Армейский револьвер системы Гассера, модели 1870 года калибра 11 мм имел ударно-спусковой механизм двойного действия с приспособлением для постановки курка на предохранительный взвод. Его корпус и ствол представляют собой две отдельные детали, соединенные друг с другом так же, как в одной из систем Лефоше — прилив ствола навинчивается на неподвижную ось барабана и фиксируется винтом, соединяющим этот прилив с корпусом. Так же как у Лефоше, устроен и экстрактор находившейся параллельно оси ствола, правее и ниже его. Со временем револьвер подвергался незначительным изменениям. Так, если первоначальные выпуски имели стволы длиной 235 мм, то более поздние — 185 и 127 мм. Корпус на ранних образцах отливался из ковкого чугуна, позже изготовлялся из стали (модели 1870–74 года). Так называемая Черногорская модель отличалась от модели 1870–74 года именно экстрактором, который убирался внутрь оси барабана. Такое устройство делало револьвер более удобным для ношения его за поясом, как это было принятo в Черногории. Пехотный офицерский револьвер Гассера-Кропачека 1870 года от армейского револьвера отличается лишь меньшими калибром, длиной и массой. Особенно интересной моделью армейского револьвера была модель системы Раста и Гассера, образца 1898 года и калибром 8 мм. Патрон, кстати, к нему шел уже с бездымным порохом. Револьвер был 8-зарядным, массой 850 гр и стволом длиной 114 мм . Наряду с автоматическими пистолетами состоял на вооружении австро-венгерской армии во время 1-й мировой войны и пользовался не меньшим успехом, чем пистолеты Манлихера или Штейера. Отличительной особенность этой модели являлось хорошая надежность, совершенство конструкции и удобство в обращении. Ударно-спусковой механизм двойного действия с возвратным курком. Боек находится не на курке, а в виде отдельной детали на корпусе. Самовзводная стрельба производилась достаточно легко и при сравнительно малом ходе спускового крючка. Корпус револьвера изготавливался путем монолитного литья. Конструкция револьвера интересна тем, что почти не имеет винтов, поэтому разборка и сборка производятся без инструментов. Фактически такую процедуру можно проводить в полевых условиях. Различные модели револьверов системы Гассера, иногда с незначительно измененными деталями, выпускались также и в других странах Европы. Этот факт в некотором смысле определил некоторое постоянство в применении этих образцов револьверов. Со временем они были вытеснены более совершенным в надежности револьвером системы Нагана. На оружейном рынке Австро-Венгрии существовало еще несколько моделей револьверов Гассера. Т.н. «жандармские» и «полицейские» модели состояли на вооружении муниципальной полиции и отличались от военных образцов револьверов той же системы меньшими габаритами и мощностью.
Предлагаю вниманию уважаемых читателей очередную публикацию приквела про дядю Прохора.
Небольшая заминка произошла, почти сразу после того, как тюремная карета отъехала от лагеря на пару десятков саженей. К проходной навстречу карете попытался быстро подъехать открытый экипаж, в пассажирах которого Проня, выглянув в окошко зарешеченное окошке в передней стенке кареты, узнал представителя заводской администрации и начальника цеха, в котором находился мостовой кран. Надзиратели с передка кареты стали кричать на кучера экипажа, а верховые конвойные попытались оттеснить экипаж с дороги. Оба пассажира экипажа в свою очередь своими криками попытались привлечь к себе внимание начальника лагеря. Тот вместе с помощником уже было занялся проверкой надёжности работы лагерных ворот, но вынужден был отвлечься на визитёров. Из эмоциональной и громкой дискуссии стало понятно, что пассажиры экипажа прибыли за "тем русским офицером, который чинил электродвигатель". Этот офицер им срочно опять нужен, потому что двигатель снова вышел из строя. Начальник лагеря пытылся им объяснить, что "тот офицер теперь арестован как бунтовщик и смутьян, он направляется в тюрьму как раз вон в той карете". Так что все вопросы теперь, связанные с этим офицером, им придется решать с судебным следователем или с директором тюрьмы. Проня увидел улыбку Рихарда, его поднятый большой палец и услышал комментарий:
- Точный расчёт у вас, господин подпоручик, получился! Снимаю шляпу!..
Чем закончилась эта дискуссия, обитателям тюремной кареты узнать не удалось. Экипаж наконец освободил дорогу тюремной карете и можно было ехать дальше.
Колеса и копыта стучали по булыжникам мостовой уже минут десять, два раза карета повернула, обитатели кареты теперь находились в ожидании нападения. Проня на всякий случай упёрся скованными руками в стенку перед ним. Остальные трое последовали его примеру. Один из кучеров кому-то громко приказал:
- Geh mir aus dem Weg!
В ответ раздался звонкий голос, прокричавший:
- Nieder mit dem Kaiser!
Карета стала останавливаться, заржали лошади и сразу после этого протяжного ржания раздался сильный взрыв. В передок кареты ударило что-то большое и сильное. Оба передних её колеса подломились. Вытянутые вперёд руки самортизировали последствия первого толчка, но не смогли спасти затылок Прони от удара о переднюю стенку кареты после того, как она лишилась передних колёс. Сильно ударившись затылком и слетев со скамьи подпоручик присоединился к Сергею и Ивану, которые пытались общими усилиями выбить дверь кареты изнутри. Рихард от взрывной волны и ударов об стенки кареты пострадал больше, по его лицу текла кровь, он сидел на полу и, держась скованными руками за голову, тихо охал.
Снаружи снова раздались звонкие голоса и через несколько секунд дверь тюремной кареты поддалась под действием короткой но увесистой "фомки". Выбравшись с помощью двух молодых людей наружу Проня увидел следующую картину. Перед накренившейся каретой в мостовой темнела неглубокая воронка радиусом около метра. Вокруг неё валялось несколь десятков вывороченных взрывом булажников. Двое передних лошадей взрывом были убиты наповал, как и двое тюремных надзирателей, сидевших на передке кареты. Две другие лошади лежали на земле, дергались, хрипели, разбрызгивая вокруг себя кровь. У одной из лошадей выпавшие из распоротого брюха внутренности мертвенно-сизыми оттенками поблёскивали теперь на мостовой. Двух верховых охранников нигде не было видно. Больше никаких жертв, пострадавших и разрушений от последствий взрыва подпоручик не заметил, если не считать выбитых стекол в нескольких ближайших окнах. Юные налетчики, справившись с дверью, один за другим теперь опорожняли свои желудки прямо на отлетевшее на сажень в сторону колесо.
Из окон соседних домов и подворотен выглядывали испуганные лица жителей Сергей смог скованными руками вытащить из кобуры надзирателя револьвер и двумя выстрелами из него в упор прекратить мучения животных. Сидевший теперь уже на булыжнике Рихард не удержался от упрёка:
- Господин прапорщик, не стоит так расходовать боезапас, он нам может ещё пригодится.
Прапорщик, стараясь не испачкаться, уже расстегивал ремень с револьверной кобурой у второго охранника, которому взрывом снесло полголовы. Он отмахнулся от замечания:
- Товарищ Рихард, это револьвер Гассера, он восьмизарядный, так что патронов нам должно на что-нибудь хватить... Револьвер, правда, сам по себе тяжеловат, но, как говорится, за не имением гербовой, пишут на простой.
- Но вы же пока даже не знаете, зачем нам нужны оружие и патроны... Ох, голова кружится и тошнота к горлу подкатывает... Поехали быстрей отсюда!
