Его жизнь перевернулась дважды. Первый раз, когда он попал в учреждение, второй – когда друг его кровного отца после смерти того кровного папы вписал себя в свидетельство о рождении, забрал на некоторое время, а потом вернул обратно, потому что Юра не прижился в его семье.
Очень сложно было пройти этот путь до ребенка в этот раз. Я пытался литературно ранее изложить свои мысли без эмоций, но эмоции перекрывали, и я снова и снова писал просьбу редактору сайта «Измени одну жизнь» убрать в архив очередную «историю». В своем же блоге в одной из соцсетей я «отрывался» по полной без зазрения совести.
Почему так? Я тоже себе задавал этот вопрос в контексте не «за что», а «зачем».
Долгое психологическое уродование со всех сторон при подготовке документов вылилось в непонятное состояние, при котором еще один вопрос «я же не отдохнул до принятия в нашу семью ребенка» витал в облаках. Психологическая усталость перерастала в физическую. Казалось, что не удобно сплю, дурацкая подушка… Миллион просыпаний по ночам. Это мгновение длилось несколько месяцев без остановки. Иногда снилось, что я на краю света и впереди… Не видно было, что там впереди.
Оно определилось с начертаниями образов само собой, после того, как проанализировал «пулю в голову» от опеки региона, что у ребенка восстанавливают маму в родительских правах.
Стоп. Это был такой сильный и конкретный «стоп» во всем. Казалось, что время остановилось, чтобы подумать… Не трогали все доводы и разговоры специалистов, психологов, что наша семья должна забрать этого ребенка и пережить возврат, когда маму восстановят, значит, так должно быть. «Так не должно быть» — фраза, которая стучала молотком по голове, выбивая все предыдущие месяцы подготовки документов. Документы уже были готовы.
Волею судьбы Юра нашелся сам. Никогда бы не подумал, говоря старшему ребенку четыре года назад о том, что обязательно его свожу на родину, что так и случится.
Все познается в сравнении, и именно этот город, несмотря на природу региона, наводил тоску. Одна мысль о том, что там нужно будет провести какое-то количество времени, совершенно не грела. Но… Я обещал ему вернуться. Точнее, уже им двоим.
Возможность познакомиться с Юрой онлайн появилась только благодаря готовым документам, стечению обстоятельств, когда анкета ребенка вылезла в базе по Магаданской области по принципу «а почему бы и нет», и главное – отзывчивости сотрудника Минобразования региона, которая именно «за» и «про» детей.
Нам хватило всего двух онлайн общений с детьми, чтобы себе сказать: «Да!» На последней такой онлайн встрече Юра спросил прямо под конец разговора: «Когда ты меня заберешь?» Прощаясь, я сказал, не думая, точную дату. Билеты были уже куплены, в том числе и на старшего, которому я обещал вернуться в Магадан. Не смогу описать весь процесс, как именно были подготовлены документы на Юру, и почему эти ускоренные сроки были «за рамками» понимания «белых людей», но невозможное – возможно. Билеты были куплены уже и обратно.
Старший угадал, что именно в этом детдоме он был до того, как его перевели в «старший». В памяти — по дороге в такси — всплыли: и магазин, и мост через речку, и… его дом, где он жил, когда околачивал углы по округе в поисках приключений, пока кровная мама занималась устройством личной жизни. Мы ехали, а он везде тыкал пальцем и показывал то одно, то другое.
Зайдя внутрь здания детдома, он сразу сказал: «Я помню этот пол на первом этаже и этот ковер, с которого мы собирали пыль». Я вспомнил сразу эту историю, когда он по углам искал пыль под видом чистки ковра, чтобы заслужить разрешение во время тихого часа днем не спать…
О других подобных историях даже не было желания вспоминать, но он, в разговоре с директором детдома, сидя у нее в кабинете, пока мы ждали, когда приведут нашего Юрку, прямо сказал: «У меня не очень хорошие воспоминания об этом месте».
Это, видимо, было еще сказано с сарказмом и более печатно. В тот момент я подумал, как хорошо, что я за эти годы объяснил ребенку – не всегда нужно всю подноготную людям о них говорить, не все оценят. Сам таким был.
С лету, войдя в кабинет, отреагировав на мои раскинутые широко руки, он подбежал и обнял. Маленькое сердце колотилось изо всех сил. Смущению не было предела. Сев на стул рядом, он опустил черные как смоль глаза с большущими ресницами.
«У тебя еще есть возможность сейчас передумать, — строго ему сказала директор детдома. — Ты точно уверен в своем решении?» Я смотрел на этого мальчишку, которому только недавно исполнилось девять лет, и думал, сколько же в твоей голове переживаний, мыслей, и это не мешает четко изложить свою жизненную позицию. «Да!» — после недолгого молчания твердо ответил он, глядя ей в глаза.
«У меня нет личных вещей», — с досадой в голосе сказал, переодевшись Юрик в то, что мы ему привезли из одежды.
Его жизнь перевернулась дважды. Первый раз, когда он попал в учреждение, второй – когда друг его кровного отца, после смерти того кровного папы вписал себя в свидетельство о рождении, забрал на некоторое время, а потом вернул обратно, потому что Юра не прижился в его семье.
Этого чужого человека, которого ребенок успел поназывать «папой», Юра ждал больше года… Даже когда воспитатель в надежде его забрала на гостевой, он попросился в ночи обратно в детдом, мало ли «папа» придет, а его нет.
«Все на одно лицо», — проверяя все наши документы при посадке в аэропорту Магадана, сказала сотрудница. Старший как обычно ухмыльнулся. Его это забавляло всегда, имея такое же имя как у меня, мою фамилию и отчество. На билетах отчества нет, и понять, чей это билет, можно было, только отсканировав штрих-код. В каждом аэропорту сотрудники то и дело перекладывали эти билеты между нашими паспортами, прежде проверив, чей билет.
«Юра самый похожий из всех. Как так получается? Ты, может быть, и раньше был в Магадане?» — смеялись на работе, когда после нудных перелетов и возвращения в ночи, через не могу, взяв Юрку с собой, мы приехали в мой офис ненадолго.
Кроме всех подарков судьбы, малой оказался еще и левша. Чувствую, впереди еще много интересного…
Но самое главное — он папу дождался.
#усыновление #приемныйребенок #приемныедети #детскийдом
