«Современный мечевой бой — полноконтактный вид спортивного единоборства, представляющий собой поединок или групповой бой спортсменов, с применением безопасных имитаторов средневекового клинкового оружия — «спортивного меча» и «спортивного щита», изготовленных из мягких полимерных материалов».
Из правил соревнований по СМБ от 10.10.23. Глава 1.
-------
На эмблеме Федерации современного мечевого боя России изображены щит и меч. Эта пара неразрывно связана в людском сознании с образами витязей прошлого, которые брали в руки мечи, облачались в доспехи, прикрывались щитами и смело выступали на защиту родной земли от любого, даже самого страшного и опасного врага. Летят годы и десятилетия, проходят века, а образ былинного богатыря не тускнеет в памяти народной, не пропадает интерес к воителям прошлого. Каждый год десятки и сотни новых мальчишек и девчонок приходят в клубы СМБ, расположенные по всей территории России и странам ближнего зарубежья, чтобы овладеть навыками боя на клинковом оружии. И пусть наш мечевой бой называется современным — его истоки лежат в далёком прошлом, когда на протяжении сотен лет у различных народов, населяющих территории нынешней России, возникали и формировались собственные традиции обучения боевым искусствам и воинским умениям. Без прошлого нет настоящего — а значит, нет и будущего. Когда уничтожаются корни, засыхает и гибнет огромное дерево. И нам, занимающимся СМБ, необходимо почаще оглядываться назад, к тем самым корням и истокам, вспоминая самим и рассказывая своим ученикам, откуда ведёт своё начало современный мечевой бой. Что было там, раньше, за сотни лет до нас… А в самом деле, что?
Воинские традиции древней Руси
С древнейших времен человеческой цивилизации мужчина всегда был не только добытчиком, но и защитником племени. Охота и земледелие обеспечивали пропитание племени, а умение отстоять свои земли и охотничьи угодья от пришлых чужаков давали возможность выжить и продолжить свой род.
Шло время, сменялись эпохи. Охоту и собирательство сменили земледелие и скотоводство, каменные орудия труда сменили сперва бронза, а потом и железо. Небольшие сообщества первобытных людей выросли и умножились, образовывая сперва рода, объединённые кровным родством, а затем и племена, где объединяющим началом становились уже не родственные связи, а общий язык, обычаи и традиции. Именно на этом этапе у различных народов, в том числе и у наших предков, начинает выделяться прослойка избранных воинов — людей, основным занятием которых была война и только война. Их было немного, но необходимость иметь под рукой пусть небольшую, но постоянную силу, способную в любой момент встать на защиту соплеменников, заставляла отрывать от хозяйства самых сильных и храбрых мужчин, кормить, одевать и снабжать их всем необходимым для боёв и сражений, лишь бы остальные могли жить и трудиться в относительной безопасности. Кстати, не только мужчин. В те времена наравне с воинами–мужчинами могли сражаться и женщины. Греческие мифы о воинственных амазонках помнят все, но и в наших сказаниях есть упоминания об отважных воительницах. Таких, как Марья Моревна, чьё имя напрямую возводится к древнеславянской богине смерти и тьмы Моране или Морене. В известной русской народной сказке «Марья Моревна» эта воительница оставляет за собой поле с «ратью–силой побитою». Да так побитою, что из всей вражеской рати уцелел лишь один «жив человек». Даже Кощея Бессмертного ей удалось пленить и держать закованным в цепи в собственном подвале.
Или героиня былины «Добрыня Никитич», богатырша Настасья Микулишна, которая самого Добрыню, только что одолевшего Змея Горыныча, умудрилась в чистом поле победить и в мешок засунуть. Правда, в конце былины она за Добрыню замуж выходит (вот повезло мужику!). А если ненадолго вернуться в сегодняшний день, то и среди бойцов СМБ девочки и девушки давно уже никого не удивляют. Но всё же, бойцами и воинами во все времена становились в первую очередь мужчины. Именно они под предводительством племенных военных вождей составляли основу дружины — постоянно готового к боям и сражениям отряда хорошо обученных и вооружённых воинов.
