За городом, к воинской колонне присоединился санный обоз. Бабий плач стоял до той поры, пока последний воин не скрылся за поворотом в лесу.
Легко преодолевая версту за верстой по родной земле, тучинские полки не знали проблем. Кольчуги, щиты, копья везли на обозных санях, мяса еле вдоволь, набираясь сил перед тяжёлыми боями. Даже помывку и стирку организовывали раз в неделю. Для этого двое саней, нагруженные валунами, вёз Афанасий, который возглавлял тыловой обоз олешкинского полка.
Но как только, стали встречаться деревни с домами под высокими острыми крышами, и встречающиеся люди лопотали на непонятном языке, все воины снарядились и вооружились, как должно, стали выдвигаться в дозоры и организовали охрану ночного отдыха.
В аккурат за два дня до назначенного срока, от дальнего дозора прискакал гонец и доложил каждому полковому воеводе, что впереди стоит большое войско, а за ним видна крепость, похоже, что пришли.
Сразу за первым разведчиком, прискакали ещё двое, один олешкинский, второй чужой, в дорогих латах, явно из царской свиты. Остановившись на некоторое время у воеводы Бузова, а за тем и Дубцова, подъехали к Олешкину. Довольно высокомерно в повелительном тоне царский посланник приказал:
— Становитесь лагерем на этом поле, вдоль леса. День на отдых, полковые воеводы и старшие разведчики послезавтра с утра на совет к царю.
Развернув коня и пустив его в галоп, ускакал в сторону царского стана, поднимая за собой снежную пыль.
Собрав своих сотников, воевода Олешкин, поставил задачу разбить лагерь. И тут же закипела работа, кто начал строить шалаши, кто собирать дрова, разводить костры и готовить пищу. А обозники начали топить снег, чтобы напоить лошадей и приготовиться к бане.
Сносно помывшись первыми, Федот, Иван, Семён и Фёдор сидели в своём шалаше, во всём чистом и наброшенных на плечи тулупах. Они пили душистый травяной чай с яблочно-рябиновым вареньем и хрустящими сухарями.
Отдыхающие в шалаше притихли, услышав сначала вдали, затем всё ближе и ближе, топот приближающегося галопом коня. Около командирского шалаша бег коня резко оборвался и сразу уже знакомый голос царского гонца прокричал, обращаясь к часовому у входа:
— Где воевода тучинского конного полка?
Федот в чём был вышел из шалаша и объявил:
— Я воевода Олешкин.
Гонец приказным тоном повелел:
— Тебе и твоему старшему разведчику, надлежит немедля прибыть к царю в его шатёр.
Сказав это, царский посланец развернул коня, хлестнул того плёткой умчался оповещать других воевод. Федот вернулся в шалаш и увидел уже одевающегося в кольчугу Ивана.
— Вы всё слышали. Фёдор с Семёном, вам задача, закончить помывку полка и быть в готовности выступить, как только мы вернёмся от царя, думаю, будет работа. Еды воинам и коням надо взять на два дня минимум, а то Афоня накормит нас только через неделю.
Через пять минут оба тучинских командира неслись галопом к стану царя. Привязав коней к коновязу у царского шатра, они прошли мимо двух караульных, стоявших у входа и собирающих любое оружие у всех прибывших.
Друзья никогда не были в царских палатах и то, что предстало перед их взором, поразило обоих. Шатёр был огромных размеров, прямоугольной формы, примерно саженей десять на пятнадцать, разделённый на две части. Дальняя половина, как догадался Федот, являлась царской опочивальней, а большая – трапезной. Все стены и полы застелены дорогими персидскими коврами. В левом углу от входа находилось много богатых икон. По центру, у стены, противоположной от входа, стоял царский трон на помосте. В середине стоял большой стол, искусной резной работы из красного дерева, с обеих сторон которого находились лавки, накрытые персидскими коврами.
Подсвечники с горящими свечами, расставлены по всей трапезной, так что они освещали и иконы, и трон, и стол. На скамьях сидели четыре воина, в очень дорогом воинском облачении, явно, не из царской свиты. На другой скамье расположились пятеро московских бояр, в дорогих бобровых шубах. С обеих сторон трона стоял по одному караульному, с топориками в руках, больше похожими на детские.
Сняв шеломы, перекрестившись на иконы, поклонившись и поздоровавшись со всеми присутствующими, друзья присели на свободное место, рядом с другими воинами.
Время тянулось томительно, все молчали и только через полчаса из второй половины шатра, раздвинув ковры, вышел царь всея Руси - Константин второй, которого почему-то люди за спиной называли «суровым».
Внешний вид его соответствовал прозвищу и внушал страх. Выше среднего роста, черная клиновидная борода с проседью, длинный, острый нос, как у ворона, тёмные глаза, сверлящие собеседника насквозь.
