Влюбилась Зинаида в мужчину одного. Вместе они трудились. И возникло в сердце ее светлое чувство. Огромное как море. И давно такого чувства Зину не посещало. Разве что в ранней юности.
А очень Николай мужчина интересный. Интеллигентный, роста высокого, в оперу ходить обожает. Живет с маменькой своей. В связях порочащих замечен не был никогда. Очень достойный человек и сотрудник образцовый.
И вот томилась Зина, томилась. На Колю смотрела без отрыва от производства. Будто он луч света в ее одиноком царстве. Вздыхала шумно.
И так Зинаиду чувство придавило, что думала она о Коле совсем уж без устали. И на работе думала, и в трамвае, а особенно дома - на сон грядущий.
И в мечтах парили они с Колей рука об руку в голубых небесах. И опера какая-то все звучала кругом. А Николай улыбался и называл Зину всякими ласковыми словами. И вот они парили, парили. А люди там, внизу, крошечными казались. Незначительными совсем. И все земные дела - скучными. Какие там дела? Все тлен. И лишь чувство их имеет смысл. И летать бы в небесах вечно.
А сам Николай тоже интерес к Зине проявлять вдруг начал. То улыбнется симпатично, то анекдот расскажет. А однажды и вовсе в оперу пригласил. Лишний билетик, мол. И не желаете ли, Зинаида, культурно провести досуг. А Зина пожелала, разумеется. Схватила билетик. И крылья у нее на спине отросли сразу - метра три в размахе. Как у птицы альбатроса.
И Зина в ту ночь особенно много думала о возлюбленном. Коли про билетик речь зашла, то отношения серьезные зарождаются. И про небеса с музыкой забыть полагается. А про земное - как следует поразмышлять.
Вот, допустим, зарождаются эти отношения. А у Зины - бублик на талии. И очень подлый этот бублик. Пригрелся и сидит. А ежели отношения на серьезный уровень выходят, то бублик надо в шею гнать. Спортом каким-либо заняться. В питании себя ограничить, конечно. Воду одну пить и зубами с голоду о стакан клацать. А еще по стадиону начать школьному бегать. Или на скакалке скакать. И представила Зина себе очень явственно: как по стадиону она бегает и голодно глазами блестит. С бубликом борется. И в продмагах все мучное, сладкое и жирное не покупает более никогда. А берет в продмагах одни лишь огурцы. Они, говорят, тоже почти вода. Похрустит Зина огурцом, натянет штаны тренировочные, скакалкой вооружится. И на стадион двинется. И это - только первый шаг в серьезных отношениях. Подумать страшно!
Далее - гардероб. Отношения серьезные подразумевают смену гардероба кардинальную. И это истина прописная. Во-первых, в оперу абы в чем не ходят. Тут нужен наряд какой-либо особый. Чтобы Николай себя в опере этой чувствовал хорошо. И Зине стыдно за себя не было. А гардероба для оперы не имеется. То есть, траты определенные предстоят наверняка. Во-вторых, не забыть про кружевную ночнушку. Мужчинам нравится кружево.
"Бублик, - пальцы Зина загибала сосредоточенно, - получается, согнали, на гардероб все деньги спустили. Про ночнушку в кружевах - не забыли. Далее - знакомство с родителями, конечно. И совместные походы в учреждения культурного досуга. Ох, мамочки! Жила ведь спокойно! Хорошо жила! И надо же было влюбиться".
В оперу эту маменька Колина, небось, тоже попрется с удовольствием. И будут маменька с Колей там про оперу рассуждать. Про либбретты и увертюры высказываться. А Зине и ответить будет нечего. Станет она глазами хлопать - не сильна она в опере. И лучше бы Зине заранее библиотеку посетить. И взять книжку соответствующую. И про театр с архитектурой взять. И после огурца со стадионом - к чтению приступать. Подковаться, так сказать, по всем культурным фронтам. И тоже высказать мнение свое на культурном досуге.
А в опере она лишь единожды была. И заснула там - к своему стыду. И в отношениях вполне заснуть может. Не исключено такое. Шутка ли - огурцами одними человек питается. Скажите "спасибо", что хоть вообще ноги носит он свои! И тогда маменька с Колей переглядываться начнут многозначительно. А Зина храпеть себе продолжит. И будет Коле очень стыдно. Покраснеет он будто вареный рак. А маменька Колина - губки подожмет. “Николя, - прошепчет она сыну на ухо, - а Адольфина, ваше предыдущее увлечение, в операх никогда не храпела”.
Сплошной позор, пожалуй, получится. А к позору добавить еще терзания и метания первых месяцев отношений. “А удобно ли”, “ а чего он подумает”, “как там наш бублик”, “ах, я была недостаточно хороша, ах, надо бы почитать какую-то книжку, ах, этак он и бросит меня скоро”.
И не спала Зина тогда целую ночь. Прямо глаз не сомкнула. И бублики, опера, ночнушка кружевная, вареные раки, библиотечные формуляры - все в голове ее бедной смешалось.
А потому к утру решила Зина Колю разлюбить. Слишком много влюбленность эта затрат требует. Моральных и материального характера. И неясно еще - будет ли та овчинка стоить выделки.
И все у нее вполне получилось - разлюбила в один момент. И от билетика лишнего отказалась. Сердито даже Коле его на стол водрузила. Не надо, мол, нам ничего от вас, Николай Петрович. Мы, если честно, более уважаем самодеятельность. Нам она ближе по восприятию.
И с большим облегчением выдохнула.