Опять она истрепала все нервы. Опять Светлана не выдержала, грубо ответила ей и бросила трубку. Опять кипел мозг, хотелось кого-нибудь придушить к чертовой матери! Света налила воды и накапала себе корвалол: на ночь глядя так психовать – никуда не годится. Теперь нужно давиться этой пакостью, привкус которой остается во рту надолго, никакой зубной пастой не перебьешь. И в квартире, в чистенькой белой квартире, будет висеть мерзкий запах «бабушатника»! Точно так же, как у «нее»! Фу!
Так пахнет в «ее» доме. Когда-то пахло женскими духами фирмы «Дзинтарс», пирогами, чистыми полами. А теперь – сладковатая вонь валерьянки, еще каких-то лекарств, слежавшейся грязи и нестиранной старой одежды. Бог мой, где «она» ее находит: Света еще перед Новым Годом перебирала «ее» шкафы и безжалостно выкидывала на помойку старье. «Она» бегала вокруг и верещала, что это – не старье, а нужные вещи! Что это еще пригодится.
- Куда пригодится? – орала Светлана, - куда тебе пригодится рваный ботинок? Даже не в паре! Зачем?
- Он кожаный! Можно заплаты ставить!
- Какие заплаты? Ты издеваешься, да? Тебе нравится издеваться надо мной, барахольщица чертова?
Светлана тогда, сжав зубы, растопырив зев всеядного черного мусорного пакета, начала вываливать в него ВСЕ содержимое древнего шкафа, еще при Брежневе в тяжелых боях раздобытой стенки «Роксолана».
Просто мама попросила помочь с ремонтом. Потолки в материнской сталинке высоченные: ни покрасить, ни побелить, ни обои поклеить, да просто даже окна не помыть в одиночку, без стремянки. Светлана отложила все дела, на работе отпуск взяла (хотя могла этот отпуск честно отгулять в бархатный сезон на юге), чтобы мама не мучилась одна. Она даже кредитку решилась распаковать: просто нанять бригаду, да и все!
Но мама, сделав невозможные глаза, начала буквально креститься:
- Нанимать посторонних? Это же такие деньжищи! Сами управимся! Ты что, богатая? Делать нечего?
- Да мы же не «еврик» делать будем, мама! Я заплачу, ну что ты в самом деле?
Но мама уперлась тогда рогами: сами! Все сами!
И что? Две недели скандалов. Грязных, с ором, истерик. Она не давала выкинуть мусор. Она визжала, как ненормальная. Она и слышать не хотела о том, что старье заполняет дом негативной энергией. Что в старье невозможно дышать.
- Мама, у тебя воняет в квартире, понимаешь? Во-ня-ет!
Та обиженно хлопала ресницами. А потом плакала. Мама никогда не соглашалась с дочерью. Ни в чем. Согласиться – значит, уронить свой авторитет. Ронять авторитет мама не желала ни при каких обстоятельствах.
Ремонт кое-как доделали. Светка корячилась сама, а мама болталась под ногами. Раздражала. Причитала и через каждые три часа звала Светлану на «обед».
- Мама, мы ели совсем недавно. Хватит! – огрызалась Светлана.
- У меня диабет, мне нужно есть каждые три часа, - верещала мама.
- Какой диабет? Откуда у тебя диабет? – не понимала Светлана.
И все начиналось по новой…
После «кровавого» ремонта Светлана чувствовала себя полной развалиной. Корытом. Расколотым, как в сказке. Но зато мамина «сталинка» сияла чистотой. И впервые за много лет здесь пахло свежестью и чуть-чуть – побелкой. Мама, полная сил и энтузиазма, решила устроить именины (как раз срок подошел, подстатилось). Напекла пирогов, накрошила «оливье», налепила пельменей. Пригласила подружек.
Светка купила розы. Приобрела денежный сертификат в хозяйственном магазине – близилось открытие дачного сезона, пусть порадуется, сама выберет себе что-нибудь дельное. К двум часам заявилась на праздник, нарядная и торжественная.
Мамины подружки толпились на кухне – таскали блюда с угощениями в гостиную. Накрывали на праздничный стол. У них, закадычных и постоянных, не умирала давняя традиция: на любую гулянку приходить «со своим».
- А где именинница? – весело спросила тетушек Светлана.
- Ой, привет, Свет, сейчас она… - Теть Надя неслась товарняком с огромным подносом с ватрушками.
Наконец, мама выбралась из кухни.
- Могла бы и помочь! – начала она с порога.
Света не стала объяснять: только ее там и не хватает, среди толпы женщин.
- Поздравляю, мамуль!
Она весь вечер улыбалась маме. Наговорила кучу комплиментов. Комплиментов было очень много. От всех «девчонок». Душевно посидели, правда. Светлана похвалила себя за сдержанность, давшуюся ей с огромным трудом. Компания женская, дамы в возрасте: типичные вопросы одинокой «девушке» за сорок. Почему развелась, почему снова замуж не вышла, почему не родила… тысяча «почему». Света пожимала плечами – так получилось. Одной совсем неплохо.
Ой… И опять: почему неплохо, одной очень плохо, без мужиков прожить нельзя, а вот мы, а вот они… Дети – наше богатство! И все в таком роде.
