В 1966 году итальянский режиссёр Серджио Леоне снял заключительную картину из знаменитой «долларовой» трилогии под названием «Хороший, плохой, злой». Сразу после выхода на экраны фильм был встречен критиками крайне прохладно, а многие и вовсе отрицательно отнеслись к чрезмерному насилию, двойной морали и спорному монтажу. Картину практически не заметили на фестивалях, в основном из-за предвзятого отношения к жанру спагетти-вестерн.
Однако уже с 1980-х годов мнение критики радикально изменилось, и сейчас она признаётся одной из лучших работ в истории жанра, олицетворением спагетти-вестерна и одной из его недосягаемых вершин. Многие считают её шедевром мирового кинематографа. Фильм растащили на цитаты, а самые влиятельные деятели искусства (Джон Ву, Роберт Родригес, Стивен Спилберг, Квентин Тарантино и др.) признавали, что фильм оказал значительное влияние на их творчество.
Некоторые сцены из вестерна «Хороший, плохой, злой» повторяли в отечественном кинематографе: в фильмах «Неуловимые мстители» и «Свой среди чужих, чужой среди своих».
Хотя этот фильм и не о войне как таковой, но, тем не менее, тема войны проходит «красной нитью» сквозь весь сюжет. На дворе середина 1860-х годов и война между Севером и Югом в Америке.
Два главных героя повествования, «человек без имени» Блондин, «Хороший» (актёр Клинт Иствуд) и Туко Рамирес, «Злой» (Илай Уоллак), в погоне за золотом армии конфедератов, слуйчано попадают в расположение северян на берегу реки.
Командир подразделения, в задачу которого входит охрана узкого моста, капитан Клинтон спрашивает их о цели визита, на что Туко неожиданно заявляет:
- Хотели завербоваться, генерал…
Клинтон не оценил подхалимаж:
- Научись различать звания… Я – капитан!
Немного подумав, он продолжал:
- Хотите завербоваться? Тогда вам надо пройти проверку…
И вытащил из ящика бутылку рома.
- Покажи себя!
Увидя, как смачно Туко глотает алкоголь, Клинтон засмеялся:
- Ээээ. Ты сделаешь карьеру! Станешь по меньшей мере полковником…
- Правда? – спросил Туко.
- Точно! У тебя есть задатки. С твоими данными ты можешь стать экспертом в применении оружия, поскольку это (он показал на откупоренную бутылку) – самое главное оружие войны… В бутылке сидит боевой дух…
****
Как известно, алкоголь — отличное средство для снятия стресса. На войне же, где человек постоянно «ходит под смертью», нервное перенапряжение — это постоянный спутник и рядовых солдат, и командиров.
Мысль, которую высказывает нетрезвый капитан середины XIX века следующая: водка – есть главнейшее оружие и наиболее эффективное средство на войне, ибо на протяжении столетий пиво и вино рассматривались как стимуляторы и лекарства. Командиры придерживались такой точки зрения, что алкоголь перед боем повышает храбрость солдат, а как военные врачи считали, что алкоголь помогает защитить личный состав как от перепадов температуры.
Высокоградусный алкоголь требовал меньше места для хранения, поэтому ром постепенно вытеснял пиво и вино из рациона солдат европейских армий. И спаивание пошло семимильными шагами.
Солдатам хронически недоплачивали и даже в мирное время, когда служивые нанимались на поденные работы, им обычно платили алкоголем, а не деньгами. Пьянице ведь много не нужно. Распространению алкоголизма способствовали многочисленные трактиры и расквартирование войск по деревням, а не казармам (где поведение солдат было легче контролировать). За четверть века при таком раскладе солдат превращался в закоренелого алкоголика. Опьянение рассматривалось скорее как нормальная социальная деятельность, чем как грех или болезнь.
Однако со временем злоупотребление алкоголем начинает оказывать серьёзное негативное воздействие на здоровье солдат, а их командиры одновременно заметили снижение военной эффективности. Тем не менее, многие в армии выступали за использование спиртных напитков как средство повышения выносливости и защиты от непогоды.
Отчёты должностных лиц о проведении мобилизаций в период русско-японской войны 1904-1905 годов, показывают, что пьянство запасных считалось неизменным спутником этого печального процесса.
