Всем привет! Сегодня я хотела признаться в первую очередь себе, что с момента землетрясения и до нашего переезда в Анкару я находилась в депрессии. Меня отпустило через несколько месяцев нашей жизни в Анкаре.
Я отношусь к тому типу людей, которые в момент экстренных событий не теряют самообладания и не поддаются панике. Я не испугалась в момент землетрясения, я думала о том, что нам надо выйти, что мне надо одеть ребенка, взять теплые вещи, документы, телефоны и power bank. Я даже прихватила документы на мотоцикл и ключи от него.
Но через какое-то время после ситуаций, которые требуют от меня подобной концентрации, меня настигает эмоциональное опустошение, апатия, я замыкаюсь в себе и погружаюсь в депрессию. Я начинаю прокручивать ситуацию внутри себя по многу раз. В моей жизни землетрясение было самой тяжелой экстренной ситуацией.
Как только хоть как-то стал доступен интернет, мы все сразу начали читать новости, чтобы понять, что произошло. В сети появилось много фото и видео с обрушением домов, завалами. Я посмотрела кадры из Антакьи, которая практически стерта с лица Земли. И тут уже я испугалась, я поняла, что то, что мы выжили – просто дело случая, мы могли оказаться под завалами, могли погибнуть сразу или медленно замерзнуть, ожидая пока нас спасут. Я почувствовала абсолютную беспомощность перед стихией. Каждый раз при афтершоках сердце проваливалось в пятки.
Страх
Я стала бояться спать. Мне казалось, что ночью опять может повториться землетрясение и тогда точно дом не выдержит и нас накроет бетонной плитой. Я сидела до 4-х утра пока не падала от усталости.
Я боялась, когда шел дождь. Потому что землетрясение произошло во время ливня.
Мне казалась что земля гудит и пружинит под ногами, меня шатало, как после суточной поездки в поезде.
Даже когда мы уехали в Батман, мне казалось, что земля под ногами все равно вибрирует. Я вздрагивала от звуков посудомоечной машины и газовой колонки. Летом в Москве я вздрагивала от звуков трамвая.
До сих пор первая мысль при вибрации земли – это землетрясение.
Синдром вины выжившего
Это официально описанное психологическое состояние человека, который чувствует себя виноватым, потому что он выжил, а другие люди погибли.
Я поняла, что не могу, да и просто не имею право чему-то радоваться, продолжать жить как прежде, потому что вокруг меня погибли сотни тысяч человек. Вот я дышу, хожу, сижу и пью чай у печки, а кто-то лежит раздавленный плитой или замерзает и задыхается. А кому-то отдавило ноги, и он остался инвалидом. Мне вообще ничего не хотелось, кроме одного – сбежать из этой ситуации.
Желание сбежать
Я хотела, чтобы мы уехали в Россию, как только возобновится авиасообщение в пострадавших районах. К слову, аэропорт Хатая заработал только этой весной. Но муж хотел остаться и помогать братьям вытаскивать вещи из полуразрушенных домов. Вернуться мы всегда успеем – мы решили пока остаться. Сбежать – это очень просто и легко. Мы же так хотели жить в Турции, нам очень нравится Турция. Это просто временные трудности. Так мы себя успокаивали и решили остаться еще на какое-то время.
Депрессия
Первые острые чувства и реакции прошли и казалось, что все позади, мы в безопасности. Но я погрузилась в эмоциональное болото. Маленькой вылазкой из него в нормальную жизнь была наша поездка с дочкой в мае в отель и в Москву летом. Но когда я возвращалась в Хатай -я погружалась обратно в свое болото боли, стресса, эмоционального равнодушия.
За год я привыкла к руинам вокруг, мне казалось, что это нормально, к грязному воздуху, потому что руины домов из асбеста и бетона вывозили на грузовиках и распределяли по окрестностям, а ветер разносил это все по всей провинции. Сейчас май 2024, а дома все еще продолжают сносить. Ни о каком возвращении к нормальной жизни нет речи. Воду и свет отключают регулярно – по 2-3 раза в неделю. Люди продолжают жить среди руин. А свалки бетона и асбеста только растут.
В феврале 2024 в Паясе прошла жеребьевка и всем пострадавшим (собственникам разрушенных домов) «дали квартиры». Пишу в кавычках, потому что брат мужа до сих пор не получил ключи – идет отделка. Только несколько домов недавно реально были заселены. Брат мужа ждет лета – после Курбан Байрама (16 июня) обещают отдать ключи. Он успел написать заявление, чтобы в виду того, что у него 3-е детей и разрушенная квартира была 3+1, ему поменяли доставшуюся при жеребьевке 2+1 на 3+1. Решение так же будет после праздника.
Чувство безвыходности, несправедливости, никому ненужности (казалось, что весь Мир забыл об этой ужасной трагедии). К тому же в доме, где еще живут 3 семьи с большим количеством детей, а некоторые взрослые ведут себя неадекватно не понимая, что они не у себя дома и надо мириться с другими жильцами, жить очень тяжело.
Готовка еды – это отдельная тема боли. Тесто на блины, например, их, кстати, очень все полюбили, я замешивала в огромной кастрюле, а блины жарила 2 часа. Стирка – это вторая тема боли. Одна невестка просто оккупировала стиральную машинку. Вставала в 6 утра и запускала 3-4 стирки подряд и еще пару стирок перед сном. Возможно, это на почве землетрясения, но она стирала одни и те же вещи каждый день, и сортировала белое от бежевого, серое от черного и черное мужа от черного остального, вздыхая что ей не удается избавиться от стирки ведь их 4 человека. Ну ок, а нас 3-е и я с трудом находила возможность постирать, я молчу про свекровь и 2ую невестку с 4-мя детьми, иногда мы просто объединялись, чтобы уже наконец-то постирать. Свекровь в итоге попросила мужа любительницы стирки привести и установить свою стиралку и стирать в ней😊
Отсутствие мест для прогулки и провождения времени, адова жара, море, в которое в Паясе сливают канализацию, никак не способствовали выходу из депрессии. Мы решили вернуться в Россию, когда дочка закончит тут первый класс, так как в Турции дети идут в школу с 6 лет и запас до школы в России еще был. Но в сентябре неожиданно со мной связались мои бывшие коллеги и предложили работу в турецкой компании удаленно. Я согласилась, и работа стала первым шагом к выходу из депрессии и переезду.
Через месяц после моего выхода на работу мы приняли решение переехать в Анкару во время школьных каникул в феврале. Но из-за ковида, которым мы болели с января по февраль, мы немного не уложились и переехали позже.
В Турции сейчас на май 2024 года официально объявленная государством инфляция составляет около 70% к декабрю 2023. Реальная – значительно выше. Поэтому нашему переезду очень способствовало мое трудоустройство. Одному человеку трудно тянуть семью в такой экономической ситуации.
В Анкаре я стала понемногу забывать пострадавший Паяс. Когда вокруг тебя парки, красивые дома, а у в квартире все время есть свет и вода справиться с депрессией и вернуться к нормальной жизни гораздо легче. Но все равно я еще невольно обращаю внимание на старые и ветхие здания и трещины на стенах.
Я поняла, что первая мысль уехать была верной, вернуться к нормальной жизни и забыть все плохое легче и быстрее во здоровой, нормальной обстановке.
