49,3 тыс подписчиков

НЕ ТАКИЕ_Глава 27

30 мая 202430 мая 2024

4370

11 мин

Оглавление

Глава 27.
Начало здесь
Авторское право данного текста подтверждено на text.ru и охраняется Гражданским Кодексом РФ (глава 70)

Глава 27.

Начало здесь

Утро следующего дня встретило нас суматохой. Засыпая, я был уверен в том, что никто и ничто не в состоянии будет разбудить меня раньше часов десяти, ведь улеглись мы с Юленцией где-то в половине второго ночи. Однако, я, как штык, был на ногах в семь. Вот что, скажите на милость, нашло на меня? А главное, ведь чувствовал себя бодрячком, что само по себе невероятно, потому как возраст уже далеко не студенческий. Это в молодости можно «пили всю ночь, гуляли всю ночь до утра», и этим же утром сидеть на первой паре свеженьким огурчиком. Сейчас так не получится, сейчас надо спать не меньше семи часов, и то никакой гарантии «огурца» не будет. Иннуся ещё сладко посапывала, и я, наскоро натянув шорты и футболку, тихонько вышел за дверь и проскользнул в ванную. Умывшись, решил сварить кофе, и тут же услышал встревоженный голос матушки, доносившийся из кухни. Она разговаривала с кем-то по телефону, отвечая коротко и резко, и я почему-то сразу понял, что случилось в больнице что-то серьёзное. В том, что звонят с работы, я ни минуты не сомневался, ибо сама манера её речи не оставляла ни малейшего сомнения.

- Буду через двадцать минут, - сказала она и отложила телефон.

- Доброе утро, ма! Что-то стряслось?

- Доброе утро, Ромка! – ответила она, наливая в кружку кофе. – Да, случилось. В больницу доставили сразу девятнадцать человек из Маликовки в очень тяжёлом состоянии. Мне надо бежать.

Она на ходу заточила бутерброд, выпила половину чашки кофе и убежала, бросив на ходу:

- Сегодня, скорее всего, вы сами на хозяйстве. Возможно, ночевать не приду, ещё сама не знаю. Главный сказал, что дела плохи. Так что, общий сбор объявили. Всё. Пока!

Я практически превратился в соляной столб. Как сквозь густой кисель слышал я стук калитки, это матушка выскочила на улицу, а я всё стоял, погружённый куда-то, то ли вглубь себя, то ли в какую-то чёрную бездну, во всяком случае, передо мною не было ничего, кроме пелены угольного цвета. Шум в ушах становился нестерпимым, отдаваясь саднящей болью в висках. Я сжал голову ладонями и испустил тяжёлый выдох, после чего малость полегчало. Зрение и слух потихоньку возвращались, и я осторожно опустился на стул, не желая рисковать падением с высоты собственного роста в случае, если снова наступит приступ такой дурноты.

Маликовка…

Все пути ведут туда. Или оттуда, не знаю, как правильнее выразиться. Что-то случилось там сегодня ночью, и нехорошее чувство зародилось во мне, постепенно нарастая и набирая силу. Чувство, что своим появлением в лесу я отвёл неминучую беду от Юльки и остальных ребят. Если кто спросил бы, почему я в этом уверен, ответа у меня не было, но убеждённость в своей правоте имелась в избытке. Я прямо-таки опять видел перед собою ту же картину: четверо молодых людей поспешно убираются с места пикника, покидая поляну при моём появлении там. Сейчас в голове вспыхнуло яркой молнией, и пазл сложился: ребят заманили и готовили для них страшную участь. Потому и время вело себя так необычно, им тоже кто-то управлял, специально для того, чтобы компания застала темноту там, в лесу. И бежать было некуда, и спрятаться получится ли, нет ли, неизвестно. Чем бы всё закончилось? Я вздрогнул. Исход был бы печален, хоть я тогда до конца и не понимал, что именно там готовилось.

Понемногу меня отпускало, и новые мысли наперебой теснились в моей голове, не давая возможности определиться с дальнейшими моими действиями. И впрямь: что от меня требуется? Надо же что-то предпринять…

- Папа, куда бабушка так быстро уходила?

