Великий советский форвард Александр Якушев — о Бобби Кларке, инфаркте и Суперсерии-72.
Интересный отрывок из интервью великого хоккеиста обозревателю «СЭ» Игорю Рабинеру накануне 70-летия в январе 2017 года.
— Сейчас часто на лед выходите?
— У нас тренировки три раза в неделю, стараюсь не пропускать. Очень хочется двигаться. Хотя, конечно, исполнять активного форварда уже очень сложно. Поэтому в последнее время на тренировках все чаще играю защитником. Но только на тренировках.
— К врачам нередко приходится ходить, или хоккей — лучший лекарь?
— У «Легенд хоккея» очень хорошие взаимоотношения со спортивным диспансером ЦСКА и ее главврачом Кириллом Нефедовым. Он следит за ребятами. У нас обязательная диспансеризация перед сезоном, но по просьбе игроков они всегда могут обратиться и во время сезона — если есть какие-то болячки.
— Помню, у вас перед Олимпиадой в Сочи были проблемы с сердцем, но на матче с США вы уже появились на трибунах.
— Инфаркт был. Как раз Кирилл Владимирович и определил на операцию.
— Вы бы сейчас нагружали себя поаккуратнее.
— Двигаться надо обязательно. Даже после инфаркта.
— Играя сегодняшними клюшками за ветеранов, жалеете, что таких у вас не было в годы игровой карьеры?
— Не только клюшки — и коньки, и щитки, да вся форма в граммах стала легче в несколько раз. И надежнее при этом. Любая шайба попадает в перчатки, в щитки — болевых ощущений почти нет. А разве можно сравнить деревянные клюшки, которыми играли мы, с теперешними? Раза в два разница в весе! Уникальный сдвиг.
Но мне с коньками повезло. Волею судьбы начал играть в фирменных, ССМ, раньше многих других. Когда в сезоне-66/67 — на пороге 20-летия — приехал со второй сборной Союза играть в Канаду, мне в первой же игре прилично в спину дали. Я полетел ногами в борт и сломал конек. Спортсмены тех времен помнят: раньше на пятке были такие железные «стаканчики». И вот этот «стаканчик» сквозь подошву врезался мне в ногу. Коньки — на выброс, а впереди было большое турне.
Встал вопрос — что делать. Подошел к руководителю делегации, он ответил: «У меня денег нет. Хочешь — покупай за свои». А мы тогда на 20 дней турне получали сто долларов суточных. Играть очень хотелось — что делать, пошел в магазин и купил. Как сейчас помню — 77 долларов стоили.
Из крокодиловой кожи, очень хорошие! Ребята не то чтобы с завистью, но с интересом смотрели. Вторая сборная в то время играла в отечественных коньках, и не всем, скажем мягко, хотелось покупать за свои деньги. 23 доллара остались на жвачки и все остальное. Кормили-то нас за счет принимающей стороны. Два сезона в них отыграл. А потом уже начал выступать за первую сборную, а там выдавали настоящие канадские коньки.
— А во время Суперсерии-72 разница в амуниции с канадцами была катастрофической?
— Отличалась, конечно. Хотя нас перед той серией постарались немножко приодеть. Но, когда мы приехали в Канаду, фирмы, изготовляющие коньки, захотели, чтобы мы в них играли. А как, с учетом наших реалий? Только подарить. В итоге мы привезли из той поездки по четыре пары коньков разных фирм. Для нас это отлично было. Одно удовольствие.
— А когда канадский корреспондент ел газету со своей статьей, где предсказал все восемь побед Канады и пообещал отобедать публикацией, если ошибется, удовольствие тоже испытали?
— Ха, еще бы! Это при мне было. Когда мы переехали из Монреаля в Торонто на второй матч, он приехал в отель к нашей сборной. Попросил пригласить игроков. И, когда мы собрались, порвал статью, раскрошил, бросил в суп — и съел. Оказался человеком слова.
