Что представляло собой татарское войско, в особенности крымское, в XVI в.? Прежде всего необходимо оценить стратегическое положение основных татарских государств. В наиболее выгодном положении находился Крым и ногайские татары. Если Казань еще находилась в зоне досягаемости русских ратей — они могли сплавиться до нее по Волге, то совершенно иначе выглядела ситуация с Крымом.
Сотни километров безводной и безлюдной степи были намного лучшей защитой для крымчаков от русских, нежели крепостные стены и валы. Не русские, а татары выбирали время и место для удара, не русские, а татары навязывали свою волю и свой рисунок боя противнику. И если крымчаки не допускали ошибок в развертывании и во время военных действий, то бороться с ними было чрезвычайно сложно, если вообще возможно.
Но не только своим стратегическим положением были опасны татары. Их войско отличалось высокой боеспособностью и было весьма серьезным противником. В особенности это относилось к ногайцам и крымчакам. Крымские и ногайские армии целиком и полностью были конными, причем подавляющее большинство воинов были легковооруженными лyчникaми, чьи достоинства были хорошо известны русским. Соответственно этому изменилась и их тактика. Наиболее характерные принципы монгольского, а затем ордынского военного искусства - ставка на скорость и маневренность, подвижность, неуловимость, были доведены татарами до абсолюта. Вплоть до середины XX в. ни одна европейская армия не могла превзойти татар в скорости передвижений.
Стремясь достичь максимальной внезапности и скорости передвижений, татары пожертвовали всем, чем можно было обойтись, для того, чтобы добиться наибольшей подвижности. Все было поставлено на карту ради этого. Современники, описывая татарское войско, сходились в одном - оно выступало в поход налегке, практически не имея обоза. Все, что было нужно для войны, татарский воин вез с собой. Каждый воин имел от 3 до 5 коней, использовавшихся как заводные, вьючные или шедшие на пропитание войску.
Вооружение степняков также описывается современниками и очевидцами как чрезвычайно легкое. «... Все (татары) выезжают на конях и не имеют при себе ничего, — писал английский дипломат Дж. Флетчер, — кроме лука, колчана со стрелами и кривой сабли на манер турецкой. Они отличные наездники и так же хорошо стреляют назад, как и вперед. Некоторые, кроме другого оружия, берут с собою пики, похожие на рогатины, с которыми ходят на медведей. Простой воин не носит других доспехов, кроме своей обычной одежды, т.е. черной бараньей шкуры, надеваемой днем шерстью вверх, а ночью шерстью вниз, и такой же шапки. Но мурзы, или дворяне, подражают туркам и в одежде, и в вооружении...».
Ни пехоты, ни огнестрельного оружия, в том числе и артиллерию, татары в походы (если только не предпринимался большой поход на Москву, как это было, к примеру, в 1541 г.), как правило, не брали, поскольку они только сковывали бы их действия. В большинстве случаев эти пехотинцы и артиллерия были турецкими, присланными султаном в помощь своему вассалу, крымскому хану. Крайне редко русские источники сообщают о существовании вооруженных огнестрельным оружием татар.
Под стать вооружению был и образ действий татар в бою. Обладая легким вооружением, они избегали рукопашного боя, в котором они все равно бы не устояли против лучше вооруженного и защищенного неприятеля. В бою они делали ставку на хитрость, на скорость и манёвр. Засыпать неприятеля ливнем стрел, ошеломить его внезапным нападением, задавить его численностью - вот главные тактические приемы татар.
«Они очень смело вступают в битву с врагом издали; - отмечал Сигизмунд Герберштейн, - это однако бывает непродолжительно: они обращаются в притворное бегство и, улучая удобную минуту, пускают стрелы назад в преследующих неприятелей, потом, внезапно повернув коней, снова делают нападение на рассыпанные ряды врагов. Когда им доводится сражаться на открытом поле и неприятель находится на расстоянии полета копья, то они вступают в битву не стройными рядами, а кружатся около неприятельского войска, обхватывая его со всех сторон, чтобы вернее и свободнее метать в него копья. Они наступают и удаляются в удивительном порядке... Этот род сражения по своему сходству с танцами называется у них пляской...».
Однако сражений татары старались всеми силами избегать, поскольку их главная цель в походе - разжиться рабами, скотом и прочей добычей. Этим обуславливалась стратегия и тактика проведения набегов на русские и литовские земли. Собственно, сам поход выглядел не просто как набег, а как большая облавная охота. Пока татары находились в своей земле, «...вся масса войска двигалась не отдельными отрядами, а длинным узким рядом, обыкновенно в 4 или 10 миль длины, имея фронт в 100 всадников с 300 коней, а центр и арьергард в 800 всадников или 1000 коней, при длине от 800 до 1000 шагов,... медленно, не более шести французских миль в день...», соблюдая при этом максимально возможную скрытность.