Но это вовсе не означало, что прочие мужчины никогда не брали в руки оружие. Сколько воинов–дружинников могло прокормить ещё не слишком многочисленное сообщество пахарей или скотоводов? Десяток–другой, не больше. До многотысячных армий человечеству было ещё далеко. Несколько хорошо обученных и вооружённых воинов легко могли отразить нападение шайки пришлых разбойников или сразиться за спорный участок земли с таким же отрядом соседей. Но когда подступала большая беда, на помощь своим воинам приходили остальные мужчины этого народа — в те неспокойные времена любой взрослый мужчина считался воином. Именно право носить оружие отличало свободного человека от раба, холопа или жителя покорённых и завоёванных земель. На инициации в честь совершеннолетия вожди и старейшины торжественно вручали оружие молодым сородичам, подтверждая переход от ребёнка к взрослому, полноправному члену общества. Народное ополчение дополняло и усиливало элитные воинские отряды. Вооружены были ополченцы более чем скромно — копьё, топор, деревянный щит и лишь иногда, да и то в более поздние времена, железный шлем. Именно так описывал войско древних славян — склавинов и антов, византийский историк Прокопий Кесарийский: «...Вступая же в битву большинство идёт на врага пешими, имея небольшие щиты и копья в руках, панциря же никогда на себя не надевают…»
Обратите внимание — «большинство». Видимо уже в те времена у наших предков в составе войска имелось и «меньшинство» — воинская элита, чьё оружие и доспехи заметно отличались от вооружения рядового общинника. В бою от ополченцев требовалось немногое — не покидать своё место в строю, дабы не дать врагу этот строй прорвать, иначе битва превращалась в резню. Да, простые общинники не могли сравниться в воинском умении с профессиональными бойцами, но у народного ополчения были и свои сильные стороны. Сражаясь в одном строю с соседями, родственниками, друзьями, отцами и братьями невозможно было струсить, отступить, сбежать с поля боя, бросив своих на произвол судьбы. Эти традиции дошли и до наших дней. Вспомним, как сражались в грозном 1941 году дивизии народного ополчения, обороняя нашу столицу — насмерть люди стояли, и немцы, покорившие всю Европу, дальше пройти не смогли! Не помогли ни танки, ни самолеты, ни вся хвалёная германская машинерия! А ведь по масштабам истории совсем недавно дело было — ста лет ещё не прошло. Да и в событиях на Украине до начала СВО из кого состояли отряды добровольцев ЛНР и ДНР? Из вчера ещё мирных людей, вынужденных взять в руки оружие, чтобы защитить свой дом, свою семью, свой язык и культуру Самое настоящее народное ополчение, что не мешало им громить армию украинских националистов, подготовленную лучшими западными инструкторами. Живы традиции, никуда не делись!
Но вернёмся в эпоху щита и меча. Как объяснить возникшее словно по волшебству огромное русское государство? Богатое государство, сильное, славное. Гардарики (Гардарике) — «страна городов», как называли её скандинавские викинги, повидавшие в своих походах немало стран и народов. До сих пор вспыхивают споры о том, кем были первые русские князья Рюрик и Олег — викинги–скандинавы или варяги–русь из поморов славянского происхождения. Европейская наука единодушна — пришли культурные скандинавы и построили диким славянам и финно–уграм правильное государство. Может и так — скандинавы на Руси точно были, это подтверждено многочисленными археологическими находками и прочими источниками. Вот только клялись эти «скандинавы» Перуном и Волосом (Велесом), а не Одином и Тором. Что и зафиксировали дотошные византийцы в своих договорах с русами. Да и собственной скандинавской «Гардарики» у себя викинги так и не создали. Скорее всего, дружины первых князей–русов были интернациональны, в них под стягами знаменитых вождей собирались буйны молодцы самого разного роду–племени. А когда Вещий Олег объединил под своей рукой новгородский север и киевский юг, ряды его дружинников наверняка пополнились удальцами из степных племён Дикого поля. Так появились многоплеменные дружины Олега, Игоря и Святослава, ходившие на Византию и не боявшиеся мечом и копьём проверить крепость империи, владевшей половиной известного тогда мира. Взамен родовых отношений в племенном ополчении появилась и начала развиваться новая, дружинная культура, представляющая собой сложный сплав из нравов и обычаев военной элиты славян, скандинавов, финно–угров, балтов, народов Центральной Европы и Великой Степи. Дружинники того времени представляли собой сплочённую команду, где родовые связи уступили место профессионально–корпоративным. Дети разных племён и народов, носители зачастую совершенно различных культур и обычаев — дружинники стояли друг за друга и за своего вождя до последнего. Одна из самых известных древнерусских летописей «Повесть временных лет» сохранила для нас гордый ответ дружинников князю Святославу: «Где твоя голова ляжет, там и свои головы сложем» (год 6479 или 971 по современному летоисчислению).
