>>> ПОЛНАЯ КНИГА (на Boosty)
Микки Холлер, Lincoln Lawyer - 6
The Law of Innocence
Michael Connelly
Доктору Майклу Халлиси, членам книжного клуба Хартфордской больницы и всем тем, кто находится на передовой, включая Кейси Роуз Гаджески, R.N., которые рискуют собой ради многих других.
***
Дело об убийстве похоже на дерево. Высокое дерево. Дуб. Государство заботливо посадило его и ухаживает за ним. Его поливают и обрезают, когда это необходимо, проверяют на наличие болезней и паразитов любого рода. За его корневой системой постоянно следят, поскольку она растет под землей и крепко за неё держится. На охрану дерева не жалеют денег. Его смотрители наделены огромной силой, чтобы защищать и служить ему.
Со временем ветви дерева вырастают и раскидываются вширь. Они дают глубокую тень для тех, кто ищет истинной справедливости.
Ветви исходят из толстого и крепкого ствола. Прямые улики, косвенные улики, криминалистика, мотив и возможность. Дерево должно крепко стоять против ветров, которые бросают ему вызов.
И вот тут в дело вступаю я. Я - человек с топором. Моя работа - срубить дерево до основания и сжечь его древесину в пепел.
ЧАСТЬ I
ТВИН ТАУЭРС
Глава 1
Понедельник, 28 октября
Это был хороший день для защиты. Я вывел человека прямо из зала суда присяжных. Я превратил обвинение в нанесении побоев из уголовного преступления в праведное дело о самообороне. У так называемой жертвы была своя история насилия, о которой свидетели обвинения и защиты, включая бывшую жену, охотно рассказывали на перекрестном допросе. Я нанес нокаутирующий удар, когда вызвал его на свидетельскую трибуну и повел его по пути вопросов, которые вывели его из равновесия. Он потерял самообладание и стал угрожать мне, сказал, что хотел бы встретиться со мной на улице, где были бы только он и я.
— Тогда вы заявите, что я напал на вас, как это было с обвиняемым по этому делу? — спросил я.
Прокурор возразил, а судья поддержал возражение. Но это было все, что требовалось. Судья знал это. Прокурор знал это. Все в зале суда знали это. Я получил НВ[1] менее чем через полчаса работы присяжных. Это не был мой самый быстрый вердикт в жизни, но он весьма близок.
В неформальном клубе адвокатов из центра города существует священный долг праздновать вердикт о невиновности так, как игрок в гольф празднует попадание в лунку в клубе. То есть — выпивка по кругу. Мое празднование проходило в клубе "Редвуд" на Второй улице, всего в нескольких кварталах от гражданского центра, где находилось не менее трех зданий суда, из которых можно было привлечь празднующих. "Редвуд" не был загородным клубом, но он был удобен. Вечеринка — то есть открытый бар — началась рано и закончилась поздно, и когда Мойра, татуированная барменша, которая вела счет напиткам, вручила мне счет, и, скажем так, я заплатил со свой кредитки сумму больше, чем когда-либо увижу от клиента, которого только что освободил.
Я припарковался на стоянке на Бродвее. Сел за руль, повернул налево с парковки, а затем еще раз, чтобы вернуться на Вторую улицу. У светофора для меня была "зеленая" полоса, и я поехал по улице до туннеля, который проходит под Банкер-Хилл. Я был уже на полпути, когда увидел отражение синих огней на прокуренной выхлопными газами зеленой плитке туннеля. Посмотрел в зеркало и увидел позади себя машину полиции Лос-Анджелеса. Я включил мигалку и перестроился в более медленную полосу, чтобы пропустить его. Но патрульный последовал моему примеру, съехал на ту же полосу и оказался в шести футах позади меня. Тогда я понял, в чем дело. Меня останавливали.
Я подождал с остановкой до выезда из туннеля, и повернул направо на Фигероа. Остановился, заглушил двигатель и опустил стекло. Через боковое зеркало "Линкольна" понаблюдал, как коп в форме подошел к моей двери. Я не видел никого другого в патрульной машине позади него. Офицер, подошедший ко мне, работал один.
— Могу я увидеть ваши права, свидетельство о регистрации автомобиля и полис страховки, сэр? — спросил он.
Я повернулся, чтобы посмотреть на него. На его бейджике было написано: "Милтон".
— Конечно, можете, офицер Милтон, — сказал я. — Но могу я спросить, почему Вы меня остановили? Я знаю, что не превышал скорость, и все светофоры, которые я проехал, были зелеными.
— Права, — сказал Милтон. — Регистрация. Страховка.
— Ну, думаю, в конце концов Вы мне скажете. Права у меня в кармане пальто. Остальные вещи в бардачке. Что Вы хотите, чтобы я нашел первым?
— Давайте начнем с прав.
— Понял.
Пока я доставал бумажник и доставал права из одного из пазов, я анализировал свою ситуацию и думал, не следил ли Милтон за "Редвудом" в поисках юристов, выходящих с моей вечеринки и, возможно, слишком пьяных, чтобы сесть за руль. Ходили слухи, что патрульные полицейские занимаются этим в те вечера, когда идет празднование НВ, и адвокаты могут быть задержаны за различные нарушения правил дорожного движения.
Я передал Милтону свои права, а затем перешел к бардачку. Вскоре у офицера было все, что он просил.
— Теперь вы собираетесь сказать мне, в чем дело? — спросил я. — Я знаю, я не…
— Выйдите из машины, сэр, — сказал Милтон.
— О, да ладно, парень. Реально?
— Пожалуйста, выйдите из машины.
— А, неважно.
Я распахнул дверь, агрессивно заставив Милтона сделать шаг назад, и вышел.
