Есть мнение, что общественный образ жизни – потрясающее по эффективности изобретение насекомых. Сделав это открытие, термиты буквально заполонили Землю, образовав биомассу, большую, чем у всех сухопутных позвоночных. Затем к представителям таракановых присоединились перепончатокрылые: муравьи, пчёлы, осы, шмели. И у них дела также пошли блестяще. К настоящему времени идея построения идеального государства привлекала также пауков и некоторых морально не стойких креветок. И всё это – членистоногие. Позвоночные, не считая пары видов роющих грызунов, к движению не присоединились.
Соответственно, возникает вопрос, почему позвоночные не спешат воспользоваться преимуществами эусоциальности. Или спешат, но пока, – ввиду куда более низкого, чем у насекомых, темпа смены поколений, – не успели?
...На вопрос вполне прилично отвечать другим вопросом, встречным, – если он правильный. А в чём, собственно, преимущества общественного образа жизни? В случае насекомых они велики и начинаются с резкого снижения потерь на старте. Насекомые, – считая, прогрессивных, с «полным превращением» – откладывают яйца, из которых вылупляются личинки, позже окукливающиеся с последующей трансформацией в имаго – взрослую, обычно, крылатую особь. При этом, предоставленные своей судьбе кладки яиц, как и неподвижные куколки, полностью беззащитны. Уцелеть они могут только в случае, если их никто не найдёт. Личинка, обычно, прячется, но также очень уязвима, поскольку прятки вынуждена совмещать с поисками пище… И тут легко понять разницу с муравьиной семьёй, в которой яйца и куколки постоянно находятся под охраной, – контролирующей даже микроклимат, – а личинки выкармливаются.
То есть, «взлёт» проходит фактически без потерь. Выживаемость потомства достигает 100%. Рискуют, покидая гнездо, только уже взрослые насекомые. Да и то… не слишком рискуют. Все они вооружены. Плюс, как говорят, пчёлы – фигня, но их много. Навалившись толпой, они могут накидать и Винни-Пуху… Конечно, против специализированных позвоночных и у общественных насекомых нет ни одного шанса. Однако, – это уже совсем другая весовая категория. В своём же весе, у муравьёв, пчёл и термитов врагов практически нет. Насколько весомо это преимущество можно понять, вспомнив, что самая распространённая причина смертности у общественных насекомых, даже у солдат, – старость. Они почти не несут потерь. Именно это, – плюс повышенная физической специализацией производительность, – позволяет семье поддерживать свою численность силами единственной (как правило) плодовитой самки.
...Возможность специализации особей – для решения определённых задач, – является третьим преимуществом, предоставляемым эусоциальностью. По минимуму, – не считая термитов, полагающихся на недоступные (до 15 метров под землёй) бункеры или несокрушимые крепости на поверхности, – общественные насекомые очень хорошо вооружены. Челюсти, связанная с ними мускулатура, и кислотная пушка занимают четверть объёма муравья. Потому что, всё нужное для размножения, вписывать в этот объём не надо… По максимуму же в семье могут быть несколько только рабочих каст, физически оптимизированных для выполнения разных функций.
Хорошо же?
Для кого, как. С точки зрения, например, млекопитающих и птиц, – преимущества так себе. Ибо проблему выкармливания потомства и минимизации потерь «на старте» они решили лучше. То есть, без такой жертвы, как потеря плодовитости большинством самок. Как кажется, молодь позвоночных всё-равно хуже защищена, чем у муравьёв… Но тут упускается из виду уязвимость «королевской» касты, служащей для расселения. Муравейник производит массу крылатых муравьёв, пытающихся основать собственные семьи без помощи рабочих, и почти поголовно гибнущих. Лишь у пчёл отчасти решена данная проблема.
...Тем не менее, охраняемая многочисленным гарнизоном крепость кажется более безопасной, чем гнездо на дереве, или нора, в котором, пока мать ходит на охоту, пищат слепые детёныши. Отчасти так, но – без гарнизона крепость бесполезна, а позвоночные, тем более, теплокровные, слишком прожорливы и велики, чтобы – в большинстве случаев, – образовывать скопления, необходимые для коллективной защиты потомства. В меньшинстве же, стаи, стада, колонии береговых птиц, именно, этим и заняты. Сообща охраняют потомство. Причём, опять-таки, преимущества оказываются получены без жертвы в виде сокращения числа плодовитых самок. Оно и не может заметно сокращаться, ввиду обычая млекопитающих производить потомство уже крупным, а потом выкармливать его молоком. Эффект от специализации одной из самок на размножении при таких вводных заведомо будет ограничен… Тогда как смысл мероприятия вообще не ясен.
И, кстати, о специализации – делении на касты с разными функциями. Вообще, у млекопитающих что-то такое практикуется. Например, льва-самца можно считать «солдатом» прайда. Он носит броню – в виде гривы, – сильнее и лучше вооружён. Солдат в прайде получается один, – на трёх, обычно, «королев», которые кстати и охотятся… Но и ситуацию, когда одного льва будет мало, не так-то легко представить.
...Далее же этого физическая специализация у позвоночных не идёт. И не пойдёт. Поскольку, как таковая, уже признана устаревшим методом адаптации. В тренде не имеющие признаков физической специализации виды-эврибионты, – подобные волку или вороне. Проблемы приспособления к широчайшему диапазону условий решаются ими благодаря осознанному и сложному поведению, а также социальному (но не эусоциальному) образу жизни.
Если проще, то позвоночные не образуют муравейников, поскольку их методы позволяют получить те же преимущества, но без платы в виде снижения числа плодовитых самок.