Глава 22.
Начало здесь
- Всё прочёл?
Таким вопросом встретил меня Михаил Николаевич, предварительно ответив на моё приветствие, разумеется. Я, честно говоря, думал, что по мне и так видно пару бессонных ночей, в моём «нежном» возрасте такое не проходит бесследно, а так и норовит оставить отпечаток на не слишком уже молодом личике. Инна утром даже нахмурилась, глядя на меня.
- Ромка, у тебя всё нормально? Ничего не болит? – подозрительно спросила она.
- Нет, а чего ты спросила вдруг?
- Ха! Вдруг… Ты себя в зеркале видел? Круги под глазами такие, будто тебя бессонница мучит уже не первые сутки.
- Нуууу, есть такое дело. Что-то сплю неважно, не знаю, почему, - не моргнув глазом, соврал я, надеясь, что жена отстанет.
- Угу, - кивнула Инна. – А ты ещё больше читай по ночам.
- Я? По ночам? – искренне, как мне казалось, возмутился я.
- Да, да, да, прямо вот так вот справедливо негодуй, а я прямо вот так вот сразу и поверила, наивная такая. Ромка, ты не слишком хороший актёр, Станиславский с воплем «не верю!» тебя бы уже выгнал со сцены прочь. Как дитё, ей-богу! Ты считаешь, что я сплю всю ночь подобно подарочному ребёнку? Нет, милый мой, я ворочаюсь, иногда просыпаюсь. Пусть на секунду, но просыпаюсь и успеваю за это время заметить, чем занят мой дражайший супруг. А он читает по ночам, оказывается! Причём, под покрывалом и с фонариком! – хохотала Иннуся. – Вот ты смешной, Ромка!
- От тебя не скрыться, - улыбнулся я. – Настоящий секретный агент.
- Ага, Бонд. Джеймс Бонд. Или, вернее, Джейн. Хотя, нет. Не нравится мне это дурацкое имя. Ладно, Ромка, а если серьёзно, то прекращай ты эти подростковые штуки. Не пацан уже.
- Уговорила, - я чмокнул жену в щёку и этим самым завершил не слишком приятный для меня разговор.
Хорошо, Инна не стала интересоваться, что же такое я так взахлёб читаю в ущерб ночному отдыху. Ей лучше других известно, насколько я дорожу сном, и вдруг на совершенно добровольной основе я сам попрал свои же святыни. А вообще-то она и не спросит, пока я сам не решу рассказать. Так вот принято у нас: если прочёл или посмотрел что-то, что, как тебе кажется, заинтересует твою вторую половинку, тогда дерзай, рассказывай, советуй, рекомендуй. Только так. Слишком мы научились ценить и своё, и чужое время, чтобы занимать его бессмыслицей. Поэтому Инна ничего и не спросила, знает, что сам расскажу, если потребуется. Только это и спасло меня, потому как пересказывать ей прочитанное в рукописи, любезно предоставленной мне Михаилом Николаевичем вместо ответа на вопрос о моей бабуле, в мои планы точно не входило. Зачем нервировать дорогих тебе людей? Пусть уж спят спокойно.
А как теперь мне спать? После всего прочитанного? В голове сплошная сумятица из обрывочных сведений, и мои сумбурные мысли никоим образом не способны привнести хоть маломальский порядок в этот бурлящий поток новой для меня информации. Да-да, бурлящий, по-другому не описать то, что сейчас творится в моей черепушке. Мне кажется, что там настоящий шторм, который неизвестно чем утихомирить. Ясную погоду там ждать придётся, видимо, не скоро. И сейчас вопрос Михаила Николаевича вызвал у меня лишь невесёлый смех.
- Единственное, что до меня дошло, так это совпадение моей фамилии с фамилией некоего Даниила Белкина. Только с чего вдруг Вы решили, что я или моя семья имеем к нему какое-то отношение? Понятно, что мы не Ивановы или Петровы, но и Белкиных в России пруд пруди. Так почему же Вы упорно мне внушаете эту мысль?
