На закате, вместо открытых ворот, Ярослав увидел столб густого, черного дыма, поднимавшегося с самого центра городища.
-Чего ждем, князь? - вопрошал Шимона, сверкая черными глазищами.
-Отчего сам город не взял? - отвечал Ярослав.
-Людишек пожалел! - Шимона опускал глаза, словно в милосердии своем разглядел трусость.
-То-то же! И я не хочу невинные души зазря покалечить!
Но князь и сам понимал, что промедление может обернуться еще большей бедой. Словно в ответ на его сомнения из Суздаля прибежал к ним мужичок, непонятно каким чудом сумевший выбраться живым из города. Он бросился Ярославу в ноги, по перепачканному в земле лицу катились слезы, оставляя на щеках светлые бороздки.
-Выручай князь! Страшное волхвы задумали!
-О чем ты? - спросил Ярослав.
-Видишь дым? - мужичок кивнул на город, - Жертвенный костер они готовят!
-И какова же жертва будет? - спросил Ярослав, предчувствуя недоброе.
-Вещают они, что голод наслали бабы, да старухи с дурными глазами! Прошли по домам, всех женок на улицу выгнали, да на капище погнали. Будут суд чинить, сглазивших искать, да на костер отправлять! И мою женку с дочерью забрали, а ведь крохе-то всего пять лет минуло!
-Ты же сказал, что баб и старух жечь хотят? А выходит и малыми девками не побрезгуют?
-Девок малых, хотят в полон хазарам отдать, за хлеб. Говорят, что вырастут и то же сглазницами станут!
Медлить и правда было больше нельзя. Ярослав поднял войско и нахрапом двинулся вперед. За стенами раздались тревожный крики - их приближение увидели. Пока защитники города готовились принять бой, воины Ярослава, в несколько крепких ударов, вышибли малые ворота, изготовившись принять бой. К их удивлению, внутри уже шла битва. Видно те, кого власть волхвов решила лишить самых дорогих сердцу людей, да весть о том, что князь Ярослав уже стоит за стенами, отчаявшиеся суздальцы приняли за знак постоять за себя. По улицам метались бабы с растрепанными волосами, подхватывали бегущих в никуда, перепуганных ребятишек и искали укрытия от шального копья или меча. Несколько волхвов, с длинными бородами, стояли на капище и что-то кричали, размахивая руками - видно призывали своих богов на помощь. Ярославу и его воинам трудно было разобрать в этой сутолоке, кто на стороне волхвов, а кто князю киевскому рад и потому не вмешивались без особой уверенности, да почти и не требовалось их вмешательство.
К утру волхвы, повязанные, стояли перед князем Ярославом. Лица их были угрюмы, но не дух не сломлен. Всем своим видом они показывали, насколько ничтожен для них суд людской и неважна княжеская воля. Ярослав понимал это. Много раз он видел таких староверцев. Они не боялись и самой смерти, порой принимали ее как дар, приближающий их к вечному блаженству в ином мире, где ждут только наслаждения! Не сомневаясь, Ярослав велел всех волхвов казнить. Измученных голодом и страхом людей, велел накормить, собрав из соседних городищ и сел провизию. От дани Киеву на год освободил, а еще несколько лет назначил платить лишь половину.
Немного отдохнув, Ярослав прошелся по Суздалю пешком. Бросалось в глаза отсутствие любой живности. Ни собачьего лая, не воровато шныряющих туда-сюда котов. Ярославу показалось, что даже птицы не летают над Суздалем. Чтобы хоть как-то выжить, горожане съели все. Волхвы не пускали мужиков в лес охотиться или на реку рыбачить. Для Ярослава, как и для Феодора, было удивительным, как долго люди терпели это, не находя в себе сил воспротивиться, страдая и видя как погибают их дети. Дети! На эти почти бесплотные существа, невозможно было смотреть без слез сострадания. Они походили на каких-то диковинных зверьков. Все, как один, тощие и глаза огромные на обескровленном лице. Дружинники князя отдали детям все прихваченные с собой припасы, так же поступили и князь с воеводами. Феодор разрывался между отпеванием умерших, отпущении грехов умирающим и крещением тех, кто в свете последних событий решил, что новый Бог сильнее их старых и спешил перейти под его защиту. Немногочисленное духовенство, проживающее в Суздале, было изничтожено еще в первые дни бунта, так что помочь Феодору было некому.
Пока ждали первые подводы с припасами, Ярославу сообщили о новой напасти. Брат Мстислав, до того мирно сидевший в Тмутаракани, о котором Ярослав и думать забыл, вдруг на Киев двинул свои рати!
Медлить Ярослав не мог. Оставив дела Суздальские на Шимону, он спешно отправил гонцов в Новгород, велев дружине выдвигаться к Киеву, сам решил не мешкая направиться к своей столице. Прознав про новую беду, благословить князя пришел Феодор. Поглядев на Ярослава понял, что в душе того зияет черная дыра.
-Крепись, князь! Не спроста нам посланы испытания... - начал Феодор, но Ярослав прервал его.
-Скажи мне, почему мне назначено судьбой с каждым братом бороться? Я, видит Бог, готов с каждым был за стол переговоров сесть! На Мстиславовы земли не зарился, не грозил ему!
Феодор не сразу нашелся, что ответить. Потом произнес:
-Смирись, князь! Нам не дано понять Божий замысел!
-Я не хочу снова проливать кровь, тем более не вражескую, а такую же, что течет и в моих жилах!
-Тогда не мечом говори с братом, но сердцем!
Ярослав тяжело вздохнул. Феодор, желая перевести тему разговора в другое русло, попросил у Ярослава дозволения остаться в Суздале. Он чувствовал, что нельзя сейчас оставлять город без своего наставничества.
-Волхвы вновь попытаются захватить город под свою власть - народ здешний в вере слишком слаб!
-Оставайся! Подмогу и денег тебе вышлю, если с Мстиславом дело решу!
-Решишь, князь! Я верю!
Они простились, и Ярослав двинулся в путь. На сей раз дорога предстояла длинная и князь не знал, что ждет его в конце той дороги. Скоро ему принесли весть, что Киев не принял Мстислава, а тот не решился осадить хорошо укрепленный город и отступил. Однако домой не поворотил, а обойдя Киев, двинулся дальше, в сторону Чернигова. Следующий гонец поведал, что Чернигов, в отличие от Киева, противиться Мстиславу не стал. Черниговцы, не имевшие над собой наместника Киевского, из страха быть истребленными, без боя пустили князя Мстислава и поклялись ему в верности.
Весь оставшийся путь, Ярослав размышлял, что же все таки подтолкнуло Мстислава, до того казавшегося довольным своим положением, пойти на него войной. Теперь он жалел, что так мало интересовался прежде жизнью брата. Однако, из обрывков того, что было ему известно, смог сделать некоторые выводы. В земли, захваченные их общим дедом, князем Святославом, Мстислав, сын одной из давно позабытых жен князя Владимира, отправился будучи еще совсем юным, под присмотром верного воеводы. Судьбе было угодно, чтобы и князь Владимир, и, впоследствии, его сыновья, словно совсем забыли о юном княжиче, а он меж тем, мужал и рос вдали от интриг, которые процветали в центральной Руси. Но ему приходилось несладко. Соседи его удела были крайне неспокойными. Степняки, горцы, славящиеся своими обычаями, мусульмане. Мелкие стычки происходили регулярно, но никогда, ни единого раза, Мстислав не попросил помощи у Киева! Только сухие отчеты отцу о том, что отбита очередная атака, да дары и подати, собранные с щедрой земли. А уж когда князь Владимир покинул этот мир, и между его сыновьями вспыхнула борьба не на жизнь, а насмерть, Мстислав затаился, притих, выжидал. Один за другим братья погибали в борьбе. Чужестранные войска топтали русские земли, лили кровь наемники, а Мстислав все ждал.
И вот, когда Ярослав остался без наследника, покинул надолго, не успевший до конца восстановиться, Киев, Мстислав решился. Он лелеял в мечтах своих, пойти по стопам своего деда, князя Святополка и для этого ему нужны были силы. Он имел право на Киев и всю Русь, так же, как и Ярослав, и может быть удовольствовался бы какой-нибудь частью, если бы Ярослав предложил ему, но брат молчал. Тогда Мстислав решил, что возьмет причитающееся сам!
Понимание всего этого пришло к Ярославу слишком поздно, когда ничего невозможно было уже изменить. Впрочем, он решил попытаться...
Ода с Регилиндой, как две старые змеи, настороженно выжидали, что будет дальше. Король Болеслав слег. Лекари разводили руками, мол старость, изношенность тела в многочисленных походах, невоздержание - все это привело к болезни и встанет ли король снова, зависит только от воли Божией.
Двум женщинам смерть короля не давала никаких преимуществ, но отчего-то обе испытывали мрачное чувство удовлетворения, словно свершилась некая месть, кара высших сил. Самих их, в лучшем случае, ждало продолжение той же праздной жизни, какую они вели и сейчас, а может быть их сошлют подальше из дворца, чтобы не мозолили глаза. Однако сейчас, они больше заботились о дальнейшей судьбой русской княгини, нежели собственной.
Сын Болеслава, Мешко, давно уже взявший на себя многие заботы королевства и фактически управлявшего им, зорко следил за мачехой и сестрой, ожидая от них множества проблем. Порой он удивлялся, как можно жить такой никчемной, бессмысленной жизнью, которую вели они, и посвящать себя целиком лишь злобе на пустом месте и вынашиванием плана мести. Когда отец, от которого лекари не стали скрывать серьезность положения, призвал его, Мешко догадывался о чем пойдет речь. Ведь то, что королевскую власть унаследует он, было давно и бесповоротно решено. После того, как отец сделал Польшу единым королевством, о выделении доли братьям не могло быть и речи. И если старшего брата, Безприма, Мешко почти не знал, так как отец давно услал его на учение в итальянский монастырь, стараясь искоренить сидевшую в Безприме жестокость, то младший брат, Отто, рос рядом, на глазах и Мешко все чаще задумывался о его судьбе. Но это все потом! Сейчас надо было выслушать волю отца.
-Мешко, сын! Поклянись мне!
-В чем отец?
-Я хочу, чтобы после моей смерти ты позаботился о княжне Предславе и тех женщинах, который живут с ней! Я не желаю, чтобы они пострадали!
-И что же я должен буду сделать?
Мешко говорил прямо, не пытаясь убедить умирающего в том, что впереди еще долгие годы здоровья, и именно эта черта в сыне вызывала в Болеславе безграничное доверие.
-Отправь их на родину! По своей слабости я привез княжну сюда, сделав несчастной! Пусть хоть после моей смерти она будет свободной! Брат обеспечит ее дальнейшую жизнь. От меня или от тебя она золота не примет...
-Я сделаю это, отец, обещаю!
Болеслав перевел дух, прокашлялся.
-Боюсь, что Ода или Регилинда попробуют помешать тебе!
-Я прослежу за ними!
-И за малышкой Матильдой проследи, сын! Ода никудышная мать, на дочь почти не обращает внимания.
-Я устрою будущее сестры! - пообещал Мешко.
Спустя два дня после этого разговора король Болеслав тихо скончался во сне. Польское королевство погрузилось в траур. Ода и Регилинда надели траурные одежды, но сильной скорби никто не смог в них заметить. Ода, глядя из окна своей спальни на Ледницкий замок, не могла сдержать улыбку. Настал час ее триумфа! "Теперь Предславу некому защитить!" - думала она. По ее приказу к острову уже направился палач, которому строго наказано было сделать так, чтобы русская княжна хорошенько помучалась перед смертью...
Поддержать автора:
Юмани карта: 2204120116170354
или по кнопке, следуя инструкции: