Мировое господство Guns N' Roses началось не в Лос-Анджелесе, а с трех хаотичных недель в Лондоне в июне 1987 года. Они приехали, пили, дрались, побеждали.
Эксла Роуза это взбесило. Не в первый и не в последний раз вокалист Guns N' Roses жаждал драки.
Парнем, которого он хотел ударить, был журналист из Sounds, и Эксл отправился на его поиски в офис Sounds на севере Лондона, недалеко от Камден-Тауна.
Было начало второго дня 24 июня 1987 года. Пять дней назад Guns N' Roses, впервые отправившись в турне за пределы Лос-Анджелеса, отыграли свой дебютный концерт в Великобритании в знаменитом клубе Marquee в Сохо. Концерт, на котором были исполнены песни из еще не вышедшего дебютного альбома Appetite For Destruction, прошел отлично и стал нелегкой победой во враждебной атмосфере. Но в рецензии на концерт, опубликованной в Sounds в ту среду, был комментарий, который вывел Эксла из себя. Журналист Энди Росс под псевдонимом Энди Херт написал, что группа была хороша, но их певец звучал как хомяк, у которого яйца застряли в двери. "Писк, писк, писк..."
Эксл вошел в офис Sounds в полном рок-н-ролльном облачении: кожаные штаны, рваная футболка, ковбойские сапоги, сигарета в руке. За ним последовали остальные участники группы: гитаристы Слэш и Иззи Стрэдлин, басист Дафф Маккаган и барабанщик Стивен Адлер. Слэш нес бутылку Jack Daniel's.
Пока они оглядывали комнату, гадая, на кого же сейчас набросится Эксл, Иззи Стрэдлин заметил меня, сидящего за столом в углу. Я был единственным автором Sounds, которого они знали. Тремя месяцами ранее я брал интервью у группы в Лос-Анджелесе для статьи в Sounds. Я также был с ними за несколько дней до этого на одной из квартир, которую они сняли в Кенсингтоне. Иззи подошел поговорить. Остальные последовали за ним. Мы поговорили об их концерте в Marquee и о втором концерте 22 июня. Затем Эксл наклонился ко мне и тихо сказал: "Где тот парень, который писал рецензию?".
"Энди Херт?".
"Да. И он, блин, пожалеет".
Когда я сказал ему, что Энди Херта здесь нет, Эксл лишь вздохнул и покачал головой. Повисла неловкая тишина. Редактор Sounds Тони Стюарт подозвал меня, и я объяснил, почему группа здесь. "Избавься от них", - сказал он. Я предложил им пойти со мной в местный паб. Перед уходом Эксл взял ручку и листок бумаги и нацарапал записку для Энди Херта. Он передал ее секретарше Sounds. В ней было написано просто: "Ты - покойник".
Только в пабе на Камден Хай-стрит настроение Эксла улучшилось. Он был в ужасе от одного из пунктов меню паба. Смеется, он сказал: "Не могу поверить, что вы, ребята, едите эту штуку под названием "пятнистый...".
Guns N' Roses провели в Лондоне три недели тем летом. Для Слэша это было возвращение домой - родившийся в Хэмпстеде, гитарист жил в Сток-он-Тренте, пока его семья не переехала в Лос-Анджелес, когда ему было пять лет. Для остальных, впервые посетивших Великобританию, это был временами культурный шок: странные названия пудингов, теплое пиво, вежливые полицейские, не носящие оружия, забавный способ, которым бульварная пресса писала об этих диких молодых рок-н-ролльщиках из Лос-Анджелеса. Они были рады оказаться на родине стольких своих любимых групп: Led Zeppelin, Queen, Sex Pistols. Больше всего им хотелось сделать себе имя за пределами Лос-Анджелеса. Их три концерта в Marquee были рассчитаны на создание шумихи, которую можно было бы перенести в США.