- Потому что твоя бабушка знала, кто вы такие, знала историю вашего семейства, - ответил Михаил. – Ты действительно считаешь, что к тебе сны с нею приходят просто так? Раньше бывало такое разве? Вот то-то же. Потому что не сны это вовсе. Идём в дом, поговорим.
***
Даниил мерил шагами гостиную, то и дело нервно поглядывая на огромные напольные часы в корпусе красного дерева, стоявшие между двумя окнами. Они, вроде бы, давно уже пробили шесть, однако, стрелки показывали всего лишь пятнадцать минут седьмого, а Дане казалось, что прошло не менее двух часов. Хотя, откуда? Бой он точно бы не пропустил, тем более, такой, как у этих часов. Их, кажется, не только весь дом слышит, но и в соседние особняки отголоски тоже доносятся. Понятно дело, что это впечатление обманчиво, но всё же такой громкий звук молодой человек однозначно не проигнорировал бы. Он снова вышел из гостиной и уже в который раз, стараясь не шуметь, подошёл к двери спальни Ольги. Оттуда доносились сдавленные стоны и размеренный убаюкивающий женский голос. Через секунду дверь приоткрылась, и, увидев Даню, полная румяная женщина замахала руками:
- Фу ты! Я почувствовала, что стоит за дверью кто-то, подумала, что Дарья вернулась. Я ж её послала кое за чем. А ты ступай. Ступай, говорю тебе! Нечего тут вашему брату делать, вы своё дело сделали, теперь наш черёд, бабий. Ступай!
Степанида Кузьминична, а в просторечии просто Кузьминична, притворила дверь, и Даниил остался один в длинном коридоре. Шумно выдохнув, он снова вернулся в гостиную, краем уха уловив быстрые шаги служанки Дарьи, спешащей туда, где сейчас мучается Ольга. Поможет ли ей эта Кузьминична? Сколько ж это может тянуться?
- Даниил!
Даня, погружённый в свои мысли, и не услышал, как он вошёл. А ведь дверной колокольчик явно звонил. Или нет? Наверняка звонил, и Никифор впустил Владимира Петровича, иначе как бы он попал сюда. Владимир подошёл ближе и положил руку на плечо своего воспитанника, словно пытаясь поддержать.
- Ничего? – тихо спросил он.
- Пока ничего, - покачал головой Даня. – Долго как…
- Ну, друг мой, этот процесс небыстрый, - усмехнулся наставник. – Ты же вроде в деревне вырос, неужто не знаешь?
- Да что там я мог знать! – нервно воскликнул Данька. – Не до того было. Я ж с дядькой Егором всегда был, не слишком-то с остальными общаться доводилось, а уж до того, что в деревне происходит, вообще не касался, пока в нас с дядей нужда не возникала. А в таких делах, как сегодня, там бабка была специальная, её и звали. Мы до этого не касались. Да и бабы деревенские особого значения сему процессу не придавали. Потому и не знаю толком, насколько долго всё происходит.
- По-разному бывает. У одних быстро, другие могут и более суток…
- Ишь, чего удумали, - услыхали они ворчливый голос у дверей. – Более суток… У нас говорят: солнце не должно всходить над роженицей дважды. Никаких «более суток», на то я и здесь. Скоро уж, скоро.
Она широко улыбнулась и подмигнула Даниле.
- Как она? – хрипло спросил молодой человек.
- Всё, как надобно! А вот мне от глупых вопросов дурно делается, - нахмурилась Кузьминична. – Велите ещё воды согреть, да тёплые простыни поднести. Дарью не посылаю, она мне помогать будет.
Она вышла прочь, а Данька протянул руку к колокольчику вызова прислуги и несколько раз с силой позвонил. Надо сказать, что прислуга в доме Ольги Яковлевны была вышколенной, и сразу же после звонка в гостиной показалась горничная Настя.
- Что изволите? – спросила она, слегка присев в книксене.
- Горячей воды и теплые простыни в опочивальню хозяйки! И поскорее! – велел Даниил.
- Слушаю-с, - склонила голову Настя и удалилась.
