Такси Пашка поймал довольно скоро. Правда, водитель, почуяв добычу, запросил в полтора раза дороже счётчика, но Коробов и не думал спорить. Ему хотелось побыстрее увезти Олега домой, да и торговаться он не умел. Ещё несколько минут ушло на прощание с нарядом по КПП. Ребята, до глубины души потрясённые увиденным, долго жали друзьям руки, а дежурный сержант обещал в случае чего прикрыть «самоход» Фролова, хотя вполне понимал абсурдность своих слов.
Всю дорогу парни молча слушали воспоминания водителя о срочной службе, который, заблудившись в собственных фантазиях, то совершал пятисотый прыжок с парашютом в десантуре, то вдруг спасал тонущий экипаж подводной лодки. В конце концов, шофёр окончательно увяз в бесчисленных подвигах и замолчал. Свернув на Плющиху, таксист, как бы случайно выключил счётчик и, взглянув через зеркало на пассажиров, бодрым голосом объявил:
- С вас восемь рублей и пятьдесят копеечек, молодые люди. Ну а если приплатите за комфорт и высокую культуру обслуживания, то я против не буду.
Пашка вытянулся на сиденье, чтобы достать деньги, но Фрол крепко прихватил его руку и грудью навалился на спинку переднего сиденья:
- Ты чо, дядя? Совсем берега попутал? Я же видел, что на счётчике три сорок намоталось. Барыга хренов… С чего вдруг почти до червонца таксу поднял?
Видавший виды шофёр, ничуть не испугавшись грозного шёпота Олега, остановил «Волгу» у въезда во двор и развернулся вполоборота, чтобы дать достойный отпор молодому нахалу, но Коробов решительно перехватил инициативу:
- Базара нет, шеф. Счёт принят к сведению и практически одобрен. Но с одним условием.
Обрадованный было благополучной развязкой таксист моментально помрачнел:
- Что за условия, командир? Если речь за девочек или за марафет, то это не ко мне. Не моя масть. Я лет десять назад откинулся и больше на нары не хочу. Семью кормить надо.
Пашка поспешил успокоить насторожившегося мужика:
- Нам бы пару пузырей водки и на закуску что-нибудь. В очереди стоять неохота, да и не успеем ко времени «чэ».
С лица водителя мигом слетела напряжённость:
- Считайте, вам крупно повезло, ребята. Мне здесь все точки известны. Щас прикину, во сколько станет праздник. – Таксист для вида пошевелил губами и выдал без запинки. – За всё про всё шестьдесят один рублик. Желательно десяточками.
***
- На фига ты ему столько бабла отвалил? У тебя что, деньги куры не клюют? – Не мог успокоиться Фрол, поднимаясь по лестнице вслед за Пашкой. – И водяры взял многовато. Одной бутылки за глаза бы хватило… Не знаю, как ты, а я, считай, уже год без неё обхожусь. Если не больше. Мы же враз окосеем! А какой разговор на пьяную голову? И с закусью переборщил… Картохи бы пожарили и все дела…
Коробов сначала вяло оправдывался, старательно изображая раскаяние, а затем просто махнул рукой на занудные причитания друга.
***
- Заходи. - Пашка открыл дверь и гостеприимным жестом указал направление. – Сумку оставь здесь, в коридоре, а сам дуй в ванную. Выбирай любое полотенце, кроме синего. Шампунь и прочие мыльно-пузырные на полке найдёшь. Станки хорошие, одноразовые. «Шиковские». Захочешь - не порежешься. Короче, кайфуй, сколько душе угодно, а я пока на стол накрою. Таксит хоть и трепло, но толк в этом деле знает. Купил всё, что надо.
Фрол, неуверенно потоптавшись на месте, смущённо посмотрел на хозяина:
- Так у меня, это… Запасной одёжи нет…
Пашка, мысленно обругав себя последними словами за несообразительность, развернул парня лицом к двери ванной комнаты и несильно подтолкнул вперёд:
- Иди. Я сейчас спортивный костюм принесу и бельё. Не думай. Все вещи с нуля. Аннушка меня лет на десять трусами-носками обеспечила. Костюм, правда, тебе малость коротковат будет. Но дома и так сойдёт. А завтра я что-нибудь придумаю.
***
Олег вошёл на кухню с выражением блаженства на лице и, втянув в себя запах подгоревшей картошки, осторожно опустился на угловой диванчик:
- Я уж и позабыл, как пахнет жаренный картофан. Чесслово, чуть слюной не захлебнулся.
Павел бросил из-за плеча подозрительный взгляд:
- Прикалываешься? Я ведь чуть её не сжёг. Вон, подгорела. Почти половину пришлось выбросить.
- Всё нормально, братан. – Олег с любопытством оглядел кухню. – Классно здесь. Даром, что мала, зато всё под рукой и балкон присутствует. У нас с бабулей пэхэдэ просторнее, но всё как-то по колхозному устроено. Хотя дом не частный.
