Что же, главной бедой кардинала Карла была его нерешительность. Сначала ему не хватало духу обратиться к церкви, потом не хватило воли выйти из обетов.
Более целеустремленный человек наверняка мог добиться своего, даже если в первый раз не получилось, да и проект брака с королевой не так уж и важен – нашлась бы невеста. Что с того, что один Папа Римский не пошел кардиналу навстречу? Пий IV умер уже в 1565 году, а легкомысленный Карл Бурбон даже в конклаве 1656-66 годов (как и во всех последующих при его жизни) не соизволил участвовать. Можно было бы попробовать заручиться поддержкой наиболее сильного кандидата Антонии Гизлиери, который и стал новым Папой Пием V, тем более, что этот понтифик со своим предшественником был не в ладах. Но мечты кардинала о светской жизни увяли так же быстро, как и вспыхнули.
В 1569 году армия гугенотов во главе с Гаспаром Колиньи и Луи Конде (под их же началом сражается и юный Генрих Наваррский) терпит поражение от католических войск Генриха Анжуйского в битве при Жарнаке.
Поражение было бы не тяжким, если бы Конде не попал в плен и не был бы тут же расстрелян по прямому приказу брата короля. По-моему, если я не ошибаюсь, это единственный случай во французской истории, когда один принц крови был прямо и публично убит по воле другого члена королевского дома. Таким образом, кардинал Бурбон потерял своего последнего брата.
Карл Бурбон и так был главой своего дома, но только как старший по возрасту (теперь же он остался последним из сыновей Карла IV Вандома), право первородства было для него священно – юридически первым в клане Бурбонов был король Наварры. Кардинал продолжает метаться меж двух огней, для него дорого и величие своего дома, и презреть католицизм он никак не может. Всецело он способствует миру, берет под покровительство всех своих племянников, пока их было семеро: Генрих Наваррский с сестрой Екатериной, и дети Конде – Генрих, Франсуа, два Карла и Бенджамин (последний, самый младший скончался вскоре после Варфоломеевской ночи).
Всеми силами он способствует заключению мира и участвует в организации брака между Маргаритой Валуа и Наваррским. Достоверно известно, что к делу Варфоломеевской ночи кардинал не имел ни малейшего отношения, его логично держали в стороне. При малейшей угрозе своим старшим племянникам он бы немедленно их предупредил. Вместе с тем, эти события он совершенно не осуждал, более того – увидел шанс приобщить молодых Наваррского и Конде к католицизму. Здесь он в итоге потерпел крупное разочарование – кузены в конце концов сбежали и продолжили борьбу.
Больше кардинал Карл никогда не говорил и не переписывался со старшими племянниками на религиозные темы и всецело сосредоточился на воспитании в католицизме младших. Тем паче, что вдова Луи Конде, его вторая жена Франсуаза Орлеанская-Лонгвиль, мачеха Франсуа и Карла, и мать Карла (ох, уж этот пресловутый недостаток фантазии, и как это только самого младшего ее сына назвали Бенджамен, а не скажем, опять Франсуа; вот только в 1573 году он скончался), довольно легко отошла от кальвинизма.
Таким образом, кардинал создал себе почти отдельную семью: способствовал женитьбе Франсуа и готовил к церковному поприщу старшего из Шарлей.
Но постепенно нарастает тревожность в отношении дальнейшего престолонаследия Франции. Итак, как будто последовательно сбываются пророчества, пугающие Екатерину Медичи – без законного потомства мужского пола, покинул этот мир уже второй её сын Карл IX.
Новый король Генрих III, уже несколько лет женат, но детей не предвидится, самый младший Франциск, ставший вслед за братом новым герцогом Анжуйским, попусту тратит драгоценное время и обретается в женихах у королевы Англии Елизаветы Тюдор. Проект сомнительный со всех сторон – недовольны и подданные Елизаветы, да и католики Франции в недоумении. А уж учитывая возраст последней из Тюдоров, на внуков по мужской линии, у Екатерины Медичи остается всё меньше и меньше надежд.
И вот еще что – наверняка все уже во Франции обратили внимание, что у короля и его брата, при всей их более чем известной и скандальной любвеобильности, нет вообще никаких детей. Хоть бы один бастард, хоть от знатной дамы, хоть от булочницы, но ведь нет никого. Значит, дело не в королеве Луизе де Водемон, да и какой-бы то ни было брак Франциска Анжуйского не решит проблемы. По видимому, из всех сыновей Генриха II и Екатерины Медичи, только Карл IX обладал способностью к деторождению, по крайней мере этому были доказательства в наличии, в лице его бастарда Карла, будущего герцога Ангулемского.
В 1578 году, посол Филиппа II, короля Испании, прямо ставит вопрос перед Екатериной Медичи – если король и его брат умрут без прямых наследников, значит ли это, что согласно салическому закону корона Франции достанется протестанту? Вероятно, в этом же году впервые стал серьезно подниматься вопрос о том, что кардинал может стать королем. Карл Бурбон всё более запутывался в своих добросердечных отношениях с Лотарингским домом, всходила яркая звезда Генриха Гиза, вот только как ни крути, принцем крови он не был. Поддержка кардинала Бурбона могла стать для него ступенькой к трону. Есть мнение, что в своих королевских планах, Генрих Гиз сначала рассчитывал посадить на трон Карла Бурбона, а так как появление наследников у кардинала даже в случае женитьбы, в виду давно уже преклонного возраста, явно не ожидалось, стать таковым самому.
Нужно был лишь единожды нарушить правила престолонаследия, создать прецедент. Но готов ли был кардинал, так любящий свой дом, принести его в жертву амбициям Гизам и чаяниям католической церкви?