Я чуть не выронил чашку, настолько не ожидал сейчас чьего-то присутствия. Юля стояла за моей спиной, вопросительно глядя на меня. Она тоже выглядела свеженькой, умытой, но в её юном возрасте это как раз понятно.

- На работу вызвали, - ответил я коротко.

- Там что-то случилось, да?

- Понятия не имею, - соврал я.

- Ой, пап, ну мне не надо, а? Я ж знаю, когда ты неправду говоришь, забыл? – поморщилась Юлька. – Что-то нехорошее, да?

- Да, - сквозь зубы процедил я. – Привезли кучу народу в тяжёлом состоянии. Пока больше никто ничего не знает.

- А народ из Маликовки.

Это был не вопрос, а утверждение, я пристально посмотрел на дочь, а Юлька, моя Юлька, моя ещё совсем недавно нежная принцесска, встретила меня такой «колючкой», что впору отшатнуться. Мы поняли друг друга без слов.

- Надо уезжать, - заявил я.

- Ни за что! – отрезала дочь.

- Юля, это не обсуждается, - строго возразил я.

- Я и не собираюсь ничего обсуждать. Отправь маму с Никитой в город, придумай что-нибудь. Можешь сам с ними уехать, а я у бабушки останусь.

- Юля!

- Что «Юля»?! – воскликнула она. – Ты разве не понимаешь? Ты не понимаешь?! Они же все, все умрут! Сегодня, завтра, послезавтра, и так до тех пор, пока никого не останется!

- Дочка, не твоё дело разбираться с тем, что тут творится. Ты всего лишь девчонка.

Зря я это сказал. Юлька злобно рыкнула, выбросила вперёд руку, и я снова упал на стул, не в состоянии пошевелиться. Моя дочь, не мигая, смотрела мне в глаза в ожидании реакции. Прошло не меньше десяти минут, пока я, наконец, смог выдавить из себя пару слов.

- Как… как ты это сделала? – прохрипел я.

Юлька опустила руку и как-то сникла.

- Я не знаю, - тихо ответила она, садясь напротив меня. – Ничего не знаю, только чувствую, что могу. Пап, ты же понимаешь? Ты ведь понимаешь, что я не должна уезжать?

Я молчал, стараясь подобрать слова для того, чтобы убедить свою дочь уехать домой. Мысли мои прервал телефонный звонок.

- Мам?

- Ромка, я точно не вернусь сегодня. Тут такое творится! Всех вызвали, кого только можно. Ещё двенадцать человек доставили. Дурдом настоящий! Я что звоню-то… Сходи пожалуйста к Лизе. Ну, ты помнишь Елизавету Сергеевну, тётю Лизу из регистратуры. У неё выходной, и дозвониться ей не могу никак, а мы сегодня собирались встретиться у Ани, посидеть втроём. Аня тоже телефон не берёт, наверное, возится по хозяйству. К ней тоже забеги, ладно? Просто объясни ситуацию и скажи, что на сегодня всё отменяется, пока они не начали готовиться. Сбегай, пожалуйста, Ромка. У меня больше не будет времени позвонить.

- Хорошо, ма, прямо сейчас пойду. А что там с маликовцами?

- Не сейчас, Ром, некогда. Всё. Пока.

Наскоро одевшись и не обращая внимания на вопросы дочери я вышел из дому, наказав Юленции:

- Никитку никуда не выпускай. Что хочешь придумай, но не выпускай. Ясно? И маме ни слова! Поняла?

- Мог бы и не предупреждать, - фыркнула Юлька.

***

Я шёл по улице и с удивлением отмечал поднявшуюся суету, будто о происшествии в больнице всем давно известно. Между дворами сновали кумушки, видать, сплетня обрастёт постепенно всё новыми и новыми подробностями. Из-за одного забора до меня донесся жаркий спор.

- Ну почему? – возмущался пацанячий голос.

- Я сказала нет, значит, нет! – крикнула женщина. – Дома сегодня сиди!

