- Да, не вздумай Александре Дмитриевне сказать, что учиться дальше хочешь, а то она меня загрызет. И так постоянно придирается ко мне. Люди неделями пьют, на работу не выходят и ничего. А меня сколько раз песочила. Все из-за тебя. Не нравится им, что ты с моим ребенком водишься. Чего там водиться-то, девка спокойная.
- Ах, ты, дрянь такая! Ты кому сейчас эти слова сказала, гадина? Матери родной, которая тебя родила и вскормила? Змею я на груди своей пригрела, а не дочь вырастила, уйди с глаз моих, пока я тебя на месте не прибила!
- Прибила бы уж лучше.
На вопли Зинаиды из дверей высунулась Варвара
- Ты чего горланишь на всю улицу? Чего орешь?
- Вон, явилась, на мать ругается, скотина такая. Мне, родной матери, сдохнуть пожелала, как тут не заорешь.
- Да, ладно тебе, ребенок ведь она, не думает, чего говорит. Мои мне сто раз уж такое пожелали. Ты, вот что, подруга! Забирай свою бутылку, и ступай-ка ты домой. Посидели и будет. А то, твоя пришла, ругается. Мои ребята явятся, того хуже скандал будет. Оно мне надо?
- Выгоняешь, значит? Я тебя никогда не выставляла, сколько раз ты у меня гостевала? Ночевала ты у меня сколько раз? Забыла? Ладно! Если на то пошло, ты ко мне тоже не приходи! Чтобы ноги твоей в моем доме не было. Неси сюда бутылку! Я найду с кем ее выпить.
Варвара вынесла сумку, сунула ее в руки Анюте
- Идите, идите! Я тебя, Зинка, в гости не зазывала и к тебе не напрашиваюсь. Иди, и дорогу сюда забудь! У меня без тебя подруг хватает.
Зина плюнула на порог дома, развернулась и почесала вон со двора, небрежно держа в руках маленькую Сашеньку. Анюта захромала вслед за ней. Нога страшно болела, кружилась голова, подташнивало. Конечно, время-то сколько, она еще крошечки хлеба не съела.
Мать дождалась Анюту у порога, выхватила у нее сумку и молча вошла в дом. Аня зашла за ней следом, прошла на кухню, отрезала кусок хлеба, посолила круто, съела, запила водой и легла на кровать.
Она видела, как мать, накормив Сашеньку и уложив ее в кроватку, села за стол, достала свою початую бутылку, горсть конфет. Сидела, выпивала и горестно рассказывала сама себе, какая она несчастная, как погубила свою жизнь, нарожав неблагодарных тварей.
- Погодите еще, увидите еще, эта гадина вырастет, она еще покажет, какая она есть дрянь. От гада подлого родила, что от нее ждать? Вся в отца, образина белобрысая. У-у-у, паразитка паразитская!
Так и жила Анютка, от пьянки до пьянки матери. Запои ее стали короткими, дня по три. Получит деньги, пирует, но на работу выходит исправно. Коровы у нее чистые, надои больше, чем у остальных доярок. Сама Зина приветливая, дети одеты, обуты. А что у нее творится в доме, за закрытыми дверями, никого не касается.
Колено у Анюты зажило. Но появился шрам на виске, это мама по пьянке в нее камнем кинула. Ладно, кинула со злости, может не хотела попасть в нее. А то просто била кулаками, зажимала в угол и била. Не могла простить, что Аня ей пожелала сдохнуть. Как выпьет, так вспомнит, найдет причину придраться и изобьет.
Да, и когда трезвая, тоже не очень-то Зина с дочкой поговаривала. Свет в окошке у нее Сашенька. Ее Зинаида за пять лет даже по попе ни разу не шлепнула, не обругала ни разу. Повезло девочке родиться такой хорошенькой, все ее любят, а больше всех, наверно, старшая сестра.
Аня вынянчила сестренку сама. Как только мать отняла Сашеньку от груди, так девочки стали спать на одной кровати. Анюта сама кормила сестренку с ложки, сама одевала и раздевала, спать укладывала, ночью вставала, чтобы высадить на горшок. Не мама, а Анюта пела ей колыбельные, рассказывала сказки.
