Пастернак уже дописывал роман и вдруг узнал: в Москве действительно существовал доктор Живаго. Борис Леонидович с изумленьем отметил сей факт в письме.
Прошли десятилетия — жизнь египтолога, медика, фотографа и летописца собственной эпохи начала привлекать внимание биографов сама по себе.
Фамилию «Живаго» нашептал Борису Леонидовичу сам город. Ивинская пишет, что Пастернак увидел на улице
«круглую чугунную плитку с автографом фабриканта».
И решил: вот она, фамилия героя! На первых страницах романа читаем:
«Была мануфактура Живаго, банк Живаго, дома Живаго...»
Братья Сергей и Иван из древнего рязанского купеческого рода перебрались в Москву в 1820 году. В 1838 году Иван Живаго приобрел участок на Большой Дмитровке и возвел каменный дом, куда и переехал жить с семьей. Усадьба — редкий случай! — попала на рисунок-панораму середины XIX века:
Родственники купца, державшие в доме багетную мастерскую, попали на парный портрет кисти Тропинина из Третьяковки:
Эту усадьбу (Большая Дмитровка, 12) до неузнаваемости перестроили в 1884 году. Семен Эйбушиц — самый «дорогой» московский архитектор конца XIX века — возвел здесь, на основе старого особняка, трехэтажное здание в стиле «классицизированная эклектика», с наличниками и богатым рустом. Нижние окна в переулке украшают замковые камни с длинноусым воином в крылатом шлеме. Пишут, что это скандинавский Один!
Вензель купцов Живаго на угловом аттике существовал до самого конца XX века, пока аттик не уничтожили при надстройке четвертого этажа.
Эта семья прожила в доме 102 года. Один из внуков основателя усадьбы, Александр Васильевич, учился в МГУ, одновременно с Чеховым, на медицинском факультете и с 1886 года занимал квартиру №10. Доктор Живаго тридцать лет лечил людей в Голицынской больнице, публиковал научные статьи. Врач, сын купца, интересовался всем на свете, кроме бизнеса.
Широкая натура дала о себе знать уже в третьем классе гимназии Креймана. Мальчик нарисовал карикатуры на всех ее сотрудников «от директора… до ватерклозетного дядьки», из-за чего с треском вылетел и должен был доучиваться в другом заведении.
Во взрослом возрасте Александр Живаго ездил по миру и сделал 8 тысяч аннотированных фотоснимков, которые превратились в памятник истории. Древний Египет стал для доктора второй профессией: Живаго писал недилетантские работы и собрал в долине Нила
«исключительную, хотя и небольшую коллекцию египетских древностей».
Восток выручил статского советника в 1918 году, когда в Голицынской больнице поменялась власть. Сиделка Дронова «революционным путем» свергла главврача, возглавила администрацию, вышвырнула со службы классово чуждого доктора Живаго. Несколько месяцев спустя он писал в дневнике:
«Поел хлеба при свете огарка, и так как в моей комнате 1° ниже нуля, поспешил в ледяную постель».
В этот момент востоковед Тураев пригласил голодающего работать в Музей изящных искусств.
Живаго там с успехом возглавлял отдел Древнего Востока, стал блестящим лектором и заносил в дневник отзывы тогдашних экскурсантов. 1932 год:
«Мне больше всего понравилась голая женщина, у которой груди совсем такие, как у моей Лизы».
Или:
«Здесь в музее я вижу на всех статуях открытые половые органы. Это тоже установка буржуазии?»
Квартиру №10 уплотнили, Александр Васильевич остался со своей коллекцией в двух комнатах, заставленных шкафами с книгами и диапозитивами. В 1938 году Живаго заболел и был уволен из Пушкинского музея на пенсию. Старичок отказался от одной из комнат («взвинтили налоги») — и отдал музею то, что собирал всю жизнь. Теперь это экспонируют на выставках.
Издают уникальные дневники Живаго, который всегда находился в центре культурной жизни Москвы, дружил с художниками Нестеровым, Кориным. Все началось с театра (врач был еще и увлеченным театралом), а потом толстые тетради превратились в летопись эпохи.
Между романным доктором Живаго и реальным персонажем, о котором Пастернак не знал, много труднопонятных связей. Биограф отмечает: Александр Васильевич был похож на Юрия Андреевича, тоже писал стихи, так же переживал за судьбу России…
Вначале Пастернак называл Живаго Живультом. Доктор Живульт тоже оказался реальным персонажем, притом работал в одной больнице с доктором Живаго, два врача даже написали разные главы одной книги.
Варлам Шаламов записал слова Бориса Леонидовича:
«“Живаго” — это звучная и выразительная сибирская фамилия (вроде Мертваго, Веселаго)».
А вот что пишет сам Живаго в 1914 году:
«Удивительное совпадение: у матери женихом одно время был полковник Мертваго, вышла она замуж за Живаго, а фамилия первого лакея отца, Алексея, была Веселаго».