Доведение себя до непотребства в данном случае есть способ выражения протеста против принудительной политики государства.
Как бы власти не пытались придать мобилизациям бравурности, какая бы волшебная и ободряющая музыка не звучала на проводах, для всех было ясно одно – люди отправляются на убой.
Их гонят как скотину.
Так, в заключении о проведении 6-й частной мобилизации в пределах Виленского военного округа говорилось:
«… Запасные нижние чины во многих случаях, тотчас после расклейки объявлений и раздачи призывных карт, побуждаемые сельскими властями, отправлялись немедленно на сборные пункты без соблюдения установленного срока явки и без всякого надзора со стороны полицейских властей. Следствием чего явились беспорядки по пути следования, пьянство, разбой и разгромление мелочных и винных лавок…»
В Киевском военном округе открытые винные лавки способствовали погромам:
«…В Уманском уезде. До 6-го дня мобилизации, порядок был образцовый; на 6-й же день мобилизации, по распоряжению гражданских властей, были открыты винные лавки и началось пьянство.
Пьяные запасные толпами бродили по городу, били стекла и являлось опасение, что беспорядки разрастутся…
… В Балтском уезде беспорядки начались только после того, как появились пьяные запасные, добывшие водку, вероятно, через евреев.
В Уманском уезде беспорядки начались только после открытия винных лавок.
В Каневском уезде, хотя разбитие винных лавок началось еще по пути следования запасных на сборный пункт, но есть данные предполагать, что и здесь первоначально водка была получена от евреев.
Дальнейшему развитию беспорядков способствовала масса пьяных…
… В Волынской же губернии … некоторые винные лавки в г. Житомире открывались ежедневно, на несколько часов, в течение мобилизации. Результатом этого было много пьяных, не вполне успешный ход мобилизационных работ и вызывающее поведение запасных…».
Пьянство в свою очередь порождало разбой. 3-го марта 1905 года судебный следователь Рязанского Окружного Суда 1-го участка Рязанского уезда разбирал дело о рядовом 23-го Восточно-Сибирского запасного батальона Василие Ионове Игнатове, который обвинялся в преступлении, предусмотренном ст. 1630 Уложения о наказании:
«… Игнатов и с ним трое необнаруженных нижних чинов напали на мещанина Родионова в переулке вблизи ремесленного училища и потребовали от него денег. А когда он сказал им, что у него нет денег, то они угрожали ему ножом, говоря: «нам всё равно идти на войну», заставили его снять пиджак и валенные сапоги, взяли себе пиджак и сапоги и скрылись в гор. Рязани…» .
Некоторые умудрялись использовать пьянство, и как результат, наказание за него, в виде возможности уклониться от отправки на фронт. Поначалу осуждённых за подобные преступления полагалось содержать в военно-арестантских ротах, т.е. в тылу, чем запасные и пользовались. Всё жизнь себе сохранят.
В Первую мировую войну власти пытались вводить строги меры, чтобы избежать пьяных погромов, однако это не всегда удавалось.
Так, 10-го августа 1914 года, приказом войскам 1-й армии №34 Верховный Главнокомандующий Великий Князь Николай Николаевич изволил повелеть «строжайше запретить употребление спиртных напитков». Однако сразу после принятия «сухого закона» толпы преимущественно запасных солдат буквально атаковали 230 питейных заведений в 33-х губерниях и уездах.
Во время боевых действий алкоголь считался ценнейшим трофеем.
Царский штабс-капитан Д. П. Оськин, в «Записках прапорщика» поведал о том, какой ажиотаж вызвал захват австрийского винного склада в Бродах:
«… Единственной наградой оставшимся в живых была масса захваченных в Бродах наливок, настоек, ликеров. Три-четыре дня стояния в резерве все офицеры полка были пьяны. Пили, пока не уничтожили всего запаса…»
22-го августа 1941 года председатель Государственного Комитета обороны товарищ Сталин подписал секретное постановление № ГКО-562сс «О введении водки на снабжение в действующей Красной армии», которым с 1-го сентября устанавливалась норма «40° водки в количестве 100 грамм в день на человека красноармейца и начальствующему составу войск первой линии Действующей Армии».
Одни фронтовики считали, что без водки не победили бы немца.
Другие — что она сгубила больше солдат, чем спасла.