— Просто, чтобы Вы знали, — сказал я. — Я провел последние четыре часа в "Редвуде", но во мне ни капли алкоголя. Я не пил уже более пяти лет.
— Рад за вас. Пожалуйста, пройдите к задней части вашего автомобиля.
— Убедитесь, что ваша автомобильная камера включена, потому что потом будет неловко.
Я прошел мимо него к задней части "Линкольна" и шагнул в свет фар патрульной машины, стоявшей позади.
— Вы хотите, чтобы я прошел по линии? — сказал я. — Посчитать назад, коснуться пальцем моего носа, что именно? Я адвокат. Я знаю все игры, и эта — полная чушь.
Милтон последовал за мной к багажнику машины. Он был высоким и худощавым, белокожим, со стрижкой ёжиком. Я увидел значок участка на его плече и четыре шеврона на длинных рукавах. Я знал, что их выдают за пять лет службы каждый. Он был ветераном полиции.
— Понимаете, почему я Вас остановил, сэр? — сказал он. — У вашей машины нет номера.
Я посмотрел вниз на задний бампер "Линкольна". Номерного знака не было.
— Черт побери, — сказал я. — Э-э … это какой-то розыгрыш. Мы праздновали — я сегодня выиграл дело и проводил своего клиента. На номере написано "iwalkem"[2], и один из тех парней, должно быть, решил, что это шутка — украсть номер.
Я попытался вспомнить, кто покинул "Редвуд" раньше меня, и кто мог подумать, что это забавный поступок. Дейли, Миллс, Бернардо… это мог быть кто угодно.
— Проверьте багажник, — сказал Милтон. — Может, он там.
— Нет, им нужен был ключ, чтобы положить его в багажник, — сказал я. — Я собираюсь позвонить, узнать, могу ли я…
— Сэр, вы не будете звонить, пока мы здесь не закончим.
— Это чушь. Я знаю закон. Я не под стражей — я могу позвонить.
Я сделал паузу, чтобы посмотреть, будут ли у Милтона еще какие-нибудь возражения. Я заметил камеру на его груди.
— Мой телефон в машине, — сказал я.
Я начал двигаться назад к открытой двери машины.
— Сэр, остановитесь здесь, — сказал Милтон, оставаясь позади меня.
Я обернулся.
— Что?
Он включил фонарик и направил луч на землю позади машины.
— Это кровь? — спросил он.
Я отступил назад и посмотрел вниз на потрескавшийся асфальт. Свет фонаря офицера был направлен на пятно жидкости под бампером моей машины. Она была темно-бордовой в центре и почти прозрачной по краям.
— Я не знаю, — сказал я. — Но что бы это ни было, оно уже было там. Я…
Как только я это сказал, мы оба увидели, как еще одна капля сорвалась с бампера и ударилась об асфальт.
— Сэр, откройте багажник, пожалуйста, — потребовал Милтон, убирая фонарик в поясную кобуру.
В моей голове пронеслось множество вопросов, начиная с того, что находится в багажнике, и заканчивая тем, есть ли у Милтона достаточные основания открыть его, если я откажусь.
На асфальт упала еще одна капля того, что, как я теперь предположил, было какой-то биологической жидкостью.
— Выпишите мне штраф за номерной знак, офицер Милтон, — сказал я. — Но я не открою багажник.
— Сэр, тогда я помещаю вас под арест, — сказал Милтон. — Положите руки на багажник.
— Арест? За что? Я не…
Милтон двинулся ко мне, схватил меня и потащил к моей машине. Он навалился на меня всем своим весом и опрокинул на багажник.
— Эй! Вы не можете…
По очереди мои руки были грубо стянуты за спиной, и на меня надели наручники. Затем Милтон просунул руку в задний воротник моей рубашки и пиджака и оттащил меня от машины.
— Вы арестованы, — сказал он.
— За что? — сказал я. — Вы не можете просто…
— Для вашей и моей безопасности я сажаю Вас на заднее сиденье патрульной машины.
Он схватил меня за локоть, чтобы снова развернуть меня, и провел меня к задней пассажирской двери своей машины. Положил руку мне на макушку, когда толкал меня на пластиковое сиденье сзади. Затем он наклонился, чтобы пристегнуть меня.
— Вы знаете, что не можете открыть багажник, — сказал я. — У вас нет достаточных оснований. Вы не знаете, кровь ли это, и Вы не знаете, идет ли она из салона машины. Я мог проехать через что-нибудь, что бы это ни было.
Милтон вышел из машины и посмотрел на меня.
— Непредвиденные обстоятельства, — сказал он. — Там может быть кто-то, кому нужна помощь.
Он захлопнул дверь. Я смотрел, как он возвращается к "Линкольну" и изучает крышку багажника в поисках какого-нибудь механизма. Не найдя такового, он подошел к открытой водительской двери и потянулся внутрь, чтобы достать ключи.
Он использовал брелок, чтобы открыть багажник, стоя сбоку, если кто-то будет стрелять из багажника. Крышка поднялась, и в салоне зажегся свет. Милтон дополнил его своим фонариком. Он двигался слева направо, переступая с боку на бок и не сводя глаз и луча с содержимого багажника. Со своего места на заднем сиденье патрульной машины я не мог заглянуть в багажник, но по тому, как Милтон маневрировал и наклонялся, чтобы посмотреть поближе, я понял, что там что-то есть.
Милтон наклонил голову, чтобы поговорить в микрофон на плече, а затем сделал вызов. Возможно — подкрепление. Возможно — отдел убийств. Мне не нужно было заглядывать в багажник, чтобы понять, что Милтон нашел труп.
[1] вердикт "Не виновен"
[2] "я провёл их" — примерный перевод