Когда за ней закрылась дверь, Владимир повернулся к Дане. Молодой человек был бледен, нервно то сцеплял руки в замок, то расцеплял, периодически щёлкая пальцами. Не присел ни разу, но и на месте не стоял, постоянно шагал по комнате, изредка подходя к окнам и глядя на часы. «Знал бы он, что исход только один, - думал Владимир, сочувствующе глядя на воспитанника. – Эх, был бы кто иной на его месте, ни за какие коврижки не позволил бы, но выхода нет. Это нужно всем нам. Эх, Оля, Оля… Как же мне жаль, что выпало такое именно тебе. Были мы с тобою когда-то отличной парой, могли бы и снова ею стать, если бы не это... Не судьба. Такие, как мы, себе не принадлежат, к сожалению. Не знаю, успею ли сказать тебе… Надеюсь, что успею… А Даниил? Как он воспримет? Ничего же не знает, как ему потом жить? Совсем юноша ещё, и такая трагедия».
Между тем, рассвело окончательно, с улицы, куда выходили окна гостиной, доносились первые шумы раннего утра: сновали молочницы и булочники, разносившие свой товар по домам, где их уже ждали кухарки, стук копыт и скрип колёс экипажа, привёзшего засидевшегося картёжника или же завсегдатая домов определённого сорта. Спальня Ольги выходила на другую сторону, в тихий задний двор особняка с небольшим садиком. В дверь осторожно постучали, и на пороге вновь возникла Настя:
- Господа желают кофею?
- Пожалуй, - согласился Владимир. – Даниил, тебе тоже не помешает, мой друг. Подайте сюда.
Настя сделала книксен и исчезла за дверью. Словно по мановению волшебной палочки, на столике в гостиной буквально через несколько минут появился кофейник с горячим напитком, серебряная сахарница со щипцами, блюдо со свежими булочками, сливочное масло и вазочка с абрикосовым джемом.
- Благодарю, - кивнул Владимир, отпуская прислугу.
Он сам налил кофе себе и Даниилу, намазал булочку джемом сверху масла и протянул юноше. Данька замотал головой, но Владимир был непреклонен:
- Нет, друг мой, так не годится! Тебе следует подкрепиться, всю ночь не спишь. Так?
- Так, - согласился Данька, отпивая кофе. – Не могу спать, когда Оля, когда она…
- Понимаю, - кивнул Владимир. – Но ты ей ничем не поможешь в данном деле. Поэтому давай, подкрепись слегка.
Время снова потянулось неимоверно нудно. На часах уже десять, это значит, что прошло почти пятнадцать часов. Внезапно из коридора донёсся топот, началась какая-то возня, послышались нервозные голоса, но слов Даня не разобрал. Владимир, поняв, что происходит, взял Даниила за руку и решительно потянул за собою из гостиной.
- Куда мы? – не понял юноша.
- К ней. Скорее. Просто послушай меня.
Они без стука вошли в опочивальню Ольги, она лежала на кровати, лицо её было белее простыней, которыми была застелена её постель. Над ней склонилась хмурая Кузьминична, потихоньку вливая ей в рот какой-то отвар. Оля судорожно сглотнула и, приоткрыв глаза, увидела вошедших мужчин.
- Вы пришли, - хрипло произнесла она, выдавив из себя улыбку.
- Чего это вы тут? – рассердилась повитуха. – Ступайте, не мешайте! Я кликну.
- Пусть останутся, - возразила Ольга, на удивление решительно.
Растерянная женщина отступила от постели и дала возможность подойти мужчинам. Даниил осторожно взял за руку свою возлюбленную, рука оказалась ледяной. Он потёр её и подышал в попытке согреть хоть немного. Ничего не помогло.
- Велите принести ему дитя… детей…
- Что? – изумился стоящий рядом Владимир.
- Что-что, - проворчала за его спиной Кузьминична. – Двойня у нас, вот что.
Расплывшись в улыбке, она обернулась к двери в будуар, откуда вышла Дарья, держа в руках два свёртка. Данька опешил, не зная, что сейчас от него требуется, Владимир, открыв рот, смотрел на это чудо, которое, наконец-то, Ольге удалось сотворить.
- Девочка и мальчик, - объявила Даша.
Данька расплылся в совершенно идиотской улыбке и взял в руки одного из младенцев. Отвернув край одеяльца, он растерянно смотрел на сморщенное личико и никак не мог поверить, что держит в руках своего ребёнка. Второе дитя тут же попало в руки Владимира.
- Ты и здесь сделала всё по-своему, - подмигнул он Ольге.
- Я решила, что одного мало, а второго шанса всё равно не будет, - закашлялась та.
- Что ты говоришь? – нахмурился Данька.
- Оставьте нас все, пожалуйста, - слабым голосом попросила Ольга. – Даша, унеси детей. Ступайте все.
Девушка тут же ловко приняла в свои руки одного из младенцев, второго подхватила повитуха, и обе женщины вышли из комнаты. Владимир остался, глядя на лежащую Олю каким-то долгим взглядом, в котором сквозила тоска.
- Оля, я хотел сказать, - начал он робко.
- Я знаю, - улыбнулась женщина. – Ты же понимаешь, что я всё знаю. Так получилось, что поделать. Ступай и не помни плохого, если получится.
- Я всегда буду тебя помнить. Помнить, как светлое в моей жизни. Прощай, Оля.
Он быстро вышел из опочивальни, и Даниил уже не видел, как за дверью Владимир смахнул с лица злые горячие слёзы.
- Почему ты… прощаешься? – почти шёпотом спросил Даня, уже понимая, каков будет ответ.
- Тебе растить детей одному, - твёрдо произнесла Ольга. – Мне нужно было произвести на свет потомство, иначе мой род прервался бы. И не только род. Последние представители таких, как я, исчезают. Не задавай вопросов, времени не так много. Остальное тебе расскажут без меня. Я не могу продолжиться от кого угодно, нужен либо представитель моего вида, либо Страж, но особенный страж. Я долго не могла найти такого, и вдруг ты…
Женщина закашлялась, Даниил взял с ночного столика стакан с отваром, которым поила её повитуха, и поднёс к губам Ольги. Сделав пару глотков, она, тяжело дыша, продолжила:
- Ты был такой… неиспорченный… С таким немым восторгом глядел на меня… А потом вдруг проявился, когда увидал картины… Такой случай мне бы больше никогда не представился. Милый мальчик, я давно живу. Не перебивай, я уже не раз слышала, что тебе нет дела до нашей разницы в возрасте, но ты её не знаешь. Это не десяток лет, как ты думал, гораздо больше. Я не могла уйти, не сделав то, что сделала, наконец, сегодня. Береги их. Слышишь? Как зеницу ока береги! Это сейчас самое ценное, что есть у всех нас. Они – последние из рода. Они оба, слышишь, оба обязаны жить и оставить потомство. Обещай мне!
- Обещаю, - прошептал Данька.
- Наклонись ко мне, - улыбнулась Ольга.
Она обвила шею Даньки руками и нежно поцеловала в лоб совершенно ледяными губами.
- Прощай, милый мальчик. Бог тебе в помощь. Не поминай меня худо.
- Я люблю тебя, - вырвалось у Дани. – Всегда буду любить только тебя.
- Не надо, не стоит оно того, - едва слышно ответила она.
Руки её плетьми упали вдоль тела, глаза закрылись. Ольги не стало.
Следующая глава будет опубликована 18.05.2024
Для желающих поддержать канал:
Номер карты Сбербанка: 5469 5200 1312 5216
Номер кошелька ЮMoney: 410011488331930
Авторское право данного текста подтверждено на text.ru и охраняется Гражданским Кодексом РФ (глава 70)
Продолжение СЛЕДУЕТ
Предыдущая глава ЗДЕСЬ
Телеграмм-канал с анонсами выходов ЗДЕСЬ
Вам понравилось?
Буду несказанно благодарна за лайки и комментарии)))
Заходите и подписывайтесь на мой КАНАЛ
Мой второй КАНАЛ (кулинарный) "Щепотка колдовства и капелька любви"