Подойдя к самой границе, татары изменяли порядок своего войска. «Со бравшись в массу, - описывал обычный порядок татарского набега на украинские земли Д.И. Яворницкий, - они разделялись на три части: из двух частей всей численности составляли главный корпус... а из третьей части образовывали два крыла, правое и левое (традиционная для всех степняков, от скифов и гуннов и до монголов система деления армии).
По восемь или по десять тысяч всадников в каждом крыле; каждое крыло, в свою очередь, подразделялось на десять или двенадцать пятисотенных или шестисотенных отрядов. Устроившись таким образом, татары с возможною быстротой устремлялись в самые владения казаков и тут неслись без отдыха в течение целых суток, останавливаясь лишь на один час для корма лошадей; проскакав форсированным маршем миль 60 или 80, т.е. 280 или 320 верст от границы они вдруг устремлялись назад и в это время на самом ходу вновь разделялись.
Главный корпус их постепенно отступал, потом отделял в передний отряд 500 коней и растягивался на значительное пространство, а два его фланга, или крыла, удалившись от него никак не дальше 8 или 12 миль, бросались частью вперед, частью в сторону (создавая своего рода частый бредень) и... захватив возможно больше ясыря, они спешили к главному своему корпусу. А главный корпус, растянувшись на большое пространство, легко давал знать о месте своего пребывания по оставленным на снегу следам и потому скоро принимал хищников, возвращавшихся с тяжелой добычей.
Возвратившиеся с набега два крыла отдыхали при главном корпусе, а вместо них отправлялись в таком же порядке и с такой же поспешностью два свежих крыла, которые так же делали опустошения и так же стремительно отступали к главному корпусу; за вторым крылом следовало третье, за третьим четвертое и т.д. Все это совершалось чрезвычайно быстро и чрезвычайно стремительно...».
Ополонившись, татары немедленно поворачивали назад и столь же быстро старались уйти в свои владения. Весь набег занимал несколько дней, в лучшем случае, несколько недель, если только хан не шел походом к сердцу России, к Москве. Чтобы перехватить степняков, нужно было постоянно держать в боевой готовности не только пограничную стражу, но и достаточно сил для того, чтобы атаковать неприятеля и заставить его отказаться от набега. Если же не удавалось предупредить набег, то, по крайней мере, сосредоточенные на границе войска должны были попытаться нагнать отходящие татарские отряды и отбить полон и награбленное.
Сравнивая тактику и стратегию татар с особенностями европейских армий конца XV - начала XVII вв., нетрудно заметить, что обычная европейская армия того времени бороться с ними на равных не могла. Европейская пехота, состоявшая из пикинеров и аркебузиров, не могла н уйти от татар, ни дать им надежный отпор. Ручное огнестрельное оружие в XVI в. все еще не могло сравняться по эффективности с традиционным оружием степняков — сложносоставным мощным и дальнобойным луком. Не случайно вплоть до конца XVI в. в европейской военной литературе нет-нет, а появлялись сочинения, в которых высказывалась мысль вернуться от мушкетов и аркебуз к старым добрым лукам и арбалетам.
Не в лучшем положении находилась и европейская кавалерия (именно кавалерия, поскольку к этому времени одиночным бойцам пришли на смену сплоченные и более или менее обученные действовать вместе роты). Тяжеловооруженные жандармы и оснащенные ручным огнестрельным оружием драгуны и рейтары были слишком малоподвижны и неповоротливы, чтобы на равных драться в поле с татарскими наездниками.
Не слишком много пользы европейцам могла принести и артиллерия, также слишком примитивная и малоподвижная. Однако и это еще не все - боеспособность европейской армии напрямую зависела от способности их командующего обеспечить своевременное снабжение армии продовольствием и фуражом.
На европейском театре военных действий с его небольшими расстояниями и множеством населенных пунктов проблема снабжения решалась достаточно просто - в крайнем случае войска могли реквизировать все необходимое у населения. Однако в Диком поле, где на десятки верст вокруг не было ни то чтобы сел и деревень, но порой и живой души, это было невозможно.
Поневоле армия, сформированная по европейскому образцу, была вынуждена тянуть за собой громоздкий обоз со всем необходимым. Обоз сковывал действия войск и вынуждал постоянно обращать внимание на свою защиту. Следовательно, татары получали возможность диктовать свои условия пришельцам. Степь, дикая и безлюдная, была для них лучшей защитой, чем крепостные стены, башни, валы и рвы.
По материалам: Пенской В.В. Развитие вооруженных сил России и военная революция в Западной Европе во 2-й половине XV - XVIII вв.: сравнительно-исторический анализ.