Фрол вдруг потерял мысль и замолчал, продолжая следить за хлопотами Пашки. Тот, прочувствовав настроение друга, поставил на середину стола тарелку с картошкой и кивнул на запотевшую бутылку:
- Чего расселся, как в гостях? Наливай, братишка. Похоже, без водяры у нас разговор на получится. – Заметив недоуменный взгляд Олега, объяснился, словно хотел загладить вину. – Ты не хмурься. Мне кажется, что так со всеми бывает. Думаешь, вот встретимся и времени не хватит, чтобы обо всём рассказать и наговориться от души. А потом… ну, как встретишься… словно заново знакомиться надо… будто чужие. Даже не знаешь с чего начать. Отсюда и неуверенность, и всякая ерунда в голову лезет. Короче. Давай замахнём как положено, а там разговор сам по себе завяжется. Только, чур, ты первый свою историю начинаешь.
Простые откровенные слова Павла взбодрили Олега. Ему на мгновенье показалось, что они снова сидят на полу в комнатушке с глинобитными стенками и обсуждают план побега. Виденье было настолько реальным, что Фрол едва не выронил бутылку.
- Ты чего? – Насторожился Пашка. – Тебе плохо? Говори. Может, скорую вызвать?
- Нет. Всё путём. - Олег наполнил рюмки водкой и поднял на друга вопрошающие глаза. – Помнишь, Паха, как я тебя обматерил, когда ты ко мне со своими планами приставать начал? В ту ночь. Перед самым рывком? Я потом долго себя ругал, что не прислушался. Глядишь, и всё по-другому сложилось бы.
- Помню, конечно. – Пашка, заметив перемену настроения, попытался изобразить улыбку, но воспоминание болью резануло по сердцу. – Духи тогда с Толика живьём кожу содрали… Мне повезло, я сознание потерял. А ты всё до самого конца видел.
Фролов побледнел и виновато посмотрел на друга:
- Извини, Пехота. Не хотел я с этого начинать. Померещилось. Но так реально, что я даже дыру в твоей циновке увидел. – Переждав несколько секунд, поднялся, держа рюмку перед собой, и заговорил, глядя в сторону балконной двери. – Я слыхал, что у офицеров и прапорщиков за речкой традиция есть. Первые три тоста по-правильному пить. Точно знаю лишь про третий. Его за погибших… молча и не чокаясь выпивают. Давай, Павел, первый тост за Толяна выпьем? Пусть не по правилам будет. Зато по совести. Он ко мне часто в бреду приходил. Страшный такой… без кожи. Как картинка из школьного учебника… Я бредятину-то свою не шибко помню. Можно сказать, вообще не помню. А его всё никак забыть не могу. Давай, братишка, за него? Путь упокоится душа раба Божьего Анатолия. Не знаю, к месту ли я про Бога вспомнил или как, но только бабуля моя именно так мать и батьку поминала.
Пашка с трудом поднялся с места. От нахлынувших воспоминаний сердце готово было выпрыгнуть наружу. И всё-таки он справился с собой:
- Пусть земля будет ему пухом.
Друзья, мельком взглянув друг на друга, выпили водку и, постояв положенное время, присели на места. Молчание затягивалось и становилось невыносимым.
- Ты почему не ешь? Сам говорил, что проголодался. – Голос Павла звучал чуждо и механически. Но говорить было надо, чтобы попытаться разогнать тяжёлую тоску. И он, глухо откашлявшись, продолжил, не поднимая глаз. – Ешь давай, а то получается, я зря здесь ишачил, пока ты в ванной прохлаждался.
- И то верно. – Фрол взял и тут же отложил вилку в сторону. - Ты вот скажи мне, Пехота. Только по-честному, чтобы самому стыдно за враньё не было. Ты ведь не думал, что я тебя в той грёбанной пещере брошу?
Пашка хотел было возмутиться, но передумал и ответил с лёгким укором:
- Не нам друг другу врать, братан. Я был в тебе уверен. Когда очнулся и увидел над собой силуэт, то подумал, что ты вернулся. А это оказались охотники, которых ты за пастухов принял. Отец и сын. Они меня потом хотели к нашим отвезти. Не получилось.
Фрол вдруг негромко прихлопнул по столу ладонью:
- Похоже, ты прав, Паха. Водяра в таких делах не только вредна, но и полезна. Так наш сосед по дому прикалывался, когда у бабули деньги на опохмел просил. Давай по второй, а затем разговоры разговаривать начнём. Ты сказал, что я первый? Я не против. Только для начала разогрей мальца картошечку. Ты, видать, её на сливочном масле жарил. А надо было на постном. Сливочное, оно ведь весь вкус отшибает. Мне бабуля так говорила. А она у меня знатной поварихой была в своё время. В заводской столовке для начальства обеды-ужины готовила.
- Лады. Только, похоже я не масло бросил, а маргарин. Не разбираюсь я в этих делах. – Улыбнулся Пашка, поднимаясь. – Наливай. Сковородка ещё тёплая. Я быстро разогрею. Ты даже разлить не успеешь…
Повести и рассказы «афганского» цикла Николая Шамрина, а также обе книги романа «Баловень» опубликованы на портале «Литрес.ру» https://www.litres.ru/