Недавно я публиковал статью, посвященную английскому высококолесному велосипеду Rudge №3 из коллекции Веломузея, где обещал рассказать историю его приобретения...
Выполняю свое обещание.
Как-то, в середине 2000-х, мне написал на электронную почту неизвестный мне человек и предложил «цирковой велосипед в большим колесом». Я ответил, что хотел бы увидеть фотографию, на что он возразил, что фото сделать нельзя. Не сказать, чтобы меня очень удивил такой поворот дела – всякое бывало в моей коллекционерской практике, но формула «продам то, ты не знаешь, что» несколько обескураживала. В итоге мы созвонились и ситуация прояснилась. Мой собеседник, представившийся Иваном, сказал, что велосипед давным-давно лежит на чердаке старинной дачи в Стрельне под Петербургом, и он видел его только через щель между досками еще в детстве, так как доступа в чердачное пространство нет еще с довоенных времен, когда при перестройке дома изменили форму крыши, чем фактически замуровали чердак. Дача же досталась его деду в 1920-х годах и о предыдущих владельцах он ничего не знал. «Вводная» меня крайне заинтриговала и я, на всякий случай вооружившись пилой, гвоздодером, фонарем и домкратом, отправился на поезде в Питер.
Встретился на вокзале с моим виртуальным знакомым – он оказался весьма импозантным и элегантно одетым мужчиной лет пятидесяти – и мы отправились на его машине в Стрельну. Надо сказать, что мой визави прикатил на «Сотом Крузере», что ввергло меня в тягостные размышления по поводу цены предполагаемого раритета, о которой мы еще даже не разговаривали. По дороге мы довольно живо болтали на исторические темы, а собеседник все интересовался моей деятельностью – что да как, сколько времени я этим занимаюсь, да много ли насобирал велосипедов. О своих занятиях он сказал кратко и весьма туманно – «типа, бизнес»… По характерным ухваткам и некоторым оговоркам, мой визави имел отношение к каким-то околокриминальным или околосиловым кругам, хотя… в то время каждый третий деловой человек так или иначе имел к ним отношение. Дело было ранней весной, снега было много, да еще в тот день грянуло внезапное похолодание, так что перспектива лазить по сугробам на участке, а потом мерзнуть в старом неотапливаемом доме, ожидая, пока я буду заниматься изысканиями, его очевидно не вдохновляла. Он привез меня к воротам, за которыми виднелся запущенный сад, выдал ключи от дома, описал, в какой именно части чердака в детстве наблюдал велосипед, спросил, хватит ли мне пары часов на раскопки и… «отчалил» в центр поселка в ресторан, дав мне полный «карт-бланш» на любые находки и пожелав удачи в поисках. «Вот это да-а-а!» - подумал я. «Прямо выдал город на разграбление!»
Надо сказать, что старинный дачный, некогда роскошный дом был в крайне ветхом состоянии – им явно не пользовались много лет. Минут 30 я возился в попытках открыть дверь – безуспешно, так как крыльцо все перекосило. Я уже морально был готов лезть в окошко, пока меня не осенила счастливая мысль поднять один из углов террасы домкратом, что высвободило дверную коробку. Захожу… Пыль, какие-то полусгнившие тряпки на полу, запах плесени, свисающие со стен клочьями обои со следами протечек, птичий помет на рассохшейся мебели – здесь явно не ступала нога человека лет пятнадцать-двадцать. В одной из комнат провалился пол, так что мебель оказалась погребена среди гнилых досок и остатков паркета. Часть окон когда-то забили деревянными щитами, так что в доме было темновато. В какой-то момент сердце сжалось от неожиданного испуга – мне показалось, что в дальнем углу большой гостиной с круглым столом кто-то стоит… Уф, да это высоченное пыльное зеркало, в матовом стекле которого отразилась моя фигура! Тяжелая мебель резного дуба, которой была обставлена самая большая комната, находилась в самом плачевном состоянии – отклеившиеся из-за протечек детали, перекошенные дверцы, частично треснувшие стекла – пыль и запустение…
