Мезопротерозой – вторая из эр протерозоя, длившаяся между 1.6 и 1 миллиардами лет назад. Эра делится на три периода, каждый по 200 миллионов лет, для удобства различающихся названиями: калимий, эктазий и стений. Иначе их было бы слишком легко спутать. Во всяком случае, так считалось, когда терминологию придумывали.
...Здесь стоит напомнить историю появления «протерозой». Переводится оно, примерно, как «эпоха скрытой жизни». Ещё в третьей четверти прошлого века, – старшее поколение вспомнит, как проходило в школе зарождение жизни «по Опарину», – предполагалось, что жизнь появляется на Земле лишь в середине истории планеты, – между 2 и 2.5 миллиардами лет назад. Но к тому времени в коре планеты уже были обнаружены свидетельства биогенной активности возрастом более миллиарда лет. К моменту же, когда в научной литературе появился «протерозой», – древнейшие из найденных признаки жизни на Земле вообще датировались кембрием. И лишь из общих соображений считалось, что появляются на планете микроорганизмы намного раньше, – как только сложились приемлемые условия. Однако, почти два миллиарда лет они существовали «скрыто».
Проще говоря, недавно ещё «зарождение жизни» ассоциировалось не с бурлящими химическими котлами огненного мира молодой Земли, а с условиями благоприятными, – тем, в которых её признаки появляются в кембрии, – с «тропическими мелководьями». Никто не ожидал тогда, что зарождаться жизнь будет нагло – на рубеже катархея-архея, – не дожидаясь хотя бы прекращения тяжёлой бомбардировки и формирования нормальной коры. «Землеподобные» же в современной понимании условия на Земле сложились только в протерозое.
...Однако, в раннем протерозое, – первые 900 миллионов лет эона, – треша ещё хватало. Бурно росли континенты, вздымались и рушились грандиозные горные системы, особо же доставляли температурные перепады. Вскоре после завершения архея горячие (40 градусов) и всё ещё кислотные моря замёрзли, и Землю сковало первое глобальное оледенение… Жизнь, тем не менее, упорно боролась за себя. И побеждала. К концу палеопротерозоя малоэффективная биосфера симбиотических сообществ, в которых несколько видов микроорганизмов слишком ещё примитивных, чтобы производить всё необходимое самостоятельно, объединялись в микроэкосистему, сменилась миром самодостаточных, владеющих продвинутой техникой фотосинтеза цианей и эукариотов, – способных к движению и поглощению пищи вакуолями амёб.
И после всего этого мезопротерозой будто специально был предусмотрен историей планеты, чтобы жизнь перевела дух и – развернулась. Однако, первая, поверхностная ревизия отложений привела исследователей к мысли, что открывшимися возможностями биосфера почему-то не воспользовалась. Весь средний протерозой вместе с примыкающими периодами протерозоя раннего и позднего стали именоваться «скучным миллиардом лет», – когда ничего интересного не происходило.
Мезопротерозойская Земля отличалась удивительно (для такого отрезка времени) стабильными условиями. Климат не менялся, оставаясь прохладным, – со среднепланетарной температурой на 3 градуса ниже, чем сейчас. В высоких широтах материки покрывали белые шапки, а по морям дрейфовали ледяные поля. Не менялся и состав атмосферы, – 25-30% углекислого газа, 1% кислорода, остальное – азот. Суша представляла собой пустыни, – но уже не чёрные вулканические, часто рассечённые реками лавы, как в архее, – а унылые серо-жёлтые, каменистые и песчаные. Причём, большей частью уже пустыни сухие. Если ранее покрытую пеплом землю непрерывно поливали горячие дожди, – ибо испарение было очень высоким, – то прохладный климат круговорот воды замедлил. Над сушей, чтобы наполнить крупные реки и озёра, дожди вообще почти не шли. Теперь, когда основным источником энергии для атмосферных процессов стало Солнце, разгоревшееся до 90% современного накала, заработал (и ныне поддерживающий опустынивание) механизм образования восходящих потоков воздуха над нагревающимися песками. Формирующие над морем тучи не проникали в глубину материков…
С глубиной же теперь всё стало в порядке. В мезопротерозое отношение площади суши и моря приблизилось к современному уровню. То есть, суши стало много. Первый, маленький ещё суперматерик Колумбия, распался в начале периода. Но в конце мезопротерозоя подросшие за полмиллиарда лет плиты снова сбились в кучу – Родинию. Родиния при взгляде на карту уже внушала уважение. Смотрелась, как суперматерик в современном понимании.
Кстати, Родиния – древнейший суперматерик уверенно разобранный геологами на фрагменты, которым предстояло стать основой современной суши. Антарктида тогда болталась в высоких широтах северного Полушария, Балтия – на экваторе, но узнать их уже стало можно.
...Однако, с живыми организмами, казалось, ничего не происходило. Разве что, в начале стения появляются первые многоклеточные растения, – нити (пока, толщиной в одну клетку) красных водорослей, крепящиеся ко дну, и таки путём осваивающие третье изменение – уже не поверхность дна, а объём воды… Казалось бы, за 600 миллионов лет можно бы рассчитывать и на большее.
Тут всё сложно. Было. Для жизни. В настоящий момент одноклеточные легко и непринуждённо переходят к колониальному образу жизни, превращаясь даже в «протомногоклеточные» организмы, как вольвокс. Однако выживание в составе колонии, а тем более в составе организма, требует от клетки достаточно хитрых навыков, позволяющих использовать тесное соседство с себе подобными во благо. Хотя, по логике, тут, скорее, ожидаем вред, – теснота означает конкуренцию за ресурсы… И никакого взаимовыгодного обмена, как это было в «эпоху сообществ». Ведь все клетки организма имеют одинаковую ДНК. Значит, производят и потребляют одно и то же.
Для того чтобы многоклеточный организм мог существовать, его ДНК должно хранить несколько «программ», выполняющихся клетками в зависимости от их роли… Но ведь ещё в палеопротерозое впихивание хотя бы одной программы, – достаточной для самостоятельного производства всего необходимого, – представлялось проблемой. Которая, правда, была решена… Однако, способную хотя бы просто вместить ещё больший объём информации молекулу ДНК теперь предстояло «вырастить».
Мезопротерозой, в основном, был потрачен на увеличение длины ДНК живых организмов.