Одет он был соответственно, по-царски, шуба длинная до пола, расшитая диковинными узорами из золотых нитей по чёрному атласу. На голове величаво сидела шапка, сделанная тем же мастером, что и шуба. На ногах мягкие, зимние сапоги, в тон одежде. В правой руке, невероятно красивый, резной, позолоченный посох.
Все соскочили со своих мест, воины быстро, а бояре с чувством своего достоинства и поклонились в пояс вошедшему государю.
Царь подошёл к столу и тут же начал говорить тихим и скрипучим голосом:
«Вот что я собрал вас сегодня. Дальний дозор поймал двух перебежчиков, которые поведали и по добру, и на дыбе.
К Пирве идёт большой отряд рыцарей с запада. Вот как сделаем.
Повернувшись к стоящему в углу шатра молодому служке крикнул:
— Прошка, подай сюда карту!
Тот шустро принёс большой свиток из сшитых телячьих кож и раскатал его на столе.
Государь и все собравшиеся склонили головы и стали рассматривать рисунок карты.
Царь пояснил:
— Вот крепость Пирва, мы её окружили плотно, мышь не проскочит, но если нам ударят в спину рыцари, то не поздоровиться.
Поэтому смотрите и запоминайте. С запада к крепости ведут три дороги и река, по ней тоже можно пройти, лёд уже окреп.
— Ты кто? — обратился Константин второй, к воину, стоявшему ближе всего к царю.
Тот громко пробасил:
— Воевода новгородского конного полка Юдин.
Царь ткнул пальцем в деревню Майныз, примерно в двадцати верстах от Пирвы и велел:
— Пойдёшь с полком по этой дороге и встанешь у деревни. Жди рыцарей или отбоя тревоги, через моего гонца.
Федоту досталась река, надо пройти по ней вёрст тридцать, тридцать пять и стоять там до указа царя.
По остальным двум лесным дорогам также были направлены конные полки.
Слово взял главный московский воевода Барсуков, в очень дорогой и красивой кольчуге:
— Кто встретит рыцарей, сразу сюда гонца, а полком своим, закройте им путь. Самим в бой по возможности не вступать, я приду с подмогой, там и порешим, что делать.
— Ещё кто что думает? — спросил царь, глядя на бояр, мысли полковых воевод его явно не интересовали.
Помолчав немного, Константин Иванович заключил:
— Если всё понятно, то с Богом!
Присутствующие поклонились и потянулись на выход из шатра. Федот с Иваном вышли, забрали у караульных своё оружие, лихо оседлали коней и трусцой направились к полковому стану. За полчаса пути, договорились о порядке действий в походе по реке.
Вернувшись в свой лагерь, велел часовому у шалаша, собрать сотников и Афанасия. Не прошло и десяти минут, как одиннадцать вызванных командиров, собрались в шалаше у Федота:
— Задачу царь поставил четырём конным полкам, найти большой отряд рыцарей, идущих на подмогу осаждённой Пирве. Их примерно тысяч пять, десять, точно никто не знает. Действуем так. Нам надо пройти по реке, что ведёт от крепости на запад, а если встретим отряд, не пустить их дальше, оповестить царя и ждать помощи. Афанасий, что у нас с едой для воинов на сегодня?
— Всё хорошо, Федот Елисеевич, через час будет готов сытный кулеш с мясом. Девять котлов со свининой и один с зайчатиной, мусульманам, бойко доложил главный тыловик.
— Готовимся к походу, обоз ждёт здесь возвращения полка. Выдашь сухарей воинам на трое суток и овса коням. Едим плотно и сразу выступаем, — подытожил воевода.
Через полтора часа огромная стальная змея, просочилась вдоль крепости и спустилась с крутого берега на лёд реки. Вперед вышел головной дозор из тридцати разведчиков на конях, по десять разведчиков на лыжах шли по берегам реки. Замыкал колонну тыловой дозор.
Пройдя по реке вёрст пятнадцать, когда небо уже начало смеркаться, Федот заметил скачущего гонца от головного дозора. Воевода остановил полк, подскакавший разведчик радостно доложил:
— Нашли! Большой отряд рыцарей, вёрст пять отсюда, идут как у себя дома, даже дозор вперёд не выслали.
— Сколько их? — спросил Федот.
— Пока непонятно, но много, — ответил гонец.
— Передай сотнику, следите скрытно и тихо, не дай бог нас вычислят, я полк отведу версты на три назад. Они должны вскоре лагерь ставить на ночь, вот тогда и узнаем, сколько их идёт. Пусть эту весть привезёт сам Иван Охотников.
— Понял? — чётко ответил разведчик, развернул коня и, стегнув его плеткой, умчался по льду за ближайший изгиб реки. Федот подозвал рядом стоящего сотника лёгкой конницы и поставил задачу:
— Оставишь здесь два десятка пеших воинов, пусть наломают сосновых веток и заметут все наши следы, на случай, если сюда дойдут враги.