Второй этаж выглядел получше – возможно, из-за большего количества дневного света, попадавшего через окна по трем сторонам. Кровати с никелированными шарами на спинках, старинное бюро карельской березы с откидной крышкой – все покрыто пылью и слоями птичьего помета – похоже, что «птахи небесные» давным-давно нашли себе пристанище в брошенном доме. Когда-то по углам здания было два небольших эркера, похожих на башенки. Один, судя по рассказу владельца, ликвидировали еще до войны, а второй остался… ну, или, почти остался, так как большая часть эркера отвалилась от стены дома и висела над садом неизвестно на чем. Видимо, через эту немалую щель птицы и залетали в помещение. Меня интересовало пространство между стеной комнаты и покатой крышей, вход в которое был из некогда ликвидированного эркера. Пока я бродил от одной стене к другой, прикидывая, с какой стороны ловчее пробраться на чердак, второй этаж скрипел и шатался под моими шагами так, что я стал уже опасаться обрушения. Дом огромный, если рухнет вместе со мной – накроет бревнами, и все – пиши, пропало. Ломать длинную, оклеенную старинными тканевыми обоями стену я не решился, выбрав альтернативный способ – забраться сбоку, там, где когда-то был эркер и стенка была набрана из остатков каких-то фанерных ящиков. Оторвав гвоздодером фанерки, я обнаружил, что они от дореволюционных коробов из-под чая, печенья, конфет и прочих продовольственных товаров – на внутренней стороне сохранились цветастые рекламные надписи и картинки. Вот она – «Терра-инкогнита» - если верить словам владельца дома, на этом чердаке никто не бывал чуть ли не с 1930-х годов. Гирлянды пыльной паутины свешивались с балок, на гвоздях висело какое-то совершенно неведомое тряпье, на полу – залежи досок, каких-то коробок, груды старой, согнувшейся от времени в дугу обуви, развалившейся мебели и прочей завали. А на фоне слухового окна в противоположной стороне чердака обозначилось спицованное колесо огромного диаметра – вот туда-то мне и надо! Стоило мне только сделать шаг, потревожив полувековой покой этого заброшенного пространства, как поднялась целая туча невесомой пыли и я судорожно закашлялся – за годы своих изысканий я волей-неволей обзавелся аллергией, так что перспектива приступов кашля, текущего носа, неостановимого чихания и чешущихся глаз возникла передо мной во всей своей «красе». Надо было подумать о себе, пока ни поздно, так что я поборол нетерпение, бросив алчущий взгляд на силуэт велосипедного колеса на фоне окна и спустился в комнату. В распавшемся на отдельные досочки комоде нашел более-менее сохранившуюся простыню и оторвав две широких полосы, намочил их растопленным снегом, соорудив некое подобие маски, закрыв ей нижнюю часть лица и навязав на голову что-то вроде тюрбана. Стал, правда, похожим на грабителя с большой дороги или ку-клус-клановца с карикатур журнала «Крокодил» 50-летней давности, но да кто меня здесь увидит? ;-) В нетерпении вернулся на чердак и разгребая себе путь от всякого хлама, пробрался в дальний угол помещения. Так, что это у нас тут? Куча железок, частично накрытая задубевшим брезентом скрежетнула в ответ на мои нетерпеливые движения… Ничего себе! А огромных колес-то два, а не одно! Неужели трицикл? Нет, не трицикл… Два небольших колеса, целый ящик каких-то пыльных деталей, сиденье с задубевшей кожей… О, рама от «паука»! Передняя вилка с рулем… В дальнем углу под застрехой – еще одна рама! А под остатками старинной детской коляски, сплетенной из ивовых прутьев отыскалась еще одна вилка с рулем. А велосипедов-то два! И похоже, что практически в комплекте! «Вот это я удачно зашел» – вспомнилась фраза Жоржа Милославского из фильма «Иван Васильевич меняет профессию». За стеной послышался двух автомобильного мотора и ленивый короткий гудок… Похоже, хозяин вернулся – как быстро два часа пролетели-то! Выхожу из дома и вижу, как на лице прислонившегося к капоту «сотки» вальяжного джентльмена появляется испуганно-озадаченное выражение. Ну да, я неузнаваем и похож черт-знает-на-что – бурая от пыли и обвешанная паутиной одежда, лицо, замотанное грязной тряпкой, бесформенная повязка на голове – просто живая иллюстрация к фильму «Мумия возвращается». В качестве приветствия удалось из себя выдавить невнятный кашель – ну да, пыли все-таки наглотался… Опознав во мне своего гостя, владелец «дворца» облегченно расхохотался: «Ну что, нашел, чего искал?». «Ну да, даже более того» - пробормотал я. «Ну тогда выбирайся из этих не-графских развалин и грузи, а то темнеет скоро» - подал он веселую реплику.
