”» и круг, бывший центром лабиринта. Нетронутыми оставались площади по сторонам Проспекта — луга на востоке и сосновый лес на западе. Северную часть, то есть «Гай», как и прежде, занимала роща.
В 1880 году были отстроены семь дач, а к 1891-му их в Кускове значилось уже около трехсот. Сохранились планы и описания дачных домов, предназначенных для людей разного достатка, — одно- и двухэтажные с мезонинами, террасами и балконами, отапливающиеся русскими печами. При дачах имелись отдельные строения — кухни, прачечные, сараи, конюшни. Неотъемлемым атрибутом и средоточием дачной жизни служила терраса — здесь пили чай, обедали, принимали гостей.
Дачники ходили друг к другу в гости часто и «запросто» — отказ от городских формальностей создавал атмосферу демократизма. Соседями могли оказаться горожане разного социального статуса, и общение их было подчеркнуто дружественным. Однако иллюзия близости сохранялась лишь на время дачного сезона. Правила этикета предписывали «не придавать большого значения дачным знакомствам» и не пытаться «скрепить связь, которая должна быть разорвана переездом в город».
К 1904 году Кусково постепенно становится излюбленным дачным местом для москвичей, в летнее время на земле графа проживало около 15 тысяч человек. Дачников сюда привлекала прежде всего близость Нижегородской и Рязанской железных дорог. Устройство на средства графа С.Д. Шереметева платформ Чухлинка и Шереметевка позволяло при необходимости возвращаться на дачу в конце рабочего дня.
Для сообщения с пригородами на летний сезон пускали специальные поезда. Однако в 1913 году пресса отмечала:
«Поездов ходит порядочно, но ровно столько, сколько ходило 5–6 лет назад, а дачные местности разрослись. С пассажирами обращаются как со стадом баранов, вагоны берутся приступом, а мест нет даже». (Московский листок. 1913. 18 июня.)
Между тем люди ехали еще и с вещами, поскольку зачастую в дачной округе не было ни одной лавки, и всю провизию приходилось привозить из города.
«На вокзале и в вагоне будешь стоять, растопыривши руки, раскорячившись и поддерживая подбородком какой-нибудь узел, весь в кульках, в картонках и в прочей дряни», — жаловался герой произведения А.П. Чехова «Трагик поневоле». (Трагик поневоле (Из дачной жизни). Шутка в одном действии А. Чехова. — СПб., 1889.)
Газета «Дачная жизнь» с юмором описала страдания так называемого «дачного мужа» — отца семейства, вынужденного ездить из города на дачу, где отдыхает его семья: «обложенный пакетами», «он ужасно суетится и проявляет настоящий талант вьючного животного»; по дороге лихорадочно сверяет покупки с длинным списком заказов от домочадцев; рано утром ему снова возвращаться в Москву на службу.
Тем не менее, для горожанина, «связанного делами по рукам и ногам и не имеющего возможности предпринять какое-нибудь большое путешествие», дача представляла собой единственную отдушину. Весной крупные города пустели, и только чрезвычайные обстоятельства могли задержать семейство в городском жилище.
