А на следующий день учительница отпустила их пораньше, и Юля , выйдя, отца не увидела, — судя по всему, его задержали-таки на работе. Юля хотела было подождать у школы, как вдруг ее по имени окликнул женский голос... Даже еще не обернувшись, девочка поняла, чей. Оказывается, она помнила его. И женщину, которой он принадлежал, сразу узнала, — это была ее мать...
— Юлечка, ты меня узнаешь? — спросила она, глядя на свою давно брошенную дочь невыразимым взглядом, в котором была и любовь, и вина, и горе, и счастье...
— Узнаю, — ответила она, не зная, как обращаться к матери. Слово «мама» как-то не шло с языка... Она вскрикивала, бывало, ударившись или удивившись: «Ой, мама!», но вот так вот, своей настоящей маме... Но не Валентина же Федоровна!
— Ты не откажешься встретиться со мной завтра днем? Твой папа меня к тебе не подпускает, не хочет, чтобы мы общались, но для меня это очень важно, поверь!
— Вы с ним виделись? — удивилась Юля.
— Да, но он не хочет со мной общаться. Но ты же уделишь мне полчасика? Давай завтра днем, выйди, я буду там, за углом ждать... Только папе не говори, а то не пустит! Скажи, что к подружке.
— То есть соврать? — прищурилась Юля.
— Но ведь это один только раз! К тому же во благо, слышала такое выражение? Он ведь тоже не сказал тебе, что видел меня... Ах, какая ты большая и красивая стала! — воскликнула она, и ее глаза налились слезами. Но Валентина сдержалась, не дала им пролиться, — Давай до завтра! Я буду очень, очень ждать тебя, не обмани! Мне очень надо, — она быстро, спеша, приобняла Юлю за плечи, наклонилась к лицу, и не поцеловала, а чмокнула воздух у ее щеки, — губы у нее были накрашены, видимо, боялась испачкать дочь... Та вдохнула запах неведомых духов, скользнула взглядом по красивому костюму матери, по ее лакированной дамской сумочке и быстро сказала:
— Я выйду. А сейчас идите, папа должен прийти! — она действительно хотела, чтобы Валентина Федоровна скорее ушла. В сердце ее было полное смятение! У нее есть мать, — красивая, совсем молодая женщина, которой никогда не было в жизни дочери. А теперь вдруг появилась! Почему она исчезала? Почему Юля ни разу не могла сказать в разговоре с подругами: «А мы с мамой... У моей мамы такая же помада! У нее новые духи, сумочка, туфли...». Да, девочки часто говорят об этом, и некоторые даже в школу приносят какие-то мамины «дамские штучки», — хвастаются! А у Юли такой возможности не было... А теперь будет?
Валентина Федоровна быстро ушла, видимо тоже не желая встречаться с бывшим мужем, Юля осталась ждать отца. Она была в полном смятении, —надо было не выдать папе свою,... то есть их с мамой тайну. Теперь она поняла, почему отец был последнее время какой растерянный, встревоженный и озабоченный, — он, судя по всему, не хотел, чтобы дочь встречалась со своей мамой, а вот почему, — непонятно. «Неужели он не хочет, чтобы эта красивая женщина осталась жить с нами? Или знает, что она не останется? Да, она же вроде замужем! Может, у нее даже есть другие дети?», — думала девочка. Да, завтра она узнает все эти тайны, поговорит с матерью... Но нужно ли ей все это знать? Хочет ли она? И Юля понимала, — да, как ни странно, но хочет... Но ведь у Валентины Федоровны есть какой-то другой муж, значит, остаться со своей «прошлой семьей» она не сможет! Зачем же тогда приехала?
Отцу она ничего не сказала, и даже изо всех сил старалась сделать вид, что ничего не произошло, — была веселой и оживленной, стараясь скрыть свои мысли, болтала, рассказывая что-то о школе, о подружках...
— Мы завтра с девочками решили чаепитие устроить! У одной из них дома, у Милы Красильниковой из нашего класса!
— Ну вот... А мы же в кино с тобой собирались! — огорчился Георгий Васильевич.
— Ой, и правда... А я даже забыла! Но ты знаешь, я и девочкам тоже обещала. Давай мы в кино в другой раз сходим, у нас же ещё всё лето впереди, каникулы скоро! — Юле было жалко отца, стыдно за то, что она так бессовестно его обманывает, и вечером, уже в постели, она предвкушала завтрашнюю встречу с матерью, и в то же время злилась на нее: «А вот возьму и не приду завтра! Пойду с папой в кино, а она пусть ждет. Я дольше ждала! А то приехала и все планы ради нее отменяй! И говорит, главное: не обмани ее! А папу обмани, это во благо!». Но даже думая так, Юля понимала, что пойдет на встречу... Ей так хотелось побыть рядом с матерью, узнать какие-то семейные тайны... И на следующий день девочка, естественно, пришла на встречу с женщиной, которую так и не знала, как называть...
— Здесь за углом кафе есть, давай там посидим, поговорим? — сказала Валентина Федоровна.
— Я знаю, мы с папой часто туда ходим, там очень вкусные молочные коктейли делают! — независимо сказала Юля.
— Ну вот и прекрасно, коктейль закажем, мороженое или пирожное, что захочешь!
Они зашли в кафе и сели за столик, купили по коктейлю, еще какие-то лакомства...
— Знаешь, Юленька, я хотела попросить у тебя прощения, — сказала мать, глядя на девочку с тем же выражением вины в глазах, — Я же понимаю, что виновата в том, что уехала тогда так, оставила тебя; и в том, что меня не было в твоей жизни столько лет! Ты простишь меня?
— Когда-нибудь прощу, конечно. Да я и раньше не очень сердилась, мы с папой хорошо живем, — сказала Юля.
— Да, я знала, что папа тебя никогда не бросит, не обидит... Я бы тоже не бросила, но ты понимаешь, так получилось! Взрослая жизнь очень трудная, и я не смогла справиться, уехала, полюбила другого мужчину... Понимаешь, мы с мужем, Андреем, очень хорошо живём! Но я всегда скучала о тебе, вспоминала каждый день...
— Почему же ты никогда не писала, не звонила? Ты же знаешь наш адрес!
— Знаю, конечно, но... стыдно же было! Боялась, что папа твой сердит на меня, не простит, не позволит общаться, и ведь я не ошиблась! Но вот я приехала, как только появилась возможность. К тому же просто уже не осталось сил терпеть этой разлуки! Спасибо, что ты не сердишься на долгое отстутствие... Но ведь мы же можем восстановить наши отношения, правда? — увещевала мать.
— Наверно, — растерянно сказала девочка, подумав: что значит «восстановить отношения», если их, собственно, и не было?
— У тебя ведь каникулы начинаются! Ты хотела бы погостить у меня? Ведь это же здорово, — съездить летом на море?
— Да, я знаю, я была на море с папой в позапрошлом году. А сейчас я не знаю, как же я поеду... Что я папе скажу? Мне так от него всё и скрывать? Он и сейчас не знает, что я встречаюсь с тобой...
— Ну что ты, конечно ему надо сказать! Я не думаю, что он будет так уж против того чтобы ты побывала у нас... Особенно если ты сама скажешь, что хочешь этого.
— У кого это «у вас»? — насторожилась Юля.
— У меня и моего мужа! Ты не подумай, он очень хороший. Он тоже ждет тебя. У нас же нет общих детей, хотя очень хотелось бы... Мы даже удочерить кого-нибудь хотели, но потом я сказала Андрею, что у меня же есть родная дочка, и он сразу сказал: «Поезжай, привези ее!». Мы бы даже насовсем тебя забрали...
— Нет, ну насовсем не получится, — как же я оставлю папу? — серьезно сказала Юля, — Да и он будет против! Еще погостить может быть отпустит, а насовсем нет!
— Если бы ты сама сказала, что очень хочешь остаться со мной, то думаю, он бы не противился. Впрочем, об этом можно поговорить и потом, после того, как ты побываешь у нас. Я думаю, тебе очень у нас понравится! Мы тебя очень ждём, уже комнату приготовили в нашем доме, — замечательная комнатка, там из окна даже море видно, представляешь? — соблазняла Валентина Федоровна, — Думаю, ты и сама не захочешь уезжать!
— Ну уж нет. Я даже и на время не хочу, мне папу жалко. Ты же сама сказала, что он не хочет, чтоб мы встречались. А тут я вдруг насовсем соберусь уехать к тебе? Кстати, а зачем вам это надо, — тебе и этому мужу?
— Понимаешь, я хочу поближе узнать тебя, хочу чтобы ты узнала меня, чтобы мы подружились! Хочу заслужить твое прощение за то, что уехала так надолго, за то, что тянула с этой встречей... Ведь ты же сможешь простить меня, все-таки я твоя мать...
Все это Юля понимала, и чувства ее продолжали метаться от обиды и даже злости на мать, — до желания быть рядом, тоже узнать поближе и маму, и её теперешнюю жизнь... Но как же папа? Как сказать ему о своем обмане, о том, что она общалась с Валентиной Федоровной? Юля так и сказала матери:
— Я же не могу сама всё это решать, это надо у папы спрашивать!
— Конечно, детка, само собой! Но только знаешь что? Предоставь это мне! Это уже наши взрослые разговоры, я с ним поговорю, и, конечно, он тебе позволит съездить ко мне. Да, возможно он будет недоволен, но ты же не боишься его? Он тебя обижает?
— Нет, что вы! — воскликнула Юля, — Он никогда меня не обижает, мы очень дружно живем. Просто я боюсь, что он обидится, а я не хочу обижать папу! — и тут Юля подумала, что это действительно их дела, она не может пока принимать самостоятельные решения, — Да, вы поговорите тогда с папой! Если он согласится, то почему бы и нет, я бы с удовольствием съездила на море...
— Ну вот и отлично! А почему ты меня не называешь мамой, только то «вы», то «ты»? Согласись, это странно! — в голосе женщины прозвучало недовольство.
— Я еще не привыкла, — прошептала девочка. Как объяснить, что она даже дома, наедине, не могла произнести вчера это «мама»?
— Ну вот, для этого нам и надо пожить вдвоем, ты согласна? — и когда Юля кивнула, Валентина Федоровна обрадовалась и принялась живописать дочери все прелести своей жизни в южном приморском городе. Она описывала, какую замечательную комнатку они с мужем обустроили для своей дочки, как они чудесно будут проводить время вместе... Эти слова насторожили девочку:
— То есть вы хотите, чтобы я навсегда у вас осталась?
— Да, Юленька, хотим! Но это опять же от тебя зависит. Если ты захочешь, тебе нужно будет только сказать, что ты согласна всегда жить со мной, со своей мамой.
— Но папа как же? Он что, один останется?
— Да почему же один? — улыбнулась женщина, — Он еще молодой, интересный мужчина, наверняка на него обращают внимание женщины. Он вполне может жениться! Сейчас это не происходит, потому что рядом всегда ты, а когда тебя не будет, он быстро женится на ком-нибудь, и будет счастлив. А ты сможешь ездить к нему в гости, приглашать его к себе...
— То есть сейчас он не может жениться из-за меня? — удивилась Юля.
— Я так не говорю, но уверена, что да. Твой папа хороший человек, он не хочет травмировать тебя, это же так понятно!
Юля сама не знала, хочет ли она ехать в гости к маме и ее какому-то мужу, а тем более ей не нравились эти слова о том, что папа женится и они будут встречаться только в гостях друг у друга... А ещё она не представляла, как вот придёт сейчас к папе и скажет, что она встречалась с матерью и хочет съездить к ней в гости... И тому есть причина, — ведь у Валентины Федоровны нет детей, а она очень хочет, чтобы были! А папа теперь может жениться и родить каких-то своих детей, а она, Юля, будет жить у мамы и у какого-то дяди... Ох и не нравилось ей это все! Вспомнились слова матери о том, что она хотела кого-то удочерить, а потом вспомнила, что у нее есть своя дочь, и приехала за ней... А вдруг потом опять уедет? И к папе уже не будет возврата! Юля решительно отодвинула от себя вазочку с мороженым, встала и сказала:
— Нет, я останусь с папой! Мы собирались поехать на каникулы в какое-то другое место! Я не хочу к вам в гости, и не хочу жить у вас! — Девочка решительно развернулась и пошла прочь, не слыша того, что мать что-то кричит ей вслед, — пытается остановить, кажется. Но Юле не хотелось больше видеть ее! Не хотелось слышать уговоров, в которых слышалось что-то неприятное.
Еще одна встреча, конечно, произошла, — мать заявилась и к ним домой, чтобы поговорить с отцом, и еще раз затеять разговор о том, что она хочет вернуть свою дочку.
— Я понимаю, Георгий, вы привыкли жить вместе, у вас своя жизнь, но у меня тоже должна быть жизнь! И она будет. И у Юли тоже! Девочка должна жить с матерью. Я даже не представляю, как она живет с тобой!
— Ты не представляла этого целых семь лет, — ответил отец, — Можешь не представлять и дальше.
— Юле уже десять, она имеет право сама решать, с кем ей жить! Любой суд это подтвердит, - доказывала Валентина.
— Только судов нам еще не хватало! Я буду ребенка таскать по таким процедурам? В прошлый раз ты как-то без суда умудрилась уйти, не оглянувшись, — усмехнулся Георгий.
— Хватит меня уже попрекать! Ты все равно не имеешь права отнимать у меня дочь. И не сможешь! Юля, скажи пожалуйста, — обратилась Валентина Федоровна к дочери, — Ты хотела бы жить со мной?
— Нет, не хотела! — ответила Юля, — Я хочу жить с папой, как раньше и как всегда!
Она развернулась и вышла из комнаты, а потом из квартиры, — не хотела она слышать этих взрослых разговоров, не хотела она знать, до чего договорятся ее родители, которые стали чужими людьми друг другу... А мать стала совершенно чужой женщиной ей, Юле! Нет, пускай едет к морю, не нужны Юле никакие чужие дяди, комнатки с видами, не нужны мамины духи, помады и прочие безделушки! Не было их в Юлиной жизни, — и не надо! Девочка сидела на скамейке в сквере неподалеку от дома, и не чувствовала, как по щекам ее катятся горькие слезы.
— Что с тобой, детка, тебя кто-то обидел? — остановилась рядом незнакомая пожилая женщина.
— Нет, — всхлипнула Юля, — Это я, кажется, всех обидела.
— Ну что ты, милая, — улыбнулась женщина, — Не плачь, ты же ведь сможешь попросить прощения, и все увидят, как тебе стыдно за плохой поступок, и простят тебя! Ведь ты же ничего ужасного не сделала?
— Не знаю... Нет, не сделала. Просто некоторые этого не понимают.
Юле не хотелось рассказывать чужому человеку о своих бедах, — она вытерла слезы, поблагодарила добрую женщину за участие и пообещала:
— Я больше не буду плакать! Я уже знаю, как надо поступить, — и пошла домой. Не доходя до своего подъезда пришлось немного задержаться, — она увидела, как из парадной вышла Валентина Федоровна, и быстро пошла прочь. Юля боялась, что увидит свою мать плачущей, но нет, — больше у той не было ни слёз, ни даже огорчения, она шла возмущённая! «Наверное, и в прошлый раз уходила так же, — подумала девочка, — Пускай теперь идет навсегда, а мы останемся с папой! Не нужна мне её комната, не нужно её море! У нас с папой всё своё». И она побежала домой, где ей предстояло извиниться перед папой, помириться с ним и пообещать больше никогда не разговаривать с незнакомцами на улице! Даже с такими незнакомцами.
Собственно, на этом история с возвращением блудной матери и закончилась, — отец и дочь попросили друг у друга прощения, помирились, и больше не упоминали об этой Валентине Фёдоровне, о её приглашении и о том, что Юлия едва не согласилась съездить в гости. Самое удивительное, что и самой Валентины Федоровны больше не было, — она не приезжала, не звонила, не писала. Много, очень много лет от нее не было никаких вестей. Юля удивлялась сначала этому, — зачем тогда и приезжала? А потом поняла, что стала просто неинтересна своей матери, видимо... Но и мать стала ей неинтересна! С этого приезда девочка стала думать о матери гораздо реже... А потом и вовсе перестала! С папой они стали жить еще более дружно, чем до этого.
Продолжение по ссылке: