Катерина села за стол, достав зеркальце, посмотрелась в него. Кофточка ей пошла бы лучше. Злится, ведьмища, завидует ее молодости. О, да, Александра никак влюбилась! Надо позвонить Дашке в Райком, не появился там кто-то на горизонте?
Смотрит Александра на эту несчастную Зинаиду, смотрит, как она бьется, счастье себе в несчастье выискивает и жаль становится ее. На самом деле, жалеть эту бабу не за что, сама сглупила. Глупость, конечно, не порок, но беда большая.
Сама молодая была, Сашенька, сама не избежала участи многих девок, торопящихся любить. Дурочка, томление плоти приняла за любовь. Где она эта любовь, где затерялась? Теперь одна у нее привязанность, яблоневый сад. Бродит Александра по нему, по детищу своему, радуется на цвет, переживает, только бы пронесло, только бы не было нынче возвратных холодов.
Она подходит то к одной, то к другой яблоне, гладит шершавые стволы, прячет лицо в яблоневом цвете, вдыхая аромат нежных лепестков, разговаривает с деревьями
- Выжили, мои милые, не замерзли, не подвели меня, снова цветете вовсю! Готовитесь к лету, силы копите, знаю, чувствую. Будет вам подкормка и полив, я вас без этого не оставлю, подруженьки вы мои дорогие.
Солнце садится, птицы замолкли, не жужжат больше пчелы. Сад погружается в плотную тишину, ждет наступления ночи, чтобы отдохнуть от дневной суеты, от людей, которые копошатся возле них.
Надо бы ехать домой, но так не хочется выходить в мир из этой благодати. Там нудный, вечно ноющий муж, недовольная всем, надутая дочь. Там готовка, стирка, уборка.
Александра бредет по широкой алле к выходу из сада, ступая по разросшимся золотым одуванчикам к выходу из сада. Там ждет водитель на легковушке, Вадим, новый человек в совхозе. Вот с ним бы она погуляла по саду, может и рассвет встретила, да больно уж молод он для нее.
Молод и хорош, чертяка. Как появился в совхозе, незамужние девки, как с ума посходили. На работу ходят нарядные, как на праздник. Секретарша, Катерина выщипала свои брови, нарисовала карандашом другие, черные дугой. Губы стала красить сердечком, бусы красные нацепила.
Увидев ее в таком виде, Александра не удержалась от смеха. Она никогда не сдерживала себя, говорила, что думала, делала, что хотела.
- Катя, что ты с собой наделала? Иди, умойся, не нужно мне тут чучело в конторе, не надо людей пугать.
- Александра Дмитриевна, умоюсь, если прикажете, только я слежу за молодежной модой. Это в Вашем возрасте можно одеваться как-попало, губы не красить, а я еще молодая, Вадим сказал, даже хорошенькая.
- Значит, на Вадима глаз положила?
- Ну, как сказать, вообще-то он уже был женат, но детей у него нет. Вы же видели его документы. Для меня вроде староват, мне всего двадцать, а ему уже за тридцать, но разве дело в этом? Кто из наших парней может с ним сравниться?
- Так уж и некому? Говорили, ты с Анатолием любовь крутишь? Будто осенью жениться собираетесь?
- Да, но если сравнить Толю с Вадимом…
- Катя! За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь, на двух стулья не усидишь и лучше синица в руках, чем журавель в небе. Напиши это на листочке, положи себе под стекло. Да, приведи себя в божески вид, чтобы не видела я на твоей тощей шее эти здоровенные бусы.
Выходя из сада, Александра вспомнила разговор с секретаршей, усмехнулась, права Катька, сорок лет, а уже пожилой себя чувствуешь.
Что у нее есть, так это работа, уважение окружающих, места в президиуме на совещаниях, грамоты, награды. Жизнь у нее есть? Яркая, красивая, как она мечтала в во йну, отстреливая фашистов из снайперской винтовки, есть такая?
Вадим ждал, сидя в машине, почитывая какой-то журнал со снимками автомобилей. При появлении директора, он вышел из машины, обошел ее кругом, открыл переднюю дверь. Ему показалось, Александра, садясь в машину, пристально посмотрела на него. С чего бы это? Вроде, ничем не прогневал
- Домой, Александра Дмитриевна?
- Да, Вадим, домой пора. Ты как устроился, все забываю спросить? Не обижает Петровна?
- Что Вы, Александра Дмитриевна! Она ко мне, как к родному сыну относится. Мне даже неудобно становится иногда, кормит, как на убой, рубашки мои сама стирает.
- Ничего, она баба одинокая, ей в радость о ком-то заботиться. Живешь пока. К осени двухквартирный дом сдадим, Виталий Сергеевичу одну из них дадим, а ты в его квартиру переселишься. Пока. После видно будет.
- Спасибо, Александра Дмитриевна! Умеете Вы держать слово.
- На том стоим, Вадим! Приехали. Завтра, как всегда, ровно в семь.
Александра улыбнулась, вспомнив Катины брови, вышла из машины. Сердце парня дрогнуло, всегда суровая директорша улыбнулась ему, да как-то по-особому.
