Кроме копны рыжих волос, россыпи веснушек на лице и ссадин на коленках у Мирки был еще один отличительный признак.
Секретная метка.
Хотя, в силу своего расположения – сзади на ноге, она была не очень уж и секретной.
Дело в том, что у Мирки прямо по середине левой щиколотки красовалось родимое пятно. Круглое, размером с букву О, которая получается, если соединяешь большой и указательный пальцы правой руки и показываешь «ОК!» Цветом – немного темнее веснушек.
Миркино родимое пятно сильно смахивало на планету Меркурий из Энциклопедии про космос.
Иногда Мирка рассматривала его очень внимательно, вывернув ногу в сторону и удерживая ее на весу за большой палец. В таком положении было видно, что на родимом пятне есть малюсенькие горы, равнины и дороги. Мирке даже удалось обнаружить кратер «Долина жары».
Все наблюдения за родимым пятном свидетельствовали о том, что оно и есть планета Меркурий, и возможно на нем даже есть свои жители. Только они такие крошечные, что не увидишь даже через толстую линзу бабушкиных очков.
Ведь если смотреть на Землю из космоса, то людей тоже не будет видно. В масштабах космоса они становятся микроскопическими – по крайней мере, так Мирка поняла из энциклопедии.
Когда Мирка спросила маму, не планета ли Меркурий застряла у нее в ноге по случайному стечению обстоятельств, мама засмеялась и заверила Мирку, что Меркурий по-прежнему на месте. Вращается себе вокруг Солнца и «в ус не дует», как выразился папа. Но никто из них так и не смог показать его Мирке на небе.
Это вселяло надежду, что рано или поздно люди хватятся и не найдут Меркурий в космосе.
Вот тогда и настанет Миркин звездный час.
Она предъявит миру свою ногу, ученые посмотрят на родимое пятно в свои микроскопы и ахнут. Планета Меркурий обнаружена застрявшей в ноге у девочки с планеты Земля! Какое-нибудь Всепланетное космическое сообщество поблагодарит Мирку за сохранение планеты и назначит Пожизненным Хранителем Меркурия. Тогда Мирка будет уже официально защищать родимое пятно-Меркурий и его незаметных на глаз жителей от метеоритов, ветров и прочих природных катастроф.
В общем, не очень-то поверила Мирка родителям и продолжила допрос с пристрастием.
– Ну и зачем оно нужно тогда, это родимое пятно? – спросила она.
Мама задумалась на несколько секунд, а потом сказала:
– По нему мы всегда сможем тебя найти. Даже если тебя украдут.
У Мирки от удивления даже открылся рот. Сам, она его точно не открывала.
Мирка тут же взяла себя в руки. Она вытянула прядь волос и сунула в рот. Рот тут же закрылся и стал пережевывать волосы – значит, в голове запустились серьезные мыслительные процессы.
– А кому надо меня красть?
Мама переглянулась с папой. Судя по тому, что мама еле сдерживала улыбку, а папа отвернулся, и его плечи подрагивали, Мирка поняла, что они опять состоят в каком-то сговоре. В таких случаях их хоть каленым железом пытaй, ничего не скажут. Мирка это знала не понаслышке, поэтому крайне удивилась тому, что мама ей все-таки ответила.
– Ромэны, – сказала она. – Они часто воруют детей.
– Ромэны? – Рот у Мирки снова открылся сам собой, и из него выпала пережеванная прядь волос.
Дело в том, что «ромэны» (именно так называла этот народ бабушка, а за ней и все остальные члены семьи) были тайной Миркиной страстью.
В одном фильме она видела, как ромэны кочуют в крытых кибитках по просторам, останавливаются в поле, ставят шатры, разжигают костры, поют под гитару «ай-нанэ-нанэ», от костра летят искры, девушки и женщины («ромэнки») танцуют, звеня монистами и браслетами.
Кони пасутся здесь же, вместе со всеми. «Ромэнята» в ярких шелковых рубашках бегают вокруг костров и ездят верхом на лошадях прямо по полю.
В обычной жизни ромэны тоже иногда встречались - в городе, возле рынка. Но и здесь они казались Мирке странниками из другой страны, а может и из другого мира.
Ромэнки с рынка носили многослойные пестрые юбки в пол, одна на другую.
В прошлом дворе говорили, что на одну ромэнку может быть надето десять, нет, двадцать, нет, все пятьдесят юбок.
Ромэнки носили украшения из монеток. На шее, на запястьях, на щиколотках, вокруг талии, сразу поверх всех своих пятидесяти юбок, даже в волосах. Везде у них висели, бренчали от каждого движения монетки.
Еще ромэнки носили пестрые платки. Черные, с яркими цветами. У Миркиной бабушки тоже были такие дома, лежали стопкой в платяном шкафу. Иногда Мирка просила разрешения их взять, и бабушка всегда давала добро. Тогда Мирка с замирающим сердцем открывала бабушкин шкаф и доставала оттуда платки, сложенные аккуратной стопкой.
Мирка по очереди разворачивала их и встряхивала, держа за края пальцами – платок взлетал хвостом жар-птицы под потолок и медленно опускался.
Мирка выкладывали их на бабушкиной кровати, друг за другом.
Платков было целых пять штук – большие, квадратные, с кистями по краям и яркими цветами по черному полю. Красота невероятная.
Мирка брала платок и повязывала на узел вокруг талии. Получалась первая юбка.
Она брала следующий платок и повязывала поверх первого – вторая юбка.
Третий, самый красивый, шел на верхнюю юбку.
Четвертый Мирка повязывала перед зеркалом на голову, хорошенько упрятав под него рыжую копну, ведь настоящая ромэнка не может быть рыжеволосой. Только смоляной цвет волос, даже не переубеждайте.
А пятый платок складывался треугольником и перекидывался через плечо, концы завязывались с противоположной стороны между талией и подмышкой. Получалась типично ромэнская блуза на одно плечо.
Оставалось только попросить у бабушки ярко-красную помаду, и образ был готов. Но здесь можно было не волноваться – увидев Мирку в таком роскошном наряде, бабушка всегда соглашалась и на помаду, которую она называла «цвет кошениль», и даже на бусы.
Она открывала свою шкатулку и предоставляла Мирке право выбора.
Можно было взять даже три или четыре нитки бабушкиных бус, главное не брать ее любимые – «парижскую синь». Их она очень берегла и носила сама, по торжественным случаям.
У Мирки любимыми были коралловые – длинная нить из крупных бусин, ее можно было обернуть вокруг шеи целых три раза.
Наряд нужен был для танцевального выступления, получившего с легкой руки бабушки название «Театр Ромэн».
Бабушка включала Мирке на проигрывателе пластинку с песней «Дема вери» (что в переводе «Дай мне пять своих рублей») или «Дуй дуй дешу дуй» (в переводе «Целyю я твое лицо»).
Мирка подхватывала юбки и выходила на середину комнаты. Немного постояв с опущенной головой и закрытыми глазами, она резко взмахивала своими многослойными юбками и, двигая плечами, шла по кругу.
Корпус нужно было откинуть немного назад и бежать вперед коленями, не забывая работать плечами и следить, чтобы наряд не распался на части.
Кульминацией выступления было неожиданное падение на колени.
Бабушка всегда охала и хваталась за сердце на этом моменте.
А Мирка трясла плечами что есть мочи и наклоняла корпус назад – все ниже и ниже, пока макушка не касалась пола. При соприкосновении головы с ковром нужно было прекратить тряску плечами и упасть спиной на пол, раскинув руки в сторону.
Все, финал.
Здесь нужно было уже аплодировать, с чем бабушка всегда успешно справлялась, несмотря на испуг, вызванный столь темпераментным Миркиным выходом.
Когда овации стихали, Мирка вставала и, подобрав юбки, удалялась в ванную. Нужно было поправить костюм для следующего танца.
Так что поступившая от мамы информация о том, что ромэны воруют детей, скорее уж не напугала, а вдохновила Мирку.
И она стала мечтать, что когда-нибудь ромэны ее обязательно украдут, возьмут к себе в табор. Она поживет там денек-другой, а может и неделю, настоящей ромэнской жизнью. А потом папа с мамой найдут ее по родимому пятну на ноге и заберут обратно домой. До следующего похищения.
Но ромэны упорно не крали Мирку. Наверно, она им не подходила.
Мирка же не оставляла надежды.
И вот стоило только переехать в новый двор, как однажды утром – свершилось!
