Ясное, звёздное небо вмиг затянули тучи.
Самолёт потрясывало, но он уверенно шёл на посадку.
По иллюминатору забарабанил дождь. Из лайнера в автобус пассажиры бежали, укрываясь куртками и плащами.
В аэровокзале было тепло и уютно, Энжелина заказала в буфете кофе.
Дымящийся ароматный напиток окончательно согрел её.
Задребезжал телефон.
— Привет, Энже. Я проездом в Питере. Помнишь ещё меня?
Низкий, мужской голос. Да он сильно взволновал женщину, так что все «фибры души» задрожали.
— Олег, это ты ...
Мужчина нетерпеливо перебил её.
— Хочу тебя видеть. Сейчас. И не говори, что это невозможно!
— Не скажу, — ответила Энжелина, не скрывая радости. Приезжай ко мне. Я сейчас возьму такси и через минут сорок буду дома. Только что прилетела из Анталии, с отдыха.
— Вот как? Это, значит, я удачно попал. Еду! — и он положил трубку.
Олежка, Олег Сомов. Первая любовь. Да, что там первая, единственная, незабываемая. Как все в группе слюной брызгали. Такой красавчик с серенькой мышкой — Энжелиной Муфарахаховой. Он русский. Большой, светло-русый, с ясными серыми глазами. Она татарка, щупленькая, с короткой мальчишеской стрижкой. Зеленоглазая и ярко-рыжая.
Олег был «лакомым кусочком» для всех студенток. Заглядывались на него все. Ещё и «центровой», как тогда говорили. С непререкаемым авторитетом, прирождённый лидер. Не многословен, уверен в себе. Сельский самородок, блестяще окончил школу. Он владел несколькими видами боевых искусств, поэтому все мажоры в группе почтительно здоровались с ним. Его слово было веским. Сказал, как отрезал. Желающих спорить не находилось.
Почему же он надышаться на не мог на Энже? Гадали все. Кругом девчонок с пышными формами, а он с этой пигалицей. Об их романе не судачил только ленивый. Вот загадка!
Их роман был бурным, но скоротечным. Вспышкой диких страстей. Безудержное счастье длилось до тех пор, пока однажды он не познакомился с её подругой. Большеглазой блондинкой, изящной и романтичной.
На третьем курсе все ахнули, узнав, что Олег женился на другой. Он стал водить избранницу на студенческие вечеринки.
Завидев там Энжелину, кивал и улыбался. И вёл себя так, будто между ними ничего и не было.
Наташа же, напротив, сразу опускала глаза и старалась с бывшей подругой не сталкиваться.
У них была своя жизнь, но Олег, подчёркивал, что готов общаться с Энжелиной по-приятельски. Поэтому они не теряли друг друга из виду. И по окончании университета нередко созванивались, а потом перешли на письменные сообщения в социальных сетях.
Все эти годы мужчина поддерживал связь с Энжелиной. Общение носило невинный характер. Ни слова про былые чувства и отношения. Однако она всегда чувствовала, что Олег так и не забыл их жаркую любовь.
Энжелина видела его пару лет назад, на встрече выпускников.
Он произвёл впечатление успешного и вполне счастливого человека. Состоялся как учёный, защитил кандидатскую, работал в самом престижном столичном вузе. Хвалился дружной семьей, успехами сына, признанием работ жены на местных выставках. Наталья рисовала с детства, на уровне любителя, но очень хорошо.
Поэтому она удивилась его желанию встретиться, совершенно не представляя, зачем ему это надо.
Такси мчало её по ночному городу. В окне мелькали огни домов, по салону лились старые итальянские композиции.
Вскоре она уже поднималась на лифте. Вот и двери родной квартиры. Энжелина вошла и, первым делом, сбросила с ног тесные ботинки.
Минутное дело — сунула в духовку курицу, своё дежурное блюдо. Купила тушку в ночном супермаркете возле дома. И пошла в душ.
К тому времени, когда дичь начала подрумяниваться, появился и Олег.
Энже с полотенцем на голове и в белом махровом халате распахнула дверь. Да, не стала краситься, наводить марафет. У них ведь раньше так было заведено. Они предстали друг перед другом такие как есть, не стеснялись.
Вот он её избранник, в стильном драповом пальто черного цвета. Под ним деловой костюм. Сразу видно с какого-то официального мероприятия. Как всегда красив и обаятелен.
В руках букет нежных лилий. Значит, не забыл как она их любит. И бутылка с игристым брют. Тоже помнит…
Возмужал, поправился, но такой же харизматичный и яркий. Уже профессор.