Полк отошёл назад версты на три, и воевода велел накормить коней, воинам перекусить, костров не жечь и отдыхать.
Когда наступила ночь, в небе висела полная луна и множество ярких звёзд. Прискакал Иван и, найдя Федота рассказал:
— Рыцари встали на ночь лагерем, их тысячи три. Караулы выставили впереди, человек тридцать, сзади столько же и по бокам, на высоких берегах, по десять каждое охранение. Всё спокойно в лагере, варят еду на кострах, укладываются в палатки спать.
Воевода велел созвать сотников, а когда все собрались, начал ставить задачу на предстоящий бой:
— Разведка бесшумно должна снять оба боковых караула. Подашь сигнал кукушкой, что всё хорошо, мы будем стоять на расстоянии полёта стрелы от их головного дозора. Затем огненными стрелами подожжёшь палатки. На лыжах спуститесь с крутых берегов в самый центр лагеря и вступите в бой. А чтобы вас не порубили свои, наденете тулупы мехом наружу. Ваша задача быстро найти шатры воевод и захватить их в плен, лишить отряд рыцарей руководства.
Первыми пойдут тяжёлые конники, сметут головной караул, ворвутся в лагерь. Лёгкая конница пойдёт по реке, прижимаясь к правому берегу и навалится с боку на палаточный стан. Твоя задача Марат, со своими нукерами, заранее подняться на правый высокий берег, большой дугой обойти боковой караул, и когда всё начнется, уберечь тыловой дозор.
Будешь ловить бегущих врагов, сопротивляющихся не жалейте, остальных вяжите десятками и сторожите.
План расскажите своим воинам, чтобы действовали по единой мысли, и смотрите, чтобы не порубить наших разведчиков, которые будут биться внутри лагеря. Вопросы есть? Тогда к делу, Иван ждём твоего сигнала.
Разведка сделала своё дело. Разделившись поровну, на лыжах, с подветренной стороны, подошли к караулу саженей на тридцать пять.
Рыцари сидели вокруг костра и грелись. Один стоял, да и тот смотрел на костёр и разговаривал с товарищами. Все были без шлемов, явно не ожидая угрозы.
Пятьдесят стрел, одновременно сорвались со своих мест и по пять штук вонзились в каждого врага, в основном в горло, глаза и рот. Всё было кончено мгновенно и без шума. Примерно тоже произошло со вторым боковым караулом.
Один опытный разведчик тут же прокуковал кукушкой. Ему ответила такая же кукушка с другого берега.
Бесшумно встали разведчики на краю обрыва и достали стрелы, заранее обмотанные пропитанными маслом тряпочками. Двое воинов, бегали с факелами и поджигали стрелы, у стоявших наготове лучников.
Одновременно с обоих берегов на спящих врагов посыпались огненные стрелы. Шатры и палатки врагов загорались как стога сухого сена. Из них стали выбегать рыцари, кто в чём. Кто в одном нательном белье и босые, кто успел обуть чуни, кто сумел накинуть полушубок, кто свитер успел надеть, кто с мечом в руке, кто с копьём, но никого не было в кольчуге или латах.
В это время полк под командованием Федота пришёл в движение и, набрав скорость, смёл передовой караул. Ворвался в горящий лагерь врага и начал рубить полуодетых рыцарей, которые оказывали сопротивление. Лёгкая конница зашла с правого берега и вклинилась сбоку в лагерь противника. И мечами стала разбивать сопротивляющиеся отдельно стоявшие кучки врагов.
Нукеры быстро перебили тыловой караул и стали ловить и вязать разбегающихся рыцарей.
Разведчики, как нечистая сила, в вывернутых овчинных тулупах, слетели на лыжах с высоких берегов и, сбросив их перед самым лагерем врага, стали пробиваться сквозь мечущихся в панике рыцарей к центральным шатрам. Там завязался особо тяжёлый бой, где воеводы рыцарей успели организовать оборону, но во время подоспевшая тяжелая конница поставила точку в этом противостоянии.
Побоище было скоротечным и кровавым, ещё не начало сереть небо, а ночной ужас для врагов уже закончился. Весь левый берег и лёд вокруг лагеря был залит кровью и усеян телами убитых мерзонцев.
В олешкенском полку враг сумел ранить только с десяток воинов, настолько неожиданно произошёл налёт на спящих рыцарей.
Федот, встретив Ивана, подозвал его и сказал:
— Найди Марата и узнай, сколько пленных поймали. Со своими разведчиками, выруби большую прорубь на реке и всех мертвяков, туда кидайте. Толкового десятника со своими воинами пошли к царю, пусть доложит, что отряд уничтожен. Нашли его ночью по кострам, охраны не было, поэтому сразу напали. У нас потерь нет. И ещё пусть спросит, что делать с пленными и трофеями. А тебе и всем сотникам велю поспать хоть часок, вон, сколько целых шатров осталось.
