- Не проявляй эгоизма! Сегодня у нас двойной праздник.
- В смысле?
- Потом, все потом. Если не хочешь мешать, пожалуйста, возьми этот пакет для Женечки, пусть она сделает себя более привлекательной.
- Может, ты сделаешь это сам? — звучал безучастно Толя, заставляя меня почувствовать себя обиженной. Что-то меня так задело? Ведь мы не виделись три месяца! Его просят передать пакет мне - а он ведет себя так, словно ему поручили самую неприятную задачу.
- Прекрати сейчас же! Она там одна, брошенная! Представь себе, чувствовать себя одиноко, никому не говорить...
- Мне хотелось бы...
- Хватит! Твой брат даже не навещает ее, у нас с ним серьезный разговор впереди. А ты... бездушный! Иди и позаботься о нашей невесте.
- Н-нашей? - скептически переспросил Толя, вызывая у меня недоумение.
- Да, нашей?! С какого момента я стала невестой для всех Глотовых? Кажется, я позволила всему этому зайти слишком далеко.
- Иди сейчас же! - отрезала Ольга, после чего я услышала хлопок двери, и через пару секунд Толя появился на пороге моей комнаты.
Смотрю на него - с трудом узнаю. Он изменился, похудел, с длинными волосами, будто он постарел на несколько лет. Он совершенно не похож на успешного бизнесмена, которого я встретила раньше. На его лице нельзя было угадать, что сегодня его день рождения, он просто не выглядел счастливым.
- С днем рождения, - произнесла я слегка обиженно. Он делал вид, будто пришлось ему помешать важному делу, только чтобы навестить беременную женщину - такая трагедия! - Простите, без подарка, ваш брат принесет вам что-то от нас. Что конкретно - я не знаю, он не разгласил.
- Спасибо, - его взгляд скользнул на мой округлившийся живот. - Как ты?
- Как видишь, все в порядке. Давай уже, что передала твоя мама, и можешь уйти, прятаться от гостей.
- Ты все слышала? - на его лице появилось выражение вины. - Просто этот развод и...
- Можешь не объяснять, я знаю, что я тебе не нравлюсь.
- Дело не в этом... - он подошел к кровати и протянул мне пакет с косметикой. - У нас обычно все заканчивается не лучшим образом.
- Ты шутишь? - скептически фыркнула я. - Боишься не выдержать передо мной?
- Не говори глупостей, ты прекрасно выглядишь.
- Не нужно! Оля явно купила этот грим не просто так, - я взвешиваю тяжелый пакет в руке. - Ленинский проспект возле меня выглядит скромнее. И потом, возможно, у меня там все выросло и покрылось мхом.
Толя озадаченно смотрит на мой живот.
— Почему?
— Ну как же, строгий врачебный запрет на любую интервенцию, — вздыхаю. — А проверить я не могу, зеркальная болезнь, знаешь ли.
— Какая-какая болезнь? — взволнованно уточняет Толя.
— Когда определенные части тела можно увидеть только в зеркале.
До Толи доходит медленно, видимо, он привык, что в моем случае болезни могут быть какие угодно, но только не шуточные. И лишь поняв мой толстый беременный юмор, расплывается в улыбке и усаживается на край кровати. Напряжение, царившее в комнате, улетучивается.
— Тебе помочь?
— Да нет, до лица я еще в состоянии дотянуться… — поправляю подушку, чтобы сесть повыше. — Но если тебя не затруднит, дай зеркало.
— Конечно, — Толя подскакивает и кидается к комоду с такой прытью, будто от этого зеркало зависит судьба родины.
Не знаю, отчего, но поведение Толи меня одновременно умиляет и веселит. Сейчас он вдруг напоминает мне того серьезного пухлого мальчика с детских фотографий. И, видимо, почувствовав, что в нашу тоскливую жизнь пришло хоть какое-то разнообразие, ребенок оживляется и ощутимо пинает меня по внутренностям. Охнув, я машинально хватаюсь за живот. Толя в ужасе оборачивается и кидается ко мне.
— Что?! — выдыхает он, изменившись в лице. — Болит? звонить в скорую?
— Нет, — улыбаюсь. — Просто он толкается.
— Правда? — в его взгляде появляется благоговение. — А на что это похоже?