- Почемуууууу?!

- Вон иди в комнате приберись, зайти к тебе страшно!

Продолжение я не услышал, но явно мальчишку не пускали гулять на улицу. И, кстати, улица совершенно пуста, в том смысле, что детей не видать и не слыхать. В это время ребятня уже мотается, собирая друзей в банду, чтобы затеять очередную игру. Что такое девять утра для них? Уже успели проснуться и позавтракать поскорее, потому что тратить время на еду детвора не особенно любит. Похоже, новость распространилась повсеместно, и никто не решился отпустить своё чадо гулять, прекрасно понимая, что вертеться возле дома никто не будет, хоть ты тресни. Ну что ж, значит, не составит труда удержать дома Никитку. Что ему делать на улице, коли друзья все по дворам сидят?

Тёти Лизы дома не оказалось, странное дело, конечно, куда могла пойти с утра? Хотя, кто её знает, может, в магазин, у них же вроде посиделки намечаются. Если так, то я, получается, не успел. Ну да ладно, всё равно не сегодня, так завтра соберутся. А пока решил заглянуть к Анне Тимофеевне. Подойдя к забору, я сразу же увидел её. Как обычно, подтянутая, спортивная, она поливала огород из шланга, стоя спиной ко мне. Калитка оказалась открытой, и я вошёл.

- Анна Тимофеевна!

- Рома? – удивилась она. – Какими судьбами?

- Мама просила зайти, дозвониться Вам не может.

- Да телефон у меня разрядился, будь он неладен! Хотя, чего это я на него ругаюсь, коли сама заряжать не поставила, - рассмеялась женщина. – Заходи, пирогом угощу. Сегодня пораньше встала, испекла. Девчонки придут, а они так его любят.

- Анна Тимофеевна, не придёт мама. Потому и зайти просила, потому и звонила. Вызвали в больницу, там какой-то аврал. Просила сказать.

- Ох, как жаль! Ну ладно, может, завтра тогда. Зайдёшь на пирог-то?

- Извините, Анна Тимофеевна, мне ещё к Елизавете Сергеевне зайти надо. Может, вернулась уже.

- Да она у Мишки. Сама видела, как шла к нему. Видать за мёдом. Ты к нему загляни.

- О, спасибо. Сейчас зайду. До свидания!

- Давай, беги.

К моему вящему удивлению, подойдя к дому Михаила, я обнаружил запертую калитку. С каких пор он начал закрывать её? Честно говоря, здесь даже на ночь не все запираются, несмотря на творящуюся чертовщину, не то, чтобы днём. Я нажал кнопку звонка. Никакой реакции не последовало. И где, скажите на милость, Дик? Пёс по идее должен сразу залаять, лишь только кто-нибудь остановится у забора. Ну да, со мною он знаком, но дрессура есть дрессура, Дик вышколен на самом высоком уровне. Может, Михаила нет дома? Но ведь Ана Тимофеевна только что сказала, что тётя Лиза ушла к нему, где тогда она? Снова и снова нажимал я на кнопку с тем же результатом. Стучать нет смысла, это вам не городска квартира, в стоящем в глубине двора доме стук в калитку просто-напросто никто не услышит.

- Михаил Николаевич! – гаркнул я.

Тишина. Я ещё немного потоптался в ожидании, вглядываясь поверх калитки в происходящее на участке, вернее, в отсутствие какого-либо движения. На зрение мне жаловаться не приходится, и окна дома просматривались неплохо. Ни одна занавеска не шелохнулась, дверь закрыта, дом не подавал ни малейших признаков жизни.

- Михаил Николаевич! Это Роман! Вы дома?!

Видимо, всё же никого нет. Возможно, Анна Тимофеевна видела подругу, направляющуюся к Михаилу, но после у тёти Лизы, скорее всего, нарисовались ещё планы. Потоптавшись ещё немного, я вернулся к Анне Тимофеевне, попросил ручку и листок бумаги, набросал записку и оставил её в калитке Елизаветы Сергеевны. Вернётся – прочтёт.