Воевода подъехал к ближайшему уцелевшему шатру, очень хотелось отдохнуть. Проснулся Федот, часа через два и увидел рядом спящих Ивана Фёдора, Семёна и Марата. Выйдя на свежий воздух, воевода не узнал поле битвы, трупы убраны, пятна крови засыпаны снегом. Горело с десяток костров, на которых варилось мясо лошадей, убитых в бою.
Но самое главное – это трофеи, что лежали кучками на льду реки. Самая большая была из рулонов войлока. В рыцарских шатрах и палатках, им были выстланы полы и обтянуты внутренние потолки и стены. Большая часть войлока сохранилась, так как он плохо горит сам по себе. Сгорел только наружный слой из льняного полотна, пропитанный маслом, для защиты от влаги. А также радовали глаз другие кучи из рыцарского вооружения и амуниции. Поодаль от лагеря стояли трофейные кони, привязанные к саням и спокойно жевали сено.
Из шатра вышли трое отдыхающих, и Иван стал докладывать Федоту:
— Перебили более двух тысяч супостатов, в плен взяли девятьсот шестьдесят рыцарей. Что с ними делать, сдохнут на холоде в одном исподнем? — спросил Иван.
— А что же вы сами их не одели? Всё вам мамка нужна! Вон их же одёжку и дайте. Пошли, поедим по-человечески, а то почитай с прошлого утра не ели, — сказал Федот и направился к ближайшему костру.
После плотной еды снова потянуло в сон, но воевода успел дать указания:
— В караул до ночи идёт седьмая сотня, а в ночь, восьмая и девятая, а сейчас всем спать, кроме караульных.
Наш герой только в сумерках, хорошо выспавшись, вышел из шатра и увидел сидящего на чурбаке, около костра, того десятника, что посылал гонцом к царю.
— О! Почему меня сразу не разбудил, как вернулся? — спросил Федот.
— Да не хотел тебя будить Федот Елисеевич, ничего срочного у меня нет, — отозвался тот.
— Ну, давай рассказывай, да всё подробно, — велел воевода.
— Провёл меня караульный к самому царю. Я, как положено, перекрестился, поклонился в пояс, рассказал, как ты велел. Государь, как услышал, что две тысячи рыцарей побили и девятьсот шестьдесят в полон взяли, аж руками всплеснул, а когда я сказал, что у нас потерь нет, он не поверил, велел побожится, а после сего, расцеловал меня троекратно, за хорошую новость. На мой вопрос, что делать с пленными и трофеями, он так повелел:
— Вы их добыли, вы и делайте с ними, что хотите. Мне приведите самого главного их епископа и воеводу. Завтра днём, прогоните под плётками пленных вдоль крепостных стен, чтобы все были связаны, но со шлемами на головах. Вот и всё Федот Елисеевич, есть и спать зело хочу!
— Молодец, иди, обойди лагерь, объяви пешее построение и будешь со своим десятком отдыхать.
Через десять минут, полк стоял на льду реки.
— Друзья, спасибо за первую победу! Это говорю не только я, но и царь наш всея Руси, которого за спиной и друзья и враги называют «суровым». Государь дарует нам трофеи и пленников.
Сделаем так. Вот лежат кучи трофеев и стоят более трёхсот коней – берите всё что хотите, время у вас до утра. Утром я решу, что с остатком делать. Не забудьте о седьмой сотне, что стоит в карауле, передайте им мои слова. Всё отдыхаем дальше, — закончил воевода. Повернувшись к стоящим сзади друзьям, Ивану и Марату сказал им:
— Пошли в шатёр, пошепчемся о делах наших насущных. Пусть мужики порадуются сегодняшней добыче.
Когда они остались одни, Марат начал первым:
— Каней никто брать не будет, есть у каздово, и наси-то по-русски обучены, а этих праверять нато. И гнать их дамой в Тучинск.
Да из вооружения мало, что возьмут, у каждого всё есть, может разведчики, короткие кольчуги возьмут, да стрел немного, — подумал вслух Иван.
— Я тоже так считаю. Поэтому давайте пойдём, поедим горяченького, да ляжем спать пораньше. А завтра встанем затемно и будем собираться в дорогу. Ты Иван, погрузишь всё добро, и перегонишь в наш стан под Пирвой. А ты Марат, поутру отберёшь лучших коней, и твои нукеры пусть перегонят их вместе с трофейным обозом Афанасия и пленными в Тучинск. Там Демьян даст сколько надо овса и сена. А сам назначь пару старых воинов сторожить этот табун до нашего возвращения, — подытожил воевода.