За это время Аня съехала с отличниц, до слабенькой троечницы. Не оставалась сил на учебу. Мать уходила в четыре утра на дойку, Ане надо до школы истопить печь, скотину накормить, воды натаскать, в доме прибраться.
Пока Сашенька была маленькая, было легче, не надо ее в садик собирать и отводить не надо. Если мать задерживалась, Аня просто уносила сестренку к соседке, сама бежала в школу. В три года Сашу отдали в садик, Ане стало труднее. В садик сестренку собрать, отвести, привести обратно.
Итак, Анне исполнилось пятнадцать лет, она окончила восемь классов и просто в одночасье превратилась из худой, бледной замухрышки в хорошенькую блондинку с огромными синими глазами и темными густыми ресницами. Мать порадовалась, выросла девка, вполне работать может. Посадила Аню напротив себя за стол
- Выучилась, Анна, с тебя восьми классов достаточно. Читать писать умеешь и хватит. Иди к Дмитриевне, просись в совхоз. На ферму тебя не возьмут, а в теплицы или в полеводческую бригаду не откажутся взять.
- Мама, я хотела на повара учиться. Отпусти меня
- Да? На повара? За Сашкой кто смотреть будет? Я целыми днями на ферме, одна тащу вас двоих, ни от кого никакой помощи. Спасибо скажи, что столько лет тебя кормила, поила.
- Спасибо! Ладно, сама себя стану кормить.
- Да, не вздумай Александре Дмитриевне сказать, что учиться дальше хочешь, а то она меня загрызет. И так постоянно придирается ко мне. Люди неделями пьют, на работу не выходят и ничего. А меня сколько раз песочила. Все из-за тебя. Не нравится им, что ты с моим ребенком водишься. Чего там водиться-то, девка спокойная.
Ничего не ответила Анна матери. Пусть все идет, как идет, пропади эта жизнь пропадом. Работать, так работать, какая разница, где. Пошла в контору. Катерина, пополневшая за эти пять лет, с завистью оглядела стройную фигурку Анюты. Надо же, выделалась, кто бы мог подумать, что из ощипанной пигалицы вырастет такая девушка.
- Чего надо, зачем пришла?
- Мне к Александре Дмитриевне бы зайти.
Катерина ухмыльнулась, многозначительно приподняв бровку.
- Заняты они сейчас, важное у них совещание, с Вадимом Викторовичем советуются они. Позже приходи.
- Я подожду, позже мне некогда будет.
- Ишь, какая занятая, ну, жди тогда.
Однако, долго ждать не пришлось. Из кабинета директора, широко улыбаясь, вышел Вадим, водитель Дмитриевны. Довольный такой! Хороший сегодня денек, договорились с Александрой съездить в соседний городок, сходить в ресторан. У них сегодня праздник, четыре года тому назад, в этот самый день, началась их тайная связь.
Весь совхоз знает об их тайне, весь город. Но, не пойман – не вор. Никто над ними свечку не держал. То, что они все время вместе, это оправдано. Вадим личный водитель, доверенное лицо Александры Дмитриевны, вот и позволяет себе некоторые вольности.
Да, Вадим вышел из дверей кабинета и споткнулся, увидев синие Анютины глаза. Кажется, он не раз встречал эту девчушку, но она не казалась такой хорошенькой.
Катерина мотнула головой в сторону кабинета
- Заходи, чего застыла? А то сейчас Дмитриевна уедет, правда, Вадим?
Аня шагнула в кабинет, прошла к столу
- Здравствуйте, Александра Дмитриевна! Я пришла устраиваться на работу
- Здравствуй, Аня? Какая тебе работа? Сколько классов закончила?
- Восемь. Я не хочу дальше учиться. Читать, писать умею, этого для меня достаточно. Матери одной тяжело нас с Сашенькой поднимать, я работать хочу.
- Похвально, что ты хочешь помочь маме. Но, все сейчас стараются получить хоть какую-то специальность. Ты каждое лето работаешь в совхозе, все знаешь, неужели хочешь всю жизнь провести, как эти женщины, как твоя мать?
