Собственно, аистоподы, конечно, не змеи, а вымершие безногие амфибии из подкласса лепоспондилов. То есть, современным безногим амфибиям – червягам – не родственные. Но тем-то они и интересны. Как иллюстрация того, что эволюция может войти дважды в одну и ту же воду.
Начать же стоит с похвалы амфибиям вообще. В свете достижений молекулярной генетики они оказались одним из немногих классов почти без ущерба сохранивших свою идентичность. Рептилий – расформировали.Даже грибам, – а это был могучий таксон, целое царство, – не повезло. Амфибии же держатся. Их легко отличить от других по наличию жабродышащей личинки – головастика.
Трудно провести лишь границу между примитивными амфибиями и лопастепёрыми рыбами. Она пролегает где-то на уровне ихтиостегалий, статус которых остаётся дискуссионным. Миновав же стадию «рыб с ногами», часть амфибий начала адаптироваться к жизни на суше, породив сначала амфибий-рептиломорфов, затем, синапсид, анапсид, диапсид и целый пучок неподдающихся сортировке рептиломорфов – «уже не амфибий»… Но сейчас речь не о них, а о тех амфибиях, которых мечущаяся (в поисках своего особого эволюционного пути) по суше толпа столкнула обратно в воду.
И это интересный момент. Современных амфибий принято рассматривать, как тесно связанных с водой, но преимущественно сухопутных животных. В палеозое же настоящие, аутентичные амфибии – не «рептиломорфы» – почти поголовно были жителями пресных вод. На сушу они не лезли, поскольку там, во-первых, было занято. Во-вторых же, примитивный скелет, позволявший лишь ползать, подтягиваясь когтистыми лапами и волоча брюхо по грязи, к пешему передвижению не располагал. Особенно это касалось животных сколько-то крупных. С другой же стороны, в воде амфибии от души отыгрывались на рыбах. Плавали они не хуже и имели возможность расти, не слишком опасаясь, что небольшой водоём станет для них тесным (можно переползти в другой) или вода окажется слишком бедной кислородом. Амфибии дышали лёгкими, кожей, а самый распространённый в палеозое подкласс – темноспондилы – сохранял во взрослом состоянии ещё и внутренние жабры.
...Одновременно же с темноспондилами, в реках палеозоя жил другая группа амфибий – лепоспондилы. Ныне она не имеет таксономического статуса. Допускается даже, что никаких «лепоспондилов» не существовало, что это искусственно связанный общим названием сноп не родственных эволюционных ветвей… В любом случае, происхождение лепоспондилов непонятно. Появившись в самом начале карбона (350 миллионов лет назад), они исчезают немного не дотянув до пермь-триасового вымирания (255 миллионов лет назад). Происхождение лепоспондилов, однако, явно является древним, – ибо характерной чертой, на основании которой их объединяют, оказывается особая форма позвонков, предполагающая что окостенение позвоночника в их эволюционной ветви проходило иначе, нежели у прочих четвероногих.
Вообще же, лепоспондилы были животными очень разнообразного облика, намекающего на глубокую специализацию к непонятным сейчас условиям узкой экологической ниши. При этом, всегда мелкими, и всегда же редкими. Реки заполонили темноспондилы, лепоспондилы же лишь подбирали крохи на задворках.
Осознав, что в воде ловить нечего, – их самих, кому не лень, ловят, – часть лепоспондилов в конце карбона – 336 миллионов лет назад – решила попытать счастья на суше. Но на берегах к этому времени уже штабелями лежали разновидные «толстые ящерицы», умеющие уже не ползать, а вполне сносно ходить, приподнимаясь на лапах. Ответом на этот вызов стало превращение бага строения примитивных амфибий в фичу. Многие лепоспондилы, вернувшись в воду в начале каменноугольного периода приобрели удобную для плавания вытянутую форму тела. Змеевидное же существо с рудиментарными лапками по суше могло ползать теми же изгибами тела, с помощью которых и плавало.
...Палеонтологи долго не могли решить, какой образ жизни вели змеевидные лепоспондилы – аистоподы. Плавали они наверняка хорошо. Однако, приобретённые ими в процессе эволюции, – уже в пермский период, главным образом, – черты строения очень уж сходны со змеиными. Что указывает на образ жизни, скорее, сухопутный. Но – не роющий, как у современных червяг. В перми для амфибий всё ещё не так скверно было, чтобы закапываться. Если не все виды, и если не ранние, то поздние аистоподы определённо охотились на мелких беспозвоночных, ползая по суше.
Однако, оставаясь амфибиями, они не имели многих преимуществ змей. Не говоря уже о разборных челюстях (такие-то и змеи приобрели не сразу), аистоподы не имели чешуи, – проницаемая для газов кожа защищалась только слизью. Защита же им, очевидно, требовалась лучшая, чем современным амфибиям, умеющим ходить и даже прыгать. При ползании большая поверхность тела находится в контакте с грунтом… Выделение же слизи, разумеется, означало большую и постоянную потерю жидкости. Аистоподы могли жить лишь во влажных местах.
Дополнительным обстоятельствам, не позволившим аистоподам придти к успеху, – хотя, предпосылки были, ибо змея – лучшее, что можно сделать даже на базе рептилии, куда более совершенной, чем амфибийная, – стала привязанность к воде, как среде для размножения. Как и прочие амфибии, аистоподы откладывали икру в воду, где вылуплялись и росли головастики. Но слишком маленький водоём всегда мог пересохнуть, уничтожив приплод. В крупном же и стабильном имелись хищники, – причём, уже не только проживающие постоянно, но и визитёры.
Имея ограниченное пространство для охоты на суше, аистоподы в воде несли большие потери. Даже «толстая ящерица» середины карбона была приспособлена лучше. В середине же перми на суше с амфибиями конкурировали, – а точнее беспощадно жрали их по мере обнаружения, – уже и куда более продвинутые звероящеры. Не умея ни закапываться, ни больно кусаться, – тем более, не имея яда, – аистоподы не выдержали прессинга и вымерли около 270 миллионов лет назад.
