Olga F
Я родился в Де-Мойне и до 12 лет жил, наверное, в 25 разных штатах. У моей мамы была действительно очень сильная жажда странствий, и по сути я рос маленьким сумасшедшим цыганом, что и сформировало мою личность, потому что у меня каждую неделю были новые друзья, так что я должен был быть парнем, который готов прыгнуть с крыши голышом, понимаете, я имею в виду, что именно поэтому я такой какой есть. Мое последнее воспоминание о том времени, когда я был ребенком то, что я был бездомным, моя семья была бездомной около двух недель на пляже в Форт-Лодердейле, штат Флорида.
Была середина ночи, и я не знаю, что происходит, моя мама только что закончила тусоваться с каким-то наркоманом, который был убежден, что смурфики живут под его ковриком, то есть, если поднять коврик, то там будет мультяшная страна, и смурфики просто бегают в ней. А я смотрю на него и говорю: «Ты спятил, да?». Моя мама в этот момент куда-то запропастилась, а потом сказала, что мы переночуем прямо здесь. Я говорю: «Ты можешь, но, знаешь, мне 11 лет, я посплю на песке, а потом буду разбираться с морскими вшами».
После этого мы переехали обратно в Айову, и я жил в Ватерлоо, что в двух часах езды от Де-Мойна, и тогда я по-настоящему узнал, что такое бедность и депрессия, потому что именно тогда случилось все самое плохое, такое как насилие, исходящее сначала от маминого бойфренда, а затем от ее бывшей лучшей подруги, которая была алкоголичкой, а все вокруг нее были «активаторами». Я узнал все эти ключевые термины, когда сам проходил лечение, так что, знаете, сегодня я могу объяснить это лучше, но в то время я просто не понимал, почему кто-то хочет причинить мне и моей сестре такую боль.
Моя мама, благослови ее Господь, делала все, чтобы мы были сыты и одеты, то есть заботилась о нас, по крайней мере, у нас была крыша над головой, понимаете. Но именно тогда я по-настоящему узнал, что жизнь может быть пинком по яйцам, и я начал принимать наркотики, когда мне было 12 лет. К 14 годам я пристрастился к кокаину, у меня дважды была передозировка и я чуть не умер к 15-ти. Я очень рано узнал, что может сделать с тобой невоздержанность и все такое.
И я помню, как очнулся в мусорном баке в 20 милях от дома и не понимал, что происходит, я был полураздет, я никогда не вдавался в подробности, но на мне была кровь, и я не мог вспомнить, была ли она моя или чужая, я просто полностью отключился. И дело было еще в том, что я только что вышел из лечебницы за три дня до этого, так что момент прозрения произошел в мусорном баке посреди гетто с мыслью, что я умру, а я еще не знаю, хочу ли я умирать.
Так что я переехал в Де-Мойн и стал жить с бабушкой, что было очень тяжело, потому что я должен был попросить маму подписать бумаги об отказе от опеки надо мной, и это было своего рода разрывом между нами на какое-то время, вы знаете, не долгое, но достаточное, чтобы это было очень больно. Но в конце концов, это было лучшее, что я мог сделать, потому что я привел себя в порядок, я начал ходить в школу, я начал загружать свою голову книгами.
Вы знаете, я всегда был умным, но меня это никогда не волновало. Я начал заниматься самообразованием. Вне школы я просто читал и изучал все, что попадалось мне под руку, и, наконец, дошло до того, что я сдавал каждый тест, я знал все ответы, но все равно терпел неудачу и не мог понять почему. А дело в том, что… я не знаю, как в Британии, но в Америке по большей части 70% твоих оценок, клянусь Богом, состоит из домашней работы и я думаю, что это ужасно потому что, если ты все знаешь, если ты знаешь все ответы, то зачем тогда ее делать.
Я не понимал этого. Не понимал, почему я могу сдать все тесты и все равно провалиться. И у меня было так много споров с учителями, я постоянно ссорился с ними со всеми, и меня выгнали, прежде чем я успел бросить учебу. Я пошел и получил свой аттестат, который получали 5% лучших учеников, и начал заниматься музыкой.
Это было очень тяжело, вы знаете, я жил в двухкомнатной квартире с восемью другими чуваками. У нас было загадочное пятно посреди пола, в котором было столько разных цветов, что в это просто невозможно поверить, оно было как радуга, просто рог изобилия, если хотите: здесь немного блевотины, здесь немного Kool-Aid (безалкогольный напиток в виде порошка, который нужно растворить в воде и добавить сахар — Прим. ред.), вот тут мы его подожгли. Это было безумие, но это было до того, как я начал заниматься музыкой, и основал свою первую настоящую группу Stone Sour, в которой я играл до тех пор, пока не присоединился к Slipknot.