— Не знаю… сначала внутри как будто лопались мыльные пузыри. А сейчас уже… сейчас уже маленький человек. Хочешь потрогать?
— А это… ну, не опасно? — он так волнуется, словно я могу рассыпаться от одного прикосновения.
— Да нет, если ты не кулаком собрался трогать, — усмехнувшись, устраиваюсь поудобнее, и поднимаю футболку.
Толя замирает на мгновение, смотрит на результат нашего случайного с…а, как на нечто инопланетное. Садится и нерешительно протягивает руку. Тепло его ладони заставляет меня забыть и про шутки, и про детские фотографии, и про то, что дом под завязку забит народом, и в любую секунду сюда может кто-то вломиться. Не знаю, существует магия или нет, но у меня снова появляется странное ощущение, будто мы с Толей оказываемся в каком-то другом измерении: и освещение меняется, и обостряются чувства, и в воздухе витает едва заметный аромат массажного масла.
Ребенок оживляется, толкается активнее, и один из пинков приходится прямиком в ладонь Толи. Он вздрагивает, поднимает на меня удивленный и недоверчивый взгляд.
— Это… он? — спрашивает шепотом.
— Ага.
Мы оба улыбаемся — глупо и немного по-детски. Не находим в себе сил оторвать взгляд друг от друга, каждый боится испортить момент неверным движением или словом, поэтому мы молчим, не шевелясь и прислушиваемся к движениям крохотного человечка. Если бы только я могла сохранить этот момент навсегда! Взять — и залить смолой, чтобы он застыл янтарем, и потом можно было любоваться в те минуты, когда кажется, что жизнь — бессмысленная череда крупных проблем и мелких неприятностей.
Впервые с того дня, когда врач дала мне послушать сердцебиение ребенка, я снова погружаюсь в эту эйфорию и понимаю, какое же таинство — носить в себе нового человека. Морщины на лбу Толи разглаживаются, в глазах светится радость и такая несвойственная ему нежность, что у меня щемит в груди от желания притянуть его к себе, запустить руки в темную шевелюру и сказать, что все будет хорошо.
— Ну, где тут моя принцесса? — раздается из коридора звонкий голос Яра, и в следующую секунду он распахивает дверь. Толя отдергивает руку, смущенно кашляет и встает, словно его застукали на месте преступления. — О, и именинник тут! Двух зайцев одним выстрелом! — Яр ставит на пол чемодан, достает один большой сверток для Толи и серебристый пакет. — Это тебе, Женек, но пока не покажу — сюрприз. А ты, брателло, можешь открывать.
— Картина? — Толя снимает подарочную упаковку: под ней обнаруживается импрессионистский натюрморт с бело-голубыми гортензиями.
— Я подумал, как раз подойдет в ресторан или холл «Богемы», — довольно улыбается Яр. — Был на выставке знакомого художника и сразу вспомнил о тебе.
— Супер, — отвечает Толя скорее вежливо, чем радостно.
— А теперь не оставишь нас? И скажи маме, что через пятнадцать минут мы будем готовы.
— К чему?
— Просто скажи! — Яр чуть ли не пинками выталкивает брата в коридор и нетерпеливо прикрывает дверь. — Ну, красавица моя, закрывай глаза, я тебе кое-что купил.
— Яр, постой… — мне категорически не нравится лихорадочный блеск в его глазах: так бывает, только когда ему приходит в голову очередная безумная затея. — Нам надо поговорить. Насчет свадьбы, насчет нас с тобой…
— Обязательно поговорим! — кивает Яр с таким видом, словно я слабоумная. — Только чуточку позже. Давай, стягивай свои безобразные треники…
— Это домашний костюм! Новый, я через интернет заказала…
— Очень мило, только снимай уже. Ты так и не накрасилась?
— Да куда мы спешим-то так?!
— Некогда объяснять, — Яр подходит и бесцеремонно стаскивает с меня футболку, а следом и штаны. — Так, волосы и распущенные нормально… Ни фига малой подрос! Или ты тут просто без меня отъелась? Колись!
— Ничего я не… — обиженно дуюсь.
— Шучу-шучу. Так, — окидывает меня придирчивым взглядом. — Ресницы немного подкрась и скулы подчеркни. Остальное и так сойдет.
Продолжение следует…