Эх, был бы он не простой водитель, а, допустим, хоть агроном, подкатил бы к ней. Так хочется расстегнуть ее наглухо застегнутый пиджак, затем и блузу. Эх, бодливой корове Бог рога не дает!
Александра вошла в сени и споткнулась о разбросанную обувь. Тут и ботинки, и калоши мужа, тапки, туфли и белые новые босоножки дочери, резиновые сапоги. Господи, неужели трудно составить все на полку. Ей хватило десяти минут, чтобы прибрать обувь и вымести грязь.
Дома тишина, пахнет пригорелой кашей и помойным ведром. Опять Георгий не потрудился вылить. Долго что ли?
- Дома кто есть? Гоша! Марина!
Георгий, одетый в полосатую пижаму, выглянул из спальной
- Явилась? Накаталась по садам? Говорят, у тебя новый молодой водитель.
Александра с презрением посмотрела на обрюзгшее лицо мужа с мешками под глазами, на тугой живот, выпирающий из пижамы
- Накаталась, прямо душеньку отвела, а ты, конечно отдыхал, пиво свое пил. Почему опять помойное ведро не вылил? Стоит, киснет, воняет на весь дом!
- Больше у меня забот нет, только твои ведра выливать. Разоралась, я тебе не твой скотник с фермы, можешь на меня голос не повышать.
- Не срами скотника, сравнивая с собой. Он работает, пользу приносит, а ты, трутень, понял?
- Сама-то ты кто? Знаешь, что в конторе орать, да по садам с мужиками кататься.
- Не твое дело, иди отсюда, глаза бы мои на тебя не смотрели.
Вылив помойное ведро и сполоснув его в огороде, Александра вернулась в дом, умылась, переоделась, поставила вариться бульон и только тогда вошла в комнату дочери.
Маринка растянулась на кровати, лежа на животе, читала. На прикроватной тумбочке фантики от конфет, крошки печенья, надкусанный пряник. На стуле и в кресле лежит скомканная одежда, на полу пустые бутылки из-под лимонада.
Александра встала в дверях, устало вздохнула
- Марина, ты хоть бы в своей комнате прибралась, я уже не говорю, чтобы посуду вымыла. Почему вы с отцом ждете, когда я приду и все сделаю?
- Мам, кончай, а! Надоело, каждый день одно и то же, одно и то же. Ты же начальница, не успеваешь сама, найми домработницу. Вон, отец Наташки Селиной привез какую-то тетку из деревни, сказал, что родственница дальняя, теперь ее мама горя не знает.
- Дочь, тебе скоро шестнадцать лет. Девочки в твоем возрасте в войну лес валили, у станков стояли. Неужели тебе трудно приготовить, прибраться или постирать свое белье? Ты же девушка, замуж выйдешь, а ничего не умеешь. Как будешь жить?
- Началось! Опять про вой ну вспомнила! Не надоело? Сколько раз повторять, не выйду я замуж. Потому что не хочу жить, как ты. Обстирывать, кормить, да выслушивать бредни какого-то идиота, это не для меня.
- Ты о своем отце говоришь? Ты его идиотом называешь? Имей хоть какое-то уважение.
- За что его уважать? Какой от него толк? Он даже ведро вылить не может. Мам! Я есть хочу, когда ужин будет? Люди спать ложатся, а мы еще не ели.
Пошла Александра на кухню, приготовила, посуду помыла, выпила чашку молока и легла спать на диване в своей комнате. Слышала, как Георгий пробрался на кухню, долго шуршал там. Дочь гремела посудой, унесла еду к себе в комнату.
Долго лежала без сна. Вроде должна быть счастливой. Как не говори, директор передового совхоза, уважаемый человек, и не одинокая, семья, муж, дочка есть. Дом добротный, достаток полный в доме.
Но знал бы кто, как тошно и одиноко проводить ночи одной, завидуя любой доярке, или свинарке, которая спит на узкой кровати, обняв своего любимого мужа.
Хорошо, ночи весной не такие длинные. Утро уносит ночные дурацкие мысли. В голове крутится план действий на день. Все надо успеть, за всеми доглядеть. Заканчивается посевная, картофель надо из хранилищ вытащить. Пора его высаживать, пора! Придется снова пенсионеров и школьников привлекать.
Девятое мая на носу. Ветеранам подарки нужно закупить, надо профком пошевелить, спят до последнего дня, потом забегают. Что-то еще хотела? Да! Тепло стало, пора свой полувоенный пиджак снять.
Достав с вешалки шелковую голубую блузку с длинными рукавами, приложила к себе. Не очень ли нарядно в будний день? Не солидно как-то, директор совхоза в шелковой блузе. А, пусть привыкают, нечего себя превращать в пожилую тетку.
Марина, выйдя из своей спальной, уставилась на мать осоловелыми глазами
- Мать, ты того? Чего это ты вырядилась на работу, как на Новогоднюю елку? Серьги зачем-то надела?
- Ты почему в школу наряжаешься? То воротник кружевной тебе надо, то банты новые.