Светлана не спорила. Внутренне, правда, саркастически, как Люцифер в юбке, улыбалась. Умные такие, ага. Хоть одна счастлива была? Ну хоть одна? Все, до единой, отмучились с супругами, все овдовели. Дети – один другого «веселей». То одно, то другое, то третье. Ругают детей. Ругают и гордятся этим: у кого хуже – тем и гордятся. Нет, зря Светлана так с мамой. Зря. Мама тут, по сравнению с товарками, еще королева. Хотя тоже вдова, и дочь у нее непутевая: разведена, не замужем, бездетна. Ну-ну. Болтайте, кумушки, может, вам легче станет.
На маму она вообще старалась не реагировать: мама пела соловьем, что все на ней, все на ней… Хоть бы похвалила Свету за ремонт. Нет. Не похвалила. Не заикнулась даже, королева кляпова!
Она восседала во главе стола: важная, надменная, в драном домашнем платье, в затасканных тапках. А ведь в шкафу висел нарядный новый сарафанчик. И удобные туфельки лежали в коробке. Ну что она…
Тихо, Света, тихо! Это мамино личное дело, она у себя дома, не порти настроение.
- Лида, а Лида, давай окна откроем, духотища! – тетя Маша, сырая, грузная задыхалась от жары.
Выкатилась из-за стола, подошла к окну, чтобы распахнуть его и впустить в квартиру свежий воздух. Мама зашикала:
- Ой, не надо, не надо! Комары налетят!
Вы видели фильм «Россия молодая»? Правда, актер Дмитрий Золотухин в роли Петра Первого был чудо, как хорош? Особенно, когда его персонаж злился: тонкие ноздри раздувались, желваки ходили ходуном, глаза метали молнии, и усики над верхней губой нервно дергались. Светлана просто воплотилась в этот гневный образ. Еще бы усики ей – и на киностудию. Смело – на пробы.
Тетки заметили ее «воображаемые» усики и раздутые ноздри. Светлана задавила в себе гнев и мило улыбнулась.
У мамы не было фумигатора. Ну не было и все. Ей «дорого». Лучше сидеть в жаре, в старье и делать вид, что все нормально.
- Меня не кусают!
- Так открой окна!
- Нет!
Бабоньки засмеялись: вечная поперечная их именинница! Смехота!
- Ой, Лида! А чего ты не нарядилась? – некстати тетя Таня намекнула.
Мать поджала губы, набрала в грудь воздуха побольше и… выпалила:
- Так вот! Доча удружила. Все вещи, все вещи выкинула! Все!
Дальше так продолжаться не могло. Светлана еще посидела некоторое время и вежливо попрощалась. Бабоньки и глазом не моргнули – запели «Ой цветет калина». Всем было хорошо, кроме тети Маши. Та совсем расплылась. Но бодрилась – праздник, не хватало еще помереть на празднике.
Светлана пробкой вылетела в прохладные летние сумерки. Через некоторое время подъехало такси.
- Вокзальная 28, пожалуйста, - скомандовала и отвернулась к окну.
Таксист, глянув в зеркальце заднего вида, тревожась, спросил:
- Вы как себя чувствуете, сударыня?
Светин «Люцифер» не задержался с ответом:
- Как? Чувствую пока.
Она думала, что водитель заткнется и продолжит рулить молча. Но мужчина сказал:
- Просто у вас много крови к лицу прилило! Давление повышено. Красное вино?
Она хотела огрызнуться: Красное и красное, вам-то что? Не ваше дело… Но не стала.
- Правда, это не шутки. Я вынужден отвезти вас в приемный покой.
Света, правда, неважно себя чувствовала: лицо горело, а в висках стучало. И во рту сушило. Какой бурдой угостили ее на празднике? Нет, вроде все пристойно, выпила немного из кувшинчика с красным (мама говорила – домашним крымским) вином.
Светлана не стала спорить: в приемный, так в приемный.
Там ей померили давление и дали антигистаминную таблетку. Заметно полегчало. Таксист поблагодарил дежурную, а та расплылась в улыбки.
Честно говоря, было, перед кем улыбаться. Мужик совсем неплох. Коренастый, но без пуза и загривка. Сильные руки. Короткая стрижка. Военная выправка. Лет сорок восемь на вид. Ничего такой мужичок. Но… Таксист. Явно, какие-то проблемы. Ну кто сейчас работает в такси, успешные люди? Нет. Разведенные или многодетные, с кучей долгов. Или неудачники.
Светлана отвела взгляд. Не надо нам такого счастья. Мы «нахлебавшись» сполна…
Но мужчина усадил Светлану на заднее сидение и подвез к самому подъезду.
- Вам помочь? – спросил он.
- Не надо. Я на первом этаже живу. Что это за аллергия?
- Сульфиды. Консерванты. Десять процентов женщин на них реагируют негативно.
- А вы врач? – это даже интересно.
- Бывший врач, - ответил таксист, - бывший военный врач.
Светлана поблагодарила «бывшего военного врача» и вышла из автомобиля.
- Это что-то новенькое. Бизнесмены были, банкиры, охранники, один водитель даже полицейским в засаде назвался. А у парня богатая фантазия, - Светлана пробормотала про себя.
Она любила поговорить с умным, понимающим человеком. С самой собой. «Собеседница» хмыкнула – однако, девочки, дождь начинается…
Приняв душ, Светлана упала на кровать и заснула крепким сном. И спала, пока ее не разбудил настырный звонок мобильника.
На экране высветилось «мама».
Автор рассказа: Анна Лебедева