— Под аплодисменты?
— Конечно. Мы радовались, смеялись, аплодировали, кричали: «Молодец!», «Мужик!»
— Бобби Кларка до сих пор не можете простить за умышленный удар, травмировавший Валерия Харламова в шестом матче?
— Ну что значит — простить... Почти 45 лет все-таки прошло. Конечно, мы это осуждаем. Он позже сам признавался, что тренер (второй тренер «Кленовых листьев» Джон Фергюсон. — Прим. И.Р.) дал ему задание вывести этого парня из игры, и он таким вот неспортивным образом это сделал. Для них в то время, может, это и нормальное явление было, но для нас — подлый момент.
— Кларк извинился перед вами? Тогда или потом?
— Нет.
— Правда, что после решающего гола Пола Хендерсона в восьмом матче главный тренер Всеволод Бобров в раздевалке сказал: «Пижоны! Первый раз вижу людей, которые сами отказываются от новых автомобилей»?
— (Смеется) Про автомобили не помню. А слово «пижоны» — был. Но особого разноса не было. Думаю, мы проиграли серию не в том матче, а после того, как после победы в пятом матче повели по очкам — 7:3 (3 победы, 1 ничья, 1 поражение. — Прим. И.Р.). Тут-то мы все поверили, что уж из трех-то игр одну возьмем. И игроки почувствовали, что тренеры тоже поверили. От команды ничего не скроешь, она все чувствует — как идет тренировочный процесс, подготовка, какие звучат слова.
После пятого матча серии и успокоились. Забыли, что канадцы есть канадцы, они борются до последней секунды в любом матче. Что при счете 3:5 в третьем периоде последней игры тремя шайбами и доказали. Нет, волосы в раздевалке мы на себе не рвали, хоть и были расстроены. Немного времени прошло — и все признали, что сыграли достойно, на хорошем уровне. Показали хоккей, который полюбили в том числе и канадские болельщики. Надо, кстати, отдать должное им и их объективности.
— Когда на стартовых минутах первого матча канадцы быстро забили два гола, что у вас в голове творилось?
— Признаюсь, мелькнула мысль: «Ну, началось». Потом с ребятами общались — не только у меня. Писали же в местных газетах, что канадцы все восемь матчей выиграют, и, может, даже с двузначным счетом...
Но мы быстро собрались — тем более что в себя-то верили. Перед серией волновались, но страха не было. Все-таки игроки по несколько раз были чемпионами мира, Олимпиады выигрывали. Вот и удалось переломить и сделать те 7:3, которые вошли в историю.
— Хендерсон после карьеры, писали, стал священником?
— Да, ушел из хоккея в церковь. Он приезжал в Москву на один из юбилеев, мы говорили. Видимо, решил, что два его решающих гола в 7-м и 8-м матчах, самые важные шайбы его жизни, дал ему Бог. И потому пошел ему служить.
— В НХЛ после Суперсерии вам не предлагали перейти? Или сбежать?
— Шли разные разговоры. Но они были настолько нереальны, что это даже всерьез не обсуждалось. Все прекрасно понимали, что легально уехать невозможно. А сбежать, остаться в Северной Америке никто даже мысли не допускал. В том числе и я.
— Когда вы недавно приезжали с Буре, Касатоновым и Ларионовым в Торонто и встречались с Гэри Бэттменом по поводу Лиги легенд, комиссионер НХЛ про Суперсерию-72 не спрашивал? И вообще, какое впечатление произвел?
— Это был конкретный разговор, и отклонений в историю в нем не было. Речь шла о том, чтобы канадцы и американцы каким-то образом подключились к Лиге легенд. Беседа была деловой, каким Бэттмен и является сам по себе. Для турнира участие этих сборных было бы прекрасным. У любого хоккейного турнира с участием команд Канады и США — совсем другой статус и окрас. Мы бы очень хотели, чтобы это произошло.