- Есть проблема. Их два.
- Кого? Два?
- Велосипеда.
- Да ладно???
- Ну да. И оба с высоким колесом…
- Вот это тебе повезло!
На это я даже не знал, чего и ответить… Повезло-то вроде действительно мне, но цену ведь будет назначать он и буду ли я в силах сделать такую покупку – большой вопрос.
- Пойдемте, покажу находки.
- Вот еще, стану я лезть в эту пыльную пещеру! Выноси и грузи, да поедем уже.
- Хотелось бы предварительно обсудить подробности…
- Эт какие еще?
- Ну… Цену и все такое прочее…
Хозяин сокровищ испытующе посмотрел на меня без улыбки и я почувствовал, что в нем просыпается акула капитализма.
«Вещь старинная, цены немалой!» - деланным тоном протянул он. Ну, думаю, дело пахнет керосином – сейчас меня без штанов оставят, фигурально… Приготовившись к торговому «рубилову», я мысленно прикидывал свои возможности. Он продолжал сверлить меня тяжелым взглядом, но и я не сводил глаз с его лица, стараясь держать простоватую маску, зная, что от этого зависит успешность торга – как себя поставишь. Но тут произошло неожиданное – мой провожатый громко рассмеялся, откинув голову и хлопнув руками по капоту; посмотрел на мою озадаченную пыльную физиономию и совсем уж заржал, как конь. «Ну и рожа у тебя, Шарапов!» - процитировал он к месту. «Не боись – подарок это тебе! От всего Города-Героя Ленинграда!» - с какой-то как бы даже и неуместной строгостью проговорил он и опять расхохотался, хлопая в ладоши.
- Давай, тащи хабар, вокзал отходит! Неохота тут мне с тобой в потемках хлам грузить…
Я побежал к дому, прыгая через сугробы… В суете и беготне переноски с чердака во двор ржавых железок, мне попалась под ноги деревянная шкатулка с полуотвалившимися петлями на крышке, из которой высыпались какие-то бумаги и старые кабинетные фотографии. Углядев на одной карточке изображение человека с высококолесным велосипедом, я не разглядывая засунул всю пачку за пазуху – потом разберу. Никакой, кстати, интересной бумаги в доме на удивление не нашлось – одни старые газеты. Последний рейс с чердака едва не стал для меня реально последним – второпях я уже не осторожничая топал по лестнице и поплатился за это – раздался треск и весь марш провалился под моими ногами на первый этаж, попутно разнеся взребезги венский стул, стоявший под ним. Во время эпического провала я сбегал вниз, неся над головой на вытянутых руках переднее колесо от «паука». Приземлился я довольно удачно, не переломав ноги, хотя и чувствительно ударившись копчиком об ступеньку и получив вдобавок по темечку осью колеса. Оглушенный, полусидя в развале досок, дранки, штукатурки и облаке пыли, накрытый огромным колесом сверху, в первые секунды я ждал, не обрушится ли весь ветхий дом на мою многострадальную голову. Но нет, вроде обошлось... Выкарабкавшись из горы хлама, в которую превратилась лестница и обвалившаяся вместе с ней межкомнатная перегородка, я, хромая, выполз во двор, не выпуская из рук свой трофей.
«Живой, чертушка!!! А я уж подумал, что придется тебя откапывать – так садануло, что у меня аж джип подпрыгнул! Чего там, крыша рухнула или бомба взорвалась?» - хозяин аж приплясывал от возбуждения.
«Да лестница рухнула и я вместе с ней спланировал» - пробормотал я, складывая колесо в кучу ржавого железа, громоздившуюся возле машины.
«Э-э, братец, да ты пораненный» - владелец «Крузака» глядел на меня озабоченно и вытянул откуда-то из-за пазухи пальто белейший носовой платок. «На, промакни» - и подал платок. «Что, где?» - я растерянно принял тряпицу, не понимая, что не так.
- Да вон, у тебя кровь по щеке течет.