Он уверенно прошёл в квартиру, словно бывал тут каждый день. Широко улыбнулся, поцеловал Энже в щеку и сказал:
— А ты не изменилась, Рыжик!
И оба рассмеялись. Неловкость первых минут прошла.
Обмениваясь общими фразами, они расположились на кухне.
Дразнящие ароматы запечённой курицы вывели Энжелину из романтического состояния. Она выключила духовой шкаф. И приготовилась сервировать стол.
— Давай здесь и посидим, — предложил Олег, — уютно тут у тебя.
Так и поступили. Пока мужчина открывал выпить, хозяйка отточенными движениями разложила на тарелке свежие листья салата, а в середину поместила запечённое блюдо, равномерно покрытое золотой корочкой. Нарезала тонкими полукольцами огурцы и перец, крупными – помидоры и сельдерей. «Приземлились» за кухонным столом, Олег наполнил фужеры.
Напиток искрился и шипел. Белая шапка пены быстро осела и мужчина произнёс тост.
— За нас с тобой, за тех бесшабашных и увлечённых студентов. Из того времени, из прошлого. За молодость и жар отношений!
— Ничего себе тост, — Энже подняла на Олега свои зелёные, колдовские глаза, — прям, ностальгический. С чего бы это? Что совсем в семье плохо?
Олег отвёл взгляд. Молчал, нервно теребил салфетку в руке.
— Да, как тебе сказать…
— Как есть, — настаивала женщина.
— Ничего-то от тебя не утаишь, — устало вздохнул гость.
Они помолчали, потом принялись за курицу.
Энже видела, как трудно Олегу начать разговор, ради которого он приехал.
Но женщина набралась терпения и ждала.
Наконец, он начал:
— Ты, наверное, так и не простила меня, за женитьбу на Наташе?
— Почему ты так решил? Я не выказывала тебе недовольство с момента расставания.
— Да, брось, ты всегда была очень сдержанной и не проявляла ярких эмоций на людях. Только наедине со мной пылала. Да, — он опустил голову,— когда мы были вместе, ты открывалась мне полностью, и я с восторгом окунался в твои радости и печали. Наслаждался улыбкой на удивительно открытом лице или вытирал слезинки с чудесных глаз. Ну, а потом я стал тебе чужим человеком и ты вела себя как друг. Очень благородно с твоей стороны, но все-таки, думаю, что в душе тебе было очень неприятно.
— Олег, не говори ерунды, я отпустила тебя туда, куда тебя тянуло. Ты же знаешь, я никого силой не держу. Подтверждением этому два моих брака и развода. Тоже вон гуляют голубями свободными. Я не зацикливаюсь на этом, живу дальше. А ты всегда был в центре внимания. Все однокурсники тебя уважали и любили. А девчонки млели. Я же понимала, что тебе лишь взгляд один заинтересованный кинуть и всё…студентки сами прыгнут в твои объятья. Энже была довольна тем, что хоть немного, но ты принадлежал мне одной. Скажи, ты с Наташей как сейчас, живешь?
— Хорошо живём. В достатке. Сын вырос, учиться в Питере на художника-декоратора. Самостоятельный совсем. А…я ж рассказывал на встрече об этом…Ну, в общем жизнь наша размеренная, устоявшаяся. Только вот скучная. Нет в ней пылкости, чувственности.
Энже перебила его:
— Так ты ко мне за этим пришёл? Так сказать, тряхнуть стариной?
— Не буду скрывать, Рыжик, за этим. Ты против? – он залпом осушил свой бокал с шампанским.
И с надеждой поднял глаза на женщину.
Энже взяла его руку в свою и почувствовала, что ладонь мокрая.
Олег смутился, на лбу появилась испарина.
— Ты уверен, в этом своём решении?
— Да, милая, я хочу быть только с тобой!
Энжелина вздрогнула, за окном полыхнула молния. Небо сотрясали раскаты грома. Ливень «зарядил» с новой силой.
Она улыбнулась и направилась в сторону спальни. Олег последовал за ней. Скинула халат, размотала полотенце. Встряхнула рыжей шевелюрой и бросила гордый взгляд на любимого мужчину. Мол, смотри, всё ещё стройна и хороша.
Олег бросился к ней.
Сладострастные объятья, жаркие поцелуи, неистовые стоны. Между ними вновь клокотали сумасшедшие страсти. Уставшие и счастливые они уснули с первыми лучами солнца.
А утром она проводила Сомова на поезд. Он стоял у окна вагона и посылал ей воздушные поцелуи. Вновь он покидал её, уезжал домой, к Наташе.