По пути у них возникли проблемы. Первый концерт в Marquee чуть не перерос в массовую драку, когда кучка пьяных придурков из публики стала плеваться в группу и швырять в них пластиковые пивные стаканы. Эксла чуть не арестовали после того, как его выгнали из магазина Tower Records на Пикадилли. Одна из их квартир в Кенсингтоне была разгромлена после вечеринки, которая вышла из-под контроля.
Но Guns N' Roses уедут из Лондона в конце июня победителями. А когда они вернутся, через четыре месяца, их будут приветствовать как величайшую рок-н-ролльную группу в мире. Никто не знал, насколько великой этой группе суждено было стать.
Когда я впервые встретил Guns N' Roses, Слэш сказал мне: "Меня тошнит от одной мысли о лос-анджелесской сцене". Это было 18 марта 1987 года. На предыдущий вечер группа отыграла концерт в знаменитом клубе Whisky A Go Go. Концерт был объявлен как вечеринка по случаю выхода Appetite For Destruction, хотя до официального релиза альбома оставалось еще несколько месяцев.
Мы сидели под лучами заходящего солнца в ресторане под открытым небом отеля Hyatt на бульваре Сансет. За столом собрались все пять участников группы, а также их менеджер Алан Найвен. Все пили пиво и курили одну за другой. Разговор в основном шел о Лондоне. Они хотели знать, кто лучшие группы, лучшие клубы. Слэш хотел знать, где можно найти Лемми. Именно во время интервью, которое последовало за этим, в моем номере в дешевом, обшарпанном отеле, расположенном прямо через дорогу от Hyatt, они высказали свое отвращение к другим лос-анджелесским группам, в частности, к глэм-рокерам с пышными шевелюрами, появившимся вслед за Mötley Crüe. Для Эксла наихудшими нарушителями были самые красивые из красавчиков. "Poison все испортили для всех нас", - жаловался он. - "Они говорили, что все следуют их моде".
Уже тогда репутация Guns N' Roses опережала их. По слухам, это была самая отвязная группа в Лос-Анджелесе со времен Mötley Crüe. Им дали прозвище "Lines N' Noses" ("Линии и Носы"), и широко ходили слухи, что по крайней мере трое из пяти участников группы были героиновыми наркоманами. "У них все получится", - сказал мне тогда кто-то из звукозаписывающей компании. - "Если они доживут".
Они уже выпустили мини-альбом Live ?!*@ Like A Suicide (на самом деле записанный в студии, со звуком аудитории, наложенным поверх), который должен был профинансировать их поездку в Великобританию. И хотя Appetite For Destruction еще не был выпущен официально, слухи о том, что это будущая классика, разительно отличающаяся от легковесного глэм-метала, который предлагали их коллеги по Sunset Strip, уже просочились наружу.
Их концерты в Великобритании были частью стратегии их менеджера Алана Найвена по раскрутке GN'R. Новозеландец по происхождению, Найвен провел свои юные годы в английской школе-интернате. Он понимал ценность британской музыкальной прессы в раскрутке новых групп.
"Они были слишком сырыми для американского радио", - говорит Найвен. - "Так что раскрутка группы в США, похоже, зависела от долгих гастролей на разогреве - не самая радужная перспектива для случайной толпы наркоманов и гуляк. Имело смысл привлечь внимание в Америке и других странах, сначала произведя фурор в Лондоне".
В то время Джо Косберт была менеджером лейбла Geffen UK. Она говорит, что британская компания всегда брала пример с США, но с Guns N' Roses все было наоборот, и она отдает должное Найвену за дальновидность, позволившую этому случиться. "Алан считал, что GN'R могут сначала покорить Великобританию", - говорит она. - "У него было видение". Однако сама группа не была в этом уверена. "У всех нас были сомнения", - говорит Найвен. - "Эксл спросил: "Ты действительно думаешь, что у нас получится?". Но ты ничего не добьешься, если позволишь сомнениям сорвать твои действия".
В итоге Эксл мог и не попасть в Великобританию. Всего за несколько недель до вылета из Лос-Анджелеса в Лондон он ввязался в стычку с лос-анджелесскими полицейскими, в результате которой попал в больницу. "Меня ударил полицейский по голове, и я, видимо, отключился", - рассказывал он. - "Через два дня я очнулся в больнице, привязанный к кровати, с электродами. Думаю, мне пришлось делать электрошок".