Проходя снова мимо забора Михаила, я ещё раз бросил взгляд на дом и невольно притормозил. Занавеска шелохнулась? Я подошёл вплотную и застыл. Нет, показалось. Я отвернулся и быстрым шагом удалился прочь.

***

Усадить Никитку дома оказалось гораздо проще, чем я думал. Больше того, нам вообще ничего не пришлось объяснять. Сын был немало удивлён, когда не обнаружил на улице друзей, раньше такого никогда не случалось, уже с самого утра были слышны смех, визг и радостные крики детворы. Сегодняшняя тишина озадачила Никиту, и он, схватив телефон, принялся обзванивать приятелей.

- Тебя тоже не пустили? – услышал я его удивлённый голос. – А чего так? Ну ладно. Пока.

Он методично обзвонил всех, с кем якшался близко и, получив отрицательный результат, озадаченно замолчал. Посидев так немного, Никита скрылся в своей комнате. Проходя мимо, я услышал его выкрики и смех: ребята играли по сети в очередную «стрелялку». «Ну что ж, - подумал я. – Единодушие родителей сослужило верную службу. Кит дома, и всем спокойно». Однако, тревога во мне нарастала с каждым часом. Разве не требуется что-то предпринять? Что-то же надо делать. Я нервно расхаживал по саду, пока Инна не напомнила мне о моём обещании огородить штакетником мамины новые клумбы. Я с радостью принялся за дело. Когда руки заняты, дурные мысли сами по себе куда-то деваются. Видимо, они работы боятся.

Дело продвигалось резво, прямо-таки спорилось, и к двум часам всё было готово. Я окликнул Никиту, предложив ему помочь с покраской, и сын тут же выскочил во двор.

- Резво, - удивился я. – Доиграли, что ли?

- Не, перерыв сделали. Вечером доиграем. Одних обедать позвали, других просто туранули из-за компа. Короче, компания пока распалась. Не пойму только, чего это всех сегодня по домам загнали?

- Не знаю, - соврал я. – Может, нашкодили чего?

- Все сразу? – скептически возразил сын.

- Ну, значит, так совпало. Бери кисть, вон краска, давай в четыре руки по-быстрому. Потом в дартс сыграем. Лады?

***

Матушка вернулась вечером, едва передвигая ноги. Дикая усталость, кажется, стёрла все краски с её лица. И, как мне показалось, не только в усталости дело. Она скупо кивнула нам и скрылась в ванной. Инна бросила на меня короткий взгляд, а я лишь развёл руками, мол, сама понимаешь. Мама вышла, кутаясь в банный халат, словно ей было холодно, и тихо попросила:

- Можно чаю?

- Конечно, - ласково ответила Иннуся. – Вам же наверняка поесть не удалось, давайте накормлю?

- Не хочется. Просто чаю пока.

Жена поставила перед нею большую чашку, добавив к чаю мяты, и мы молча ждали. Мама сделала несколько осторожных глотков и произнесла:

- Главный решил завтра в область сообщить.

- Что там? Инфекция? – осторожно спросила Инна.

- Никаких признаков инфекции или вируса. Но уже восемь человек скончались. Остальные в реанимации, и состояние всё ухудшается. И ещё девятерых привезли перед моим уходом. Главный меня отправил отоспаться, и утром снова туда. Всех задействовали, кого только можно.

Я нервно щёлкнул пальцами, Инна смотрела на меня с тревогой, явно не зная, как реагировать на печальные новости.

- Ром, ты Юльку кликни ужинать. Они с Ирой в её комнате сидят.

С Ирой? Я резко выскочил из кухни и метнулся к комнате дочери. Ни звука не доносилось из-за закрытой двери. Никогда бы не позволил себе того, что сделал в тот момент. Без стука и какого-либо предупреждения я распахнул дверь и ворвался в Юлькину обитель.

Комната была пуста. Лишь лёгкая шторка едва заметно колыхалась в проёме открытого настежь окна. В отчаянии я запустил руки себе в волосы и, яростно зарычав, вылетел из дома. Ноги сами несли меня на соседнюю улицу. Не знаю, почему.