С ней, очаровательной синеглазой девушкой Энже познакомились осенью, перед началом обучения в универе.
Она тогда очень страдала от одиночества, снимая квартиру на окраине города, возле небольшого тихого сквера. Родители привезли её и умчались обратно, в Казань, город её детства. Энжелина очень скучала. Она привыкла жить в окружении многочисленных родственников и друзей, шумных и хлебосольных восточных праздников.
Девушка выросла в частном секторе, из-за чего в квартире ей было несколько жутко. Замкнутое пространство «давило на мозг темными стенами и низкими потолками». Поэтому девушка стремилась как можно больше времени проводить на улице.
Вот и тогда во дворе, окружённом стандартными многоэтажками, она наблюдала за жильцами.
Кто-то из них, прохаживаясь по тротуарам туда-сюда, дискутировал на политические и экономические темы, кто-то выгуливал собаку, кто-то судачил на злобу дня.
Вечерняя тьма сгущались, опускаясь на город. Гудел, неподалёку железнодорожный вокзал – шумом поездов и голосами диспетчеров. Окна домов озарялись уютным светом.
Наташа зашла во двор с улицы, остановилась возле её подъезда.
— Не знаете, тут студентам не сдают квартиры? — обратилась она к ней.
Свет фонаря упал на лицо незнакомки и Энже смогла разглядеть её.
Ну, чистый ангел! В нежно-сиреневой курточке, с золотистыми кудряшками. На загорелом личике улыбка. Оно грустное и озабоченное.
— А вы в каком заведении учиться будете?
— В педагогическом университете, на ин.язе.
— Да? А в какой группе?
— В 712-ой, — ответила девушка.
— И я в ней, — Энжелина аж привстала с лавочки, — надо же какое совпадение. А я тут снимаю у городской жительницы. Одна. Пойдём, покажу квартиру, там спальных мест два. Хозяйка сказала, что если кого порекомендую, будет не против.
— Правда? Вот удача то! У меня была договорённость с квартирой, я когда поступала ещё снимала. Но ни с того, ни с сего женщина передумала. Сказала, чтобы я искала новое жильё. Якобы к ней дочь переезжает. А ты от своей отдельно живёшь?
— Да, она в частном секторе, на окраине. Приезжает за деньгами только и осмотр устраивает. Хорошая пожилая женщина. Просит только частоту соблюдать, во время платить и шумных гулянок не устраивать. Поднимемся? Там сама всё увидишь. А вещи то твои где?
— В камере хранения, на вокзале.
— Ладно, если останешься, утром заберём.
В лифте девушки поднялись на девятый этаж. Осмотрели комнату и кухню.
— Ну, что, вполне себе можно жить вдвоём, — сказала гостья.
— Значит, решено! Как тебя зовут?
—Наташа. А тебя?
— Энжелина.
—Ух, ты какое красивое имя. Иностранное?
— Да, нет, можно сказать микс, часть татарского и хвостик греческого.
— Ну, будем знакомы, — улыбнулась блондинка.
Ещё ночью они двинули на вокзал, который располагался близко, создавая характерный шумовой фон. Стук колес поездов, гомон человеческих голосов. Забрали вещи из камеры хранения и дорогой обратно сблизились за пару часов. Шли и в захлёб рассказывали друг другу о своей жизни. Даже не заметили как над Северной столицей поднялось солнце. Вместе им было тепло и радостно.
С той поры девушки практически не расставались. Учились и жили вместе. Готовились к занятиям, гуляли и ходили по магазинам. Им было комфортно и в быту. Энже обожала чистоту и поэтому уборка входила в её обязанности. А Наташа прекрасно готовила и любила экспериментировать с продуктами. За ней была кухня.
Ещё у девушки было увлечение. Она любила рисовать. А Энже обожала следить как та вдохновенно и легко касалась кистью холста или бумаги. Пейзажи и натюрморты получались яркие, позитивные и слегка наивные, словно детские.
Это не удивляло, ведь девушка и сама была очень искренней и доброй. Энжелина крепко к ней привязалась, так, как ни к кому ранее. Наташа умела слушать и сочувствовать, много говорила, рассказывала обо всем, делилась сокровенным. А Энже хранила эти секреты. Девушка радовалась, что ей удалось встретить человека, который смог скрасить её городское одиночество и стать поддержкой во всём.
Зимними вечерами, «нырнув» в теплые пледы, девушки сидели на диване, у телевизора и смотрели мыльные оперы. Потом горячо обсуждали поступки героев, отстаивая традиционные человеческие ценности. Осуждая ложь, обман, предательство и воспевая любовь и красоту.