Этот инцидент стал новостью в Великобритании, когда о нем сообщила газета Daily Star. В лучших традициях таблоидов они еще больше раздули скандал, упомянув шутливое замечание Эксла о том, что он ненавидит пуделей: "Все в них вызывает у меня желание их убить". The Star подала это в классическом сенсационном стиле: "В Британию направляется рок-группа, еще более отвратительная, чем Beastie Boys. Лос-анджелесская группа Guns N' Roses возглавляется эпатажным Экслом Роузом, у которого есть милая привычка резать собак...". Газета продолжала: "Остальные участники группы столь же отвратительны, как и их чокнутый лидер. Гитарист Слэш и басист Дафф Маккаган утверждают, что они не просыхали ДВА ГОДА. Слэш говорит: "Когда мы встаем днем, мы не можем играть, потому что наши руки трясутся, как ветряные мельницы".
Справедливости ради стоит сказать, что группа оправдывала свою репутацию еще до того, как ступила на британскую землю. В самолете Слэш был настолько пьян, что уронил зажженную сигарету сбоку от своего места и чуть не устроил пожар. Он все еще был "готовый", когда менеджер Алан Найвен повел группу и команду через таможню в Хитроу. Джо Косберт была там, чтобы встретить их. "Они выглядели такими крутыми, когда проходили мимо", - говорит она.
Найвен же помнит об их прибытии чувство предвкушения, царившее среди участников группы. "Ребята были взволнованы", - говорит он. - "Слэш возвращался на родину. Они были на земле Sex Pistols и Nazareth, на родине Motörhead - чертовски круто для Иззи и Эксла, двух парней из маленького городка в Индиане. Они собирались играть в Marquee, где играли все, от Stones до AC/DC - чертовски круто для всех. И все они хотели пропитаться атмосферой Лондона".
Их доставили в две смежные квартиры на Аллен-стрит в Кенсингтоне. В одной жили Эксл, Иззи и Алан Найвен, в другой - Слэш, Дафф и Стивен. Они быстро поняли, что фешенебельный Кенсингтон - не то место в Лондоне, где нужно быть. "Совсем не рок-н-ролльный район", - как выразился Слэш. Вскоре они засели в пабе и просидели там до закрытия, около 11 вечера.
Однако для Эксла первая ночь в Лондоне не закончилась спокойно. Вместе с Найвеном и Томом Зутаутом, менеджером A&R, подписавшим контракт с группой на Geffen, они отправились в Tower Records на Пикадилли-Серкус. За несколько лет до этого, до образования GN'R, Эксл работал в магазине Tower на бульваре Сансет.
"Эксл, Зутаут и я пошли в Tower и прогуливались между стеллажами", - вспоминает Найвен. - "В какой-то момент Эксл сел на ступеньку. Мы только что прилетели, и он был вымотан. И тут к нему начали приставать трое здоровенных амбалов. Ни у кого из них не было ни значков, ни формы, которые указывали бы на то, что они являются охраной Tower. Поэтому мы с Томом бросились на защиту Эксла, и между нами состоялся определенный разговор. Tower вызвали полицию. Эксл был удивлен тем, как я с ними разговаривал..."
"В Лондоне копы немного другие", - вспоминал позже Эксл. - "Когда они появились в Tower, Алан сказал: "Уберите от меня свои руки!". И они убрали! В Лос-Анджелесе они бы не потерпели такого дерьма. Тебя бы сразу же швырнули на капот патрульной машины с пистолетом у виска".