Stone Sour это я и мои очень хорошие давние друзья: басист Шон Экономаки и Джоэл Экман – один из лучших барабанщиков. И мы сменили поразительное количество гитаристов за те четыре или пять лет, что были вместе. В основном это были только мы. И когда все начиналось, мы были 19-20-летними парнями, которым просто нравилось, что они могут писать песни. Это было очень-очень попсово, я имею ввиду, что ребята называли это hair metal, но это был не он, это было нечто среднее между Skid Row и Pearl Jam, на самом деле, это было просто здорово.
Мы ходили куда-нибудь и играли четыре или пять вечеров в неделю, где угодно, нам было все равно, мы устраивались в чьем-нибудь углу и играли по три часа. Мы делали сет-лист наполовину из каверов, наполовину из оригиналов, и мы действительно очень хорошо зарекомендовали себя. Мы также узнали, чего не стоит делать. Так вот, причина, по которой я не пью перед концертами в том, что раньше в Stone Sour я просто напивался, и это действительно начало портить мой голос. Я просто дошел до того, что, просыпаясь на следующее утро, сипел как пароход. И мы слишком много раз проигрывали слишком многим группам, которые сейчас похоже полностью исчезли.
И я помню, как был на самом первом концерте Slipknot за всю историю, там был я, мой лучший друг Денни и еще человек тридцать. Это было в апреле 1996 года, точнее 4 апреля, потому что это было за день до дня рождения Денни, а также это была ночь большой вечеринки разрушения дома, но я вернусь к этому позже. Я помню, как эти шесть-семь парней выскочили на сцену и просто спросили: «Что это за херня?».
Я уже знал Крэйга и Джоуи из Modifidius (группа, сформированная в 1991 Джоуи Джордисоном — Прим. ред.), а также их гитариста Джоша, но я не знал вокалиста Энди. Еще я не знал Мика, но встречал Шона, потому что он владел клубом Safari, где мы играли (клуб работал с 1990 по 1999 год по адресу: 2307 University Avenue Des Moines — Прим. ред.).
Я просто помню, как наблюдал за тем, как развивается это безумие, и одна мысль пронеслась у меня в голове – я буду вокалистом этой группы, никто меня не переубедит, и не важно, что музыка полностью отличалась от всего, что я делал, неважно, что я никогда раньше не пел так экстремально, все отличалось, но я посмотрел на ту сцену и сказал, что я буду их вокалистом и никто не переубедит меня в обратном.
А после концерта мы пошли гулять. Джоэл и еще один мой друг Марти жили в доме, который должны были снести, и это была их последняя ночь в этом доме, так что мы все напились и разрушили его, просто разнесли на части. Мы пробили внешние стены и прошли дом насквозь, ванную комнату мы практически взорвали и трубы извергали воду прямо в небо, мы выбрасывали телевизоры и матрасы из верхних окон.
У меня есть много фотографий с той ночи, они прекрасны, на них я просто разношу нахрен стены бейсбольными битами, кувалдами, клюшками для гольфа и прочим. Когда я вернулся домой, мои волосы были покрыты таким слоем штукатурки, что я даже не мог их промыть. Я выглядел как певец из Soul Asylum, клянусь, это были просто дреды.
Я ушел довольно рано, потому что напился до чертиков. Меня отвезли домой. Затем мне позвонили – всех моих друзей арестовали. Денни сидит в тюрьме в свой день рождения, и все наши друзья вместе с другими заключенными поют: «С Днем Рождения тебя!». И я такой «О Боже!», вытаскиваю свою задницу из кровати, занимаю немного денег и вношу за него залог. В это же время в участке был Шон Крейн, который тоже пришел внести залог за своих парней.
Мы никогда не разговаривали раньше и это было наше первое настоящее общение, и я думаю, что именно поэтому позже они пришли ко мне, потому что они знали, что у меня такой же образ мышления – я точно знал, чем я хочу заниматься. Шон любит говорить, что независимо от того, попал бы я в Slipknot или нет, у них все равно все бы получилось, и независимо от того, присоединился бы я к ним или нет, у меня тоже все получилось бы. И я думаю, что именно поэтому мы и собрались вместе.