- Вот черт, я даже не почувствовал…
- Ну-ка, наклонись, дай погляжу. Да у тебя на кумполе сверху дырка! Вроде не сквозная, мозгов не вижу – просто ссадина.
Он взял мою руку с зажатым платком и положил сверху на мою же голову.
- Чуешь?
- Ага… Течет… Вот не к месту… Хотя, вроде не сильно, только кожу ссадил. Это я колесом получил – прямо производственная травма…
- Ты как, нормально?
- Да ничего… Порядок.
- Точно в порядке?
- Были бы мозги, было бы сотрясение - неуклюже пошутил я, – вроде все железо вытащил, пойду запру дом.
- Да ладно, брось - все равно ломать фамильное гнездо.
- Не, пойду закрою, а то бомжи заберутся, запалят еще, чего доброго...
- А чо, мне меньше хлопот будет, – хохотнул провожатый.
Я затворил дверь и вытащил из-под террасы домкрат, мельком подумав, что даже запирать на замок нет смысла – проем-то опять перекосило наглухо. Вернулся к машине и застал водителя в задумчивости.
- Скажи-ка, братец, а как мы твои сокровища повезем? Пока ты ходил, я тут прикинул – колеса в багажник по проему не входят. Вообще!.. То есть совсем, совершенно и окончательно!
Честно говоря, я предполагал такой исход дела, благо недавний опыт у меня был. Не желая рисковать и оставлять велосипеды в заброшенном доме, я нарочно вытащил все части к машине, надеясь, что обратно все нести владелец не заставит.
- И что делать? Тут на крыше только два рейлинга хилых есть, и усё! – проговорил владелец роскошного авто.
- Да я сейчас пару дощечек тряпками обмотаю, чтобы рейлинги не поцарапать, поперек них положу, сверху колеса, вот и проволочек медных из дома надергал, – ими же и привяжем.
- Хитер, бобер – задумчиво глядя на зеркальную крышу, проговорил джиповладелец и, видимо, приняв решение, энергично выдернул из ржавой кучи самое большое колесо, – давай свои дощечки.
Долго ли, коротко ли, но я все же привязал огромные колёсья на крышу «Крузака», а остальные части прекрасно разместились в объемистом багажнике. Владелец роскошного авто с сомнением оценил мой явно предосудительный вид – грязнейшая, обвешанная паутиной куртка, такие же штаны, к тому же порванные во время падения с лестницей об некстати подвернувшийся гвоздь, кровавые разводы на щеке – в общем, не во всякий приют для бомжей пустят.
- Ты поваляйся в снегу, что ли – может, пыль отвалится; да потри им же штаны.
Я с пониманием глянул в нутро кожаного салона.
- Испачкаю?
- Да нет, чего ей будет, коже-то, просто тебе же в город? Тебя там арестуют в таком виде моментом, особенно со всеми твоими ржавыми железяками. А по дороге заедем на заправку – там умоешься и окончательно приведешь себя в порядок.
Я последовал мудрому совету. И вот едем мы в уютно рычащем джипе в сторону центра Питера, а я размышляю, а чего, собственно, мне делать далее? С одним разобранным высококолесным велосипедом я бы еще как-нибудь просочился в поезд, а вот с двумя – что-то сомнительно… Стало быть, нужно звонить кому-то из питерских друзей-знакомых и договариваться, чтобы оставить у них «Мою прелесть» в виде ржавой бандуры, а потом организовывать доставку всего этого в Москву. Задачка…
Мой возница, очевидно, мыслил сходно и спросил, как я собираюсь везти добычу в Столицу нашей Родины? Я промямлил что-то невнятное…
- Смотри, у меня через три дня в Москву пойдет фура с грузом и я могу твое железо отправить с ней. Встретишь на терминале в Кунцево и получишь все в целости и сохранности. А эти дни все это полежит у меня на охраняемом складе. Идет?
Мне страшно не хотелось выпускать из рук добытое сокровище, но предложенный вариант был очень привлекателен и я решил обуздать свою паранойю, нажитую годами антикварной деятельности и декларирующую все забирать у прежних владельцев сразу, не оставляя на потом, …и согласился. Он завез меня на Московский вокзал и стоя на Площади Восстания, мы распрощались. Напоследок я спросил, как его фамилия и сказал, что хочу написать благодарность в публикациях, где буду рассказывать об этих велосипедах. Он усмехнулся и промолвил: «На моей фамилии вся Россия держится.»