В последующие дни, перед первым концертом в Marquee, участники группы отправились исследовать город. "Как только мы добрались до Сохо, - рассказывал Слэш, - то нашли своих". В основном это заключалось в том, что они пили в пабах, таких как Ship на Уордор-стрит, недалеко от Marquee. Но это не было рок-н-ролльным развратом 24 часа в сутки, 7 дней в неделю. Иногда они ходили в Сохо, чтобы повидаться с Джо Косберт в ее офисе в здании Warners. "Я покупала им фиш-энд-чипс на Бервик-стрит, и они сидели, ели, сидя на полу в моем офисе", - рассказывает она. - "Они всегда были довольно тихими. Единственный раз, когда было шумно, это когда Стивен Адлер забрался на офисный стул и крутился на нем, пока не упал и не рухнул на пол".
Найвен говорит, что в группе было два лагеря: "Слэш и Дафф могли оторваться по полной. А Стивен, будучи в Лондоне, был похож на щенка, бегающего на свободе в Диснейленде". Самой мудрой головой в группе был Иззи. "Иззи был хладнокровен и сдержан". Что касается загадочного певца, о котором всегда нужно было заботиться особенно, то Найвен говорит, что Эксл "делал все возможное, чтобы справиться с переменами и переездами".
На Аллен-стрит царила атмосфера поздних ночей, обилия выпивки и шума. "На Аллен-стрит всегда было полно народу", - рассказывает Джо Косберт. - "Целый поток девушек". Найвен вспоминает это время как "немного буйный вечер, но веселый". Косберт получала многочисленные жалобы от жителей Аллен-стрит, но за те много раз, что она посещала группу, она ни разу не видела, чтобы они употребляли наркотики. "Они никогда не употребляли наркотики при мне", - говорит она. - "В каком-то смысле они даже оберегали меня, эту правильную английскую девушку". Она также вспоминает, что группа была очень сплоченной. "Эксл был эффектным фронтменом, - говорит она, - но не было никакой театральности, никаких звездных заездов. Он не был лидером - я воспринимала их как команду".
По собственному признанию, Слэш был самым большим любителем выпить в группе. "В Лондоне мой гитарный техник Джонни отвел меня в очень хороший гитарный магазин", - рассказывал он. - "Пока он болтал с владельцем, я лег на пол, чтобы устроиться поудобнее, и отключился. Им пришлось выносить меня на руках. Видимо, этот инцидент произвел большое впечатление на английскую прессу. Он упрочил мою "легендарную" репутацию там".
Шок Слэш испытал, когда за день до первого концерта Guns N' Roses в Marquee пришел в клуб. В ту ночь там играла группа Tigertailz из Кардиффа, которая выглядела и звучала так, будто только что сошла со сцены Sunset Strip, с прическами и макияжем, как у Poison. "Слэш пришел на наше шоу, - вспоминает барабанщик Tigertailz Эйс Финчум. - "А позже он сказал, что уехал из Лос-Анджелеса, чтобы сбежать от дерьмовых глэм-групп, а первое место, куда он попадает в Лондоне, - это клуб, где играет дерьмовая глэм-группа - мы!".
На следующий вечер их ждал еще один неприятный сюрприз...
"Хорошо, черт возьми, наконец-то быть в Англии", - сказал Эксл, когда Guns N' Roses вышли на сцену Marquee. И как только они заиграли первую песню, Reckless Life, началось. Из плотно стоящей публики на сцену полетел град пластиковых пивных стаканов. Хуже того, некоторые люди у сцены плевались в группу. Было видно, куда это попало - прямо в волосы Иззи и Эксла. Оно застряло у них в волосах и стекало вниз. Казалось, что некоторые решили преподать этим хлыщам из Лос-Анджелеса урок, бросить им вызов.
Группа перешла ко второй песне, Out Ta Get Me с альбома. Бутылки и плевки продолжали лететь. Они закончили песню, и Эксл закричал: "Эй! Если вы хотите продолжать кидаться чем-то, мы, блин, уйдем. Что скажете?". Еще один стакан пролетел над публикой и со стуком ударился об тарелки Адлера. "Эй!", - сказал Эксл. - "Пошел ты!".
По словам Алана Найвена, в этот момент Дафф и Эксл были готовы прыгнуть в толпу и разобраться с этими парнями. Но после того, как они сыграли третью песню, Anything Goes, больше ничего не летело, не плевалось. Группа прошла через это испытание и заслужила право быть здесь.
Эксл был все еще зол на Tower и не скрывал своих чувств со сцены Marquee. "Знаете, мы только что приехали, - сказал он. - "Я пришел в Tower Records, сажусь, и охрана вышвыривает меня вон. А потом они вызывают местных полисменов - разве их так не называют? И это были пара придурков". Но он и веселился тоже. Улыбаясь, он сказал: "Вам нравится моя рубашка? На ней написано "К черту танцы, давайте...". Думаю, это как раз то, что нужно".
В тот вечер группа отыграла восемь из 12 треков с Appetite For Destruction, три с Live ?!*@ Like A Suicide и впервые исполнила кавер-версию песни Боба Дилана Knockin' On Heaven's Door. В конце концов, они победили. Публика Marquee была в восторге. "Это было жестко и физически тяжело", - вспоминает Алан Найвен. - "Я предупреждал группу об английской публике. Со времен Джонни Роттена у них выработалось отношение: "Докажи мне, сопляк". Я ожидал определенного отношения к новой группе из Лос-Анджелеса, поэтому они были готовы к плевкам и отношению "пошел ты". Когда обстановка накалилась, Дафф и Эксл пригрозили уйти со сцены и разобраться со всеми. Конечно, с этого момента это была настоящая любовь".
Примерно через 30 минут после того, как группа закончила играть, когда бар Marquee был все еще полон халявщиков, я был в туалете, стоя рядом со Стивеном Адлером у писсуара. Он был пьян в стельку. "Ну, как тебе?", - спросил он. "Перестань писать мне на ботинки, и я скажу", - ответил я.
Пару дней спустя Эксл говорил об этом концерте как об испытании огнем. "Черт, там было жарко", - сказал он, - "очень трудно было дышать. Когда мы начали, это было похоже на... чувак, мы в аду! Толпа была так чертовски увлечена, столько энергии. Поначалу они швыряли всякое дерьмо, но потом немного угомонились".
Второй концерт, состоявшийся 22 июня, был таким же напряженным, как и первый, за исключением агрессии. На разогреве в тот вечер выступала молодая группа из Скарборо Little Angels. Это выступление оставило неизгладимый след в памяти их вокалиста Тоби Джепсона.
"Выступление на разогреве у Guns N' Roses полностью изменило мое представление о том, какой должна быть музыка и какой должна быть группа", - говорит Джепсон. - "Мы вошли в Marquee днем, когда они проводили саундчек, и это было настолько чертовски громко, что просто невероятно. На Слэше был его цилиндр, на Экселе - шуба - они были похожи на пришельцев. И все они ужасно воняли. Это была настоящая рок-н-ролльная группа. Настоящая".
Выступление Guns в тот вечер снесло Джепсону крышу.
"Это было величайшее рок-шоу, которое я когда-либо видел", - продолжает он. - "В зале царила невероятная энергетика. От Эксла исходила безудержная энергия. Это было опасно. И у них были такие отличные песни. В конце вечера мы вышли оттуда со словами: "Мы - ничтожество". Мы ехали обратно в Скарборо в полной тишине, и я все время думал о том, что эта группа станет великой - они изменят музыку".
Для Guns N' Roses играть в Marquee было настоящим удовольствием. "Эта знаменитая маленькая душегубка", - как называл ее Слэш, - "где играли все, от The Who до Sex Pistols". Из-за количества выпитого им алкоголя каждый божий день, его воспоминания о тех трех неделях в Лондоне несколько туманны. Но, как он сам сказал: "То, что я помню, я вспоминаю с нежностью. В дни концертов мы с Даффом проводили время, выпивая на улице с любопытными местными жителями. Мне удалось завести подружку по имени Салли, которая была горячей штучкой из Page 3. А еще я тусовался со своим героем, Лемми Килмистером".