- Сравнила, я молодая, мне положено. А тебе, в твоем возрасте, такая яркая одежда не идет. Ты бы еще босоножки на каблуках напялила.
- Дай Бог мне дожить до твоих сорока лет. Тогда я тебе напомню эти слова. И вообще, не тебе рассуждать, в чем мне ходить, я сама знаю, как мне одеваться. Постели заправь, посуду со своего стола на кухню унеси.
Ровно в семь часов Александра вышла со двора, легко неся на стройных ногах свое полноватое тело. Вадим поздоровался, глядя на нее восхищенными глазами
- Доброе утро, Александра Дмитриевна! Можно мне одно слово сказать?
- Доброе утро! Можно даже два.
- Вам очень идет синий цвет.
Хотелось добавить, что она прочитала его мысли, сняла свой мужской пиджак. Не разочарован он, нет! Зря говорят, что директриса мужеподобна, очень даже соблазнительная и женственная у нее фигура, да и на лицо она тоже довольно привлекательная, только если не гневается и не ругается.
- Куда едем, Александра Дмитриевна? В контору?
- Да, Вадим, в контору, после отвезешь меня в Райком партии и часа на два свободен.
- Понятно, почему Вы сегодня такая нарядная. В Райком, значит.
- Вадим, не кажется тебе, что не твое дело рассуждать о том, как я выгляжу?
- Простите, я ничего такого не хотел сказать. Просто, на самом деле, Вам очень идет Ваша кофточка.
Александра не могла не рассмеяться. Вадим выглядел таким нарочито смущенным, а в глазах бесенята прыгают.
- Наглец, гляжу распустился ты у меня.
Вадим мысленно поцеловал улыбающийся рот Александры. Спасибо ей, начало есть, сказала: «Ты у меня» и сама еще не осознала, что сказала.
Остановив у конторы машину, Вадим подождал, когда Александра выйдет. Она не разрешала открывать ей двери. Вадим мог это делать только где-нибудь в поле или в саду, когда никто не видит. Это их маленький секрет. Из таких маленьких секретиков в последствии может сложиться большая тайна. Да!
Александра слезла с машины, шагнула шаг и оглянулась, проверяя в каком состоянии автомобиль. Видимо оставшись довольной, кивнула сама себе и зашагала к конторе.
Пройдя по гулкому пустому коридору, Александра Дмитриевна зашла в свой кабинет. Проведя рукой по столешнице проверила наличие пыли на столе, передвинула на середину стола поднос со стеклянным графином и стаканом. Теперь порядок.
Рабочий день начался. Не обращая внимания на любопытные взгляды подчиненных, Дмитриевна провела пятиминутку. Кому дала разгону, кому пригрозила лишить премии.
- Виталий Сергеевич! У тебя коровы стоят по колено в навозе, когда будет порядок и чистота на ферме?
Зоотехник, молодой паренек, лишь год назад окончивший техникум, покраснел, уставившись на директора виноватыми глазами.
- Так, Александра Дмитриевна, что я поделаю, не успевают доярки, нагрузка большая.
- Хорошо, я распоряжусь послать двух женщин из полеводческой бригады, только зарплату для них придется платить за счет твоих доярок. Они хотят и денег больше директора получать и не пахать. Так им и скажи, дам дополнительных работниц, но зарплату урежу.
Маргарита! Долго с картофелем телиться будешь? Тоже нагрузка большая? Больно часто выходите на перекур, распустила совсем девок.
- Холодно в хранилище, Дмитриевна, зябнут бабы.
- Мне тебя учить? Пусть одеваются потеплее. Объявляй всем, в это воскресенье субботник, пенсионеров наших привлекай, детвору. Будем картошку перебирать. Зарплату плачу в этот же день. Обед будет, ну и по стакану в конце работы. За день управимся?
- За стакан в конце, точно управимся. Доярок и скотников тоже звать?
- Этих не надо, у них свой субботник будет, правда, Виталий Сергеевич? Только у них без стакана, не заслужили.
Пятиминутка продлилась не менее часа, вопросов много, решать надо. Но и в Райком уже пора
- Товарищи, расходимся по рабочим местам. Давайте, не расслабляться, весенние работы еще не окончены.
Катерина, я в Райком. Думаю, часа два там пробуду. Будут звонить из Райисполкома, так и скажи. Ну, что ты уставилась на меня, как баран на новые ворота? Что не понятно?
- Кажется, Александра Дмитриевна, у вас не сегодня день Рождения и не Девятое мая сегодня, может какой другой праздник?
- Иди, работай, не суй свой длинный нос, куда не надо. Кофточка моя не нравится?
- Она сама по себе красивая, но Вам в Вашем положении, я хотела сказать, директору совхоза, то есть я бы посоветовала…
- Когда спрошу совета, тогда посоветуешь, пошла на свое место!
Катерина села за стол, достав зеркальце, посмотрелась в него. Кофточка ей пошла бы лучше. Злится, ведьмища, завидует ее молодости. О, да, Александра никак влюбилась! Надо позвонить Дашке в Райком, не появился там кто-то на горизонте?
Продолжение Глава 5