А ведь это не рекруты поздних времён, не насильно удерживаемые в войске люди. Знатный боярин или простой дружинник мог отказаться от службы, разорвать «ряд» (договор) и «отъехать» от одного князя к другому — изменой это не считалось. Но вот пока он оставался на службе у князя, дружинник служил не за страх, а за совесть, храня традиции дружинного боевого братства. Предателей и трусов не уважают сейчас, не жаловали и тогда. В одной из скандинавских саг дружинников–хирдманнов, пришедших наниматься к новому вождю после гибели предыдущего, встретили вопросом: «Если ваш ярл погиб, то почему вы стоите передо мной живые и невредимые?»
Продолжалось такое и в более поздние времена — летописные своды сохранили для нас имена не только князей, но также бояр и простых дружинников. И далеко не все они относятся к славянам, но все по зову князя обнажали мечи, сражались, порой погибали, отстаивая появившееся государство — Киевскую Русь, или Русскую землю.
Кстати, небольшое отступление для любителей альтернативно переписать историю. Термин «Киевская Русь» появился довольно поздно, в первой половине XIX века. Все средневековые иностранные источники говорят исключительно о Руси (лат. Russia, европ. Rhos, Ruzara, Ruzzi, Rugi,Ru(s)ci, Ruteni, и так далее) или Русской земле. Так что столь любезная украинским националистам Киевская Русь была киевской примерно так же, как четыре наших Украинских фронта времён Второй мировой войны были этнически исключительно украинскими.
Русь росла, крепла, богатела. О ней знали, говорили и писали многие современники — от арабских мудрецов Востока до европейских летописцев. Породниться с русскими князьями почитали за честь многие иноземные владыки.
Возможно ли такое без сильного, умелого и хорошо вооружённого войска? Нет, нет и ещё раз нет! Уж кого–кого, а охотников поживиться чужим добром вокруг Руси всегда хватало. Те же викинги, в IX–XI веках успевшие подмять под себя почти всю Европу. А с востока по Дикому полю снова и снова несли к русским землям своих седоков злые степные кони. Волна шла за волной — хазары, печенеги, половцы. Много их было. Победы сменялись поражениями, поражения — победами. Вчерашний враг становился союзником, а потом и соратником. Отбитые степняки рассаживались на порубежьи Руси, строили всё новые и новые заставы, крепости, грады. А их воинская знать вливалась в ряды княжеских дружин, внося свой весомый вклад в копилку воинских умений и навыков.
«Русские дружинники Х–ХIII веков были настоящими профессиональными воинами, не уступавшими по вооружению своим западным современникам», — писал в 1946 году Артемий Владимирович Арциховский, известнейший советский историк и археолог–славист. От себя добавлю — и восточным тоже.
Лишь монгольским ханам, объединившим силы многих народов под единой властью великого хана, удалось подчинить себе Русь, к тому времени вконец ослабившую себя княжескими междоусобицами. Удалось подчинить, но не покорить окончательно — выжила растоптанная, опустошённая Русь, воскресла среди пепла и крови. Вновь поднялась во весь богатырский рост. И остановили на новгородских рубежах свою неудержимую железную поступь рыцарские ордена немецких крестоносцев. И стеной встали русские полки на поле Куликовом, перекрывая червлёными щитами дорогу непобедимым до той поры монгольским туменам. Да, была потом горящая Москва, захваченная Тохтамышем. Обманом взятая, уже не силой, как при Батые. Но было и стояние на реке Угре, когда в 1480 году рухнуло окончательно ненавистное ордынское иго. Долго ещё Дикое поле оставалось Диким, но ведь была битва при Молодях (1572 год), на двадцать лет прекратившая набеги крымчаков на Москву. А следующий поход крымского хана в 1591 году и вовсе стал последним, когда его войска сумели подойти к Москве. Получается, что даже в XV–XVII веках — во времена, незаслуженно считающиеся не самыми славными для русского оружия, имелись на Руси воины, способные умело сражаться и побеждать. Хотя по мнению иностранных современников войско тогдашней Руси представляло из себя огромные толпы неумелых и плохо обученных дикарей. Да, на тогдашние европейские войска, воюющие в чётком геометрическом строю, русские сотни «детей боярских», летящих в атаку в рассыпном строю конной «лавы», совсем не походили. Только не могли объяснить иностранцы ни тогда, ни сейчас, почему в эти самые годы территория московского царства расширилась до самого Тихого океана. А хвалёные европейские каре, баталии, эскадроны и хоругви так и топтались на сравнительно небольшой территории тогдашней Европы в сорок тысяч квадратных миль вплоть до эпохи Великих географических открытий и грабительских колониальных захватов.
Сегодня нам трудно сказать о том, как происходило обучение воинов родовых и племенных дружин глубокой древности. А вот про воспитание воинов времён Киевской Руси известно уже больше — в первую очередь, на примере княжеских семей, чаще упоминаемых в летописях. В те времена обучение проходило чаще всего в семейном кругу, навыки передавались от отца к сыновьям, от старшего младшим. А если князь проводил всё время в походах и разъездах, обучением мог заняться либо кто-то из ближайших родственников мужского пола, либо постаревший, но не утративший боевых навыков дружинник из числа ветеранов отцовской дружины. Такого воспитателя называли «пестун» (т.е., тот, кто пестует, воспитывает), а чаще просто «дядька».
Подготовка будущего бойца в знатных семьях начиналась с самого детства. Уже в пять лет мальчик проходил обряд пострижения (не путать с пострижением в монахи), когда ребенка забирали с женской половины из-под присмотра матушек–тётушек, стригли ему волосы, впервые сажали на боевого коня и передавали под надзор «дядьки». И понятно, что выбирали для этой миссии лучших из лучших. Летописи сохранили для нас имена таких «дядек» — дяди князя Владимира Добрыни, ставшего прообразом известного былинного богатыря Добрыни Никитича и воспитателя князя Святослава Асмуда.
„Ольга же была в Киеве с сыном своим, ребёнком Святославом, и кормилец его был Асмуд, а воевода Свенельд — отец Мстиши“. ПВЛ, год 6453 (945).
Именно с ним Святослав идёт в свой первый боевой поход на древлян, скорее всего именно Асмуд подаст мальчонке копьё, которое тот бросит в сторону врагов, по древнему обычаю первым начиная битву. Святослав ещё совсем ребенок и тяжелое копьё, пролетев между ушами коня, падает прямо у конских ног. Но обычай соблюден и …
«...И сказали Свенельд и Асмуд:” Князь уже начал, последуем же дружина за князем”. И победили древлян.» ПВЛ, год 6454 (946).
Свенельд и Асмуд. Главный воевода в киевском войске и «кормилец», «дядька» юного князя упомянуты в летописи рядом, и вряд ли это случайно. Уважали на Руси таких наставников — людей бывалых, матёрых. В те времена люди взрослели быстро — лет в пятнадцать–шестнадцать княжич уже женился, а отправиться управлять отдельным уделом (разумеется, под рукой своего отца) мог даже раньше. Но вместе с молодым князем и его малой дружиной из числа сверстников и ближайших друзей, детей старшины и «вятших» (то есть, лучших, знатных) людей наверняка ехало два–три поседевших в боях и походах бородача из отцовской старшей дружины. Дабы стоя за плечом помочь словом и делом, приглядеть за молодёжью, пока те не расправят крылья, не научатся всему, что им надлежит знать и уметь. Сколько таких «дядек», оставшихся для нас безымянными, вкладывали все силы и саму душу в своих воспитанников. Не только в княжеских и боярских детей, но и в ребятишек родом попроще. Ведь не сами собой поднимались в поле полки и дружины, не сами по себе рождались воинское мастерство и сноровка у молодых бойцов, сменявших отцов на поле брани. И лестно думать, что нынешние тренеры и наставники боевых искусств продолжают дело своих предшественников тех давних веков.
Продолжение следует...
Мария Давыдова, Михаил Уханов
Москва, Россия