27 июня, за день до последнего триумфального концерта в Marquee, я провел пару часов с группой в квартире на Аллен-стрит, которую делили Слэш, Дафф и Стивен. В квартире царил беспорядок - повсюду валялись пустые бутылки, пепельницы были переполнены. В течение того долгого, пьяного вечера они дали мне послушать демо-версию песни, которая не попала на альбом. На демо не было вокала, поэтому ее пела вся группа: "С твоим дерьмовым рэпом и кокаиновым языком ты ничего не добьешься". Песня You Could Be Mine в итоге вышла четырьмя годами позже на альбоме Use Your Illusion II.
Спустя сорок восемь часов, после финального, триумфального концерта в Marquee, эта квартира лежала в руинах. "Слэш, Дафф и Джек Дэниелс полностью разгромили свою комнату", - рассказывает Алан Найвен. - "Это была куча щепок. Дорого обошлось".
Слэша, например, это ничуть не волновало. Важно было только одно, как он сказал: "Эти концерты прошли достаточно хорошо, чтобы с самого начала нас даже не причисляли к той же лиге лос-анджелесских хэир-метал групп, которые прошли через Англию. Нас воспринимали как нечто другое, о чем мы и твердили все это время. Наконец-то мы почувствовали, что были правы".
Appetite For Destruction вышел 21 июля 1987 года. Группа была настолько малоизвестна в США, что альбом не получил рецензии в журнале Rolling Stone. Но в Великобритании, в Sounds и Kerrang!, он был провозглашен настоящей классикой.
Тем не менее, дурная репутация осталась. Оставались сомнения в том, сможет ли группа продержаться, когда 14 августа они отправятся в турне по Северной Америке на разогреве у The Cult, состоящее из 22 концертов. "В Голливуде делали ставки, что группа не продержится в туре больше десяти дней", - вспоминает Алан Найвен.
Слухи о том, что произошло сразу после возвращения группы в США из Лондона, распространились широко. Слэш отправился в Нью-Йорк на встречи, посвященные оформлению альбома и мерчендайзингу, и к нему присоединился его друг Тодд Крю, который незадолго до этого был басистом в другой лос-анджелесской группе Jetboy. Они раздобыли героина. И в гостиничном номере Слэша Тодд Крю получил передозировку. Позже Слэш вспоминал: "Тодд уже пробовал героин, но у него не было большого опыта. У него остановилось дыхание. Я позвонил 911. Я плеснул на него водой. Ничего не помогало. Я не смог его спасти. Тодд - ему был всего 21 год - умер у меня на руках".
Слэш называл этот момент худшим в своей жизни. Помимо потери друга, ему также пришлось столкнуться с тем, что семья Тодда Крю считала его виноватым. Смерть Крю, по словам Слэша, стала "адским звонком". И все же это не остановило его от употребления наркотиков. Он просто сократил употребление героина и увеличил дозу алкоголя. "Я завязал с героином как с ежедневной привычкой, - говорил он, - и плавно перешел к полномасштабному пьянству".
Гастроли с The Cult идеально подходили Guns N' Roses. The Cult отказались от готики в пользу готического хард-рока на своем альбоме 1987 года Electric. А их вокалист Иэн Эстбери пригласил GN'R в турне, увидев тот самый первый концерт в Marquee. Как сказал Эксл: "Иэн Эстбери пришел на наш концерт, тот самый, за который нас так раскритиковали, и он ему так понравился, что он предложил нам поехать в тур. Так что к черту тех журналистов, которые писали те гадости".
Слэш чувствовал, что The Cult разделяют мнение о том, что GN'R - неуправляемая группа. "Полагаю, они смотрели на нас как на взрывоопасный механизм", - говорил он. - "У нас был уникальный тембр, но мы были машиной, которая могла сломаться в любой момент". Но в итоге они отыграли все 22 концерта без особых происшествий. "Учитывая, что тур был завершен, - говорит Найвен, - это был успех".
То, что произошло потом, не входило в первоначальные планы Найвена. GN'R должны были вернуться в Великобританию на разогреве у Aerosmith, которые также были подписаны на Geffen и тогда возвращались на сцену с хитовым альбомом Permanent Vacation. Билеты на этот тур были проданы, но в последний момент Aerosmith отменили гастроли после того, как Geffen потребовала от группы сосредоточиться на американском рынке. Перед Найвеном встал трудный выбор: остаться дома или рискнуть и поехать в турне в качестве хэдлайнеров. Он выбрал последнее. "Это был огромный, черт возьми, риск", - говорит он. - "К тому моменту мы продали всего около семи тысяч пластинок. Но стратегия покорения сначала Великобритании была критически важной".
Guns N' Roses отыграли пять концертов в качестве хэдлайнеров, начиная с Ньюкасла 4 октября и заканчивая лондонским Hammersmith Odeon 8 октября. До этого были три европейских концерта в Гамбурге, Дюссельдорфе и Амстердаме. На разогреве выступала Faster Pussycat, конкурирующая группа из Лос-Анджелеса, вокалист которой Тайм Даун владел знаменитым голливудским рок-клубом Cathouse, где Guns N' Roses иногда играли и тусовались. Но между двумя группами не было никакой любви. Как считал Слэш, Faster Pussycat ничем не лучше Poison. "Они были, - говорил он, - из тех людей, которых мы старались избегать".
В Гамбурге эта вражда достигла своего апогея, когда барабанщик Faster Pussycat Марк Майклс присоединился к GN'R во время прогулки по Репербану - центру квартала красных фонарей. Когда все они вернулись в отель, пьяные и обкуренные, Майклс отключился в кровати Даффа Маккагана. Его тут же с ног до головы обмотали скотчем и вынесли к лифту - "визжащим, как застрявшая свинья", - вспоминал Слэш.
Когда GN'R добрались до Великобритании, концерт в Newcastle City Hall был далек от аншлага. То же самое было и в Manchester Apollo 6 октября, концерт, который я рецензировал для Sounds. Партер был заполнен наполовину, балкон пустовал. Но с первой же песни, панк-рок взрыва It's So Easy, это было блестящее выступление, где Эксл был завораживающим.
Два дня спустя, по возвращении в Лондон, Guns N' Roses праздновали триумф. Сыграть при полном аншлаге в Hammersmith Odeon - месте, вдохновившем на название легендарного концертного альбома Motörhead 1981 года No Sleep 'Til Hammersmith, - было мечтой. "Это было потрясающе", - сказал Слэш. - "Группа по-настоящему обрела себя. У нас было достаточно времени, проведенного в дороге, чтобы знать, что мы делаем. Концерт в Hammersmith был взрывным. Это была просто потрясающая энергетика - мы отдавали ее толпе, а она возвращала ее нам. Это не могло произойти в лучшем месте: именно здесь Боуи дал свой последний концерт в образе Зигги Стардаста в 1973 году". Они посвятили Knockin' On Heaven's Door памяти Тодда Крю.
Алан Найвен вспоминает ту ночь в Hammersmith как момент торжества справедливости. Когда в 1986 году он стал менеджером Guns N' Roses, перед ним стояла задача, которую многие в музыкальном бизнесе Лос-Анджелеса считали невыполнимой: управлять неуправляемым. "[Президент Geffen] Эд Розенблатт собирался бросить группу, - говорит он. - "И он сказал Тому Зутауту, что у меня есть три месяца, чтобы сделать ее жизнеспособной. Но мы доказали свою состоятельность в Британии. Именно в тот момент звукозаписывающая компания начала относиться к нам серьезнее. А потом MTV вывело альбом на более высокую орбиту".
К началу января Appetite For Destruction был продан тиражом четверть миллиона копий в США; в июле он занял первое место в чарте Billboard. Но, как говорит Найвен, "именно в Британии мы впервые произвели фурор".
Когда Guns N' Roses впервые приехали в Лондон в июне 1987 года, им нужно было всем все доказывать. Четыре месяца спустя, когда они уходили со сцены Hammersmith Odeon, их было не остановить: это была величайшая рок-н-ролльная группа в мире.