- Мне все равно. Пусть будет так. Прикажите принять меня на работу.
- Ладно, поработаешь лето, к осени видно будет, может куда на учебу направим.
Вадим, сидя на скамью у входа в контору, дожидался, когда же выйдет эта Синеглазка. Ничего такого он не хотел, просто нужно убедиться, что зря екнуло его закаленное сердце, показалось просто.
Однако, когда девушка вышла и, не замечая его пристального взгляда, пошла мимо, Вадим невольно окликнул ее
- Анюта!
Аня остановилась, посмотрела на мужчину совершенно равнодушным взглядом.
- Чего?
- Ничего, просто хотел с тобой поздороваться.
- Виделись уже, но если хотите, здравствуйте!
- Ух, ты! Какая колючая! Не в маму пошла.
- Ага, наверно, в папочку, если только мать меня не от святого духа зачала. До свидания!
- Поболтала бы со мной, куда так торопишься?
- Может и поболтала бы, да Хозяйка в окно смотрит, боюсь, ей не понравится наш с Вами разговор.
Вадим не посмотрел на окно, вслед Ане тоже. Отвернулся и закурил. Вскоре из конторы вышла хмурая Александра. Усевшись на свое привычное место, молча махнула рукой в сторону садов. Понятно, точно в окно смотрела. Но, ничего, полезно немного и поревновать, а то уже его единовластной хозяйкой вообразила.
- Сашенька, кто тебя так огорчил, почему молчишь?
- Так, настроение испортилось. Я все думаю, Вадим, куда нас с тобой заведут эти отношения? Георгия в счет не беру, он переживет. Что будет с Мариной, когда она узнает, что я хочу развестись с ее отцом?
- Александра Дмитриевна! Разве ты хочешь развестись? Ты никогда об этом не говорила. Тебя же все устраивало.
- А тебя устраивают такие отношения? Ты еще не устал прятаться, в соседний район ездить в ресторан, в соседнюю область, чтобы провести вместе пару ночей в гостинице?
- Знаешь, Сашенька, я как-то привык, мы же всегда вместе, рядом, мне достаточно этого.
- Достаточно? Привык? Настолько привык, что заигрываешь с молоденькими девчонками?
- Сашенька, помилуй! Когда, с кем? Я все время при тебе.
- Только что я своими глазами видела, как ты дочку Зинкину окучивал. Я еще помню, как ты Зину в сады катал. Скажешь, что не помнишь? Зато я все хорошо помню. С матерью не вышло, на дочь решил перекинуться.
- Александра Дмитриевна! Фи, что за лексикон, что значит, окучивал? Попросила как-то Маргарита свозить Зину до сада, обрызгиватель она там оставила. Когда это было? Конечно, я уже и забыл. Мало ли кого куда подвезешь, если ты делами занята.
С Аней мы просто поговорили. Она спросила, не поеду ли я в город, ей в магазин надо. Я сказал, что в сторону города не поеду. Вот и все. Эх, ты, Саша моя, Сашенька! Разве кто-то может соперничать с тобой? Ты же королева! Таких женщин, как ты, по всему свету искать, не найти. Анька эта, подросток, зеленая еще совсем. Кто на нее позарится?
Было кому зариться на Анютку. Два друга, два ровесника, два соседа, Серега и Виктор, оба мечтали о ней. А сама Аня? Она воспринимала обоих парней просто, как друзей, даже не друзей, а товарищей, соседей. Ей не до парней.
Однако, в это лето, что-то изменилось. Ребята окончили школу, и родители Виктора отправили его в областной центр, чтобы он поступил на завод и на заочное отделение Машиностроительного института.
Сережины родители тоже попытались выпроводить его из совхоза, но он твердо стоял на своем. Поработает и пойдет в Армию, а там видно будет.
До чего же радовались Галюня и Ирочка, сестренки Виктора. Сережа не уезжает никуда. Галя считала себя настоящей невестой Сереги, а Ира, которой всего тринадцать ревновала сестру, ибо была страшно влюблена в Сергея, за которым с самого детства ходила хвостиком.
В Троицу кое-что случилось. Мать послала Аню в березовую рощу
- Ступай, Анна, в березняк, срежь немного березовых веток. Твоя бабушка всегда в Троицу клала на подоконник веточки. Да не набирай охапку, а то ведь, заставь ду рака Богу молиться…
- Ладно, схожу, Сашку взять с собой?
- Сдурела что ли? Куда ребенка по жаре таскать? До рощи, небось, километра три будет.
- Как скажешь, пошла я тогда.
Надев ситцевое синее платье в белый горох, и завязав волосы в «Конский хвост», Аня собралась уходить. Мать остановила ее
- Куда так вырядилась? Я тебя не на гулянье послала, в лес.
- Ничего не вырядилась, не в домашнем же халате идти мне по улице. Тебя же осудят, и так все говорят, что ты меня в черном теле держишь.
- Иди уже, только бы матери против сказать, только бы пререкаться!
Редко выпадает Анютке счастье, просто погулять, дойти до рощи. Ее не угнетает одиночество, она и не бывает никогда совсем одна. Может разговаривать с травой, с деревьями, с птицами, сидящими на этих деревьях. Только теперь Анюта не разговаривает вслух, не надо, чтобы думали, будто она сумасшедшая. Аня научилась говорить мысленно. То, что она улыбается, или засмеется невпопад, к этому все давно привыкли.
Чтобы попасть в рощу, нужно пройти через яблоневый сад, мимо смородиновой плантации, перейти через овраг, по дну которого бежит маленький ручеек, вытекающий из родника, обложенного камнями.
Именно тут застал Сережа девушку, сидящей на корточках около родника. Она разговаривала с водой, смеялась, окунала руки в родниковую воду, поводила ими по волосам, по лицу, по шее.
Сергей, чтобы не напугать Анюту, тихонько кашлянул. Аня встала на ноги, поправила поясок на платье
- Серега, ты чего тут делаешь?
- Да, увидел, как ты пошла в сады, думаю, мало ли, напугает еще кто-нибудь. Выходной день, рабочих в саду нет. Ты на родник пришла, чтобы помолиться? Ты молилась? Каким ты богам молишься, Анюта?
- Что ты, Сережа? Кто меня может напугать? Все свои, все знакомые. Мать меня послала в рощу за ветками, тут я просто остановилась умыться. Сережка, я не умею молиться, я разговаривала с водой, только ты об этом никому не говори, ладно?
- Разговаривала с водой? Что она тебе сказала?
- Сказала мне вода, буду я счастливой, только не сказала, когда.
- Жаль, что не сказала. А я уже счастливый, потому что лето, ручей журчит, жаворонок в небе поет, незабудки расцвели, и ты рядом. Смотри, Ань, сколько незабудок, они такие же красивые, как твои глаза, как ты сама.
- Разве я красивая? Галюня красивая, я, тощая белобрысая образина, так мама говорит.
Сережа встал рядом с девушкой, хотелось ему обнять ее, но не посмел, просто взял за руку, сжал тихонько
- Анюта, помнишь, давным-давно мы с тобой договорились пожениться, когда вырастем? Помнишь? Я не забыл и не передумал, а ты?
- Сережа, я не помню. Может быть ты не со мной договаривался, а с Галей? Она ведь себя твоей невестой считает, с чего-то Галюня взяла это?
- Не обещал я ей ничего. Она просто сестренка моего друга и все. А с тобой я хочу встречаться, серьезно!
- Как парень с девушкой хочешь дружить?
- Дружить тоже, но встречаться, это совсем другое.
- Какое другое? Чтобы я, как моя мама, в подоле принесла?
- Нет, Анют! Я никогда с тобой так не поступлю. Клянусь! Мы с тобой дождемся свадьбы, поженимся, тогда только у нас будут дети.
- Правда! Смотри, Сереж, не обмани меня, ты поклялся под синим небом у родника, вода все слышит и небо тоже.
Продолжение Глава 11