— А откуда же ты узнал, что она действительно замужем?
— Из паспорта. У нее на тумбочке паспорт лежал, я открыл на соответствующей странице, — там штамп. Полгода назад вышла замуж. Я спросил, конечно, что это значит, но от нее же не добьешься! «Да, вышла замуж, имею право!» — и весь ответ! Спрашиваю зачем, за кого, — «Ах, отстань!». Не в духе была, что ли, вообще не особо разговаривала, за компом сидит, работает... — Виктор был действительно растерян, даже встревожен полученной информацией. А еще больше — не полученной!
— Да ты подожди, не переживай. Может, это у них гостевой брак, сейчас некоторые так делают... А что хоть за человек, ты его данные прочитал?
— А какие там данные, в штампе? Нет, фамилия и все такое русские, если ты об этом, возраст — ровесник ее, то есть тут все вроде нормально. Только сам он, как физическое тело, отсутствует. А, правильно, в соцсетях поискать можно! Хоть морду этого «папаши» посмотреть, а может, и пообщаться, — Виктор, не отвлекаясь на ужин, подсел к компьютеру. Но имя и фамилия были довольно распространенные, а дату рождения указывают не все, так что людей, более или менее подходящих, в их городе оказалось много.
— Не буду же я каждому писать: «Здравствуй, папа!», — раздраженно сказал Виктор, — Да и вообще, давай-ка поедим, что ли. Дядьки дома не было, надо бы его порасспрашивать, может, он что-то знает.
— Наверняка, вместе же живут...
Наташа надеялась, что после ужина Виктор будет более спокойным, но нет, — его явно зацепила эта ситуация.
— Ладно, Витя, не переживай! Давай я завтра с ней попытаюсь на эту тему поговорить? Все же женщине с женщиной легче откровенничать! Да и, я уверена, ничего особенного в этом нет. Ну расписалась она с кем-то, — и что? Или ты ревнуешь? — Наташе действительно такое пришло в голову, вот возмущает сына, что мама вышла замуж за другого! Хоть и сам он уже не ребенок и не подросток, а все же задело его это.
— Скажешь тоже... Да я за нее переживаю! Если бы нормально вышла замуж и жила бы с каким-то нормальным мужиком, я бы слова не сказал. Но сейчас же знаешь, сколько мошенников? Мало ли на что ее этот муж подобьет? Кредит какой-нибудь огромный возьмет, или еще что-то... В каком возрасте у людей маразм наступает? Или что там еще бывает, — деменция какая-нибудь...
— Ну, Витя, ты уж слишком! Тетя Инна — вполне здравомыслящая женщина, книг много читает, работа у нее умственная, у таких деменции не бывает. Квартиру она ему отписать не сможет, он ведь не прописан? Ну вот, тем более что квартира у вас на троих, на маму и вас с дядей Пашей. В секту заманит? Тетю Инну? Я скорее поверю, что она усыновить кого-то решится, — то есть я думаю, что беспокоиться не о чем.
Наташа действительно думала, что все, чего побаивается Виктор, им не грозит, свекровь действительно была неглупой женщиной. И, хоть не старой, но представить, что у нее вдруг «случилась любовь», тоже было трудно. И, хотя ей, если честно, не очень-то хотелось встречаться с Инной Валентиновной по этому поводу, — неудобно же допытываться у нее, что же случилось, но она была готова и на это. Да, если она не хочет говорить, то едва ли это и получится, но все же... Если скрывать нечего, что почему бы и не ответить? К тому же Наташе самой любопытно было, — все же некая женская тайна... Но Виктор сказал:
— Нет, завтра не надо. Я сам завтра с дядей поговорю, в одной квартире живут, должен знать!
Да, видимо и Виктор забеспокоился, и любопытство мучило, — на следующий день поехал, чтобы поговорить с Павлом Валентиновичем. Мать, увидев его, поняла причину визита:
— Ага, вот какой способ позволил мне чаще видеть родного сына! То месяцами глаз не кажешь, а теперь каждый день будешь ездить? Любопытство или беспокойство? — усмехнулась она.
— Ни то и ни другое. Я, мам, к дядьке пришел, для мужского разговора. Нет, серьезно, дело к нему! — успокоил Виктор.
— Денег, что ли, занять? — забеспокоилась Инна Валентиновна.
— Нет, что ты, деньги есть.
— Ну иди, говори, дома он, но не спит ли? С работы ведь пришел. Если разговор на эту тему, то и не буди, — он не в курсе! — и взгляд хитрый, лукавый, как в молодости! Ох, мама...
— Так что, штамп-то фальшивый, что ли? Это ты таким образом шутки шутишь? — не без надежды спросил он.
— Какие шутки, это же документ! Свидетельство могу показать. Или ты думаешь, что я с ума сошла? Или что настолько стара и страшна, что уже и замуж никто не возьмет? — усмехнулась мама.
— Да ты, мама, хороша, как никогда! А самого мужа слабо предъявить?! Ну хоть фотку свадебную, как вы там сочетались! — Виктора эти мамины шуточки начали уже раздражать, разговор-то серьезный вроде.
Тут из своей комнаты вышел Павел Валентинович:
— Привет, Витя. Что у вас тут шум такой стоит?
— Поговорить с тобой надо, дядя Паша. От мамы, я гляжу, толку не добьешься.
Уединились в комнате дяди, и когда Виктор рассказал суть проблемы, у того глаза сделались квадратными:
— Инка? Замуж? Нет, Вить, что-то ты не то говоришь! Я уж лет десять и не видел, и не слышал, чтобы она что-то там... Шуточки опять, подначки, а ты и купился, — дядя тоже прекрасно знал свою сестрицу.
— Штамп в паспорте есть. Я видел!