Всего налётчиков оказалось трое. Третий, размазывая рукавом кровь, продолжающую сочиться из носа, подогнал повозку с крытым верхом, запряженную парой лошадей. На это средство передвижения теперь погрузились беглецы, затащив Рихарда, который плохо ещё держался на скованных ногах. Иван, не смотря на свои скованные руки и ноги, самостоятельно запрыгнул в повозку. Двое других юношей, которые по интонации отдельных реплик юной троицы между собой, явно признавали лидерство третьего, у которого продолжала идти кровь из носа. Они помахали своему предводителю и быстро скрылись в ближайшей подворотне.
Повозка тоже быстро свернула в боковую улочку, потом ещё и ещё раз, направляясь к выезду из города в северо-западном направлении. Дорога заняла около часа. За это время выяснилось, что возницу (он же вожак местной боевой группы анархистов, он же бомбоизготовитель и бомбометатель, увлекающийся химией) зовут Имре.
По-немецки Имре говорил хорошо, а повозкой управлял пока не очень уверенно, продолжая пытаться остановить кровотечение шмыганием носа. В середине пути его сменил Иван. По дороге дважды приходилось съезжать с дороги и останавливаться. Рихарда тошнило. На лицо были все признаки сотрясения мозга.
Обитатели небольшого хутора приняли беглецов немного настороженно, но в целом хорошо. Кузнец-хозяйн добавил жару в жаровню и занялся снятием кандалов, хозяйка, увидев лицо сына в крови, сначала запричитала, но быстро успокоилась, убедившись, что это лишь остановившаяся сама по себе кровь из носа. Остаток дня прошёл в расковывании и отдыхе, который прерывался только на обильные обед и ужин. Кузнец был доволен полученным "железным материалом", из которого он сразу стал делать серпы и ручные молотилки. Иван вызвался ему помогать, заметив, что до войны помогал в кузне своему отцу. Как кузнец и новый помастерье находили общий язык за работой, не было понятно окружающим. Но услугами переводчиков они не пользовались, а через несколько часов в углу кузни поблескивали лезвия уже нескольких новых серпов и набалдашников для молотилок.
Иван переусердствовал с приёмом пищи за ужином после голодного лагерного рациона. А может быть эта была реакция на стакан водки, поднесённый мастером своему новому помощнику. Пришлось срочно посылать Имре за бабкой-знахаркой, которая не только приготовила какое-то снадобье для Рихарда, но и рвотное средство для Ивана. Иначе, как понял Проня, не миновать тому было "заворота кишок". Очистка желудка у рядового прошла удачно, а Рихард, выпив лечебного отвара, быстро заснул. Знахарка получила свой гонорар в виде четырёх куриных яиц и удалилась, сказав на прощание какую-то длинную фразу по-венгрески. Из немецкого перевода её фразы подпоручик с прапорщиком узнали, что больному нужен полный покой минимум три дня, а будить его нельзя после того, как он выпил отвара, пока сам не проснётся.
Сергей почистил оба трофейных револьвера, удивился, как можно было держать оружие в таком плохом состоянии и доложил Проне:
- Ладно, бывших владельцев этого оружия за его отвратительное содержание к ответу на этом свете уже не призовёшь. Одиннадцать патронов всего есть. У второго револьвера барабан полупустой был... Даже как-то обидно, что нас этапировать в тюрьму собирались с неполным боезапасом... Что нам теперь Рихард предложит с этим добром сделать? Обучить стрелять эту его команду юных анархистов или что-то посерьёзней?
- Завтра узнаем. Дай-ка мне на всякий случай один револьвер...
Проверив оружие, подпоручик
- Имре, мне нужно будет отлучиться. Есть во что-то гражданское переодеться?
- Товарищ Рихард этого не разрешал...
- И что же нам теперь делать? Мне очень надо, а его будить нельзя...
- Я пойду с вами!
- Хорошо, пойдем. Может тогда лучше поедем? А то у меня ноги еще не совсем "в строю"... За одно дорогу покажешь и узнаешь, при необходимости, где живет один человек.
- А как же с документами быть? В городе сейчас может быть усиленный полицейский надзор...
- Водка есть?
- Да...
- Неси бутылку. И кусок колбасы, если можно...
Проня облачился в поношенный пиджак кузнеца, оставив на себе офицерские шаровары и сапоги. На голове у подпоручика была теперь старая магерка, валяная шапка без полей, которая давным давно была белой. Шапка была подпоручику сильно велика и от езды по булыжникам стала сползать ему на нос. Узнав от Прони адрес мальчика Иштвана, возница больше не стал задавать Проне никаких вопросов. Подпоручик сжимал в руке свёрток с куском крояной колбасы и взгядывался в сгустившуюся темноту, стараясь на всякий случай запомнить дорогу.
Увидев впереди патруль, подпоручик вылил немного водки себе на грудь и на магерку, сделал небольшой глоток из бутылки и начал исполнять вполне пьяным голосом немецкую рождественную песню, слова которой он помнил ещё с младшего класса гимназии. Проинструктированный заранее Имре остановил повозку в ответ на повелительный жест полицейского и объяснил, что везёт домой подгулявшего родственника, приехавшего из Вены, с празднования дня рождения. Проня протянул бутылку полицейским, один из них понюхал её, сделал глоток, удовлетворенно крякнул, аккуратно закрыл горлышко своим платком и спрятал бутылку в карман, произнеся фразу на хорошем немецком языке:
- Тебе явно хватит на сегодня праздновать, приятель, а нам ещё до полуночи болтаться по городу. Проваливайте быстро!..
Второй патрульный что-то длинно сказал, а затем задал Имре по-венгерски. Тот отрицательно помотал головой, дав короткую команду лошадям. Проня упал навзничь на душистое сено, которым было устлано дно повозки, и допел второй куплет рождественнской песни. Спрятанный в сене револьвер больно ткнул рукояткой подпоручика в спину, но испортить настроение тсполнителю песни это не смогло. Лошадиные подковы снова мирно и неторопливо зацокали по мостовой. Подпоручик поинтересовался у юноши:
- Что они тебе в конце сказали?
- Что сегодня сбежали четверо русских военнопленных, убив двух охранников и спросили, не видел ли я чего-нибудь подозрительного.
Проня задумчиво и тих продекламировал:
- Уж лучше грешным быть, чем грешным слыть. Напраслина страшнее обличенья...
Возница не понял, но уловил стихотворный ритм и спросил:
- Это стихи про что?
- Это сонет Шекспира. Знаешь, кто такой был Шекспир?
- Знаю. Это старинный английский поэт.
Через полчаса Имре наконец натянул возжи, кивнул на довольно большой дом за высоким забором и сказал:
- Das ist das Haus, Genosse Prokhor.
Проня вылез из повозки, снял магерку, покурутил головой и негромко позвал:
- Хильфе, хиа!
Ему пришлось обойти забор с другой стороны, пока он не услышал в ответ на свой очередной призыв негромкий лай. Через секунду овчарка подбежала к подпоручику, дала себя погладить и почесать за ушами. Обнюхав Проню собака теперь осуждающе гавкнула, получила кусок кровяной колбасы и оправдания на словах:
- А как ты думала?.. Надо было почти напиться, чтобы с тобой встретиться...
Подошедший Имре тоже получил свою порцию объяснений:
- Это моя собака. Она обученная. Не бойся.
- Она с вами была всё время, пока вы были в плену?
- Она была не со мной, но рядом, как видишь...
- Это трудно представить...
- Я бы тоже не поверил, если бы мне кто-то рассказал. Поехали обратно, только выбери како-то путь поспокойней, а то второй бутылки водки у нас нет.
Обратный путь "в обход" хоть и занял на час больше времени, но при этом не привёл ни к каким незапланированным встречам. Спали они вчетвером на сеновале (Рихард спал в доме на кровати в комнате Имре), Проня всю ночь ощущал тепло, исходящее от собачьего бока. Сергей, узнав про Хильфе, тоже не смог сдержать удивления и восхищения, принявшись высчитывать количество вёрст от Луцка до Люблина, а затем до лагеря для военнопленных под Мишкольцем.
Утро началось с водных процедур и завтрака. Иван ограничился только молоком и мякишем хлеба, пробурчав:
- Вчерась я такой боли натерпелся, вашбродь, врагу не пожелаешь... Думал, дам дуба. Так што сегодня попощусь.
Хильфе была вычесана щёткой для лошадей. Её шерсть вновь стала блестеть на солнце. На одной неосёдланной кобыле вдвоём прискакали юные товарищи Имре со свежим номером местной газеты в руках. Изучить газетные новости до конца не удалось. Офицерам перевели только объявление о том, что за информацию о сбежавших из тюрьма четырех пленных и опасных бунтовщиках объявлена награда в десять тысяч крон. Вышла на двор хозяйка и сообщила через Имре, что "ваш главный проснулся и хочет видеть обоих офицеров". Иван и Хильфе получили соответствующие инструкции "дружить и охранять", а Проня с Сергеем отправились на совещание к "главному".
Рихард полусидел-полулежал на кровати был очень бледным и озабоченным. Он периодически делал глоток какого-то горячего отвара из медной кружки и бурчал "ну и гадость". Указав на стул и табурет он поприветствовал вошедших:
- Надеюсь, что утро будет добрым! Присаживайтесь, господа!
- Как здоровье, Рихард!
- Бывало и похуже... Я сразу к делу, с вашего позволения, а то говорить долго мне трудно. Вы на свободе, но вы у меня в долгу. А долг, как говорится, платежом красен.
- Давайте действительно ближе к сути, Рихард! А то вам силы надо ещё экономить для ваших дел.
- Да, неудачно получилось, не успел тогда сгруппироваться. Я вам говорил, Прохор, что может наступить цейтнот.
- Говорили.
- Так вот он почти уже наступил. Три дня валяться здесь я не могу, но и встать пока тоже не могу. попробовал полчаса назад, но чуть было опять при падении на пол не шибанулся головой. Но, кас ир тас ир...
Сергей вскинул голову:
- Не понял...
- Это по-латышски. "как есть, так есть".
- Давайте уже к сути, Рихард. Но тоже не забывайте, что в разговоре со мной в лагере про "в-третьих" и "в-четвёртых" вы сказали. что я смогу отказаться от участия в этих, хм-м, мероприятиях.
- Память у меня не отшибло, Прохор. Слушайте. Послезавтра на небезизвестном вам металлургическом заводе день выплаты зарплаты. Завтра деньни должны будут поступить в местный банк. Мне нужна будет половинаа суммы, остальная часть делится поровну между местными... юношами и вами, чтобы было за счёт чего вам добираться обратно до фронта...
Больной достал из-под подушки два оиста бумаги и продолжил:
- Вот схема части города, где расположено здание банка. Вот схема внутренних помещений банка. Я сам скорее всего за следующие два дня в норму не приду и участвовать в эксе... в мероприятии не смогу. Что скажете?
Проня и Сергей переглянулись и услышали дополнение:
- Завод после невыплаты зарплаты персоналу скорее всего встанет, часть рабочих забастует. Тут даже вновь заработавший электродвигатель не поможет... Так что вы можете и отказаться от денег, приняв участие в ...мероприятии только из патриотических побуждений... Как ваш очередной вклад в победу над врагом. ...А свою долю можете пожертвовать на дело революции. Хе-хе. Ох, голова раскалывается!..
Вечная Слава и Память всем защитникам Родины!
Берегите себя в это трудное время!
Подпишитесь на канал , тогда вы не пропустите ни одной публикации!
Пожалуйста, оставьте комментарии к этой и другим публикациям моего канала. По мотивам сделанных комментариев я готовлю несколько новых публикаций.
