Первый заместитель директора ЦРУ не стал приглашать начальника отдела Эймса на «заброшенное» ранчо, понимая, что тот перегружен работой, связанной с предстоящим переводом на Апеннины и, кроме того, Гейтсу хотелось составить личное впечатление о Джейке Робертсе, как о специалисте, да и просто как человеке. Он внимательно изучил досье проштрафившегося агента и сделал однозначный вывод, что поступил совершенно правильно, добившись прекращения уголовного преследования и снятия обвинения в государственной измене. Сейчас высокопоставленный чиновник был абсолютно уверен, что вступился за Робертса, руководствуясь профессиональным чутьём и необходимостью досконально разобраться в необычном деле, а вовсе не потому, что документы на отступника из-за элементарной халатности исполнителей едва не прошли мимо него прямиком на подпись к директору ЦРУ. Взыграло элементарное самолюбие плюс желание поскорее утвердиться в новой должности. Вопреки ожиданиям, большого скандала не случилось. Видимо, следователи в глубине души сочувствовали коллеге, считая, что тот просто-напросто вернул долг русскому парню за спасение собственной жизни. Гейтсу, проработавшему в конторе два десятка лет, не составило большого труда понять это из текста материалов расследования. Правда, начальник пакистанской резидентуры Милтон Берден попытался выразить своё несогласие, но заместитель директора открыто пригрозил зарвавшемуся подчинённому серьёзными последствиями за неприглядную историю в аэропорту Исламабада, в результате которой русскому капралу удалось благополучно выбраться на родину. На том всё и закончилось.
***
«Интересно, как бы я повёл себя, оказавшись на месте этого парня? – Размышлял Гейтс, пристально вглядываясь в бесстрастное лицо Робертса. – С профессиональной точки зрения, он совершил тяжелейшее преступление. В нашей работе нет места сантиментам. Порою в интересах дела приходится жертвовать даже близкими друзьями и проверенными соратниками. Стоит ли говорить о таких понятиях, как честь и совесть в общечеловеческой трактовке? Говорить, безусловно, стоит, но при этом нельзя забывать, что при любых условиях на первое место всегда выходит долг и интересы государства. Всё остальное от лукавого. С другой стороны, я не могу не признаться, что поступок парня вызывает у меня симпатию и даже некоторое понимание. Но если быть до конца честным, то на его месте я никогда бы не поступил подобным образом. Надо будет подумать о целесообразности дальнейшего использования Робертса после его возвращения из России. Сейчас не время».
Гейтс снял очки, неторопливо поднялся с кресла и с невозмутимым лицом прошёлся по залу, физически чувствуя взгляд Робертса на своей спине.
- Скажите, Джейк, а вы до сих пор держите зло на мистера Бердена? – Произнёс Гейтс, развернувшись лицом к собеседнику. – Ведь это он был инициатором уголовного преследования. И хотя следствие закончилось, скажем так, в вашу пользу, я знаю, что вы понесли определённые потери морального и материального плана. Ваша невеста отказалась продолжать отношения, а ваши родители вынуждено поменяли место жительства. Впрочем, можете не отвечать. Я и без того знаю, что это именно так.
Неожиданный, явно заготовленный вопрос не насторожил Робертса, а, напротив, помог расслабиться. Даже напоминание о болезненном разрыве с невестой произвело на него обратный эффект. До этой минуты Джейк чувствовал себя довольно стеснённо и из-за внезапного приглашения, и из-за самого факта общения с руководителем столь высокого уровня.
- Нет, сэр. Милтон сделал то, что был обязан сделать в той ситуации. У меня нет причин держать на него зло. – Джейк взглянул в благообразное лицо шефа и вдруг почувствовал нестерпимое желание шагнуть к пропасти. – Скажу больше, сэр. Я нисколько не раскаиваюсь в своём поступке и готов вернуться в изолятор для продолжения следствия или суда.
Гейтс сердито взглянул на собеседника поверх очков. Он успел вернуться на своё место и уже был готов закрыть тему, но смелый, граничащий с нахальством ответ Робертса заставил призадуматься.
— Вот как? Неужели вы не извлекли надлежащий урок? – Нашёлся он почти через минуту. - А может, вы попросту слишком самонадеянны, друг мой? Или русский капрал смог привить вам любовь к коммунистической идеологии? В любом случае, я вас не понимаю.
Джейк уже жалел о своей выходке, но всё же решился довести дело до конца:
- Идеология здесь абсолютно ни при чём. Для того, чтобы меня понять, надо просто повисеть над пропастью, зацепившись пальцами одной руки за ненадёжный камень. Поверьте, сэр…
Гейтс остановил подчинённого повелительным жестом:
- Оставим поэзию поэтам, Джейк. Мы с вами разведчики, а это значит, должны оценивать ситуацию трезво и без чрезмерных эмоций. Впрочем, я весьма доволен вашей искренностью. Давайте перейдём к делу, ради которого я, собственно, вас пригласил. – С удовлетворением отметив готовность сотрудника к резкому повороту, продолжил доверительным тоном. - Нисколько не сомневаюсь, что вы внимательно изучили план операции. Разумеется, в части, вас касающейся. Не буду вдаваться в детали, которые вы наверняка знаете гораздо лучше. И вообще, Джейк, я предлагаю считать нашу беседу не инструктажем, а именно беседой. Откровенность за откровенность: я хочу успокоить прежде всего себя. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду?
- Конечно, сэр. – Робертс с досадой услышал нотки подобострастия в собственном голосе, но продолжил в том же духе. – Поверьте, я приложу все усилия, чтобы оправдать доверие. Я понимаю, чем вы рискуете…
В глазах руководителя мелькнуло раздражение:
- Не перегибайте палку. Или вы серьёзно думаете, что моя карьера теперь зависит от вас? Знаете? Я начинаю сомневаться в своем решении. Дерзить нужно в меру.
- Нет, сэр. Ни в коем случае. - Былая уверенность сошла на нет, и Джейку уже расхотелось стоять у края пропасти, к которому он шагнул, влекомый мимолётным азартом. – Прошу меня простить, сэр.
Взгляд Гейтса просветлел, и он продолжил как ни в чём не бывало:
- Нам крайне важно установить контакт с господином Ельциным. Казалось бы, чего уж проще? В условиях гласности попасть на приём к первым лицам Союза может практически любой более-менее публичный иностранец, не говоря уже о гражданине Соединённых Штатов Америки. В том-то и заключается проблема, что первый секретарь Московского комитета партии не является первым лицом. И попасть к нему на приём, не вызвав при этом подозрения, чрезвычайно сложно. Ведь по сути он хозяйственник, а не политик. А в Советском Союзе сейчас кипят политические страсти и только потом экономические. Хотя, честно сказать, для них лучше было бы наоборот. Но это уже не наши проблемы. С чего вдруг к товарищу Ельцину проявляет интерес представитель Фонда Сороса или другой некоммерческой организации? И вот здесь на первый план выходит ваше знакомство с сыном соратника первого секретаря. Как вы думаете, Джейк, пойдёт ли Коробов-младший на доверительный контакт с вами?
- Несомненно. – Не задумываясь, ответил Робертс. Он знал, что речь, в конце концов, пойдёт о Павле, и был готов к ответу на любой вопрос. – Русские говорят: «Долг платежом красен». Мяч теперь на стороне Коробова-младшего.
Гейтс одобрительно кивнул и решил завершить беседу на позитиве:
- Вас можно назвать первопроходцем, Джейк. Не сомневаюсь, что вы справитесь с этой невероятно трудной задачей. Тем, кто продолжит начатое вами, тоже не будет легко. Но именно вам предстоит пробить первую брешь, которая…, - Он вдруг заметил в глазах собеседника немой вопрос и, оборвав пафосную речь, спросил с тревогой. - Я вижу вас что-то беспокоит? Не держите в себе, Джейк. Думаю вместе мы быстро найдём решение.
Робертс замялся на секунду, но затем решился:
- А если предположить, что КГБ тоже заинтересовалось персоной Ельцина и, изучив его окружение, в первую очередь ближайшее, взяло на контроль? Павел, конечно, не входит в ближний круг, но, тем не менее.
Заместитель директора не смог сдержать самодовольной улыбки:
— Это абсолютно исключено. Русские не умеют прогнозировать решения своего вождя даже на ближайшую перспективу. И никогда не заподозрят его в предательстве. Не тот менталитет. Они будут до самой могилы верой и правдой служить действующему генсеку. Коллеги из КГБ не способны разглядеть лидерские амбиции регионального владыки. Ельцин им не интересен. Так что действуйте смело, Джейк. Но с оглядкой по сторонам. Вторую ошибку вам никто не простит. В случае провала я первый протяну вам наручники…
Повести и рассказы «афганского» цикла Николая Шамрина, а также обе книги романа «Баловень» опубликованы на портале «Литрес.ру» https://www.litres.ru/