Семейное образование в нашей стране перестало быть чем-то необычным. Его охват растёт более чем на четверть в год. В прошлом году он увеличился с 55 до 70 тысяч человек. При таких темпах к 2043 году школы потеряют половину учеников.
Перевод детей на семейное образование предполагает возложение на родителей всей полноты ответственности за качество освоения обязательной учебной программы. Роль учебного заведения сводится лишь к обеспечению учебниками и предоставлению площадки для проведения обязательного (9 класс) и единого (11 класс) государственных экзаменов. Родители могут заключить с ней также договор о проведении промежуточных ежегодных аттестаций, но даже они необязательны.
Массовый переход на такой формат сулит школам снижение финансирования, поскольку оно строится исходя из подушевого принципа. Для государственной казны в целом – это экономия. До 2013 года федеральный бюджет предусматривал компенсации родителям, чьи дети учатся вне школы. После вопрос отдали на усмотрение регионов, и к сегодняшнему дню компенсации сохранились только в трех субъектах федерации: Пермском крае, Свердловской и Тульской областях.
Согласно пермскому законодательству, например, родители могут получить 80% расчетной суммы бюджетного финансирования, приходящейся на одного ребенка. Оставшиеся деньги идут школе на расходы по проведению аттестаций.
Сегодня родители выбирают семейное образование уже не из желания подзаработать. Опросы показывают, что в 52% случаев причиной становится неверие в возможности школы дать качественные знания. В этом Россия принципиально отличается от США, где на первом месте – стремление родителей дать своим детям специфическое религиозное или нравственное воспитание (35%) или обеспечить комфортную социальную среду (21%). Качество образования только на третьем месте.
Возможно, в России не в последнюю очередь на рост популярности семейного образования повлиял опыт семьи Тепляковых. Их дочь Алиса смогла к девяти годам экстерном пройти программу одиннадцатилетки и поступить на психологический факультет МГУ. По словам родителей, непосредственно на занятия по школьной программе у неё уходило не более 5 часов в день.
Однако других столь же впечатляющих примеров эффективности семейного образования, насколько нам известно, нет. Это неудивительно: даже талантливый родитель – педагог не сможет превзойти команду учителей – предметников, которая имеется в обычной школе. Именно по этой причине семьи, самостоятельно обучающие своих детей, объединяются под крылом частных онлайн-школ. Но там их готовят к тем же самым ОГЭ и ЕГЭ, и уже доказано, что при прочих равных онлайн-формат уступает традиционной форме обучения.
Спор о праве на существование семейного образования идёт не только в России. Однако в других странах предмет этого спора лежит совершенно в иной плоскости, поскольку мотивация родителей, как правило, близка не к нашей, а к американской. Семьи не отдают детей школе, чтобы воспитать их по-своему, уберечь от мейнстрима. Вопрос качества знаний вторичен. Именно поэтому такие страны, как Швеция, Нидерланды, Германия и Япония ввели законодательный запрет на семейный образовательный формат.
Его сторонники в Германии пытались добиться отмены запрета, но Конституционный суд страны вынес вердикт: «Государство имеет право пресекать формирование в обществе групп с альтернативными системами ценностей».
В России подобные проблемы вообще не стоят на повестке дня. Тем не менее, на наших глазах строится альтернативная образовательная система без руля и без ветрил.
«После коммунистов я больше всего ненавижу антикоммунистов!» – писал Сергей Довлатов. Эти слова можно отнести и к образованию – на одном отрицании существующей школы лучшего не построить.
