Когда ночная тишина окутала усадьбу, и все ее обитатели уснули, Ольга осторожно поднялась со своей кровати. Ее сердце было спокойно. Ее взгляд был тверд и решительный. Накинув на плечи свою любимую шаль, ту, что казалась на ощупь похожей на мягкий шелк, Ольга осторожно подошла к окну. С каждым шагом, тихим и осознанным, она напомнила себе о необходимости сохранять бдительность. В руках она держала свои туфли, чтобы они не издавали звуков при ее скрытном уходе. Она мягко приоткрыла окно - его скрип едва слышен был в ночной тишине - и, словно призрак, выскользнула наружу. Это было напоминание о той июльской ночи, однако сейчас ее действия были полны уверенности. Ее шаги были уверенными, каждый из них приближал ее к цели.
Она направилась к флигелю управляющего. Ее решение не откладывать разговор было столь же твердым, как и ее шаги. Эта встреча была ей жизненно необходима, Ольга была не намерена больше ни на мгновение откладывать их новую встречу.
Несмотря на прохладу ночей, которая уже намекала на наступление осени, Лапшин всегда оставлял свое окно открытым, предпочитая ощущение свежего воздуха обузданию холода. В том открытом окне и представляла собой единственную возможность для Ольги проникнуть незамеченной внутрь его дома. Комната была только слабо освещена бледным светом луны, проникающим через окно, позволявшим ей различить очертания мебели. Шорох, произведенный ею, не мог остаться незамеченным. Николай, услышав необычные звуки из своей спальни, поспешно вошел туда, держа в руке свечу. Мерцание ее пламени отбрасывало тени на его удивленное лицо, когда он увидел Ольгу в своей комнате. События этого дня и так были насыщенны сюрпризами, но оно всегда готово преподнести еще один. Ольга, в сорочке и одной шали, стояла в его посреди спальни в этот поздний час, в полном противоречии с его представлениями о возможном.
Тишина стояла в комнате, слышно было лишь потрескивание фитиля горящей свечи в руке Лапшина. Лица были озарены языками пламени как в тут злосчастную ночь. Чувства, долгое время и с такими усилиями подавляемые прорывались наружу, в невозможности остаться в глубинах их сердец.
Николай оцепенел, захваченный вихрем бушующих в нем страстей. Его глаза, испуганные и смущенные, скользили по едва различимому впотьмах силуэту Ольги. Барышня же, наоборот, проявила удивительную уверенность. Она медленно и тихо оглядела комнату, без озабоченного взгляда на Лапшина, как будто она всегда была знакома с этим местом. Было что-то новое и неизведанное в ее облике, что-то такое, что заставило ее чувствовать себя хозяйкой этого дома, несмотря на то, что она никогда раньше не была во флигеле.
Страх быть нелюбимой, страх быть отверженной исчез. Она наконец-то узнала правду, ощутила сладкую уверенность в безграничном владении его сердцем. Все сомнения рассеялись, оставив в душе Ольги только теплое чувство обладания, непоколебимую веру в собственные силы.
- Николай Степанович, мне нужно с Вами поговорить, - ее голос медленно стал возвращать обратно в реальность. В своем внутреннем ошеломлении, он наконец осознал, что это ни мираж, ни плод его утомленного разума, заблудившийся в тумане ночных грез. Это было реально, она стояла перед ним — не иллюзия, а живая, слегка дрожащая от осеннего ветра, долетавшего из окна.
Ее голос звучал так по-настоящему и явственно, что каждый звук, каждое слово отзывались эхом в его сердце. Все это не могло быть просто сном — она стояла здесь, в его флигели, тонкая и изящная, он мог разглядеть каждый изгиб ее юного тела в отблесках лунного света.
-Ольга… Александровна, - голос его подводил, - почему Вы здесь? Если кто-то Вас видел? Вы погибните!
Николай, почти беззвучно прошептал, его голос не мог выразить всю тревогу и ужас перед безрассудством Ольги. Казалось, она даже не осознавала всей тяжести возможных последствий этой авантюры. Его сердце замирало от желания броситься к ней, заключить ее в свои объятия и никогда не выпускать. Та пара метров, разделяющих их в этот момент, были спасением, стеклянная стена в его воображении спасала от безрассудства. Любовь его к ней была слишком велика, чтобы воспользоваться ситуацией. Он любил ее столь беззаветно и нежно, что готов был преодолеть свои желания, ради ее блага. С каждым его взглядом, с каждым словом, с каждым движением в его душе раздавался зов этой любви, и он стоял перед ней, в раздирающей борьбе своих чувств, опустошенный и одновременно оживленный этой могучей и непостижимой страстью.
Ольга взирала на него, повернувшись лишь вполоборота, но взгляд ее был пронзительно внимательным и тонко чувствующим. В глазах ее сверкала таинственная уверенность. Его лицо, освещенное мягким пламенем свечи, говорило много больше, чем можно было выразить человеческими словами. Эти мучительные терзания, внутренние борьбы были ей видны, как на ладони.
Застывшее мгновение было для нее моментом триумфа, моментом, когда она ощутила власть над мужчиной, который своей отстраненностью причинил ей столько боли. Она знала, что он ей принадлежит, что он не может устоять перед ее волей, и это знание дарило невиданную ранее силу.
Торопиться было некуда. Она наслаждалась этой сценой, пьянела от власти, которую испытывала над ним. В ее сердце теперь не было страха быть не любимой или отвергнутой. Она чувствовала себя хозяйкой ситуации, владычицей его сердца. Время замерло, и лишь звуки ночи за окном нарушали полную тишину, в которой два человеческих сердца, столь долго глушимые, бились в унисон настоящей, искренней страсти.
Ольга медленно, аккуратно, сделала пару шагов в его сторону, каждое ее движение было выверенным, как будто она боялась разрушить хрупкий мир, спугнуть. Переступив сквозь воображаемую черту, разделявшую их, она приблизилась вплотную. Даже через тонкую ткань ночного платья она ощущала тепло его тела, чувствовала каждый удар его сердца.
Ее глаза были полны мистической тайны и власти, они излучали свет и теплоту, пронизывая его взгляд. Ольга чувствовала себя в этот миг как прародительница Ева, искушающая Адама в саду Эдемском. Все вокруг казалось нереальным, и в эту ночь на земле не существовало никого и ничего кроме их двоих.
Тонкая нить, соединяющая их сердца, стала крепче, она тянула друг к другу, влекла в вихрь страстей и чувств. В этот миг они стали одним целым, и ни одна сила в мире не могла их разлучить. Время остановилось, и только их дыхание, слившись вместе, заполнило комнату, создавая музыку их любви.
Николай стоял, словно обращённый в камень, не решаясь коснуться Ольги, хотя она была так близка, что он чувствовал тепло её тела, манящий запах её распущенных белокурых волос, нежно струящихся по плечам. Его сердце билось бешено, каждый удар приносил ему и радость, и мучительную боль. Он хотел запомнить каждую клеточку её, каждую искорку в её глазах, ведь эта ночь не должна была никогда повториться.
Как бы он не хотел обладать ее, он не смел и надеется на это. Он понимал, что Александр Платонович, её отец и хозяин этих мест, никогда не отдаст свою любимую, прекрасную, умницу дочь за него, простого управляющего, без гроша за душой. И как же он, Лапшин, посмеет просить о таком? Как он может так отблагодарить своего благодетеля?
Его разум и сердце воевали друг с другом, пронзая душу мечом сомнений и страхов. Он видел перед собой чистое, невинное лицо, его влекла загадочная полуулыбка, её взгляд... Но он не мог себе позволить эту слабость. Он не мог поставить её в затруднительное положение, не мог предать доверие того человека, который ему так многое дал. Он понимал, что эта ночь должна остаться лишь сладким воспоминанием, тронувшим его душу, но никогда не стать реальностью. Он должен был отпустить её, отпустить свою любовь, свои чувства, и вернуться в свой мир, в мир обязанностей и долгов, где не было места страсти и влечению. Эти мысли, словно кружились в его голове, путая его, душа его болела от неудовлетворенного желания, но он знал, что должен быть сильным. Он не мог поступить иначе. Он не мог рискнуть её будущим ради своего кратковременного счастья.
- Ольга Александровна, Вы должны уйти, и больше никогда! Слышите! Никогда! Сюда не возвращаться! – он выдавил эти слова из себя с такой болью…
- Я не могу уйти, я люблю Вас, - голос девушки звучал абсолютно спокойно и ровно, будто бы она говорила о погоде.
- Мы не можем быть вместе, никогда! – в его голосе начинало звучать отчаянье. – Вы совершенно меня не знаете, я Вам не пара. Вы молоды, красивы, у Вас вся жизнь впереди. Вы скоро забудете обо мне как о мимолетном увлечении.
- Зачем Вы так? Вы думаете я еще ребенок?
- Я слишком люблю Вас!
Его признание вырвалось из груди так громко и неожиданно, что Ольга вдруг замолчала, уставившись на него широко раскрытыми глазами. Она, конечно, уже все поняла, читала в его взгляде, чувствовала в каждом движении, но само признание, произнесенное вслух, поразило её словно молния.
В том голосе, тронутом страстью и отчаянием, в том взгляде, полном боли и надежды, она увидела всю глубину его чувств, всю искренность и силу его любви. Это было нечто большее, чем простое влечение. Это было нечто, что перерастало в настоящую, глубокую, всепоглощающую, тянущую в бездну любовь.
Ольга стояла застывшая и ошеломлённая, не зная, что сказать в ответ. Её душа звала любимого, но осознавала всю сложности их положения, все преграды, стоявшие на их пути.
Это признание изменило всё. Оно превратило их тайное влечение в нечто реальное, нечто, что нельзя было больше игнорировать или отрицать. Оно потребовало от них решения, выбора, ответственности.
Но что же они могли сделать? Какие шаги им следовало предпринять? Они оба понимали, что их любовь была чем-то запретным, чем-то, что могло разрушить жизни многих, к потере доверия и уважения тех, кого они оба ценили и любили.
Они стояли друг перед другом, оба потрясены, оба боясь двигаться дальше, но зная, что нечто важное, нечто жизненно необходимое теперь связывает их навсегда.
- Оленька, милая, Вы свет моего сердца, я буду всегда хранить в душе Ваш образ, но умоляю! Умоляю, не губите себя. Я человек пропащий, мне нечего терять! Но Вы! Я не смогу жить, зная, что сделал. Не искушайте меня, Ваш образ преследует меня с самого первого вечера, как я увидел Вас, в той вечерней гостиной у камина, в ночь, когда прибыл в имение.
Она впилась в него губами, не дав закончить пламенную речь, Ольга не хотела слушать доводы разума, она хотела слиться воедино с тем, кого так сильно любила. В этот момент вся реальность растворилась, и остались лишь они вдвоём, оба погружённые в мир страстного желания и любви, который никакие преграды не могли остановить.
Её поцелуй был отчаянным и страстным, словно она хотела передать всю глубину своих чувств через этот один жест. Николай ответил ей таким же страстным и трепетным поцелуем, забыв обо всём на свете, кроме той женщины, что была в его объятиях.
Каждая минута, проведенная наедине с ней, все больше и больше распаляла его. Николай рухнул на колени и обнял её. По его щекам катились крупные слезы. Словно обдавая его огнём, вопросы без ответов наваливались на него один за другим. Почему судьба была так жестока к нему? Почему столь прекрасное и глубокое чувство было послано к этой девочке? Почему он никогда не любил так же сильно свою покойную жену?
Ему было стыдно за эту любовь. Он бежал сюда от горя и тоски после потери молодой жены и ребенка, будучи разбитым утратой. Но в этой глуши увидел этого ангела, или демона, и потерял себя окончательно. Даже помолвка с роковой местной красавицей не принесла ему облегчения и не смогла затмить образ молодой барышни.
Ольга смотрела на него, не понимая всей глубины его страданий. Она нежно прикоснулась к его волосам, пытаясь убрать боль и страх из его глаз. Шептала она, "не надо плакать. Я здесь с тобой, и я никуда не уйду." Он обнял её крепче, словно боясь, что всё это мираж, который исчезнет, если отпустит хоть на мгновение.
Так они и простояли, потеряв ход времени, погружённые в свои мысли и чувства. Первые лучи предрассветного солнца мягко проникли в комнату, растворяя мистику ночи и обнажая жестокость действительности. Тени ушли, открывая новый день и новую реальность, в которой они теперь должны были жить.
Его глаза просохли от слёз, и взгляд его стал более твёрдым и решительным. Он заговорил с ней сухим и снова отстранённым голосом, словно стараясь восстановить какую-то рамку, какой-то порядок в хаосе своих чувств.
- Ольга Александровна, Вы должны уйти! И никогда больше сюда не возвращаться. Я не могу жениться на Вас, я обручен и эта свадьба состоится. Вы умная девушка, и все понимаете. Я не пара Вам, и никогда не будет дано благословение на наш союз. Я обещаю не тревожить Вас более, и не давать повода для сомнения в чистоте моих помыслов по отношению к Вам. Пока окончательно не рассвело, Вы должны покинуть флигель.
Металл его голоса вернул Ольгу в суровую действительность, в которой места для нежности и страсти не оставалось. Его слова, холодные и отрезвляющие, как клинок, были ясны и беспощадны: он отвергал её любовь.
Ольга, ошарашенная и опустошенная, молча вышла на улицу и пошла в сторону дома. Слез больше не было. Её сердце на веки сковал лед. Она не стала пробираться тайком через окно, как прежде. Ей уже нечего было скрывать. Она вошла через парадную дверь дома, каждый шаг ей давался с трудом, каждое движение было наполнено тяжестью отчаяния. В этот момент она понимала, что никогда больше не сможет полюбить с такой силой. Пройдя по коридору своего дома, Ольга поняла, что ничто уже не будет прежним. Чувство, которое казалось ей вечным и непоколебимым, было разрушено одним моментом, одним решением Николая.
Она знала, что должна будет жить дальше, но сердце её в эту ночь постарело. Осталось лишь ощущение его запаха на шали, словно легкое прикосновение ветра, напоминающее о том, что было. Горящие губы от его щетины были теперь жгучим отпечатком в её душе, беспокойным и мучительным воспоминанием о страсти, которая могла бы быть, но так и осталась фантомом. Она стояла в своей комнате, обхватив шаль, впитавшую его аромат, и в уме переживала снова и снова те мгновения, когда они были так близки. В этих воспоминаниях было и нежность, и любовь, и обещание чего-то большого и светлого. Но всё это рухнуло, разбившись о скалы реальности и обстоятельств, которые разделили их навсегда.
Николай отверг её, и это было хуже, чем если бы он никогда её не любил. Она знала, что его чувства были настоящими, и это делало боль ещё жесточе. Он отказался от её любви, и эта решимость, этот выбор оставил на её сердце незаживающую рану. Ольга не знала, как жить дальше. Она не знала, как забыть его взгляд, его прикосновение, его голос. Она ощущала его в каждом углу своей души, и это было одновременно сладостным и мучительным. Его запах на шали и пылающие губы стали единственными свидетелями ночи, которая могла бы изменить всё, но вместо этого лишь добавила больше боли и тоски в её одинокую жизнь.