— Ну тогда не знаю... Я на работе, конечно, весь день, но вечерами-то она дома всегда, и к ней никто не ходит. Да ей и звонят редко, подруги или по делам, что ли! Нет, Витя, это она из вредности что-то задумала. Только как бы ее вредность и шуточки нам всем боком не вышли! — нахмурился Павел Валентинович.
— Так и я о том же! Я тут что подумал, — вдруг она за сидельца какого-то вышла? Такое ведь тоже бывает, и в тюрьмах расписываются. Пока он сидит — и ради Бога, но вот выйдет какой-нибудь рецидивист, и сюда, к ней, жене законной заявится... Она никуда надолго не уезжала?
— Нет, говорю же. Да и не стала бы она всерьез такие дела творить, ты что! Ладно, сейчас все выясним, — грозно протянул Павел Валентинович, и пошел в комнату сестры: — Инна!
Но та сидела за компьютером, щелкала по клавишам и даже не обернулась на строгий окрик.
— Оторвись на минутку и ответь на наши вопросы, слышишь?! Отмалчиваться не получится!
Инна Валентиновна повернулась к брату и сыну, с вызовом посмотрела на них:
— Не трудитесь их задавать, я догадываюсь. Да, я вышла замуж. Зачем? Допустим, ради статуса. За кого? За нормального мужчину. У него есть прописка, жилплощадь, и в деньгах он не нуждается, ему от меня ничего не нужно, мне от него тоже, каждый при своем остался. Что вас смущает, мой моральный облик? Так я замуж вышла, а не по подъездам обжимаюсь. Остальное — не ваше дело. Еще вопросы есть? Не стесняйтесь, спрашивайте.
— Так зачем же тогда? — не понимал Виктор, — Какой еще статус?
— Ну вот захотелось твоей старой маме побыть не вдовой, а замужней дамой, — это аргумент?
— Ничуть. Какой еще статус? Тебе шестьдесят лет, мама!
— Спасибо, что напомнил. А то я уже чувствую себя девочкой-подростком, которая должна перед взрослыми отчитываться за каждый шаг.
— Да когда ты отчитывалась, уж я-то помню! — вспыхнул Павел Валентинович, — Сколько ты родителям крови попортила... Вечно вот так, — или молчишь, или плетешь какой-то бред. Но это в детстве, а сейчас-то? Не надо отчитываться, Инна, но, согласись, ситуация не совсем нормальная. Мы с Витькой не боимся, чего нам бояться? А вот за тебя... Вдруг этот дурацкий брак тебе чем-нибудь угрожает?
— Ой, какая забота! Да, мне угрожает, в последнее время что-то все своих законных жен избивают, убивают, грабят... Ребята, уймитесь! Ничем это мне не угрожает. Все у меня хорошо, я счастлива и все такое. Хотите с ним познакомиться? Хорошо, устрою вам встречу как-нибудь. Если мы с ним захотим. И оставьте меня в покое! Что за дела, приличной женщине замуж выйти нельзя...
Разговор опять ничего не дал. Вот такая мама! Пришел Виктор домой, — даже жене толком рассказать нечего, а ей ведь любопытно! Видимо, придется все-таки Наталью на разведку запускать, пусть и правда поговорят по-женски, может, хоть из этого что-то получится.
— Так что, Наталья, будет у тебя выходной, — зайди к ней, может, и правда разоткровенничается! — сказал он жене. А та вдруг вздохнула:
— Зайду... Только неудобно, — ну не хочет человек рассказывать, а тут мы все, как с ножом к горлу. Я тут думаю-думаю, и мне представляется уже что-то печальное... Может он, муж этот, какой-нибудь инвалид, даже лежачий? Вот захотелось ему побыть женатым человеком, ну и поженились...
— Еще не легче! Ох, мама, задала загадку, а мы уже чего только не выдумываем! Где бы она этого инвалида взяла? Если только в интернете. Ну ладно, тоже вариант, но тут не гадать надо, а просто узнать правду. Я уверен, что ничего криминального, а она не говорит, потому что вредничает, только и всего! Да, есть у нее такая черта: «не хочу — и не скажу, и отстаньте». Наверно, и жениха себе нашла такого же, — с придурью.
Виктор любил мать, и вовсе не считал, что она с придурью! Но странности явно были, и понять ее было порой трудно. Да, с отцом они жили не сказать, чтобы хорошо, — ссорились, расходились, сходились... Он тяжелый был человек, ей трудно было с ним, Витя помнил, как мать говорила: «Что бы я тебе ни сказала, все будет использовано против меня! Потому я или молчу, или говорю неправду. Не нравится — уходи. Ни тебя, ни меня уже не переделать!». Но отец так и не ушел окончательно, хотя видно было, что им обоим такое сожительство уже поперек горла. Может, потому мать и теперь, через пятнадцать лет после смерти отца, ведет себя так странно, и понять ее так нелегко?
А тем более трудно понять этого неведомого человека, который на ней сподобился жениться! Хорошо, не заключенный, — не настолько уж мать с ума сошла. Допустим, инвалид, — но тогда ему уход нужен, внимание, а не просто штамп в паспорте! Да и любому мужчине тоже... А тут что получается? Непонятно, ерунда какая-то... Вот хочешь-не хочешь, а всякие мысли закрадываются! Да, шестьдесят — это еще не такой запредельный возраст, но, как узнал Виктор, деменция и у гораздо более молодых случается. И это еще хорошо, если она действительно просто так расписалась с таким же чудиком, какова и она сама, а вдруг у него и правда какие-то корыстные мотивы? А мама просто этого не понимает, считает, что все нормально и это любовь? Ну ладно, может, с Наташкой пооткровенничает, женщины же любят секретничать.
Продолжение по ссылке: