Фрол по-мужицки крякнул, привычно вытер губы рукавом и, поставив пустую рюмку на стол, озорно взглянул на друга:
- Не зря говорят: «Первая колом, вторая соколом, остальные — мелкими пташками». Эта прибаутка тоже от нашего соседа по этажу. Бабуля редкий раз ему в деньгах отказывала. Только когда у самой в кошельке полный голяк был. Жалела. Она у меня всех жалела. Ладно. Пора нам с тобой, Пехота, к главному переходить. Стрёмно, конечно, но по-другому нельзя. Столько в душе накипело, что иной раз кажется башня пополам треснет.
Хмель тёплой волной прокатился по жилам, освобождая мозг от тяжёлых мыслей. Пашка улыбнулся и возразил, больше для порядка, чем из принципиальных соображений:
- А почему, собственно, стрёмно? Мы ведь не чужое прошлое ворошить собираемся, а наше. И ключевое слово здесь «прошлое». Сиречь прожитое. А прошлое не вернуть. Значит, и нам бояться нечего. Как говорится, огонь и воду прошли. А медных труб нам, пожалуй, не надо. Без них проживём.
- Умный ты, однако. Грамотный. – Фрол с нескрываемым восхищением смотрел на раскрасневшегося Павла. – Столько красивых слов знаешь. «Сиречь» … Это о чём?
Он вдруг засуетился и, пошарив в карманах, вытащил старенькую «Победу» на самодельном ремешке:
- Держи, Пехота. Часики твоего деда. Ты мне их в пещере дал, когда я уходить за лекарствами собирался. Помнишь? Врать не буду. Помогли. Ни разу не отказали. Правда, когда меня наш прапор из кэпэвэтухи приложил, поломались малёхо. Только я этого не видел. Врач потом рассказал. Сан Палыч Ларионов. Он меня с того света вытащил… Не пустил, можно сказать, на тот свет… А когда заметил, что котлы сломались, то взял и починил. Сечёшь, Павлик? Вот это мужичище! Казалось бы, сдались они ему… Но нет. Сан Палыч сказал, что часы для меня этим… Амулетом стали.
Пашка, немного смущённый неожиданным «Павликом», взял часы, приложил к уху и, послушав ход, по-детски улыбнулся:
- Гляди-ка. Тикают! – Тут же посерьёзнев, протянул раритетный механизм Олегу. – Вот. Забирай и не спорь. Считай, что дед Алексей их тебе через меня подарил. На счастье, удачу и… на всю оставшуюся жизнь, короче.
Фролов не стал возражать. Надев часы на запястье, спросил для очистки совести:
- А как же память? Дедовские как-никак…
Пашка, прикрыв один глаз, ткнул пальцем себя в грудь:
- А память, Олег, она вот здесь. Как полагается… Так что носи и не бери в голову. Женишься, сын появится, ему и передашь, когда в армию служить пойдёт. Войны, я думаю, уже не будет. Хотя, как знать. Семь лет назад мы тоже думали, что войны не будет.
Фрол кивнул, соглашаясь, наполнил рюмки до краев и поднялся во весь рост:
- Третий. Вроде бы без тоста положено, но как без него обойтись? Давай Пашка за всех, кто не вернулся.
- Давай. Только не чокаясь…
***
- Слышь, Пехота, как тебе на гражданке? Успел пообвыкнуть? – Фролов закусил выпитое и теперь с наслаждением чувствовал, как душа согревается алкогольным теплом. Он понимал, что вопрос не в тему, но любопытство взяло верх. – Честно сказать, я себя на гражданке пока ещё не чувствую. Даже смешно. Вроде бы отслужил, а мысленно всё ещё в сержантах хожу. Даже не в сержантах, а в «слонах». Типа из учебки в линейную часть попал. Как думаешь, долго привыкать придётся?
Пашка хотел было направить застольную беседу в нужное русло, но, сам того не ожидая, охотно поддержал разговор:
- Не мудрено, братан. По сути ты на службе вплоть до сегодняшнего дня был. Какая на фиг тебе «гражданка» в госпитале? – Павел на секунду сбился с мысли, но тут же вспомнил. – Привык, конечно. Но не до конца. Понимаешь, Олег? Люди здесь живут своей привычной жизнью, как будто и нет войны. Не знаю, что творится в глубинке, но в Москве, а может, и в других крупных городах, никакого Афгана в помине нет.
Фрол недоверчиво вскинул брови:
- Да ну? Это как?
Пашка пожал плечами:
- А вот так. Одному студенту из соседней группы родственники телеграмму прислали, что его двоюродный брат погиб. Мол, приезжай на похороны. Представляешь? Парень сразу расхвастался на весь факультет о том, что его родственник пал смертью храбрых в Афганистане, и тем же вечером на дискотеке отплясывал. Я у него на следующий день спросил насчёт поездки, так он на меня посмотрел, как на дебила, развернулся и ушёл. Короче, не поехал…
- Быть такого не может! – Олег, не на шутку разволновавшись, пристукнул кулаком по столу. - Что за люди-то такие? Я б на твоём месте ему точно в харю заехал, раз такое дело.
Павел, сообразив, что разговор уходит в опасную сторону, разлил водку по рюмкам и едва ли не силком заставил Олега взять в руку хрустальную посудинку:
- Давай накатим. А то мы куда-то не туда с тобой забрели. В конце концов, у них своя жизнь, а у нас своя. Я поначалу бесился, а потом успокоился. Короче, выпьем, и я буду тебя слушать. Хоть до самого утра.
Фролов подозрительно прищурился:
- А учёба? Или ты откосить решил? Если из-за меня, то я не согласный. Порядок есть порядок.
Коробов коротко улыбнулся:
- Забей. Мне завтра к трём часам в универ. Занятия отменили. Что-то там насчёт выезда в колхоз мутят. На картошку. Короче, собрание назначили на три часа. Я ещё успею вопрос с твоим прикидом порешать.
Фрол выдохнул, выпил и поставил рюмку на стол:
– Знаешь? А ведь народ в чём-то прав. Как говорил старшина Одилько: «Война войной, а обед — по распорядку!». А может, мне ..., - Олег замялся и вдруг сердито взглянул на друга. – Слышь, Паха? А тебе не кажется, что мы нарочно левые темы обсуждаем? Неужели мы и впрямь чего-то там боимся? Как знаешь, а я приступаю к докладу… Стартую, так сказать. Или ты против?
Пашка обиделся:
- С чего ты решил, что я специально от темы ухожу? Просто выпили, вот и ходим вокруг да около. И вообще, это нормально: обсудить вначале мелочовку, а затем потихоньку к главному приступить. Про совместные приключения вспоминать не стоит. Они непременно сами всплывут по ходу разговора. Так что начинай от пещеры. Когда ты лаз камнями завалил, а мне окошко для свежего воздуха оставил. А ещё сказал типа: «Давай, братишка. Я скоро буду. Только дождись. Не подводи меня». Помнишь?
- Так ты меня тогда услышал? – На лице Олега отразилась целая гамма чувств: от неподдельного восторга, до нестерпимой боли. – Я ведь честно сказать…
Фрол вдруг осёкся и Пашка тут же подхватил:
- Что? Не верил, что живым меня застанешь? Успокойся. Я сам тогда не верил, что выживу. И револьвер не просто так выпросил. Меня, по сути, твои пастухи спасли. Но это уже моя история. Не томи, брат.
Олег благодарно улыбнулся, и заговорил, словно рассуждая с самим собой:
- Я ещё когда в первый раз нырял к джипу, понял, что мы с тобой дурака сваляли. Нам надо было со двора к бетонке рвать. Минут через пятнадцать бы добрались. Участок оживлённый, колонны, считай, через день-два ходят. Посты, опять же… При нормальном раскладе вся история могла бы в час уложится. А мы, как придурки, махнули к горам…
Коробов не выдержал и перебил:
— Это понятно. Для нас все жители врагами были, вот мы и посчитали, что спасение в горах надо искать. Быть может, и Сабыр живым остался. Хотя вряд ли. Слишком много крови потерял.
- Ага. – Вяло согласился Фрол. – Только нам от этого не легче. Зря я тебя в ту ночь перед побегом не послушался. Заистерил, как девка. Вот всё и пошло вкривь да вкось. Никогда себе не прощу. – Олег тяжело вздохнул и робко посмотрел на Пашку. - Как ты думаешь, мне полегчает, если я в церковь схожу? Молиться-каяться не умею. Просто в уголке постою.
Коробов без удивления взглянул на друга. Как будто ждал нечто подобное:
- Не знаю. Я в церкви только один раз был. Когда меня Аннушка тайком от родителей крестить носила. Впрочем, почему бы не сходить? Так сказать, на разведку.
Из комнаты донёсся телефонный звонок. Олег изумлённо вскинул брови:
- У тебя даже телефон есть?
Павел пожал плечами, поднимаясь с места:
- Пойду узнаю. Мне так-то сюда только два человека могут звонить. Вернее, три. Вернее, шесть, с учётом родителей и Аннушки. Звонок не междугородний. Значит, остаются три. И два из них вполне могут быть важными. Без обид?
- Какие могут быть обиды? – Фрол поднялся вслед за Пашкой. – А я пока на балконе покурю. Если ты не против.
Пашка нисколько не сомневался, что звонок исходит от Трунова. Он даже хотел ради шутки огорошить куратора, назвав его по имени-отчеству, но вместо уверенного голоса Дмитрия Игоревича, в трубке раздались всхлипывания Виктории.
- Что случилось, Королева? – Павел понимал, что следующий вопрос прозвучит издёвкой, но не успел остановиться. – Ваши подданные подняли мятеж?
- Из психушки звонили… Сказали, Алик в палате повесился…
Повести и рассказы «афганского» цикла Николая Шамрина, а также обе книги романа «Баловень» опубликованы на портале «Литрес.ру» https://www.litres.ru/