- Это как? – переспросил я.
- «Живые и мертвые» Симонова читал?
- Читал, конечно.
- Ну вот там в начале есть такой персонаж по фамилии Иванов. Вот и я Иванов – и, улыбнувшись, подмигнул. - А благодарить не надо – хорошее дело делаешь.
На том и распрощались… Почему-то четыре дня до момента получения вожделенных железок я был совершенно спокоен и уверен, что все будет в порядке. Так и произошло – позвонил шофер, сказал, куда подъехать, благо я тогда жил неподалеку от грузового терминала в Кунцево, - и выдал мне заботливо упакованные в полиэтилен части от велосипедов, передав привет от Ивана.
Еще трясясь на ночном поезде по дороге в Москву, я просмотрел доставшуюся мне пачку документов и фотографий из той шкатулки, попавшейся мне под ноги на чердаке. Попутчики мои спали, а я разложил ветхие бумажки на столе и пытался разобраться, есть ли шансы определить, кто был первоначальным владельцем велосипедов. Среди десятка кабинетных фотографий, к моему великому сожалению, не было ни одной подписанной, да и велосипед имелся на единственной карточке. Мужчина, запечатленный на фото с велосипедом, ни на одной из фотографий более не присутствовал. В разрозненных документах, датированных периодом с 1890-х по 1920-е годы упоминалось несколько фамилий и лишь одна из них мне чего-то говорила – Игумнов. Счет от магазина на покупку печатной машины «Смит-Премьер», датированный 1901 годом, был выписан на господина А. Игумнова. В справке осени 1918 года, подтверждающей, что представителю домового комитета выданы дрова в количестве 10 пудов, фигурировало имя И. Игумнова. Чем же мне была знакома эта фамилия? Дело в том, что одним из основателей С-Петербургского Общества Велосипедистов-Любителей, созданного в декабре 1884 года, был некий Игумнов. В большинстве публикаций 1880-х годов он упоминается без имени и даже без инициалов – просто «господин Игумнов», как это было в то время в прессе принято. Только в двух статьях, касающихся одного события – первой в Петербурге велосипедной гонки, проведенной 23 сентября 1884 года – он упоминается, как А. Игумнов. Кстати, эту первую в столице и вторую в Российской Империи гонку он выиграл! В соревнованиях участвовало 20 велосипедистов из Петербурга, Москвы и Гамбурга. Все участники той знаменательной гонки ехали на высококолесных велосипедах. В сентябре 1885 года Игумновым была одержана блестящая победа в зрелищном состязании «всадник против велосипедиста» на дистанцию 30 верст. Он преодолел 30 верст за 82 минуты 7 секунд опять же на велосипеде типа "паук". Более никакой внятной информации про велосипедные достижения господина Игумнова мне найти покамест не удалось.
Учитывая редкость высококолесных велосипедов в 1880-х годах, можно с очень высокой долей вероятности утверждать, что найденные мной «пауки» принадлежали тому самому г-ну Игумнову, который был одним из первых и сильнейших велосипедистов Российской Империи. Вероятно, дача в Стрельне принадлежала ему или его семье, либо была им арендована на длительный срок, что часто практиковалось обеспеченными жителями Петербурга в конце XIX - начале ХХ века. Поиск информации я, конечно, продолжу, и вполне вероятно, что удастся найти еще какие-то сведения, проливающие свет на эту историю.
Велосипеды, попавшие в мои руки в результате вышеописанных событий, были укомплектованы и приведены в порядок. Обе машины оказались английского производства 1884-87 годов. Обзор Rudge № 3 я публиковал недавно, а второй велосипед, производителя которого мне не удалось установить, сейчас можно увидеть в экспозиции «Старый Владимир» во Владимирском Музее-Заповеднике.
Ну а Ивану Иванову, на фамилии которого, как писал Константин Симонов, вся Россия держится, я хочу еще раз засвидетельствовать свое почтение и благодарность за уникальный подарок и редкое по благожелательности отношение! Надеюсь, он жив и здоров!
Прочитайте публикации, посвященные поискам исторических велосипедов: